— Ну так все-таки: что будем делать? Меня Мерлин зовет к себе в Аваллон. Хочет разобраться с кадаврами Кунсткамеры. Работа муторная, но, похоже, ее на мой век хватит. Что скажете? — Феанор испытующе глянул на товарищей.

— Отчего ж нет. — Гаук сидел , развалясь, лениво щурился на солнышко, придерживая двумя пальцами пивную кружку, стоящую на широком подлокотнике плетеного кресла. — Мерлин решил, судя по всему, уйти до поры до времени в тень. Аваллон и Кунсткамера для этого куда как удобны. Мерлин раскопал в архивах Фарфорового указания на то, что через Кунсткамеру лежит кратчайший путь к Изумрудному Рогу. Ну а через Рог — в Верхний Мир. Вроде бы, ежели установить некую гармонию между кадаврами, в Кунсткамере откроются какие-то там Врата. Гендальфу на все эти непонятности и сложности с Верхним миром в общем-то наплевать, у него интерес простой — держать Мерлина подальше от Камелота и Шептуна. Посему он в деле с Кунсткамерой Мерлину палки в колеса вставлять не стал, а напротив того — всячески споспешествовал...

-Так что они с Мерлином "явили на ступенях трона всяческого подражения достойный пример единодушия товарищей по оружию". — вставил Эрнест. — Шептун нечто в этом роде при сей удобной оказии не преминул всемилостивейше изречь. Думаю, что ты можешь тихонько делать карьеру под началом Мерлина в Кунсткамере, не мозоля особенно глаза Гендальфу, а это, по нынешним временам, наилучший расклад из всех возможных. Гендальф и вправду не удостаивает серьезным вниманием все, что касается Верхнего Мира, и комету эту... Новую ипостась Великого Страха, призванную вскорости заменить нам морлоков.

— Опять же, ходят слухи, что Орхидея с девочками вновь собирается в Каледонию. У тебя будет случай реабилитироваться... — Гаук улыбнулся Феанору. — Я касательно сравнительных достоинств зрелости и свежести.

— Да уж расстараюсь. — со смешком кивнул Феанор. — А ты?

— Я?... — Гаук отхлебнул из кружки, огляделся. На древних камнях плясали солнечные зайчики от колеблемой легким ветерком листвы, меж столиков, постреливая глазками в сторону благородных кавалеров, семенили с подносами хорошенькие служаночки. Река дышала прохладой и свежестью. Возле уреза воды в смачном бульканьи золотисто-оранжевого жира и благорастворении специй вершилось таинство приготовления настоящего камаргского плова. "Морлочий лекарь" примолк, внимая всей этой благодати, сделал еще один изрядный глоток, заговорил снова:

— Я остаюсь здесь. Сниму домик для Офелии. В здешнем гарнизоне есть вакансия инспектора Убежищ Уины. Послужу сторожем братьям нашим пастбищным — морлочье опять стало появляться в этих местах. Для приличного послужного списка, буду иногда забираться в подземку поглубже — по вызовам Мерлина.

— Опять хочешь связаться с Мерлином?! — хмыкнул Эрнест. — Мало тебя Гендальф помытарил?

— А кто захочет теперь связываться со мной? — пожал плечами Гаук. — Какой генерал возьмет к себе? Только Мерлин да, пожалуй еще, ты. Правду говорят, что ты опять собираешься к Сердцу Тьмы? Искать Черное Зеркало. Или уже нашел?

— Ну... это, положим ... — истребитель морлокских певунов отвел взгляд.

— Ох, Эрни, смотри! — Гаук как-то сразу постарел лицом. — Черное Зеркало не для тебя. Потому что... — Гаук положил руку на плечо Эрнесту, пресекая его возражения — Потому что ты, друг мой, человек патологически добрый. Тебе хочется чтобы всем было хорошо. Да, да, всем, до морлоков включительно. А так... — Гаук сделал паузу, снял руку с плеча товарища, проговорил с нажимом:

— Не бывает. Ты придумал для себя сидящего с той стороны Зеркала добренького эдакого боженьку, что-то наподобие нашего Гендальфа, только во вселенском масштабе, ну и поумнее малость. А если там лишь вселенский часовой механизм, отмеряющий кошкам квоту пожираемых мышей и перемалывающий недостаточно расторопных? Перемалывающий, само собой, на потребу Предвечной Гармонии. Механизм, заведенный некогда неким часовщиком, ныне ушедшим на покой. Оставь Черное Зеркало в покое, Эрни! Не буди мирового часовщика.

* * *

— Артиллерию, равно как и ручные гранаты в Кунсткамере применять запрещено — дабы не повредить стеклянные своды, ограждающие ее от Топи. Ну а ручные ракетометы и холодное оружие применять не возбраняется. Прошу вас, ваше высокопревосходительство. И, вы, господин штандарт-кавалер, подходите ближе, здесь есть из чего выбрать. — Кассиус Крол с видом хозяина, потчующего гостей , подвел Мерлина и Феанора к длинной, во всю стену, оружейной пирамиде. Феанор взял из пирамиды короткую алебарду, пощелкал затвором спаренного с ней ракетомета, стал примерять к руке древко. Мерлин, глянув мельком на пирамиду, отвечал Кролу:

— Благодарю вас, благородный Кассиус, я экипировался еще в Камелоте, а штандарт-кавалер, кажется, уже нашел себе оружие по душе и по руке. Не так ли, Артур? Не будем терять времени даром, господа.

— Прошу следовать за мной. — Крол, сохраняя все ту же мину радушного хозяина, направился к небольшой железной дверце. За дверцей обнаружился полуцилиндрический в сечении коридор. За его прозрачными боковыми стенами зеленовато светилась и пульсировала субстанция Аваллонской Топи. В торцовой стене, тоже прозрачной, прорисовывался прямоугольный контур Двери. За Дверью виднелся еще один, казавшийся бесконечным, коридор, уставленный с двух сторон запыленными витринами, наподобие музейных. В первой витрине слева стояло нечто, сплетенное из стеклянных трубок, схожее с призрачной человеческой фигурой. По трубкам циркулировала сиреневая жидкость . На месте головы — некое подобие мензурки, размеченной делениями с цифрами от нуля до ста. Сидевший за столиком с внешней стороны Двери ротмистр лениво следил за уровнем жидкости в этой мензурке, делая время от времени записи в шнурованной книге. Заслышав звон шпор вскочил, салютуя пришедшим.

— Рад встретить вас здесь, Гальфрид. — Мерлин поздоровался за руку с ротмистром. — Как ведет себя сегодня индекс Мензурки?

— Взаимно рад, сэр Хью. — ротмистр отвечал генералу в присущем сотрудникам Мерлина несколько фамильярном тоне. — Индекс все время понижается и равен нынче всего одиннадцати делениям. Так что до вожделенной сотни, открывающей Врата, еще расти и расти. То ли эльфы переусердствовали в решении гоблинского вопроса, то ли пауки перекушали волколаков, то ли еще что-то в подобном же роде. Вы собираетесь прогуляться по Кунсткамере, сэр Хью? Сегодня не советовал бы. Никто толком не знает, что, собственно, там нынче происходит. Натура кадавров Кунсткамеры...

— Потому и собрался прогуляться. — прервал предостережения Гальфрида Мерлин. — Если бы мы всегда знали, что там происходит, понимали натуру кадавров, прогулка наша, боюсь, вышла бы скучноватой. Открывайте, Гальфрид. Вперед , Артур!

Гальфрид глянул вопросительно на Крола. Тот кивнул разрешающе. Гальфрид подошел к Двери, вставил в щель на ней пластинку из какого-то белого, похожего на фаянс материала. Дверь со звоном отошла в сторону, Мерлин с Феанором пошли, утопая по щиколотку в серо-розовой пыли, между стеклянными шкафами. Бесконечные ряды таких же шкафов тянулись в поперечных коридорах, встречавшихся через каждые пятьдесят-сто шагов. Некоторые шкафы были пусты, в других стояли огромные, в полтора элойских роста, яйцевидные стеклянные сосуды. По их стенкам длинными, фарфорово поблескивающими вереницами суетливо ползли вверх и вниз белые муравьи. Мерлин проследил взглядом направление движения муравьиных колонн и понял, что они заполняют гигантские яйца прахом с полу. Работа эта шла медленно, но неостановимо, многие стеклянные капсулы были заполнены доверху, на поверности некоторых змеились трещины. В трещинах пробивались: где черный или рыжий волос, по виду — человеческий, где — серая, подобная волчьей, шерсть, где зазубреные шипы, наводившие на мысль о чудовищных насекомых.

— Муравьи, надо полагать, обеспечивают неукоснительность процесса восстания из праха и возвращения в него. — нарушил молчание Феанор. — Лихо они с этим управляются. — Феанор стоял возле чего-то длинного, распростертого на полу, покрытого сплошным шевелящимся ковром муравьев. — Экспедиция Ансельма Эгберта пропала в Кунсткамере бесследно: нашли только полковничий погон Эгберта — золото этим милым букашкам, видать, не по зубам. Погон нашли где-то под шкафом. А для тех, кто еще не улегся смирнехонько в прах, для нас с вами к примеру, как думаете, сэр Хью, муравьи эти не опасны ?

— Полагаю, что не опасны. — отозвался Мерлин. — В Кунсткамере у всего свое предназначение, а предназначение муравьев, по-видимому, как раз и состоит, по вашему, Артур, удачному выражению, в обеспечении неукоснительности некоего круговорота сущностей. Каковой круговорот целью имеет превращение в прах выведенных из строя кадавров и воссоздания из праха новых. Вот, кстати о кадаврах, легки на помине. Эту форму, кажется, именуют эльфами?

Вопрос сэра Хью вызван появлением на ближнем перекрестке облаченной в зеленый шелковый хитон фигуры. На безусом и безбородом лице, словно выточеном из слоновой кости, сияют васильковые глаза, темные волосы схвачены серебряным обручем, в руке лук, за плечами колчан, полный стрел с оперением цвета весенней листвы. На изукрашенном бирюзой поясе — длинный кинжал.

Нижняя челюсть кадавра заходила вниз-вверх, как у куклы в ярмарочном балагане. Мелодичные звуки неведомого языка достигли слуха сэра Хью и его спутника. Не получив ответа эльф достал из колчана стрелу, натянул лук, прямо в глаза Мерлину глядело граненое жало.

За спиной сэра Хью хлопнул ракетометный выстрел, на эльфийском челе загорелась, брызгая искрами, косматая белая звезда, стрела с щелчком ударила в потолок, упала к ногам Мерлина. Начавшая было клонится назад фигура в зеленом хитоне выпрямилась, на месте лица дымилась черная дыра. Эльф выдернул из колчана вторую стрелу. Мерлин вынул из кобуры плоский, похожий на табакерку ракетомет, методично, как на стрельбище прицелился. Выстрел, яростная звезда терзает руку, натягивающую тетиву . Правая рука эльфа повисла бессильно, левая, отбросив лук, потянулась к кинжалу на поясе. Феанор рванулся вперед, всадил кадавру под ложечку алебарду, неожиданно легко распорол облаченное в зеленый шелк тулово, отскочил назад. Из распоротого тулова полезли какие-то клочья, оно стало разваливаться на куски. Ноги какое-то время дико-бессмысленно топтались по лохмотьям собственного тела, продырявленная голова жалко и страшно дергалась среди этих лохмотьев, вздымая облачка пыли. Наконец ноги обессиленно подогнулись в коленях, рухнули на пол и затихли.

— Надо было сразу бить ему в брюхо, залпом из наших двух стволов, а не возжаться с головой и руками. — отдышавшийся Феанор, морщась смотрел на агонию кадавра. — С распоротым брюхом он мог бы только елозить по полу, какая бы сила его не двигала. У вас пятизарядный, сэр Хью? Отчего вы не всадили сразу все пять ему в брюхо?

— Вы, Артур, дорогой мой, кажется, до сих пор не поняли одной вещи. — Мерлин говорил не отрывая взгляда от лежащей у его ног растерзанной огнем и сталью куклы, — ракетометы и прочее оружие для нас суть нечто подобное скальпелю для анатома: средство не столько разрушения, сколько изучения натуры неких феноменов, в данной конкретной ситуации — кадавров Кунсткамеры. Я хотел провести некоторые наблюдения, проливающие свет на устройство и механику движений кадавров. К тому же...

— Похоже, сейчас момент скорее для отхода, чем для наблюдений. — перебил Мерлина Феанор. Как бы в подтверждение его слов стайка зеленоперых стрел просвистела у них над головами. По коридору перебежками двигались фигуры в хитонах цвета молодой травы. Феанор толкнул Мерлина в простенок между двумя шкафами, сам стремительно последовал за ним.

— Не могу с вами согласиться, Артур, — невозмутимо продолжал Мерлин. — Отход был бы несколько преждевременен, а момент для наблюдений исключительно удобен. Вот, позволю себе предложить вашему вниманию.

Феанор выглянул из-за шкафа. В передвижении эльфов возникла какая-то заминка. В следующий момент они были атакованы приземистыми бородачами в сером, сноровисто орудовавшими тяжелыми мясницкими топорами. Сэр Хью с большим интересом наблюдал за вооруженной борьбой между разными формами кадавров Кунсткамеры. От Двери, спеша на выручку Мерлину и Феанору, бухал сапогами по серо-розовому праху гренадерский патруль. В крайней слева от Двери витрине, в подобном фантому сплетению стеклянных трубок лихорадочно пульсировала сиреневая субстанция. Ротмистр-наблюдатель не успевал фиксировать изменения индекса Мензурки.

* * *

На дисплее зеленоватый сумрак Подземного Мира. Берегом петляющей между гигантских базальтовых колонн речки движется шагом небольшая кавалькада. Впереди под императорским лейб-штандартом едут сам Арагорн Громоподобный и Генеральный Инквизитор. Монарх, сдерживая басовые раскаты своего голоса, выговаривает Генеральному:

— На вас вновь поступила жалоба, сэр Роберт.

— Я кажется догадываюсь, ваше величество, кто жалобщик. — отозвался Гендальф. — Сэр Хью...

— Нет, на этот раз не от генерала Мерлина, — прервал Гендальфа император, — а от министра двора, нашего милейшего сэра Оскара. Он жалуется, что вы с настойчивостью, достойной лучшего применения, рекомендуете ему включить в число лейб-блюд, подаваемых к моему столу, вареную морийскую колбасу. Сэр Оскар не решился изложить мне ваши резоны по сему поводу и просил, чтобы вы сделали это лично.

— Дело в том, ваше величество, что торговцы солониной злонамеренно распространяют слухи о том, что морийская колбаса якобы фабрикуется провиантским ведомством из морлочьего помета. — Генеральный выдержал взгляд потерявшего дар речи императора и вел далее:

— Сии злонамеренные слухи целью имеют отвратить добрых подданых вашего величества от покупки морийской колбасы, что улучшит, в ущерб казенному интересу, торговые обороты означенных негоциантов. Распространители слухов схвачены и получат, в назидание и им и прочим, наказание, по закону причитающееся. Достойный подражания пример сотрапезников первенствующей персоны Империи, представляется мне эдаким завершающим штрихом в этом...

— То-есть вы предлагаете.... — побагровевший император, не находя слов, дал своему коню шпоры, резко вырвался на три-четыре конских корпуса вперед, остановился, задрав вверх голову, у подножия уходящего вверх в стылую мглу черного каменного ствола. На высоте трехэтажного дома видна была вплавленная в черный базальт покореженая кираса с какими-то, неопрятно свисающими из под нее, горелыми клочьями. Император с лязгом выдернул из ножен палаш, салютуя исполнившему здесь свою последнюю волю товарищу. Гендальф и чины императорской свиты последовали примеру государя. Император вбросил палаш в ножны, повернулся в седле всем телом к подьехавшему Гендальфу.

— Штандарт-кавалер Кавдор, — кивнул на вплавленые в базальт останки Генеральный, — месяца два назад напоролся вместе со свитой на Огненный Шар. От самого Кавдора нашли только это; заупокойный панцырь набили, как водится в таких случаях, ветошью, чины свиты — вообще сгинули бесследно. Позволю себе, ваше величество, вернуться к теме нашей беседы. Вашему величеству конечно же известно, что морийская колбаса фабрикуется сундуками фей, состоящими на балансе провиантского департамента военного министерства. Фабрикуется, разумеется, отнюдь не из...