Посреди уже знакомой мне поляны горел большой костер. Возле него напротив друг друга стояли Уилл и Элизабет; по два индейца удерживали их за руки. Уилл был обнажен до пояса, и его светлая кожа странно контрастировала с темными телами индейцев. На Элизабет была только набедренная повязка, такая же, как у индианок, грудь прикрывал пышный убор из орхидей. Орхидеи были вплетены и в её волосы, распущенные по плечам.

Всё это я видела только мельком, потому что индейцы двигались, пританцовывая, вокруг костра. Их было человек двадцать — крепких, здоровых мужчин, с черными как смоль волосами — у большинства они были заплетены в косу. У некоторых в руках были копья, у других — ножи или что-то в этом роде, в полумраке было не рассмотреть. Женщины и дети сидели поодаль, образуя как бы второй круг.

Танцевали индейцы чуднО — двигались то в одну сторону, то в другую, то подчиняясь общему порядку, то словно слушая какой-то свой, внутренний ритм. Тем не менее было в этом что-то завораживающее и я смотрела, затаив дыхание...

И тут кто-то потянул меня за штанину.

Сказать, что я испугалась, значит, не сказать ничего. Удивительно, как я только не заорала на всю поляну и, наверное, выпрыгнула бы из травы, если бы не тонкие пальцы, сомкнувшиеся у меня на лодыжке. Я узнала эту хватку. Повинуясь ей, я осторожно сползла назад, к ручью.

— Джек, ты спятил?! — прошипела я, — разве можно так пугать?

— Какого черта ты здесь делаешь? Я же велел тебе ждать у шлюпки! — в свою очередь прошипел Джек. Его смуглое лицо растворялось в полумраке, блестели только белки глаз.

— Я ждала, куда вы провалились? Я чуть с ума не сошла!

— А разве нет?

— Чего ты тянешь? Ждешь, пока Уилл с Элизабет хрустящей корочкой покроются?

— Должен наступить благоприятный момент! — Джек запихивал за пояс пистолет и прицеплял шпагу. В положении сидя на корточках это превращалось в акробатический этюд.

— Да они их убьют раньше, чем он наступит!

— Доверься мне! — Джек нашарил мою руку и крепко сжал.

Ну что вот с ним сделаешь?

— У тебя есть план?

— Для начала подползем поближе и посмотрим...и вот ещё что, Ксю... — он критически осмотрел мой наряд и покачал головой. Потом вытащил подол своей рубашки из-под кушака и, совершив чудеса ловкости, стянул её через голову.

Как ни отчаянно было положение, в котором мы оказались, я не смогла удержаться:

— Джек Воробей, за кого вы меня принимаете? Сейчас не время для любви!

— Ты права, не повезло тебе! — не остался в долгу Джек и, согнувшись в три погибели, принялся рвать рубашку на полосы.

— Господи, что ты делаешь?

— Да, слушай — что я делаю? — и он сунул растерзанную рубашку мне в руки, — оторви четыре лоскута и смочи водой. Хорошенько смочи, смекаешь?

— Джек, что ты задумал?

— Некогда объяснять. Действуй!

Пока я приканчивала рубашку Джека — ткань была довольно прочная, и мне приходилось кое-где орудовать не только руками, но и зубами — он пополз обратно к поляне и устроился на моем наблюдательном пункте. Я присоединилась к нему пятью минутами позже.

— Джек, что они делают? — прошептала я в самое ухо пирата.

Он наклонился ко мне.

— Карибы верят, что если отведать плоть своего врага, то к тебе перейдет его сила. Уилл, по их понятиям — сильный воин. А Лиз...думаю, для неё приготовили что-нибудь поэкзотичнее.

— Что может быть экзотичнее людоедства?

Джек слегка отстранился и насмешливо посмотрел на меня. Снова наклонился к моему уху.

— Это У ВАС там людоедство — экзотика. А здесь это такая же повседневная реальность, как, скажем, течь на судне. Бывает не так уж часто, но зато если попадешь...

Меня невольно передернуло.

Внезапно тамтамы зазвучали как-то по-иному, и в освещенный круг вступил пожилой индеец. Волосы у него были пепельно-серые, а все тело покрывали затейливые узоры. Он повелительно повел рукой, и все замерли, точно изваяния, в той позе, в которой их застиг этот жест. Тамтамы смолкли. Я вытягивала шею, силясь разглядеть хоть что-нибудь, но, как назло, индейцы заслоняли весь обзор. Я успела только рассмотреть, что в руке пожилой индеец — вождь или шаман — держит что-то вроде кубка. Потом он заговорил. Голос у него был низкий и сиплый, фразы звучали то отрывисто, точно лай, то плавно и протяжно.

Внезапно до меня донесся голос Уилла:

— Лиз, не давайся! Сопротивляйся изо всех сил, как только можешь!

И — Элизабет:

— Не бойся, Уилл, Джек нам поможет! Я верю в него!

Я сжала пальцы с такой силой, что отросшие ногти вонзились в ладони, и покосилась на Джека. Он не отрываясь смотрел вперед и яростно кусал губы. Шаман продолжал свой причудливый напев...в круге что-то происходило. Проклятые индейцы, хоть бы один убрал свои ноги!

Внезапно Уилл отчаянно закричал:

— Нет! Нет, не пей, Лиз! Лиз!! Отпустите меня, ублюдки!

Ещё секунда — и я, потеряв голову, выскочила бы из своего укрытия.

— Ни с места! — повелительно прошептал Джек мне в самое ухо, — или ты погубишь всех нас!

Я дрожала всем телом, точно лошадь, остановленная на полном скаку. У костра шла отчаянная борьба, раздался вопль Уилла, потом захлебывающийся крик Элизабет. Потом всё стихло. В наступившей жуткой тишине шаман хрипло выкрикнул что-то — тамтамы грохнули и индейцы возобновили свой танец.

— Теперь слушай внимательно, — продолжал шептать Джек. В отличие от меня он, похоже, ни на секунду не терял хладнокровия, — раз уж ты здесь — поможешь мне. Сейчас я уйду. Не своди глаз с поляны. По моему сигналу тебе надо будет отвлечь индейцев, смекаешь?

Я на миг потеряла дар речи. Вообще я уже созрела дать ему по физиономии, но в положении упор лежа это было не слишком удобно.

— Как я их отвлеку, ты в своем уме? Они же схватят меня!

Джек скорчил гримасу.

— Придумаешь что-нибудь, цыпа! Если ты до сих пор не попалась индейцам в лапы, значит, голова у тебя работает.

При других обстоятельствах его слова мне бы польстили, но только не сейчас.

— Джек, да я не могу!

— МОЖЕШЬ! — он сделал большие глаза, — и вообще, мне некогда с тобой препираться! Подумай хоть об Уилли — из него сделают фрикасе, пока ты тут мямлишь! — с этими словами он скользнул назад и исчез в траве.

А сигнал-то? Какой сигнал ты мне должен дать?! — хотела крикнуть я, но было поздно — Джек исчез.

"Ну попадись ты мне только, Джек Воробей!", свирепо подумала я, уставившись невидящим взглядом на лес ног, притопывающих в танце, "дай нам только выбраться отсюда — я тебе покажу, как давать мне невыполнимые задания и ещё возмущаться, что я не прыгаю от восторга!"

Увлекшись своими мыслями, я не сразу заметила, что тамтамы опять стихли. Индейцы стояли теперь неподвижно вокруг костра, склонив головы. Женщины затянули заунывную песню, раскачиваясь из стороны в сторону. И, наклонившись к самой земле, я увидела, на что они смотрят.

Элизабет больше никто не удерживал. В этом не было нужды. Она лежала на земле без движения.

Признаться, я с огромным трудом заставила себя оставаться на месте. Джека не было ни слышно, ни видно и я боялась провалить всё дело. Уилл больше не делал попыток вырваться из удерживавших его рук — похоже, он совсем упал духом. Элизабет не шевелилась.

Но...но...быть может, я ещё смогу помочь ей!

Мне казалось, что я лежу на раскаленных углях. Господи, где же Джек? Почему он медлит?

Внезапно зазвучавшие тамтамы заставили меня вздрогнуть. Индейцы снова задвигались в своем причудливом танце; кольцо вокруг Уилла и Лиз то сжималось, то опять расходилось.

И тут я совершила поступок, который до сих пор считаю одним из самых смелых за всю мою "карибскую эпопею". Приподнявшись, я быстро стащила штаны, оставшись в одной своей импровизированной юбочке из травы, чудом уцелевшей за время моих метаний по джунглям. Потом вскочила на ноги и, проскользнув между индейцами, вступила в круг.

Мне повезло, что сидевшие за тамтамами не сразу заметили, что происходит у костра. При виде меня индейцы застыли, как громом пораженные, но тамтамы продолжали звучать, выбивая ритм. И, не давая им опомниться, я начала двигаться, повинуясь этому ритму.

Изначально я училась танцевать сальсу, но потом перепробовала много разных танцев — бачату, меренге, ча-ча-ча* — и из их элементов создала как бы свой, оригинальный стиль. Ритм был, конечно, совсем неподходящий, но меня это не смущало — я свободно двигаюсь под любую музыку. И, видит бог, никогда я ещё не вкладывала столько силы, энергии и страсти в свой танец! Казалось, вся моя жизнь сосредоточилась в нем и я танцевала так, как никогда прежде и повторить это мне вряд ли удастся...

Тем не менее каким-то краешком своего сознания я была настороже и главное — стремилась подойти поближе к Элизабет и понять, что с ней. Костер давал слишком мало света, но я видела, что лицо у Элизабет очень бледное и неподвижное, веки плотно сжаты. Она как будто спала...но каким-то зловещим был её сон.

Всё это я охватила одним взглядом. И ещё успела заметить, что индейцы, удерживавшие Уилла, смотрят на меня, раскрыв рот и руки их разжались.

Не знаю, сколько продлился мой танец, но не думаю, что больше минуты — обычно людям надо гораздо меньше времени, чтобы оправиться от изумления. Краем глаза я видела, что индейцы угрожающе качнулись в мою сторону, но продолжала танцевать с мужеством отчаяния.

А потом тамтамы смолкли.

В следующую секунду произошло очень много всего.

С невнятным криком в круг ворвался Джек. Смуглокожий, темноволосый, он сам мало чем отличался от индейца, разве что ростом — индейцы были все здоровенные парни. В руках у него была охапка каких-то веток, которую он с размаху швырнул в костер. Ветки сразу же задымились, распространяя едкий запах, от которого у меня заслезились глаза.

Поднялся разноголосый крик. Все повскакивали со своих мест и я уже решила, что нам пришел конец, но в следующую секунду индейцы бросились прочь от костра, кашляя и чихая на чем свет стоит. У меня тоже невыносимо свербило в глазах и в горле. Мгновенно сообразив, что делать, я выхватила из-за пояса смоченный водой лоскут, оторванный от рубашки Джека, и прижала его к носу и рту. Протянула второй Уиллу.

— Быстрее, Уилл! Держи!

Тернер отбросил своих незадачливых стражей и кинулся к Элизабет, но Джек опередил его — оттолкнув мою руку с протянутым лоскутом, он быстро подхватил девушку на руки.

— В лес, скорее! — прохрипел Джек и первым бросился под защиту джунглей. Мы с Уиллом, прижимая тряпки к лицу, не отставали от него ни на шаг.

В джунглях дышалось намного легче. Я отбросила лоскут и побежала вперед; ветки и трава безжалостно хлестали меня по голым ногам, но я даже не чувствовала боли. Обогнала Джека и, первой достигнув заветного дерева, выхватила из-под корней бутылку. Личинки ещё были там и, хотя сияние их ослабело, его всё же ещё было достаточно, чтобы освещать нам путь. Я двинулась первой, высоко держа бутылку в руке. За мной по пятам шел Джек с Элизабет на руках. Какое-то время мы шли молча, потом я услышала, как Уилл произнес:

— Дай её мне!

Джек без сопротивления уступил ему свою ношу. Пропустил Уилла вперед и остановился, тяжело дыша и уперевшись руками в колени. Я обернулась.

— Погоди, Уилл! Положи её!

— Но у нас нет времени! — возразил Тернер, — эти ребята скоро сообразят, что к чему!

Словно в подтверждение его слов со стороны стойбища донеслись злобные вопли.

— Пусть она глянет, Уилл, дружище, — негромко произнес у него за спиной Джек, — может статься...

Он не договорил. В неверном синеватом свете я увидела, как помертвело лицо Уилла. Тем не менее он выполнил мою просьбу. Я передала ему светильник и опустилась на колени рядом с девушкой. Прижала пальцы ко впадине между трахеей и мышцей шеи, нащупывая яремную вену. И...ничего не почувствовала. Снова и снова пытаясь нащупать пульс я старалась не думать о том, что мы потеряли Элизабет, что случай, нелепый случай отобрал её у нас. Тело её было ещё теплым, но в нем не было жизни. Казалось, не человек лежит, а кукла.

Я приложила ухо к её груди...потом выхватила светильник из рук Уилла и приблизила его к лицу Лиз. Приподняла веко, силясь разглядеть реакцию зрачков. Наклонилась ещё ниже, почти прижимаясь щекой к её губам, надеясь почувствовать хоть слабое дуновение дыхания. Но всё было напрасно.

Медленно я подняла глаза на Уилла. Он смотрел на меня так, будто я — его палач. Потом шагнул вперед и опустился на колени перед Элизабет. Губы его беззвучно шевелились. Наконец он произнес:

— Идите. Вам надо спешить.

Действительно, полные ярости крики явно приблизились. Я поднялась на ноги, беспомощно глядя на Уилла. Я не умела утешать, и помочь было не в моих силах. Случившееся не укладывалось у меня в голове, и я просто стояла, тупо глядя на Уилла и Лиз и не знала, что сказать.

Джек бесшумно, точно призрак, подошел к нам. Лицо у него было серьёзное и очень усталое.

— Идем, Уилл, — произнес он негромко и обнял Тернера за плечи, — нам надо идти. Всем вместе. Ей уже не поможешь, а все мы, включая Ксю, можем разделить её участь.

— Я не могу её оставить... — почти прошептал Уилл.

— Тело — это всего лишь оболочка, приятель, — очень мягко произнес Джек, — твое сердце — вот где она будет жить всегда. И никогда тебя не покинет. Ты ведь знаешь — она бы не хотела, чтобы ты погиб здесь такой нелепой смертью.

Удивительное дело — прежде мне часто доводилось слышать, как людей, потерявших близких, утешают именно такими словами. Они казались мне штампом, и у меня язык не поворачивался сказать их Уиллу сейчас. Поэтому я и промолчала. Но Джек ухитрился произнести эти слова как-то так, что они зазвучали по-новому. Он обращался к Уиллу, но глаза его при этом смотрели словно внутрь себя. Что он видел там? Какие мучительные воспоминания воскресли в нем в этот миг? Поистине душа этого человека — бездна, полная тайн!

Уилл беспомощно посмотрел на него, и вдруг робкая улыбка озарила его лицо, переходя в болезненную гримасу.

— Она была лучше всех, правда, Джек?

— Да, — твердо кивнул пират, — она была красивой и бесстрашной. И умерла, не покорившись никому.

У Уилла задрожали губы, но тут Джек решительным движением поставил его на ноги и потянул за собой. Я уже почти подпрыгивала от нетерпения. Преследователи были всё ближе с каждым мигом, и сейчас только это имело значение. Гибель Элизабет я задвинула в самый дальний уголок сознания, запретив себе думать о ней. Потом, когда мы будем в безопасности, я смогу позволить себе роскошь переживать, но не сейчас...нет, только не сейчас!

Уилл то и дело оглядывался назад, но джунгли быстро скрыли то место, где осталась лежать Лиз. Мы бежали всё вперед и вперед, продираясь сквозь заросли.

И вроде бы ничего не изменилось, только нас стало на одного человека меньше.

________________________