Что? — Клаус-Вильгельм недоуменно моргнул, и обе брови Ламонта взлетели вверх. Люций и Теодора стояли как статуи, явно удивленные внезапной сменой позиции Администрации, в то время как Пипс, стоявший между ними, радостно улыбался.
— Мне жаль, — сказал Ламонт. — Но правильно ли я вас расслышал?
— Вы правильно расслышали. Кроме того, Администрация хотела бы сделать следующие запросы, хотя я подчеркну, что это всего лишь запросы.
В какую игру они здесь играют? — задумался Клаус-Вильгельм.
— И каковы эти просьбы?.. — спросил Ламонт.
— Во-первых, Администрации хотелось бы назначить пассивного наблюдателя для этой миссии по возвращению или для любых других, которые могут последовать за другими "гостями", удерживаемыми Фондом. Во-вторых, чтобы СисПрав предоставил нам любые данные, собранные в ходе этого предприятия, чтобы оба наших правительства могли вместе углубить наше понимание путешествий во времени. Еще раз подчеркну, что это всего лишь запросы, и отказ СисПрава в удовлетворении одного или обоих из них не повлияет на наше одобрение этого предприятия. Однако мы надеемся, что эти просьбы будут восприняты вашим правительством в духе взаимного сотрудничества, на которое они направлены.
— Я... в общем, да. — Ламонт покачал головой и мысленно собрался с мыслями. — Спасибо вам, — сказал он затем. — Эти просьбы кажутся мне разумными. Ты согласен, Клаус?
— Вполне разумными, — нейтрально ответил Клаус-Вильгельм, не сводя глаз с представителей Администрации.
— Посол хочет еще что-нибудь добавить? — спросил Ламонт.
— Не в это время. — Мантеро чопорно села и бросила быстрый взгляд на развалившегося Джонаса Шигеки, чьи глаза снова были полузакрыты.
— Ну, это было так... неожиданно. — Ламонт прочистил горло. — Тогда, я полагаю, мы можем сразу перейти к следующему пункту. Мистер Пипс?
— Да, сэр? — Пипс ответил на прекрасном современном английском, хотя и с легким акцентом. С этими словами он шагнул вперед, снял шляпу и отвесил глубокий официальный поклон членам подкомитета. С того места, где сидел Клаус-Вильгельм, Теодоре показалось, что он слегка напрягся, хотя Люций выглядел совершенно спокойным.
— Вы были полностью проинформированы о предложении председателя Гвона и доктора Беккет? — спросил его Ламонт, после того как он снова выпрямился.
— Да, проинформирован, сэр. — Пипс серьезно кивнул.
— И вы одобряете их намерения?
— Да. — Пипс снова кивнул. — Спешу добавить, что я не могу пожаловаться на любезность, которую Фонд оказал мне во время моего пребывания в вашем времени. — Слова были на современном английском, но в выборе слов была какая-то экзотическая, почти барочная нотка, и он слегка улыбнулся. — Без сомнения, вы поймете меня, когда я скажу, что самый фантастический сон с опиумом едва ли мог подготовить человека моего родного времени к чудесам вашего собственного. Действительно, во многих отношениях мне будет не хватать этих чудес. Особенно ваши врачи сотворили чудеса в моем случае, и я буду вечно благодарен им за их помощь. И все же, несмотря на все его чудеса, ваше время мне не принадлежит. Если бы существовала возможность вернуться туда, откуда я пришел, возобновить прерванную жизнь, я бы с радостью воспользовался ею.
— Понятно. Тогда есть ли у нас ваше официальное разрешение вернуть вас в семнадцатый век?
— Сэр, — Пипс приложил руку к сердцу и снова поклонился, немного легче, — у вас есть и мое разрешение, и моя благодарность, данные добровольно, без колебаний.
— Спасибо. Думаю, этого хватит. — Ламонт взглянул на Клауса-Вильгельма, затем на Мантеро. — Ну, вот и все, я полагаю. Похоже, сегодня мы заканчиваем пораньше. Если возражений нет, мы проголосуем по данному предложению.
— Никаких возражений со стороны Администрации, — сказала Мантеро.
Ламонт кивнул ей, затем снова повернулся направо и приподнял бровь.
Клаус-Вильгельм заколебался. Он чувствовал, как вокруг его лодыжек закручиваются мощные подводные течения, как будто его вот-вот унесут события, находящиеся вне его контроля, но он не мог понять, почему он так себя чувствует. Здесь что-то происходило. Что-то было не на своем месте.
Но что? — задумался он, и как бы пристально ни вглядывался в это, он не мог ответить на свой собственный вопрос.
— У меня тоже нет, — сказал он наконец.
— В таком случае, пожалуйста, отдайте свои голоса.
Между Ламонтом и представителями Фонда появился виртуальный бюллетень для голосования с графами "ДА", "НЕТ" и "ВОЗДЕРЖАЛСЯ". Его голос и голос Мантеро почти сразу же были зарегистрированы в графе "ЗА", и после последнего мгновения внутренних раздумий и промедления Клаус-Вильгельм отправил свой собственный.
— Голосование прошло единогласно, — объявил Ламонт. — Предложение будет передано в комитет Сената по надзору за временем с нашей рекомендацией. Мы должны получить результаты из Сената в течение недели, после чего я назначу последующую встречу со всеми вовлеченными сторонами. Я хотел бы выразить свою благодарность представителям Фонда и представителям Администрации за их участие в этом...
Виртуальная сигнализация сработала рядом с Ламонтом и Клаусом-Вильгельмом с ошеломляющей внезапностью. Она вообще не издавала никаких реальных звуков, по крайней мере, таких, которые мог бы услышать кто-либо другой, но оба офицера СисПола вздрогнули, как будто их только что ударили дубинкой, когда виртуальный звук, гарантированно пробуждавший от самого крепкого сна, пронзил их насквозь.
Ламонт покачал головой, как человек, приходящий в себя от удара левым джебом, и его глаза сузились, когда он приглушил звук и просмотрел текст виртуального заголовка, висящий в воздухе перед ним.
— Клаус? Что, черт возьми, такое тревога "Приоритет номер один Гордиева отдела"? — потребовал он.
— Мы все еще находимся в процессе внедрения наших новых категорий сигналов тревоги, но, — у Клауса-Вильгельма перехватило горло, — приоритет номер один зарезервирован для событий, подобных Гордиеву узлу.
— Неужели нам придется иметь дело с чем-то еще из таких?!
— Это телеграмма от "Клейо". Давайте посмотрим, что они скажут.
Клаус-Вильгельм расширил заголовок предупреждения, и появился дополнительный текст.
Вселенная Т3 уничтожена. Вселенная Т4 уничтожена. Причина неизвестна. Не событие гордиева типа. Времялет "Эйон" уничтожен со всем экипажем. Времялет "Клейо" поврежден, но способен вернуться. Расчетное время прибытия семьдесят три минуты до внешней стены СисПрава. Предоставим полный отчет по нашему возвращению.
Клаус-Вильгельм недоверчиво покачал головой. Два из четырех миров, путешествующих во времени, исчезли! И так внезапно! Гордиеву узлу потребовалось бы больше тысячи лет, чтобы развязать свою ярость, но эти двое были разрублены в течение нескольких месяцев!
Джонас положил руку на плечо Мантеро, и они прижались друг к другу, не шевеля губами.
Боже мой, подумал Клаус-Вильгельм, неужели это могли быть мы? Мы думаем, что поступаем правильно. Мы говорим себе, что принимаем необходимые меры предосторожности, но действительно ли мы просто наивные дети, гоняющие футбольный мяч по минному полю?
Мантеро резко встала.
— Учитывая это новое известие, Администрация отзывает свою поддержку миссии Фонда и любых будущих миссий подобного рода до тех пор, пока не будет проведен полный обзор выводов "Клейо".
— Сэр, я вынужден согласиться, — твердо сказал Клаус-Вильгельм. — И нам нужно выйти за рамки этого. Это все меняет. Нам нужно немедленно отменить все ненужные путешествия во времени.
— Полностью согласен. Это... — Ламонт покачал головой, явно потрясенный. — Даже не знаю, что об этом думать!
— Подождите секунду, — запротестовала Теодора. — Давайте не будем торопиться с этим. Фонд провел сотни экспедиций без каких-либо негативных последствий для нашего истинного настоящего. Нет никаких причин полагать, что в этот раз все будет по-другому.
— Возможно, содержание сообщения не совсем дошло до вас, — отрезал Клаус-Вильгельм. — Два общества, путешествующих во времени, — и целые их вселенные — были уничтожены, и мы не знаем почему!
— Но вы только что проголосовали за одобрение нашей миссии!
— Да, и мы собираемся провести еще одно голосование, — сказал ей Ламонт. — Прямо сейчас.
Подсчет голосов появился еще раз, и все три голоса поменялись почти мгновенно.
— Предложение Фонда отклонено единогласно, — объявил Ламонт.
— Но...
— Спасибо вам всем за уделенное время, но, как вы можете видеть, у нас с вице-комиссаром есть кое-какие неотложные дела, которыми нужно заняться.
— Можно нам тоже пойти с вами? — спросил Джонас. — Похоже, это затронет и нас тоже.
Ламонт на мгновение замолчал.
— Он прав, — сказал Клаус-Вильгельм. — Мы должны поделиться этим, чем бы это ни закончилось.
— Хорошо. — Ламонт указал большим пальцем на дверь. — Вы трое можете присоединиться к нам.
Джонас и посол встали, а их синтоид-охранник отошел от стены.
— Пожалуйста, подождите... — голос Теодоры был едва слышен, когда комната опустела. Люций положил руку ей на плечо и развернул к выходу вслед за остальными.
В спешке ухода никто не заметил, что звездное поле в его тени исчезло.
* * *
"Клейо" устроилась в стыковочной люльке, и передняя рампа выдвинулась. Удары пробили корпус времялета в десятках мест, и с одной стороны носовой части выступала свежая прог-сталь, затыкая то, что могло быть настоящим проколом в броне.
— Что там произошло? — вслух удивилась Теодора со своего высокого наблюдательного пункта на балконе приемной.
— Полагаю, ваши корабли времени обычно не возвращаются в гавань в таком состоянии?
— Нет, Сэмюэл, они этого не делают, — сказал Люций. — Похоже, они прошли через ад.
— Вот Райберт и его команда, — указала Теодора. — Они сейчас выйдут.
— Мы подождем здесь. — Люций шагнул поближе к Пипсу. — Втягивать в это Сэмюэла нет никакого смысла, а мое присутствие могло бы оказаться... проблематичным.
— Без шуток! — согласилась Теодора. — Посмотрю, смогу ли я связаться с ним.
Она спустилась на антигравитационной трубе на два этажа вниз и перехватила команду Гордиева отдела на выходе из ангара.
— Райберт!
Большой синтоид остановился на полпути, и двое членов его команды сгрудились позади него. Было все еще непривычно видеть его в таком непохожем теле. Маленький, робкий профессор теперь носил оболочку массивного, мускулистого зверя. Она задалась вопросом, почему он сохранил украденное тело Администрации; он мог бы заменить его, как только вернулся в СисПрав. Сохранил ли он его на память о своем дерзком побеге? Своего рода средний палец, направленный не только на Администрацию, но и на любого другого, кто пытался его остановить?
— Теодора? — спросил он. Выражение его лица было таким мрачным, каким она его никогда не видела, но оно просветлело — по крайней мере, слегка, — когда он узнал ее. — Что ты здесь делаешь?
— Я тоже рада тебя видеть. — Она поспешила к нему. — Нам нужно поговорить.
— Мне очень жаль, но нас хочет видеть шеф. Это срочно.
— Знаю. Вот о чем мне нужно с тобой поговорить.
— Знаешь? — недоверчиво спросил он. — Откуда?
— Я была на встрече с шефом Ламонтом, когда пришла ваша телеграмма.
— Тогда ты знаешь, что сейчас я должен отчитаться. — Он начал отворачиваться, но она поймала его за рукав.
— Райберт, пожалуйста...
— Теодора, я только что видел, что осталось от "Эйона", — резко сказал он. — Они погибли — Фриц, Дженг, Хэйтем, все они. И я ни черта не мог с этим поделать. У меня сейчас нет на это времени.
— О, Боже мой, — прошептала она, крепче сжимая его рукав. Фриц Лейнтон тоже был ее другом и коллегой, и эта новость сильно потрясла ее. Но потом она покачала головой.
— Мне так жаль это слышать, — сказала она с простой, безошибочно узнаваемой искренностью. — Воистину так и есть. Но вот о чем мне нужно с тобой поговорить... Ты помнишь, как сильно Фриц ненавидел программу для похищенных?
— Конечно, знаю. Вот почему он присоединился к Гордиеву отделу в тот день, когда мы открыли лавочку!
— Ну, вот об этом мне и нужно с тобой поговорить — сделать что-нибудь правильное для похищенных! Одна минута. Это все, о чем я прошу. Ты можешь дать мне это, верно?
— Я... — Он вздохнул, затем медленно кивнул. — Да, думаю, могу уделить тебе минутку.
— Райберт? — Женщина, член его команды, молодая, привлекательная женщина, все еще находящаяся в своем органическом теле, выступила вперед. — Кто это?
— Моя прежняя коллега. — Он махнул обоим своим товарищам по команде. — Вы идите внутрь вдвоем. Я догоню.
— Ты уверен? Мы не должны заставлять шефа ждать.
— Я не задержусь. А теперь идите. — Он прогнал их прочь. — Я могу сам о себе позаботиться.
Двое других ушли, хотя и неохотно, и Райберт улыбнулся и помахал им рукой, когда они садились в гравитационную трубу. Затем он снова повернулся к Теодоре.
— Итак, — он потер руки. — В чем дело?
— Я пыталась получить разрешение на поездку в семнадцатый век, и у меня почти получилось, когда пришло твое предупреждение и напугало всех до усрачки. Мне нужна твоя помощь, чтобы вернуть мою экспедицию в утвержденный список.
— Это для Фонда?
— Конечно, это так.
— Я не знаю. — Выражение его лица помрачнело. — Ты же знаешь, как я отношусь к Фонду в наши дни.
— Это другое дело. Мы другие. Мы пытаемся загладить свою вину, сделать что-то действительно хорошее, и это будет первым шагом из многих. Но мы не сможем поехать, если СисПол будет слишком напуган, чтобы даже разогреть шип импеллера!
— Ты бы тоже испугалась, если бы увидела, через что мы только что прошли. Или то, что осталось от "Эйона".
— Но мы оба знаем, что путешествия Фонда в прошлое никогда не причиняли временного ущерба нашей вселенной, — настаивала она.
— Ну, да. За исключением Гордиева узла.
— О, да ладно тебе, Райберт! Я видела отчеты. Узел был вызван воздушным боем с участием нескольких машин времени, и ты это знаешь!
— Вроде того. — Он поморщился, затем пожал плечами. — Причина и следствие становятся немного запутанными там, где дело касается Узла.
— Я хочу сказать, что это было вызвано не Фондом.
— Но мы этого не знаем. Не уверены. Насколько нам известно, все наши экспедиции внесли свой вклад в решение проблемы и помогли завязаться Узлу.
— О, я в это не верю!
— Мне жаль, что ты так думаешь, но мы говорим о технологии, которая может уничтожить целые вселенные. На самом деле, мы знаем, что три из них — включая дочернюю вселенную Администрации в центре Узла — уже уничтожены. В сложившихся обстоятельствах нам нельзя торопиться. Когда есть возможность совершать ошибки такого масштаба, осторожность должна править всем.
— Нет, Райберт. Ты не понимаешь! — Она протянула руки, чтобы положить их ему на плечи, и ее глаза внезапно стали окном для всей вины в ее душе. — Мне это нужно. Мои руки пропитаны кровью, и я должна все исправить. Должна! Я жаждала найти способ искупить свои грехи и наконец-то нашла его! Это в пределах моей досягаемости — так близко, что я почти могу дотронуться до него, — но теперь он ускользает, и мне нужна твоя помощь, чтобы вернуть его обратно.
