Хелена. Общий

— Что это значит?!

Мир рассыпался на сотни тысяч сверкающих осколков, падающих в пропасть. Потеряв опору, вслед за ними полетела и я.

...Хелена...

...Хелена...

...Хелена, очнись!

Я с трудом разлепила веки. Рана болела, перед глазами всё плыло, а надо мной склонялся смертельно бледный Миарк.

— Что... случилось? — язык еле шевелился. — Как ты... меня вернул?

— Перед тем, как потерять сознание, ты успела что-то сделать, и оно сработало, хоть и не сразу. Я только приложил к ране лёд.

"Мне удалось наложить чары? Как интересно. Они вышли сильными, раз кровотечение остановилось... слишком сильными для моего уровня".

Ортано Косом странное место. Но может ли он менять магию?

Что, если разговор с Печальным богом просто привиделся мне, будучи побочным эффектом изменённого волшебства?

"Что за низкие мысли? Я говорила с ним, а он — со мной. Хелена, в тебе и правда не осталось ничего святого".

— Что с... Лионелем? Как... он?

— Рыцарь продолжает поединок, принцесса. Он держится молодцом, — заверил меня Миарк. — Не многие могут бороться на равных с сыном Белой, но сир Лионель пока отражает все его удары... почти все, — поправился приятель, виновато отводя взгляд.

— Это хорошо. Очень хорошо.

У меня будто гора с плеч свалилась.

С небольшой помощью Миарка мне удалось встать. Эйанец оторвал от подола моего платья широкую полосу ткани для перевязки, так что со стороны я представляла собой жалкое зрелище — едва держащееся на ногах окровавленное бледное создание. Правда, никому и дела не было до моего внешнего вида: Королева наблюдала за поединком, Миарк явно, как бы я вновь не потеряла сознание, Лионель...

"Я и раньше мало занимала его мысли, а во время сражения он про меня и вовсе забыл. Но это... правильно".

Жаль, но ещё один удар я не смогу принять на себя, как бы мне этого и не хотелось. Всё имеет предел, даже запас жизненных сил волшебника. Теперь паладину — и вместе с ним мне и Миарку — придётся полагаться только на собственные силы.

— Печально, что я была невнимательна... на занятиях, — превозмогая боль, пошутила я. — Правду говорили мои учителя: от невежды мало проку.

— Да что ты говоришь! Никто бы не сделал большего на твоём месте.

Я улыбнулась, хотя понимала — Миарк лишь пытался меня подбодрить. Из двух зол принято выбирать меньшее, но хорошим людям этого делать никогда не приходится. Перед ними в последний момент непременно открывается безопасный путь.

Алая кровь на белом снегу — моя.

"За зимой всегда приходит весна", — сказал мне Печальный бог. Может он и прав, но мои холода пришли давно и надолго.

Удар, ещё один... Танец клинков завораживает, если не задумываешься, что в его конце чья-то смерть. Потерпит поражение Лионель, и нам всем придётся плохо, проявит слабость странное создание, которое Белая зовёт сыном — мы будет спасены. Но я не хочу себя обманывать. В поединке тела без души и души, временно облачённой в плоть, победит скорее первый, нежели второй. "Сломанная вещь" ущербна, но он почти полубог, а мой принц всего лишь бывший человек. Но даже не утрать Лионель расположение Земши, ему не достичь мастерства существа, несколько тысячелетий провёдшего в упорных тренировках. Сотворённая богиня знала, на что шла, предлагая сражение.

Если бы хоть чуть-чуть я могла повлиять на происходящее... Тщетно возносить молитвы, однако у меня есть магия. Некогда она мне казалась жалкой заменой лет, посвящённых жречеству, но Жиюнна никогда не делает бесполезных даров.

— Будь точным, будь сильным, будь быстрым. Одолей врага, любовь моя, и возвращайся ко мне. Поспеши! Я томлюсь в ожидании.

Я закрыла глаза и представила нас вместе. Вот наша свадьба, а вот — наши взрослые дети...

"Мне не нужен другой мужчина. Только ты спасёшь меня от холода одиночества".

Мои мечты в последнее время удручающе однообразны. Зачем я смеялась над глупостью влюблённых девушек? В конце концов, сама стала не умнее их.

— Принцесса! У него получилось! — радостный возглас Миарка вырвал меня из плена сладких иллюзий.

Белый юноша-воин лежал на песке арены, а над ним склонялся Лионель. Его клинок обагряла кровь, и её нормальный цвет неприятно поразил меня. По жилам противоестественного создания не должно было течь тоже, что и по моим.

— Красиво сработано, — сказала с высокого трона Белая. — Я довольна. Твой защитник, девочка, поработал на славу. Он действительно хорош.

— Ты обещала отпустить нас, — напомнила я, едва сдерживая ликование.

"Свобода!"

— Верно, — кивнула Королева. — Но договор касался и тебя, маленькая негодница-колдунья. Неужели ты всерьёз полагала, будто сумеешь скрыть от меня свои жалкие фокусы?

"Она узнала. Нет, она заранее просчитала, что мне придётся прибегнуть к магии. Будь проклят безумный гений отца Миарка, сотворивший это чудовище!"

— Ты обвиняешь меня? — смело, но настороженно спросила я. Моя судьба зависела от ответа Белой.

— Обвиняю? Нет. Я всего лишь указываю тебе на место. Милая, в этих чертогах от меня не скрыть колдовство. Но не беспокойся, это уже неважно.

— Почему? — сердце моё замирало в предвкушении страшных вестей.

— Нанесённая моему сыну рана не оказалась смертельной, — с лучезарной улыбкой объявила Королева. — Наоборот, она завершила его.

Я резко обернулась и с ужасом увидела, как сражённый юноша поднимается.

Его неловкие, растерянные движения, его взгляд... когда сын правительницы Пустого мира посмотрел на меня, в глазах у него вместо пустоты была жгучая ненависть.

"Будто живая душа вошла в мёртвую плоть".

— Ты... во всём виновата ты! — гневно обратился он ко мне. — Пусть моё проклятье падёт на тебя, Хелена-отступница!

Я была ошеломлена. Немногие желали мне зла, ещё меньше могло оказаться в Ортано Косом.

— Кто ты?

Белая встала с увитого ледяным плющом трона, подошла к поверженному сыну и заключила его в нежные объятия. Рослый молодой мужчина казался маленьким ребёнком рядом с ней.

— Не говори ей ничего, мой мальчик, — проворковала она. — Ты ещё совсем слаб. Я не хочу потерять тебя, едва обретя.

Юноша попытался вырваться, но сотворённая богиня удержала его. Было жутко и странно видеть её умиротворённое лицо, лучащееся материнской заботой и любовью.

— Ты с самого начала знала всё.

Я чувствовала, что права. Как же ловко меня провели!

— Да, — без тени смущения призналась Белая. — Ты, маленькая волшебница, отважна и горяча... как и я в своё время. Только тебя ограничивает слабое смертное тело, а меня любовник давно отправил за границы жизни и смерти. Я расскажу тебе правду — пожалуй, ты заслужила её знать.

— Правду?

"Я должна гордиться оказанным доверием?!"

— Недавно ко мне приходили важные гости из Бездны... Какое глупое слово! Они очень вежливо попросили меня об одолжении. Естественно, не безвозмездном — я никогда ничего не делаю просто так. Но у них нашлось, что мне предложить... О, как я им благодарна!

Белая ласково провела рукой по длинным волосам сына, а затем продолжила:

— Видишь ли, мне дала огромная сила. Я могу исцелять любые раны своих Слуг или создавать новых, дарить бессмертие — не полное, разумеется... В пределах этого мира я почти всемогуща, но исправить увечье единственного сына не могла, как ни старалась. Он родился здесь, в Ортано Косом — не живым и не мёртвым, ибо я находилась уже находилась вне власти разрушающегося Естественного закона. Его тело было совершенно, но не хватало мелочи, лишающей смысла всё... Мой мальчик не обладал душой. После долгих и мучительных экспериментом мне удалось зажечь в нём подобие огня жизни, но не более.

В голосе Королевы сквозила досада.

"Её ограниченность объяснима, ведь она всего лишь творение отца Миарка. Он же был даже не богом, а человеком".

— Демоны обещали вернуть тебе душу сына?

Белая усмехнулась. Мой серьёзный вопрос показался ей забавной шуткой.

— Вернуть? Если было, что возвращать... Родная душа мальчика оказалась слишком слаба. Она не пережила моей смерти и последующего превращения. От неё не осталось и следа. Демоны — как ты их называешь, волшебница — принесли мне меч и попросили отдать его мертвецу, которого приведёт отмеченная некая девушка... Та самая, что я уже пообещала защитить. Посланцы Бездны заверили -потеряв, я тут же обрету.

— Это бессмысленно! Не может же быть...

Тут я вспомнила, кто именно переправил меня в Ортано Косом. Вряд ли Шэйн обладал большим опытом в обращении с демонами (для профессионала он чересчур нервничал), однако на его зов сразу откликнулись.

— Глупая девчонка! — горестно воскликнул сын Белой. — Из-за тебя мой грешный брат никогда не обретёт покой.

Память услужливо подсказала мне имена: Талиан и Далиан Лерьэны, мои далёкие предки (об обоих я предпочла бы забыть). Один стал демоном, другой с помощью Жиюнны собственной душой запечатал темницу брата... вернее, запечатывал — раз его дух вошёл в тело сына богини, то ничего уже Лерьэна-демона не удерживает. Леранго дерано, зверь вырвался на свободу, как говорят эльфелинги. Я бы добавила: да смилуются над нами боги.

Демон и верный слуга Жиюнны. Сыновья одного отца выбрали для себя абсолютно разные пути, и точка соприкосновения у них только одна.

Они оба не питают ко мне тёплых чувств.

Я вспомнила единственную встречу с Талианом. Поистине порождение Бездны! Вырвавшись на волю, он примется мстить. Пострадают люди... много людей. И первыми жертвами станут мои родичи.

Мама, папа, брат. Гордые богатые Лерьэны, наши нелюбимые родственники. Неужели из-за моей дурости прольётся их кровь?

— Сделка оказалась невероятно удачной для меня, — промурлыкала Владычица Ортано Косом. Она походила на большую снежную дикую кошку, только что насладившуюся сытной трапезой. — Вместо одного невольника, не обладающего и десятой долей таланта своего отца, я получила троих, а мой сын исцелился. Удивительно прелестный сегодня день.

Белая обыграла меня. Я подвела всех: Миарка, Лионеля, Шэйна, родных.

До скончания времён мне не вырваться из Пустого мира.

"Печальный бог, будь милостив. Не оставляй меня в беде".

Настали холодные дни.

-6-

Человек не должен видеть в другом человеке вещь. В Старом, а с некоторых пор и в Новом Свете нет рабства.

В Древней Империи никто не мог лишить гражданина свободы. Даже у преступника оставались какие-то права. Но где теперь Золотой Эйан? Руины его столицы скрыты под холмами, заросшими бурьяном. Одни говорят, будто имперцы стали слишком мягкими и потому Первый бог умер. Народ же не мог существовать без покровителя и тоже исчез, — утверждают они. По мнению других, эльфелинги повинны в гибели Творца (хотя лично я в это не верю). И Старый, и Новый Свет построены потомками разграбивших Эйан варваров. Полудикие орды грабили дворцы и храмы, жгли, убивали... чтобы спустя несколько веков их потомки поддались очарованию культуры исчезнувшей империи.

Нас привлекает очарование полуразгаданной загадки. Эйанцы жили странно — настолько странно, что даже их язык лингвисты не смогли восстановить в точности. О полном же понимании их Естественного закона не говорят даже самые самонадеянные мастера-маги.

Миарк моя бесценная возможность прикоснуться к живому миру Эйана. Только его общество и будет скрашивать бессчётные годы рабства у Белой Королевы, полные холода и уныния.

Сколько дней потребуется Талиану, чтобы набраться сил? А сколько пройдёт здесь, в Ортано Косом? Может ли течение времени различаться в мирах-братьях?

"Я должна выбраться из плена, пока не стало слишком поздно".

Нет. Я должна выбраться из плена даже если уже слишком поздно.

"Теперь ты принадлежишь мне", — сказала Белая Королева и мне пришлось с ней согласиться. Но больше, чем потеря личной свободы, меня ранило то, что она стала хозяйкой Лионеля.

"Моего Лионеля. Воина, слишком мёртвого для любви".

"Если я буду тебе верно служить, ты дашь тело моему возлюбленному?". Задавая вопрос, я не надеялась на правдивый ответ. По горькому опыту мне было известно: в словах правительницы Пустого мира всегда таится частица лжи.

"У него уже есть тело. Ты сама дала его ему, девочка".

Во плоти — если это можно назвать плотью — Лионеля удерживал только долг. Формально он уже выполнил мою просьбу: поединок состоялся. Не вина паладина, что хозяйка Ледяного сада заранее спланировала его исход.

Чтобы лучше срастить тело с обретённой душой, Белая погрузила сына в сон. Я сама видела хрустальный саркофаг: внутри, среди душистых лилий, лежал беловолосый юноша. Его лицо поражало совершенством черт и умиротворением. Оно казалось невинным, как у ребёнка. Но я знала — внешность обманчива. Далиан ненавидит меня. Его чувства исчезнут, только если Королевы полностью сотрёт личность Лерьэна.

— Как мне помочь Лионелю? — спросила я Миарка, хотя понимала — советчик из него никакой.

Юноша немного подумал, а затем сказал:

— Поговори с ним.

Скучный до сведения скул, простой и бесполезный предложение. Как словами унять человека, уже отказавшего себе в человечности?

"Во мне слишком мало света, чтобы оградить от тьмы нас обоих".

— Я не могу. Он не слышит меня.

— Если любишь — найдёшь нужные слова.

"Мудрецы древних времён говорили: истина рождается в диалоге. Но вряд ли они имели в виду моё положение. Однако..."

Миарк хотел мне помочь, и его искренность дала мне толику силы. Слабость не мешала моему другу делиться теплом с другими. В логове Белой, где каждый день тянулся вечность, и холод пронизывал до костей ночью, это качество было особенно ценным.

Я решилась на сложный разговор.

Лионель сидел в углу отведенной Королевой для нас троих пещеры. Со стороны казалось, что он дремал, но я знала — это не так. Меч из сокровищницы лежал у него на коленях.

Час за часом проклятый клинок убивал моего любимого. Говорят, люди лгут сами себе, утверждая, будто оружие обладает разумом. Но я ясно видела — меч Талиана Лерьэна жил своей тёмной жизнью.

"Сначала он побывал в руках демона, затем испил крови святого. Было бы странно, если бы он оставался просто обработанным куском железа".

Кожа Лионеля стала мертвенно-бледной; с завершения поединка он не проронил ни слова. Искра его жизни медленно и неотвратимо тухла, и её угасание причиняло мне чудовищную боль.

"Он уходит от меня в небытие. Кто знает, удастся ли мне призвать его вновь?"

Молчание Лионеля угнетало. В подобной мрачной отрешённостью пребывали, готовясь принять смерть, герой из старинных легенд. Но в отличие от них паладин знал — из-за связи с нарушительницей Первого Завета ни один бог не примет его в свои Чертоги.

За Гранью моего светлого принца ждёт пустота.

"Почему за мои ошибки должны расплачиваться другие?"

Я тихо опустилась рядом с юношей. Утром Слуги принесли мне новое платье, белое и строгое. Не о таком подвенечном наряде я мечтала в детстве. Светлые стены, бледный рыцарь, девушка в белоснежном наряде... Какой художник поскупился на яркие краски для этой картины? Какой бог отобрал у нас радость и наполнил души отчаяньем?