— А инцидент, из-за которого вы просидели в тюрьме до двадцати шести лет?
— Вы имеете в виду тот раз, когда я взорвала полицейский вертолет?
— Тот самый.
— Вряд ли это было преступлением, — отшутилась она. — Автоподавители потушили пожар почти мгновенно.
— Может быть, это и так, но ваше преступное деяние послужило отвлекающим маневром для ограбления банка.
— О котором я ничего не знала. Все, что мне сказали, это то, что банде нужно, чтобы я немного пошумела в определенном месте и в определенное время, что я и сделала. — Она пожала плечами. — Молодая идиотка, какой я была. Я заплатила цену за свою глупость и двинулась дальше. Что-нибудь еще?
— Только один последний вопрос. Известно ли вам о каком-либо мотиве, чтобы кто-то мог быть причастен к убийству либо доктора, либо главного инженера?
— Нет, извините.
Айзек приподнял бровь. — Это было быстро.
— Я так и думала, что вы спросите и об этом тоже. — Она вздохнула. — Я вспомнила разговоры, которые у меня были с ними, но ничего особенного. Они смирились с нашими задержками в графике без каких-либо штрафных санкций, и как руководитель проекта, я дорожу такими клиентами. Так что нет. Не могу придумать ни одной причины, по которой они могли быть убиты.
— Очень хорошо. Думаю, на данный момент это все.
— Тогда позвольте мне показать вам их столы.
Офис Гордиева подразделения в синдикате выходил окнами на единственный экзотический принтер меньшего размера, чем те, что были в Нигейшн Индастриз, и более барочный благодаря ряду модификаций, выступающих из основного корпуса. Механизм гудел от активности, наращивая слои экзотической материи вокруг шипастого механизма внутри.
— Она не казалась такой уж плохой, — сказала Сьюзен, снова используя безопасный чат, в то время как их, несомненно, прослушивали.
— Нет, — выдохнул он, почти прошептал, глядя на механизмы внизу через наклоненное наружу окно.
— Звучит неубедительно.
— Просто опасаюсь синдикатов в целом, вот и все. — Он вздохнул и повернулся спиной к окну. — Что-нибудь?
— Я нашла еще кое-что из этого барахла. — Она подняла комок пены, сорванный с кресла Делакруа.
— По крайней мере, он последователен. — Он одарил ее полуулыбкой. — Кефали, а как насчет тебя?
— Опять то же самое. Оба этих джентльмена были очень заняты своей работой. Никаких признаков взлома информационной системы тоже нет, просто на случай, если вам интересно.
— Спасибо. Мне интересно.
— Это не значит, что синдикат этого не делал. Просто им нужны квалифицированные люди, чтобы пустить мне пыль в глаза.
— И у них есть доступ к такого рода талантам, — отметил Айзек, — если бы они были к этому склонны.
Он подошел к столу Делакруа и посмотрел на фотографии его жены, расставленные вдоль перегородки, отделяющей его стол от стола Эндовер-Чена. Он взял в руку одну из них, запечатлевшую застывший момент счастливой пары, пьющей один и тот же клубничный молочный коктейль через две соломинки.
— Какой печальный конец, — сказала Сьюзен, глядя на фотографии через его плечо. — Парень теряет жену, начинает приходить в себя, а потом его убивают.
— Да. — Он отпустил картинку, и она вернулась на место. Он в последний раз оглядел это место и упер руки в бока. — Кто-нибудь из вас видит какую-нибудь причину, по которой мы должны здесь задержаться?
— В данный момент нет, — ответила Сьюзен.
— Я тоже, — сказала Кефали.
— Хорошо. Давайте поднимемся наверх.
Он снова позвонил Мелоди Куанг в офис, поблагодарил ее за сотрудничество, а затем они поднялись на поверхность по ближайшей антигравитационной трубе. Один из синтоидов службы безопасности даже дружелюбно помахал ему рукой на выходе. Они почти добрались до своей машины, когда на робокоп вскочила Кефали.
— О!
— Только не говори мне, что мы что-то забыли, — проворчал Айзек, стоя одной ногой в машине.
— Нет. Ничего подобного. Проверь свою почту.
Он сел и открыл свой почтовый ящик.
— Ах! — он просиял, увидев заголовок нового сообщения.
— Хорошие новости? — спросила Сьюзен, садясь напротив него.
— Посмотрим. Это предварительный отчет судебно-медицинской экспертизы из башни ЛучаЖизни. — Он скопировал файл для нее и открыл свой оригинал.
Сьюзен постучала по интерфейсу двери, и дверь машины закрылась.
— Машина, отвези нас в полицейский участок Нью-Фронтира, — приказал Айзек, не отрываясь от отчета.
— Пункт назначения установлен. Отбываю. — Машина выехала со стоянки синдиката и направилась к ближайшему съезду.
— Похоже, команда криминалистов обнаружила необъяснимые фрагменты кода в неисправном состоянии трансивера, — резюмировал Айзек. — Загадочные фрагменты были помечены для удаления, но еще не удалены.
— Возможно, вирус убирал за собой, но еще не закончил, когда произошел сбой в системе, — предположила Кефали.
— Во всяком случае, таково мое мнение по этому поводу. Сами по себе эти фрагменты мало что рассказывают.
— Но команда криминалистов пришла к выводу, что они не из программы ЛучаЖизни, — сказал Айзек. — Или, по крайней мере, не что-то, написанное по их строгим стандартам. Здесь говорится, что они провели сравнение фрагментов с внутренними стандартами кодирования ЛучаЖизни, которые компания предоставила им для ознакомления.
— Отсутствие корреляции убедительно свидетельствует о том, что эти фрагменты были получены от вируса, — отметила Кефали.
— Это действительно так. — Айзек посмотрел на остальных. — Думаю, теперь мы можем с уверенностью сказать, что это было убийство, а не несчастный случай, и что орудием убийства был атакующий вирус.
— Остается открытым вопрос, кто выпустил вирус и почему? — спросила Сьюзен. — Мы не наткнулись ни на что, напоминающее мотив, и команда криминалистов не знает, откуда взялся вирус.
— Пока нет, — поправил Айзек. — Этот отчет — всего лишь обновленная информация. Они ясно дают понять, что планируют расширить свой поиск до главной информационной структуры башни в попытке идентифицировать переносчика инфекции.
— Однако я немного сомневаюсь, что они смогут определить местонахождение переносчика, — предупредила Кефали. — Судя по тому, что они обнаружили, это был очень сложный вирус. Посмотрите, что он сделал с приемопередатчиками; он почти очистился сам, когда было зафиксировано состояние неисправности. Думаю, нам повезло, что команда криминалистов вообще что-то нашла.
— Значит, мы, возможно, никогда не узнаем, как вирус заразил башню? — спросила Сьюзен.
— Нам просто нужно подождать и посмотреть, — ответил Айзек. — Возможно, в их окончательном отчете будет указан вектор-переносчик. Может быть, этого и не произойдет.
— А тем временем? — спросила Сьюзен.
— А пока, — он улыбнулся ей, — думаю, нам пора немного поболтать со Скайларком.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Итак, он — из Чисел, — сказала Сьюзан, стоя у входа в одну из комнат для допросов полиции Нью-Фронтира. Здание полицейского участка представляло собой высокий цилиндр на Первой полке, расположенный достаточно близко к краю полки, чтобы искусственное солнце города отражалось от его металлических стен, а комнаты для допросов располагались на нижнем этаже.
— Это верно.
Айзек заглянул в комнату; дверь была непрозрачного серо-стального цвета, но камеры обеспечивали одностороннее "окно" внутри для его виртуального видения. Натан Скайларк попеременно то ссутуливался в кресле, то терзал в своей задумчивости защитные очки. Айзек увидел то, что, как он предположил, было недавним скачком роста, на впалых щеках подростка, длинной шее, костлявых плечах и тощих руках. Он выглядел как растянутый, удлиненный кусок замазки, его силуэт еще не наполнился мускулами и массой тела взрослого человека.
У парня отсутствовали какие-либо вживленные биоимпланты, что делало эти очки его воротами в окружающую инфоструктуру, а избирательная изоляция данных участка делала их бесполезными. Граждане государства Сатурн становились взрослыми в возрасте двадцати пяти лет, когда у большинства людей приостанавливался рост мозга, и только взрослые могли легально получать программируемые биоимпланты.
Это не помешало некоторым гангстерам подключать свои все еще развивающиеся мозги, и Айзек с облегчением увидел, что Скайларк, по крайней мере, не был проблемой такого рода. Розовые вмятины вокруг его глаз и вдоль переносицы указывали на то, что при повседневном общении он в значительной степени полагался на свои защитные очки.
— А Числа — это целая банда, — продолжила Сьюзен.
— Ага.
— Одна из самых крупных банд на Янусе.
— И, вероятно, самая крупная лунянская банда в округе. Похоже, у них нет сильного присутствия в Нью-Фронтире, но выше они представляют собой серьезную проблему на Акульем плавнике.
— Но эта же банда связана с какой-либо религией?
— Секта Божественного Рандомизатора. Это лунянская вера.
— Как это работает?
— Какая часть? Секта или связь банды с ней?
— Полагаю, и то, и другое.
— Ну, секта проповедует, что в каждом случайном событии присутствует божественное вмешательство, будь то квантовые флуктуации, порождающие виртуальные частицы, или случайные числа, генерируемые с помощью программного обеспечения. Согласно их вере, не всякая случайность случайна, и именно так их божество — Божественный Рандомизатор — исполняет свою волю.
— А Числа?
— Они — жестокое ответвление веры, — поморщился Айзек. — Видите ли, если вы верите, что божественное можно засвидетельствовать в случайных событиях, то чего бы вам хотелось видеть меньше?
— Ммм... предварительное планирование? — Сьюзен попыталась, но голос ее звучал неуверенно.
— Порядок в целом. Чем более хаотичным является наше общество, тем ближе мы все подходим к божественному, по крайней мере, так утверждают их дьяконы. Следовательно, социальные конструкции, такие как законы и полиция, препятствуют свободному исповеданию своей веры.
— И они действительно в это верят? — недоверчиво спросила Сьюзен.
— Я уверен, что есть некоторые истинно верующие — например, дьяконы более высокого ранга, — но, по моему мнению, большинство рядовых присоединяются, потому что они ищут предлог, чтобы делать все, что пожелает их сердце, не испытывая чувства вины за свои преступления.
— Как секта относится ко всему этому?
— Официально, секта Божественного Рандомизатора и Числа никак не связаны.
— Если хочешь знать мое мнение, в секте полно придурков, которые святее тебя, — мигнул аватар Кефали, появившись поверх робокопа. — Если бы их действительно волновала проблема банд, они бы громко и гордо осудили Числа.
— Но они этого не делают, — сказал Айзек. — И, скорее всего, никогда не сделают.
— Как вы думаете, почему это так? — спросила Сьюзен.
— Потому что в глубине души эти придурки согласны с тем, что делают Числа! — огрызнулась Кефали.
— Чувствую, что здесь есть какая-то невысказанная история, — отважилась сказать Сьюзен.
— О, вам лучше в это поверить! "Обет молчания", моя цифровая задница!
— У Кефали было несколько стычек с сектой до того, как мы встретились, и в одной из них дьякон скрывал от нее улики. — Айзек прочистил горло. — И на этой ноте давайте посмотрим, что Скайларк скажет в свое оправдание.
Он воспользовался кодом, который дал ему дежурный сержант, и они со Сьюзен сели за столик напротив Скайларка.
Робокоп проплыл вслед за ними, и взгляд парня метнулся к беспилотнику.
— Назови свое имя для протокола, — начал Айзек, открывая личный интерфейс.
— Я не скажу ни слова, пока у тебя здесь эта гребаная штука! — Скайларк указал на робокопа. — Ты угрожаешь мне, и я не обязан это терпеть! У меня есть права!
— Как детектив Фемиды, я имею полное право держать свою систему поблизости на случай, если заключенный начнет склоняться к насилию, — ровным тоном заявил Айзек. — Кроме того, ты обязан
представиться, когда тебя просит сотрудник полиции. — Его тон стал более решительным. — Гражданство. Твое. Фамилия.
Скайларк скрестил руки на груди и поглубже вжался в спинку сиденья.
— Как тебе изоляция данных? — спросил Айзек.
— Это отстой! — Он бросил свои защитные очки на стол. — Какого хрена вы не даете мне подключиться?
— Спрашиваю, потому что я на волосок от того, чтобы выйти прямо за эту дверь и позволить тебе остыть за ночь в твоей камере.
Скайларк попытался напустить на себя суровый вид, но хмурая озабоченность просочилась наружу, и он с тоской посмотрел на свои защитные очки.
— Следовательно, я говорю это в последний раз. — Айзек наклонился вперед. — Назови свое имя для протокола.
Скайларк прикусил нижнюю губу, не сводя глаз с защитных очков, но затем вновь обрел мужество и надулся.
— Как будто все это имеет значение. — Он расправил плечи, пытаясь казаться больше. — Если тебе так сильно нужно мое имя, ты, черт возьми, можешь его получить. Я Горизонт-Четыре. — Он приподнял брови, глядя на Сьюзен. — Ты знаешь, четыре — очень священное число. — Он прижал растопыренную ладонь к груди. — Это признак хорошей удачи и... мужественности. Хочешь попробовать?
— Это твой бандитский псевдоним, — сказал Айзек. — Назови свое официальное имя.
— Какого хрена тебя это волнует? Ты уже знаешь, что это такое.
— Ты хочешь провести здесь ночь или нет?
— Прекрасно! Ради всего святого! — Он вскинул руки. — Это Натан Скайларк! Вот! Теперь ты счастлив?
— И, Натан, полицейские штата проинформировали тебя о твоих правах?
— Да! Мы уже закончили?
— И ты полностью осознаешь эти права?
— Как будто меня волнует, что скажете вы, копы. Скучно! Теперь я могу идти?
Достаточно хорошо для протокола, — подумал Айзек и поставил галочку в нужном месте на своем окне. В досье Скайларка указывалось, что служба безопасности уже выполнила все необходимые процедуры — вместе с пометкой о его нежелании сотрудничать, — но проверить это не помешает, особенно когда впервые работаешь в незнакомом участке. Что сказал бы Равив, если бы он провалил дело из-за недопустимых доказательств?
— Ты вообще разговариваешь? — спросил Скайларк Сьюзен, затем кивнул головой в сторону Айзека. — Или он просто держит тебя рядом в качестве декорации?
Она не удостоила вопрос ответом.
— Натан, — начал Айзек, в его голосе послышалось раздражение: — Чем скорее я получу то, что хочу, тем скорее ты сможешь отправиться в путь. При условии, что ты не сделал ничего плохого.
— Действительно красивый пейзаж. — Он посмотрел на грудь Сьюзен и ухмыльнулся. — Дай-ка я угадаю. Он — мозги этого маленького дуэта, а ты — сиськи, я прав?
Айзек взглянул на Сьюзен и убедился, что ее обычный стоицизм остался нетронутым. Если насмешки несносного мальчишки и беспокоили ее, она этого не показывала.
Он прочистил горло.
— Давай начнем с нескольких основных вопросов. Почему ты был в апартаментах Оазис сегодня утром?
— Ты знаешь почему. Я бросал мяч в кольцо.
— Ты там живешь?
— Нет.
— У тебя есть друзья или семья, которые там живут?
