Обжигающий след 1.Колдун (18гл)

Насадив на уключины весла, шкалуш заработал ими, двигая лодку. Водное пространство, отделяющее их от берега, росло, что пугало и восхищало одновременно, и Тиса снова ухватилась за борт. На берег высыпали зеваки, прослышавшие о прогулке и ее главной причине.

Лодки вскоре достигли центра водоема и сгуртовались. Филипп поднялся, достал из саквояжа 'пюпитр' и установил на корме. Уложив на него книгу, принялся листать страницы.

— Что бы вам такое сотворить? — пробормотал он, оглядывая присутствующих, минуя капитанскую дочь. Та печально усмехнулась.

— Что-нибудь красивое! — потребовала публика.

Приняв решение, Филипп тряхнул кудрями.

— Это будет... — протянул он загадочно. — Впрочем, сами увидите.

Погодник повел жезлом. Минут пять ничего не происходило, не считая парения воды. Затем образовался такой густой туман, что даже ближние лодки пропали из виду, он заклубился, устремляясь в одну, избранную чудесником точку. Плотное марево словно всасывалось, как бульон в желудок, и принимало форму... дворца с бесчисленными башнями. Туман в паре с легкой качкой напомнил Тисе о видениях, и ее замутило.

— Это императорский дворец! — воскликнули сразу несколько зрителей, в их числе и Витер. Его обычный скепсис куда-то пропал.

С берега донеслись крики восхищенных зевак, собравшихся уже в добрую толпу.

— Всегда мечтал его увидеть, — в соседней лодке Нестор Обло протер очки буклями парика.

Войнова даже не пыталась разглядеть иллюзию. Борясь с тошнотой, поймала на себе встревоженный взгляд Трихона. Он понял ее неловкость и отвернулся. Марика заканючила, что плохо видно, и новобранец встал, чтобы помочь ей подняться. На других лодках зрители тоже повскакивали с мест.

— Эй, вы мне все загородили, — прорычал Витер, оставляя лавку.

— А теперь по желанию очаровательной Анфисы Фроловны — столичные модницы, — как сквозь вату послышался голос чародея. Туман заклубился гуще, муть в желудке усилилась. 'Нужно ополоснуть лицо и шею холодной водой', — подумала девушка.

Из сизой дымки, к всеобщему восторгу, сложились фигуры пяти красоток в столичных нарядах и огромных шляпах со страусовыми перьями. Марика с визгом подпрыгнула. Лодка при этом резко качнулась, и Тиса, потянувшаяся к воде, не успела удержать равновесие и мешком рухнула в озеро. От испуга захлебнулась, и Вежское поглотило ее, утягивая на дно...

С глубиной свет медленно мерк, где-то вверху пенилась водная гладь — это ныряли с лодок спасатели...

Что-то коснулось ее ног и потащило на скорости вниз, в черноту. Вспышка — странное существо с огромными рыбьими глазами тянет к ней тонкие перепончатые руки-веера. Вспышка — и девушка с венком из речного жемчуга жалостливо смотрит на нее. Белые волосы обрамляют бледное лицо. Две раковины лишь слегка прикрывают наготу пышной груди. Толчок воды, и незнакомка исчезает. С очередной вспышкой рвутся водорослевые путы на ногах — кто-то схватил ее за шиворот. На этом сознание наигралось и покинуло Тису. Мрак обступил плотным саваном...

* * *

— Она приходит в себя! — далекий голос Филиппа.

Тиса медленно открыла глаза и обнаружила себя лежащей на деревянном настиле причала. Над ней склонился Витер, с его волос и широких черных бровей стекала вода. За ним мутным полукольцом возвышались фигуры людей. Вэйн, Марика, Тонечка и другие... Выражения лиц смазывались.

— Тиса Лазаровна, вы в безопасности, — сказал старшина.

— Я сейчас... встану, — прошептала она, но самое большее, что получилось, — это слегка приподнять голову, чтобы сразу ее откинуть. Вокруг толпились люди. Вяло проскользнула мысль: теперь весь Увег будет судачить, как дочь капитана Лазара чуть не 'утопла' в озере.

— У нее ледяные руки, — ахнула Тамара Горчак.

— Продрогла бедняжка, надо ее согреть, — добавила Тонечка.

— На, выпей, девочка, — Климыч протянул вынутую из-за пазухи фляжку.

После двух горьких глотков в животе загорелся огонь. Глаза закрылись, чувствовалось, как веки тяжелеют с каждой секундой.

Нестор Обло снял с себя плащ, в него девушку укутали в несколько рук и отнесли в коляску. Марика и Тамара Горчак продолжали трещать. Судя по всему, они взялись доставить дочь к батюшке в пограничную часть. Отец... Тиса представила, как раздосадован он будет, когда ее привезут в таком виде. Непутевое дитя снова не дает покоя...

— Я сяду на козлы. Пойдешь пешком, и так мало места, — голос Витера откуда-то справа.

Вокруг еще что-то говорили, но слов уже было не разобрать, сознание снова поглотила тьма...

Когда Витер внес ее в палату лазарета, девушка очнулась. Сопровождающие женщины помогли уложить ее на койку за ширмой.

— Тиса, дочка! Что случилось? — Увидела испуганное лицо Агапа, когда он потрогал ее лоб ладонью. Рука его показалась холодной.

Стоило порадоваться словоохотливости Тамары Горчак, сама она сейчас была не в силах на такой подвиг — не то что говорить связно, даже думать не могла.

— С этим мы справимся, — уже спокойней произнес старик. — Снимите с нее мокрое, — приказал он. — Глафира, неси мой халат. Старшина, вы можете подождать за дверями.

Лекарь заставил Тису выпить кружку горячей настойки, затем натер ей шею, спину и икры разогревающей мазью. Женщины переодели в халат, не обращая внимания на ее слабое 'я сама'. Под головой появилась подушка, а на коленях плед и знакомая шкура. Этого оказалось мало, Тису колотил озноб. Марика присела рядом и взяла ее за руку. Прибежала Камилла. Кухарка не переставала охать и причитать, как несушка, обнаружившая кражу яиц, пока Агап не уверил, что с пострадавшей будет все хорошо. Тиса услышала шаги и голос отца и через минуту увидела над собой его бледное лицо и полные тревоги глаза. Две складки морщин меж бровей казались глубже обычного. Неужели она так плохо выглядит? Тамара в который раз начала историю о том, что случилось на озере. Отец слушал и хмурился.

— Так потом, Лазар Митрич, мы услышали плеск воды. Стоял такой туман, что не сразу догадались, в чем дело.

— Тиса упала в воду! — внесла лепту Марика.

— Когда поняли, мужчины, кто помоложе, в воду попрыгали. Ныряли. Думали, уже потеряли вашу дочь.

Витер взял за плечи женщину.

— Ну не надо так мрачно, Тамар Санна. Все ведь обошлось.

— В этом ваша заслуга, старшина. Вы спасли бедняжку.

Марика хотела что-то добавить, но отец перевел на него полный признательности взгляд и сказал:

— Спасибо, Витер!

— Это был мой долг, капитан.

— Что теперь, Агап?

Врачеватель сложил ладони лодочкой перед собой.

— Самое страшное позади, Лазар Митрич. Главное — девочка жива. А с застудой будем бороться. Велите баню топить. Попарим ее с веником, натрем хорошенько мазью. У меня и не такие выздоравливали, вона, Мишка Лопатков в полынью зимой провалился. Выходил. А пока ей покой нужен. Абсолютный. Нет ничего более целебного, чем сон.

В подтверждение слов лекаря Тиса почувствовала, что согревается и проваливается в сон.

— Всех прошу удалиться, — повторил Агап для непонятливых.

Глава 15. Горечь ромашек

Через пару дней лечения и уединенности в лазарете Тиса почувствовала себя настолько хорошо, что попросилась у Фомича домой. На что старик проворчал: 'Ишь, еще ноги еле таскает, а уже домой'. И не отпустил. Пререкаться не было сил. Сам лекарь дома не засиделся и поехал в лавку, оставив болезную на попечение Глафиры. Женщина принесла обед: тарелку ячменного супа, салат из пареной репы, пару вареных яиц и краюху хлеба.

— Агап Фомич наказал, чтобы все съела. Давай, голубка, чего ложку полощешь-то? — Глафира так и простояла над душой, пока не было съедено больше половины обеда.

Девушка опустилась на подушки.

— Все, больше не могу.

— Ладно уж, — смилостивилась старушка и унесла поднос.

Тиса уснула и проснулась уже на закате. Да так и лежала, глядя на розово-лиловое небо, пока взгляд не упал на яблоки, рассыпанные на подоконнике. Поднявшись, на слабых ногах подошла к окну и откусила ярко-красный бочок, чувствуя чуть ли не наслаждение от сока на языке.

— Проснулась, голубка, — появилась Глафира. — Ты ходить-то не больно усердствуй.

— Спасибо за яблоки.

— Какие яблоки? Я не приносила. Где ты их взяла?

— На подоконнике.

Войнова толкнула приоткрытую раму и выглянула в палисад. Кто-то принес ей фрукты, пока она спала. Камилла, наверное... Хотя она бы их Глафире отдала, не стала лезть в палисадник. Странно, но приятно. Взяв еще одно яблоко, легла на койку. Неужели Витер? Ему запрещено заходить — Глафира всех гоняла как цепной пес, и поэтому он оставил гостинец через окно. Девушка вдруг прониклась благодарностью. Старшина спас ее, теперь принес яблоки, зная, как она их любит. Потом вспомнила украденный поцелуй и смутилась.

* * *

Через денек лекарь все же отпустил больную домой и разрешил посещать ее всем желающим. Укрывшись пледом, Тиса расположилась в гостиной на диване. С утра заходил отец, скупо справился о самочувствии дочери и, помолчав, удалился. Затем ее проведали Тамара Горчак с Тонечкой. После говорливости одной и жалостливых глаз другой осталось лишь головокружение. Некстати вспомнился вэйн, и неприятный осадок на душе появился снова.

Следующей ее навестила Ганна. Это был первый гость, кого Войнова действительно была рада видеть.

— Ну как ты, дорогая? — на глазах подруги навернулись слезы. — Ты нас всех перепугала, — всхлипнула она и взяла Тису за руку.

— Все же обошлось. Я жива-здорова. Ну или почти здорова. Ты скажи лучше, я — прима всех сплетен Увега на этой неделе?

— Самая что ни на есть, — улыбнулась Лисова.

— В последнее время я то и дело вляпываюсь в истории.

— Я о чем-то не знаю?

Ганна слушала ее рассказ о вэйне не перебивая, только под конец не выдержала.

— Тонечка отказала тебе в приеме? — возмутилась она, подскочив с дивана. — Похоже, совсем подпала под влияние этой столичной тетки.

Подруга смерила комнату шагами.

— Надеюсь, ты не влюблена в этого колдуна?

— Нет, что ты.

Лисова облегченно вздохнула.

— Но ты повела себя опрометчиво, встречаясь с ним наедине. Теперь слухи не скоро улягутся.

— Не важно.

— Важно, еще как важно! А Витер? Он не отвернулся от тебя?

— Не знаю. Вроде бы нет. Только...

— Слава Единому. Основательный мужчина.

— Ты права, — согласилась Тиса. — Витер лучше, чем я о нем думала. Кажется, он хороший человек, несмотря на его внешнюю грубость.

— Ну наконец-то зрелые мысли! Так ты выйдешь за него?

Шкалуш внес поднос в гостиную, и девушки замолчали. Вот еще один человек, кого Войнова была рада видеть. Трихон, исполняя роль слуги, лишь мельком взглянул на подружек, поставил поднос на кособокий столик и исчез. Вслед за ним явилась Камилла, принесла салфетки и чайник.

— Беседуйте, девоньки, — улыбнулась Камилла, — и чаек попейте с пирожками с повидлом.

Так они и сделали. Ганна провела в гостях еще час, затем, расцеловав подругу со словами 'Главное, чтобы ты была счастлива и здорова' заторопилась в гимназию к своим ученицам. Тиса почувствовала, как с принятым решением словно гнет с души свалился. Раскрыв недочитанный философский трактат на нужной странице, она улеглась в подушки. Не прошло и получаса, как сон снова сморил ее.

Вечером порог гостиной перешагнули Витер с Русланом.

— Как вы себя чувствуете, Тиса Лазаровна? — покровительственным тоном осведомился от двери Крохов.

— Намного лучше, — ответила она. — Я должна поблагодарить вас, Витер Дмитриевич. Вы спасли мне жизнь.

Тот коротко поклонился.

— Всегда к вашим услугам.

— Я вам действительно очень признательна, — с чувством произнесла девушка.

— Не стоит благодарности, — Витер довольно ухмыльнулся и уселся в кресло рядом с диваном. — Это долг всякого настоящего мужчины. — Он протянул букет ромашек.

— Спасибо, — улыбнулась Тиса, принимая букет. Терпкий аромат лекарственных цветов доставил истинное удовольствие.

Руслан повторил поклон сослуживца.

— Зоя наказала мне во всех подробностях справиться о вашем здоровье, — сказал здоровяк.

— Как она?

— Хорошо. Тесть остался с женой. А теща с Марикой, узнав у Агапа Фомича, что вы добро поправляетесь, уехали к родственникам на поминки. Обещались сразу вас навестить, как только приедут.

— Да уж, весь Увег о вас беспокоился, Тиса Лазаровна, — снова заговорил Витер, не сводя с нее глаз. — Как вы так умудрились топором на дно пойти? Только в лодке были и вдруг сгинули.

— Сама не знаю, — призналась она. — Не удержалась.

И вдруг вспомнила:

— Вы видели их там, на дне?

— Кого? — не понял старшина.

— Водяного. С ним еще девушка была — красивая, беловолосая. Помните?

— Похоже, у вас был шок, Тиса Лазаровна, — снисходительно улыбнулся старшина. — Я слышал, такое бывает. Увы, никого, кроме вас, я не видел.

Руслан понимающе покачал головой.

— Странно, — растеряно произнесла Войнова.

В гостиную большим символом справедливости вплыла Камилла и сообщила господам, что скоро придет лекарь, болезной пора отдыхать, а гостям откланяться.

— Я буду в станице на следующей неделе, — как бы невзначай произнес Витер на выходе. — У меня остался вопрос к вам, Тиса Лазаровна. Но раз Камилл Санна выдворяет нас, перенесу его до следующей встречи.

Он многозначительно посмотрел на девушку. У Тисы екнуло сердце.

Выпроводив военных, Камилла потрогала лоб молодой хозяйки большой прохладной ладонью.

— Ходят тут, а тебе отдыхать надо, — проворчала кухарка.

— Я немного поспала после обеда.

— Знаю, Лазар Митрич как раз заходил на минутку к тебе, да побоялся разбудить. После обеда спать сам Бог велел. Тебе ведь отдыхать надо, чтобы сил набираться, а не гостей встречать. Рано еще тебя лекарь отпустил.

— Что ты, я уже себя хорошо чувствую, — воспротивилась Тиса, но послушно легла и укрылась пледом. Балки под потолком лазарета уже порядком ей надоели. Возвращаться в качестве помощницы — пожалуйста, но в качестве больной — увольте.

— Трихон! — гаркнула Камилла. — Снеси мне с этого столика всю посуду на кухню.

Парнишка загремел посудой на столике, и Войнова почувствовала себя неудобно, что за ней убирают, будто она барыня какая. Шкалуш заметил ее взгляд и сказал:

— Рад, что вы выздоравливаете, Тиса Лазаровна.

— Спасибо, Трихон.

Он хотел еще что-то добавить, но передумал.

— Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы были в скалах, — сказала Тиса, вдруг осознав, как соскучилась по походам и, что удивительно, по разговорам с новобранцем.

— Всегда так кажется, если принуждают лежать на лазаретной койке.

— Ничего. Скоро снова в скалы пойдем... Или в лес.

Шкалуш поднял поднос с немытыми чашками.

— Да, но только когда вы полностью оправитесь.

Послышался требовательный глас Камиллы, и новобранец понес посуду на кухню. Тиса собиралась было снова почитать, но появление Агапа отмело эту затею. Он пожурил ее, что не отдыхает, — рано, мол, бегать козой. Пришлось выпить принесенный им лечебный отвар и отправиться в свою комнату. Лекарь оказался прав. Только коснувшись подушки щекой, девушка ощутила неодолимую усталость и быстро уснула.