Слушаю и повинуюсь

Требовались срочные меры.

Амин с сожалением свернул свиток, убрал в ларчик, стащил с себя абаю, оставшись в лёгких шальварах, и критически огляделся, оценивая "поле боя". Размеры впечатляли, но сначала это всегда так.

Юноша стиснул зубы и направился в самый грязный угол. Смастерив метёлку из тяжёлой связки испорченного папируса, принялся выметать остатки чьего-то ужина.

— Что, всё пишешь, путешественник? — фыркнул Валид, распахивая комнату. И тут же подался обратно — вместе с облаком пыли. — Эй, ты чего?! Решил устроиться к царю чернорабочим?

— Нет, — спокойно отозвался Амин, вытаскивая самодельный мешок из грязной шали, доверху наполненный с мусором за дверь. — Клад ищу.

Мальчишка уставился на него.

— Какой клад? Здесь?!

Юноша пожал плечами и показал изящную яхонтовую брошь в виде птицы-феникса. Мальчик сложил губы трубочкой, глядя на неё.

— Фи. Это двадцать вторая царская жена тут пря...

Амин, не слушая, приколол феникса на абаю мальчика. Тот умолк, удивлённо разглядывая сверкающее в солнечных лучах украшение.

— Тебе идёт, — улыбнувшись, заметил юноша.

Мальчик покосился на него исподлобья.

— Значит, оставлю себе, — решил он, поворачиваясь и так, и эдак, пытаясь рассмотреть брошь под разными углами. — Думаешь, тут где-то ещё бусы к ней прилагаются?

Амин снова пожал плечами.

— Не знаю, но что найдёшь — твоё. По праву завоевателя.

Валид громко фыркнул, но к уборке подключился — с энтузиазмом кота, гоняющего мышь. И очень скоро оказался увешан бусами, кольцами и браслетами по самые уши.

А какое-то время спустя Амин с удовольствием наблюдал, как Валид подключает к уборке царевича.

— Ты никогда не брал в руки тряпку потому, что тебе её не доверяют. Я уверен, ты, малой, просто не справишься. Поэтому отойди, и не мешай настоящим знатокам!

Конечно, царевич обиделся и вознамерился показать Валиду, кто тут настоящий знаток.

Вместе мальчишки развернули такую кипучую деятельность, что башня вздрагивала всю ночь, зато наутро ни в одной комнатке не осталось ни пылинке — вся была на чумазых детях. Потом она плавно перекочевала в бассейн — когда Амин разобрался с местным водопроводом.

— Я лучше справился! — восклицал мокрый, как воробушек, наследник.

Валид дёргал его за ногу и нажимал на плечи, окуная в воду.

— Поговори у меня, птенчик! Да я на твоём месте благодарил бы за бесценный опы-буль-буль! — на этом месте Амин сам окунул его с головой — одновременно выуживая размахивающего кулаками царевича и разводя ребятню по разным углам бассейна.

С рассветом царевич был отмыт, уложен — на этот раз ему даже сказка не понадобилась — и совершенно точно жив и здоров.

Довольный Валид сосредоточенно считал добычу — горстку сверкающих браслетов, колец и ожерелий, когда Амин, пройдясь по комнатам жилого этажа в последний раз, поправил почему-то не тронутый за время уборки ковёр. Тот, вздохнув пылью, мягко осел на пол, открывая удивлённому юношу потайную дверцу.

Амин, зажимая нос и рот серой от пыли рукой, присмотрелся к ручке-кольцу, особое внимание уделив маленькому замку. Попробовал толкнуть дверь, но та предсказуемо не поддалась.

Юноша быстро огляделся. Ключа в пределах видимости, конечно, не было, зато в ларчике с письменными принадлежностями, волей Валида перекочевавшего в дальнюю комнату, нашёлся весьма удобный стилус. Амин аккуратно заточил его ножичком для свитков и осторожно вставил в скважину. Дальше приходилось полагаться на удачу и искать нужную пружинку наощупь, но Амин в детстве управлялся и не с такими замками — весьма полезный навык, если старший брат имеет привычку "забывать" младшего в клетке с тиграми, для верности закрывая дверь на ключ.

Замок тихонько щёлкнул, и Амин, вздохнув с облегчением, отложил стилус и осторожно приоткрыл дверь. За ней было темно, пыльно и пахло так же отвратительно, как во всей башне до уборки.

Постояв у порога, Амин вошёл, прислушиваясь, готовый в любой момент упасть на пол или бежать за дверь.

Тигры тоже нападали не сразу.

— Амин? — раздался удивлённый голос Валида, как раз когда Амин, обо что-то споткнувшись, вздрогнул от неожиданности и привычно схватился за рукоять спрятанной за поясом джамбии. — Куда тебя опять понесло?

"Что-то" лежало неподвижно, так что Амин нагнулся, присматриваясь. Оказавшийся более практичным, Валид принёс с собой свечу и, стоя у порога, высоко её поднял, озираясь.

— Что там?

Амин, не веря глазам, протянул руку — но мальчик, как две капли воды похожий на царевича, и не думал пропадать. Вставать он тоже не думал и признаков жизни не подавал. Амин осторожно поднял его, прижал ухо к груди — сердце билось, глухо и медленно-медленно.

Свеча, зашипев, упала на пол и тут же потухла. Скрипнули дверные петли — Амин резко обернулся, вскочил, но дверь уже захлопнулась. Наступила кромешная темнота — только ещё пару мгновений из-за двери сияли вспышки огня и слышалось отчаянное хлопанье крыльев вместе со звериным визгом. Но потом и оно стихло.

Амин барабанил в дверь и звал, пока не охрип, хотя и прекрасно понимал, что она не откроется.

Его всё-таки поймали.

* * *

Дверь, скрипнув, медленно потянулась наружу и тягучая, мёртвая темнота поползла следом за ней. Щурясь от ослепляющего с непривычки света, Амин вскочил, выхватывая джамбию. Но стоящая на пороге худенькая низенькая фигурка только вскинула руки, показывая, что безоружна.

— Не нужно, — добавила она голосом царевича. — Я пришёл тебя вывести. До того, как за тобой придут те, кого наняли тебя убить.

Амин не шелохнулся — лишь пальцы на рукояти кинжала сжались сильнее.

— Идём, — повернувшись, поторопил мальчик. — Времени не так много. Ты же хочешь уйти отсюда подальше?

— Ты не человек, — голос Амина прозвучал странно хрипло, испугав и самого юношу.

Царевич обернулся, скептично поднял брови.

— Весьма точное наблюдение. Идём.

Амин крутанул кинжал, и клинок недвусмысленно указал мальчику в грудь.

— О, Иблис, — вздохнул "царевич". — Если ты так хочешь здесь остаться — не вопрос! Закрываю дверь?

— Кто ты такой и почему вдруг решил мне помочь? — быстро проговорил Амин, когда дверь скрипнула. — Где Валид?

Мальчик усмехнулся и протянул юноше руку. На золотистой коже на мгновение блеснула заключённая в треугольник вязь, но Амин успел её прочесть.

— Марид!

"Царевич" оскалился, и его глаза совсем не по-человечески сверкнули.

— Твоя сайеда просила тебя вывести. Так что давай, пошевеливайся.

— Сайеда? — недоумённо повторил Амин. И охнул: — Где он? Она...

— Понятия не имею, — спокойно отозвался "царевич". — Но если ты будешь сидеть здесь, то тоже не узнаешь. Мне долго ещё тебя уговаривать, человек?

Амин молча убрал джамбию, наклонился подхватить спящего мальчика, но "царевич" остановил его.

— Оставь его, ему лучше здесь.

Амин помедлил, но, представив, как будет убегать от преследователей с заколдованным ребёнком на спине, скрепя сердце, шагнул за маридом.

— Хочешь спросить, почему я выгляжу, как он? — протянул тот, вприпрыжку сбегая по крутой лестнице на ярус ниже, и до боли напоминая при этом Валида.

Амин молча шёл за ним.

— Мой господин хочет, чтобы я занял место наследника, — пояснил довольный "мальчик".

— Я догадался, — откликнулся Амин. — Почему вы тогда просто не убили настоящего царевича?

— Потому что колдун, — это слово марид выплюнул, потеряв на мгновение личину ребёнка, — при рождении составлявший гороскоп, позаботился о защите маленького паршивца. Царевич неприкосновенен, пока ему не минует первый десяток. Приходится выкручиваться, — "мальчик" улыбнулся. И, хвастаясь, добавил: — Я погрузил его в сон, подобный смерти. Оттуда он тихонько отойдёт к Вадду, мирно и спокойно. Зачем причинять лишние страдания детёнышам, правда?

Амин сжал кулаки.

— Ты забавный, — снова оскалился марид. — Но сайеда из-за тебя глупо в беду попала. Впрочем, как когда-то и я.

Амин смерил его долгим взглядом.

— Если ты скажешь, как, я тебя освобожу, — тихо предложил он.

"Царевич" только рассмеялся в ответ.

— Ну уж нет. Мне и так неплохо.

— Зачем ты тогда мне помогаешь? — снова потянувшись за джамбией, спросил Амин. — Ведь твой господин наверняка будет недоволен.

— Я же сказал, — толкая дверь наружу, ответил марид. — Меня просила твоя сайеда. Ей мы обычно не отказываем. Но знаешь, — добавил он, пропуская Амина. — Она просила тебя только вывести. Не говорила, куда. А мой господин приказал привести к нему.

Амин обернулся, но было поздно: бросившаяся к юноше стража заломила ему руки за спину, скрутила запястья.

— Вот они тебя и отведут, — улыбнулся "царевич", садясь на крыльцо. — Прощай, Амин. Ты был забавным. Надеюсь, Вадд будет к тебе милостив.

Амин рванулся, но чей-то меч в ножнах с размаху ударил его по виску, и улыбающийся мальчик, окутанный солнечными лучами, растворился в темноте.

* * *

Амин давно научился не смеяться над чужими обычаями, но нынче вынужден был согласиться с Валидом — вблизи визирь, худенький, преклонных лет мужчина, явно никогда не державший в руках ничего тяжелее свитка, в юбочке до колен и с подкрашенными глазами выглядел... забавно.

Но смеяться всё равно не тянуло.

Неприметный молодой раб тихонько поставил перед Амином кубок с вином. Юноша покосился на сидящего в кресле напротив визиря. Тот улыбнулся и лениво погладил лежащего на коленях грузного кота — тот и ухом повести не потрудился.

— Пей.

— Где мой друг? — вместо этого выдохнул Амин.

Вопрос вызвал ещё одну ядовитую улыбку.

— Где и положено быть птицам. В клетке. И очень скоро она, как и положено птицам, запоёт для меня.

Амин подавил желание встать и врезать сухонькому визирю по физиономии. Но видит Аллат — очень хотелось!

— Пей, — повторил визирь.

Амин сжал подлокотники.

— Да, там яд, — снова улыбнулся визирь. — Не самый приятный, не самый быстрый, но ты точно умрёшь. Как думаешь, сколько мне заплатит султан Яммы за твой труп?

— Нисколько, — процедил Амин. — Он пошлёт вам такой же яд.

— Но мне, в отличие от тебя, от него ничего не будет. Поскольку, в отличие от тебя, я повелеваю маридом, — отозвался визирь, поглаживая кота. — Так что пей, ибни, пей и не беспокойся обо мне.

— И сколько же вам заплатили наёмники? — прошипел Амин, поднимая кубок. — Вы же отдадите меня им, пока я ещё не умер.

— Они лишь дали мне клетку для моей прекрасной птички. А я им — тебя, — отозвался визирь. — Давай, ибни, не заставляй их и меня ждать.

Амин поднёс кубок к губам.

— Будьте вы прокляты.

Визирь широко улыбнулся и, когда Амин залпом осушил кубок, кивнул лежащему на коленях коту. Тот тяжело спрыгнул и, превратившись в мальчишку-царевича, не глядя на Амина, скрылся за дверью.

— Хорошо. Теперь я советую тебе расслабиться...

Амин послушно закрыл глаза, нащупывая на поясе джамбию, которую стражники почему-то при осмотре не нашли.

— И немного подожда...

Амин честно расслабился. И тут же, молниеносно метнулся вперёд. Клинок серебристым клыком вонзился в незащищённую грудь, визирь булькнул и, закатив глаза, завалился на бок.

Стены дворца задрожали от далёкого нечеловеческого крика.

* * *

Наверное, в глазах потемнело. Если да, Амин это просто не заметил — вокруг было слишком светло, настолько, смотреть было больно.

Пробирался Амин наощупь, постоянно спотыкаясь на вроде бы ровном месте. Его то и дело бросало то в жар, то в холод — больше, правда, в жар. И неудивительно, учитывая, что чем ближе он подходил к источнику света, тем сильнее раскалялся воздух. Казалось, от жара вскипали даже камни.

Кто-то где-то — быть может, даже близко — кричал, кто-то молил о помощи, но все звуки тонули в непрекращающемся скрипе-стоне. Очень хорошо знакомом Амину скрипе.

Последняя лестница, давшаяся особенно тяжело, — и Амин выбрался на вершину башни. Где-то над головами опасно покачивался позолоченный купол — точнее, то, что от него осталось. Где-то под ногами скрипели пепел и щебень. Краем глаза Амин видел скорчившихся людей, кажется, стражников. Но всё внимание юноши было обращено на объятую огнём птицу и того кого Амин сначала принял за ребёнка. Но когда мгновением позже огненный силуэт взмахнул крыльями, и "ребёнок" тяжело рухнул на камни недалеко от Амина, юноша заметил, что половина его лица вытесана из камня. Как и бьющий в панике шипастый хвост и покрытые гладкой чешуёй руки, которые "мальчик" молитвенно сложил, бросаясь перед фигурой на колени, моля о пощаде.

Амин ясно видел, как взметнулись языки пламени над переливающимися, нестерпимо блестящими золотом крыльями. Потом птица вскинула объятую огнём голову и застонала-закричала — не то победно, не то безумно.

Уже в полузабытьи, Амин, сжав зубы, пошатываясь, шёл к ней. Языки пламени вздымались вокруг, танцевали, подбрасывая в воздух пепел. Нестерпимо пахло дымом — и воняло палёной плотью.

Отвернувшись от марида, птица глянула на юношу бездонными золотыми глазами и угрожающие заскрипела. Не рассуждая, слепой от огня, юноша бросился к ней, шепча:

— Валид, не надо, успокойся. Пожалуйста. Пожалуйста, хватит!

Мгновение, слишком короткое для Амина, юноше показалось, что он сжимает в объятьях нечеловечески красивую девушку, богиню, может, саму Аллат. И та смотрит на него непонимающе, удивлённо... испуганно.

Потом сознание, наконец, помутилось, и уже в бреду Амину чудилось, что край башни опасно приблизился, а пол и вовсе качнулся, даже кувыркнулся... А потом Амин взлетел — к звёздному небу, к колеснице Вадда, и рядом, окутанная серебристым светом, видением парила синяя птица удачи. Амин потянулся — схватить, но птица, не глядя на него, взмахнула крыльями и взмыла выше, к звёздам, оставив юношу в холодной темноте. Одного.

* * *

— Ты мог умереть.

— А я ещё не..? — искренне изумился Амин, приподнимаясь на локтях.

Вокруг было сумрачно — не считая пары свечей да огня на алтаре больше источников света не имелось. Маловато для громадного зала. Настолько громадный, что Амин даже не мог бы сказать, где он начинается и заканчивается.

Амин вздрогнул, когда холодные тонкие пальцы коснулись его щеки, пробежались к подбородку и настойчиво повернули его голову влево.

— Никогда так не делай, — скрипнула девушка, глядя на него золотыми глазами.

Амин торопливо отвернулся — просто потому, что вынести её нечеловеческую красоту не мог.

Тонкие пальчики на его подбородке сжались, когда красавица нахмурилась.

— Никогда, — повторила она.

— Как прикажешь, госпожа, — не задумываясь, отозвался Амин, замирая. От девушки веяло могуществом, страхом, страстью, древностью. Желанием.

Пальчики разжались. Девушка встала, Амин машинально проследил за ней взглядом и тут же снова отвернулся. У красавицы были переливающиеся крылья, огненные волосы, сгустки пламени вместо ожерелий и браслетов. И совсем не имелось одежды.

— Зачем ты убил этого шакала, визиря? — мгновение спустя поинтересовалась девушка-птица. — Мне казалось, ты ненавидишь смерть, а не призываешь её.