Жертва

Он поднялся и ушел также тихо, как и появился. Хилари даже не успела ничего спросить, но это было и не нужно. Если бы он сейчас выложил ей все, она бы отказалась. Потому как то, что Зак рассказал бы ей, он мог рассказать кому угодно.

Она еще немного посидела в одиночестве, глядя на океан, потом на смотровую площадку поднялись другие люди. Темнота расплылась над островом подобно чернильной кляксе, оставив наблюдающим только размытые контуры и потрясающее звездное небо. Это лишь подчеркивало ее несвободу, и Хилари поспешно встала, забрала тарелку и пошла вниз по лестнице.

Из лифта вышли мужчина и женщина в белых халатах. Их оживленные, полные веселья голоса, прозвучали как извращенное подобие жестокой насмешки. Они непринужденно беседовали, как если бы и впрямь были служащими отеля. Хилари прошла мимо, чувствуя закипающую внутри ярость. Как можно оставаться такими, зная, что здесь творится?!

На ужин она не пошла. Устроилась на кровати, обхватив руками колени, глядя прямо перед собой. Сколько им заплатили за такую работу? За участие в экспериментах над людьми? Хилари поразилась собственной ненависти и злобе. Возможно, их заставили или они не знали, на что идут, подписывая контракт? Ей отчаянно хотелось в это верить. У них просто нет выбора — с таким объяснением ей было проще заснуть.

2

Нью-Йорк, США. Июнь 2013 г.

Энтони снова перечитал статью, которая казалась ему отвратительной. Взъерошил волосы, пытаясь сосредоточиться и выжать из себя хотя бы что-то, но время шло, а он по-прежнему сидел, глядя на несколько жалких абзацев, полных воды и не несущих никакого смысла.

Сроки поджимали, и звонки от главного редактора явно намекали на то, что нужно ускориться. Сейчас ему не нравилось ничего из того, что он писал. Информаторы молчали, медиумы притихли, экстрасенсы попрятались. Будто все вокруг противилось его попыткам вернуться к привычной жизни после той злополучной ночи.

После выхода из больницы ему прохода не давали навязчивые менеджеры, предлагающие принять участие в разнообразных ток-шоу. В одних ему предстояло рассказывать о том, как он выжил благодаря высшим силам, в других — какую угрозу несут газовые коммуникации в жилых домах, в третьих просто делиться своими переживаниями.

Когда закончилась волна менеджеров, пришли журналисты и репортеры, вымогающие интервью. Энтони знал об особом таланте коллег делать сенсации на трагедиях, но лично его это коснулось впервые. Он помнил лица на мемориальной доске — тех, кому не повезло в ночь взрыва, и начинал тихо ненавидеть каждого, кто приходил к нему с предложением рассказать об ангелах-хранителях или о том, что произошло.

Время шло, новость устарела, и его оставили в покое. Все, кроме мыслей о Кристи, которые неотступно преследовали его день за днем. Он ломал голову над тем, почему она так внезапно исчезла. Как только Энтони задумывался об их прощании, мысль терялась, начиная бессвязно перескакивать с одного на другое. Он мог спокойно вспоминать любой связанный с ней эпизод, кроме дня их последней встречи. И это казалось ему странным.

Нью-Йорк, США. Сентябрь 2012 г. — Март 2013 г.

Кристи Коул была необычной девушкой. Он подумал об этом сразу, когда увидел ее в холле одного из роскошных отелей на презентации шоу очередного так называемого экстрасенса, про которого готовил статью. В свои двадцать девять Энтони Хартман уже успел нажить врагов, которых становилось все больше. Сама профессия журналист подразумевала, что со временем тебя начнут ненавидеть. Если не писать исключительно хвалебные оды и прекрасные новости, то однажды перейдешь кому-нибудь дорогу.

Энтони занимался опровержением, искал доказательства того, что пытаются представить, как паранормальное, выдать за сверхдуховное и заработать на этом деньги. Таких людей он презирал и не испытывал по поводу краха их карьеры ни малейшего сочувствия. На его почтовый ящик постоянно сыпались письма с угрозами: обещания навести порчу, обратиться к колдунам вуду и вполне реалистичные методы расправы. Он относился к этому скептически, отправляя анонимки в корзину и тут же забывая о них. Ни один из грозящих ему страшной карой еще ни разу не объявился.

Презентация вот-вот должна была начаться, и Энтони разглядывал присутствующих, как экспонаты на выставке. Подобные мероприятия обычно посещают те, кто очень любит внимание, как и главный лицедей сегодняшнего вечера. Посмотреть было на что: дамы с прическами в вечерних нарядах, мужчины в смокингах. Даже журналисты соблюдали дресс-код, который он проигнорировал.

Пришлось немного повозиться с охраной и регистраторами на входе, связаться с Ричардом, выслушать пару ласковых. После чего редактор куда-то позвонил, не желая терять материал из-за раздолбайства Хартмана, хотя и пригрозил, что на следующей неделе лично отведет его в магазин мужской одежды. Энтони со смехом согласился, и его все-таки пропустили.

Он успел поздороваться с коллегами, выслушать несколько откровенно льстивых отзывов о своей колонке от заинтересованных в нем дам, и перехватить гораздо больше неприязненных взглядов, чем можно себе представить от тех, о ком он уже успел написать. В их глазах читалось и явное удовлетворение: Хартман пришел на выступление их конкурента, а значит не за горами язвительная статья в его адрес.

Вдоволь наглядевшись на расфуфыренную публику, Энтони направился к столу с пуншами. Там он впервые увидел ее. Кристи вписывалась во весь этот балаган не больше, чем он сам. Высокая молодая женщина с длинными, слегка вьющимися волосами и темными глазами, в которых искрился смех. На фоне солидного чопорного спутника в смокинге и окружающих их дам, истерзанных диетами, в нарядах один прекраснее другого и с бриллиантами, каждый из которых весил чуть ли не больше их самих, Кристи в простом желтом платье явно выделялась из толпы. Энтони едва дождался, когда ее ухажер отойдет в сторону.

— Прекрасно выглядите, — искренне произнес он, — как вас занесло на этот праздник абсурда?

— Спасибо, — она широко улыбнулась и подалась вперед, словно хотела поведать ему страшную тайну. — Пытаюсь сорвать праздник конкуренту. Он мешает моей цирковой труппе. А вы думали я просто так шпильки не надела?

Девушка кивнула на носки своих туфель, загнутые вверх.

— Значит мы с вами на одной стороне, — Энтони улыбнулся в ответ, протягивая ей руку, — Энтони Хартман, журналист и не в меру саркастичный критик великих медиумов.

— Кристи Коул, — она уверенно пожала руку. — Я о вас много слышала. В основном от босса, и не спрашивайте, что именно. У меня язык не повернется это повторить.

— Я стараюсь не смущаться, — Энтони кивнул, — если про вас не говорят, вы обычный человек, если говорят хорошо, вы, скорее всего, умерли. А вот если говорят гадости, это знак, что вы на верном пути. Помимо прочего, я еще и скромный.

Он тряхнул головой, налил в бокал вишневого пунша и протянул ей.

— Какие планы на вечер?

— Составите мне компанию? Только учтите, мой предыдущий кавалер не выдержал моего чувства юмора и смылся.

— Я думал, вы с отцом пришли.

— Флэтчер мой преподаватель, — Кристи искренне рассмеялась, и Энтони сразу подумал, что ему нравится ее смех. У многих женщин это выходит жеманно или наигранно. В отличие от остальных, она не пыталась с ним играть или кокетничать.

* * *

Знакомство с Кристи стало своеобразной точкой отсчета в его жизни. Вокруг Энтони крутилось множество женщин, поскольку он был недурен собой и обеспечен. Они приходили и уходили, не оставляя следа ни в квартире, ни в душе, но Кристи оказалась особенной. Она вошла в его жизнь легко и непринужденно, ни на что не претендуя.

Поначалу их встречи ограничивались совместным распитием кофе и обсуждением тем, близких к погоде. Именно так Энтони называл разговоры о современном массовом кинематографе, литературе и новостях. Однажды он неожиданно пригласил Кристи на ужин, и она столь же неожиданно согласилась.

Энтони заказал столик на вечер субботы в Таверне Грамерси, не роскошном, но уютном ресторане. Глядя на мелькающие за стеклом огни машин и светящиеся неоновые вывески, он задумался над тем, куда его заведут эти странные отношения. Энтони рассеянно посмотрел на букет чайных роз, который сейчас казался ему лишним, и уже собирался попросить официанта унести цветы, но не успел. Подошедшая Кристи устроилась на стуле, не дожидаясь пока он отодвинет его.

— Привет. Цветы для меня?

— Привет, — Энтони тепло улыбнулся в ответ, — каюсь, для тебя. Но если не нравится, могу сделать приятное официанту.

Тот как раз подошел к их столику, протягивая Кристи меню, и вопросительно взглянул на него. Уловил ли он обрывок его последней фразы, или же надеялся записать заказ, Энтони не знал.

— Девушки любят, когда им дарят цветы. Пожалуйста, любую вкуснятину от шеф-повара и стакан гранатового сока. Я здесь впервые и за фигуру не беспокоюсь.

Она беззастенчиво рассматривала его, а Энтони не стал переводить разговор в шутку.

— Сейчас меня интересует только одна девушка, и нравится ли ей, — посмотрел на официанта и добавил, — мне то же самое, пожалуйста.

— Тяжелая профессия — официант, — заметил он, когда тот отошел.

— Одна из самых опасных. Не знаешь, когда недовольный клиент наденет тебе на голову тарелку супа за ошибку повара.

— Ты такое видела? Он кричал?

— Это был очень дорогой ресторан, — глаза Кристи заискрились от смеха. — Поэтому официант элегантно, как шляпу, снял тарелку и спросил, когда подавать горячее.

Энтони не выдержал и рассмеялся. То ли присутствие Кристи на него так влияло, то ли он переутомился на работе, но сейчас вел себя как мальчишка, и совершенно не стеснялся этого. Все его пассии заказывали легкие салаты и исключительно дорогие вина. Кристи была далека от подобных заморочек, и ему это нравилось.

Когда они вышли из ресторана, он плотнее запахнул куртку. Ноябрьская прохлада, щедро сдобренная порывами ледяного ветра, не располагала к прогулкам, но Энтони не хотелось расставаться с Кристи. Тем более что она совсем не выглядела замерзшей, и он списал свои капризы на переутомление.

— Тебе нравится Нью-Йорк? — он предложил ей руку, и Кристи ее приняла.

Раньше они не заговаривали о личных предпочтениях и о прошлом. Кристи не была похожа на тех девушек, которые с легкостью выложат тебе все трагедии их рода, включая бабушек и дедушек до пятого колена, щедро приправленные собственной фантазией, но Энтони и не жаждал раскопок на ее истории. Ему нравилась она настоящая, и именно ее он хотел узнать лучше.

— Временами да, временами нет. У него есть собственная душа, но иногда она прячется за масками.

— Ты говоришь как поэт, а не как будущая журналистка, — фыркнул Энтони, — мне Нью-Йорк представляется чередой деловой суеты и непрекращающихся удовольствий. В нем не единая душа, а некий конгломерат, который он вытягивает из людей.

— Поэзия — это хобби, — фыркнула Кристи.

— О, так я угадал! Почитаешь мне? — Энтони легко ткнул ее локтем в бок. — Давай, что-нибудь душераздирающее. Моя пропитанная цинизмом душа жаждет витаминки возвышенности.

— Хартман, твое чувство прекрасного не выдержит стихов моего сочинения! У меня масса талантов, но с рифмой я не дружу.

— А я в школе писал рассказы, — неожиданно для себя признался Энтони. — Это здорово мешало учебе. Вместо того, чтобы готовить уроки, я сидел и сочинял вечерами. Родителей это беспокоило, однажды я вернулся из школы и обнаружил гору пепла на заднем дворе — то, во что превратились все мои записи.

— Понимаю, — тихо произнесла она, и, к собственной радости, Энтони не услышал в ее словах не жалость, а сожаление. — У моего опекуна были подобные методы. Он считал, что если ты ничем не владеешь, то тебе нечего терять.

Энтони не стал спрашивать ее о родителях. Обычно слово "опекун" означает то, что эти люди ушли из жизни ребенка. Или просто ушли из жизни.

— Мораль моих родителей была проще. Они хотели, чтобы я перестал портить бумагу и взялся за учебу. И я действительно перестал. Решил, что быть журналистом проще, чем писателем, — он помолчал и, не дождавшись ответа, добавил. — Мнение твоего опекуна я выслушал. А как считаешь ты?

— Я долго принимала его мысли за свои. Потому что боялась ответственности, боялась своего выбора. Потом поняла, что если продолжу в том же духе, моя жизнь никогда не будет принадлежать мне.

Они повернули за угол, Энтони бросил на нее взгляд и невольно улыбнулся.

— У тебя на голове гнездо.

— У меня всегда на голове гнездо, — Кристи попыталась пригладить растрепавшиеся волосы.

— Стиль Кристи Коул. Модели на подиумах — твоих рук дело?

— Они всего лишь копируют меня, — со смехом призналась она и наигранно-безразлично поинтересовалась. — Тебе не нравятся модели?

— Модели — нет, — Энтони с трудом удержался от желания коснуться ее волос, — значит, не поэтесса и не стилист. Чем же увлекается загадочная Кристи Коул помимо журналистики?

— Программированием. Захочешь ограбить банк — обращайся.

— Где ты была в тот день, когда я дал клятву законопослушного гражданина?!

Этот ужин стал еженедельной традицией, они встречались все чаще и проводили вместе выходные. Для Энтони это действительно было нечто необычное. Временами отчаянно хотелось притянуть ее к себе и нежно поцеловать или погладить по щеке, но впервые в жизни он медлил. Ему казалось, что между ними заключено негласное соглашение, и что его попытки изменить их отношения могут все разрушить.

* * *

Тем вечером Кристи впервые пригласила его к себе, в квартиру-студию на предпоследнем этаже дома в Ист-Виллидж. Обстановка полностью соответствовала характеру хозяйки. На диване — ноутбук и исписанные листы, повсюду диски с инструментальной и этнической музыкой, на кухонных полках вместо многочисленной посуды — свечи и сувениры из разных стран.

Они заказали тайскую еду, болтали обо всем, но сегодня у Энтони не получалось расслабиться. Невеселые мысли не давали покоя. Их отношения продолжались, но они будто застыли в одной точке. Возможно, у нее кто-то есть в Канаде, откуда она родом, а в нем она видит только друга? Казалось бы, что проще — спросить у нее, но он действительно боялся, что их роман закончится, не успев начаться.

Решение расставить все по своим местам пришло, когда по правилам приличия стоило прощаться и возвращаться в свою холостяцкую квартиру — вариться в собственных сомнениях. Кристи как раз допивала чай, когда Энтони осмелился спросить:

— Что между нами происходит?

Кристи ответила не сразу. Покрутила чашку в руках, прежде чем поднять голову и встретиться с ним взглядом.

— Наверное, сила гравитации.

Подавшись вперед, он забрал чашку из ее рук и поцеловал в губы, провел по волосам, перебирая их пальцами. Надо было это сделать давно, не опираясь на загадочные предчувствия. Кристи напряглась и положила ладони ему на плечи. Энтони показалось, что она сейчас оттолкнет его, но она ответила на поцелуй, и он притянул ее ближе — легко, опасаясь нарушить волшебство мгновения.