Наверное, звезды сошли с ума

В эти мгновения не представляла, как смогу жить без императора, но, в то же самое время, осознавала, что не могу так больше. Да, в этот раз я не забеременела, но где гарантия, что этого не случится в следующем месяце? Не мешало бы с кем-то поговорить о контрацепции, но с кем? Да и кого я обманываю?! Наши отношения с Сайджелом продлятся максимум до дня его свадьбы. Даже если он купит мне дом и полностью изолирует от общества Малийи, я просто сойду с ума, поскольку каждый раз, отпуская его к элрене, буду просто умирать от боли.

Между нами всегда будет стоять кто-то или что-то. И я буду вынуждена проявлять смирение снова и снова. И ради чего?! Чтобы носить звание любовницы, помещенное в красивую оболочку под названием 'элания'?!

Понимаю, мы уже слишком далеко зашли и нет возможности обрубить эту связь на корню, но я должна ее разорвать. Чего бы мне это ни стоило.

И когда Сайджел вошел в мою спальню, я его ждала, надев ту самую красную прозрачную ночнушку, в которой была в нашу первую ночь.

Я занималась с ним любовью нежно, как никогда. Старалась запомнить каждую его черточку, каждый изгиб тела. И постоянно смотрела в глаза — эти черные озера, которые тянули меня все глубже и глубже в свои глубины. И видят звезды, я хотела туда!

Я посылала ему дерзкие улыбки и жаркие взгляды; стонала и извивалась от истомы, охватившей мое жаждущее тело. Наслаждалась его вниманием, как могла. Но в укромном уголке моей души я обливалась слезами. Изо всех сил пыталась прогнать или хотя бы спрятать боль от осознания того, что, скорее всего, это в последний раз. Но боль не желала уходить. И я смирилась с ней, не обращая внимания. Снова смирилась...

Всю ночь не спала. Вдыхала запах кожи Сайджела, перебирала его волосы. И крепко прижималась к нему, кутаясь в его тепло, черпая силу из его мощного тела.

Я не знала, что будет завтра...

Глава 20

Утром мы снова занялись любовью. И когда волны пережитого наслаждения стали утихать, я тут же встала с постели и начала одеваться. Нельзя снова запустить инстинкт касания.

— Шания.

О звезды, помогите!

Натянула улыбку на лицо и обернулась. Сайджел внимательно вглядывался в меня:

— Тебя уже несколько дней что-то беспокоит. Не хочешь рассказать?

Заметил?! Жаль, что заговорил об этом только сейчас.

— А почему ты не спрашивал об этом раньше? — постаралась спросить безразличным тоном.

— Думал, тебе нужно немного свободы, и не лез с расспросами.

Нужно немного свободы?! Он издевается?!

— Сайджел, если бы я нуждалась в свободе, давно бы уехала отсюда.

Император продолжал сверлить меня взглядом, лежа на постели и подперев голову рукой.

— Шания, что мне сделать для тебя? Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Как мило, что он спрашивает об этом именно сейчас, когда я решила круто изменить свою жизнь. И что самое интересное — я не знала, что ответить на его вопрос.

— Я подумаю.

Подошла к столику и достала из небольшой шкатулки, которую мне подарил Сайджел, мамино украшение — красный кулон в виде большой слезы на черной ленточке. Почему-то сегодня захотелось хоть какой-то поддержки от близкого мне человека. Завязала ленту вокруг шеи и на несколько секунд сжала камень в ладони, заряжаясь через него маминой энергетикой. Во всяком случае, сейчас мне хотелось верить, что это действительно возможно.

— Шания!

О звезды, пожалуйста, пусть он молчит!

Чувствовала, что слезы уже начинают заполнять глаза. Поэтому поспешила к выходу из комнаты.

И только прикоснулась к ручке двери, как услышала:

— Стой!

Глубокий вдох, выдох. Обернулась.

— Что?

Император поднялся с постели и направился в мою сторону. О небеса, ну зачем вы наделили этого мужчину таким телом?! Столько мощи, столько четких линий! Руки прямо зачесались... Так, стоп!

Сайджел остановился в шаге от меня, вглядываясь в мое лицо:

— Ты ничего не забыла?

Нет, не забыла. Просто не буду больше тебя касаться. Но вслух с натянутой улыбкой на губах ответила:

— Сайджел, мне нужно срочно спуститься вниз. Мы обо все поговорим позже, ладно?

Он внешне казался абсолютно спокойным, но в глазах появилось какое-то новое выражение. Не могла понять, какое именно.

— Хорошо, — через мгновение ответил император.

И я поспешила выскочить за дверь, чтобы он не успел меня коснуться.

Если честно, четкого плана действий у меня не было. Но нужно постараться сделать хоть что-то.

Решила начать с разговора со Стассией.

После завтрака попросила ее задержаться в столовой.

Когда все манулки покинули комнату, а мы продолжали вдвоем сидеть за столом, собралась с духом и начала:

— Стассия, у меня были близкие отношения с вашим старшим сыном.

Ее глаза начали переливаться, но недолго.

— Я знаю, — ответила она спокойным тоном.

Так я и думала.

— Но близиться день свадьбы императора с Малийей, — продолжила я. — И нам с ним надо разорвать нашу связь. Прямо сейчас.

Стассия внимательно вглядывалась в меня:

— И ты этого хочешь? — спросила она, как мне показалось, несколько осторожно.

Странно. Разве это должно ее интересовать в первую очередь?!

— Так больше не может продолжаться.

— А что об этом думает император?

Я закусила нижнюю губу, обдумывая ответ.

— Понимаю, — продолжила Стассия. — Он не в курсе твоих планов.

Сжала в ладони кулон.

— Так будет правильнее. Я не могу быть просто любовницей.

Манулка молча смотрела на меня некоторое время, а затем сказала:

— Не буду больше расспрашивать о ваших отношениях, раз ты уверенно решила их разорвать. Тебе нужна помощь, чтобы начать новую жизнь, я правильно понимаю?

— Да.

Стассия встала, прошлась к окну и обратно. А затем:

— Помню, ты уже просила меня о работе. Я помогу ее найти. Также подыщу тебе дом и буду помогать первое время. Думаю, ты быстро обустроишься. Ты сильная и целеустремленная женщина.

Будто камень с души свалился. Отпустила кулон и подошла к Стассии.

— Спасибо. Я верну вам долг сразу же, как только смогу. Я знала, что вы, как женщина, поймете меня.

— Не благодари. Если тебя интересует мое мнение, то я не понимаю, почему ты уходишь. Думаю... Чье это?

Что? Проследила за ее взглядом. Он был направлен на мою шею.

— Это кулон моей матери.

Стассия резко подняла голову, и в ее глазах читалось удивление:

— Шания, ты...

И она отошла от меня, отведя взгляд в сторону.

— Стассия, что случилось?

Она молчала около минуты, а затем:

— Думаю, у тебя-таки есть родственники на Джерре.

Что?!

Подошла к ней:

— Стассия, о чем вы говорите? Кровь показала, что совпадений по ДНК не выявлено. Во всяком случае, с проживающими ныне манульцами.

— Не все манульцы зарегистрированы в джеррской базе.

О звезды!

— Стассия, и вы знаете, кто мои родственники?

— Догадываюсь, но...

Она взяла меня за руки, и, глядя в глаза, закончила мысль:

— Шания, сейчас я вызову тебе автокар и прикажу отвезти в Центр Правосудия. Пока ты будешь ехать, я свяжусь с кардиналом и предупрежу о твоем приезде.

— А зачем мне надо к кардиналу?

— Он — Смотритель нравственности. Он знает абсолютно всех манульцев. Твой кулон — это родовое украшение. Я видела его раньше. И уверена, что кардинал Джентон сможет ответить на все твои вопросы.

Вот так поворот!

Через полчаса я вошла в уже знакомую мне приемную на пятом этаже Центра Правосудия.

— Приветствую вас, эла Шания, — тут же произнесла Рамийя. — Эл-сай ждет вас. Проходите.

Я сняла кулон, зажала его в кулаке и толкнула дверь в кабинет кардинала.

Оказалась в просторном помещении черно-красных тонов. Бегло осмотрелась и нашла взглядом того, кого искала. Кардинал стоял у окна и смотрел наружу, заложив руки за спину.

— Приветствую вас, эл-сай.

Он не обернулся, но ответил:

— Приветствую, Шания.

Да, с ним придется нелегко. Почему-то он меня сразу невзлюбил. И его теперешнее поведение надежды не вселяло. Но я должна попытаться.

— Величественная Стассия посоветовала обратиться к вам. Она должна была вас предупредить.

— Так и есть, — ответил кардинал, все так же, не оборачиваясь.

Подняла руку и раскрыла ладонь, уставившись на украшение:

— Эл-сай Джентон, знаете ли вы, чей это кулон?

— Знаю.

— Но вы даже не взглянули на него! — с негодованием вырвалось у меня.

— А мне это и не нужно.

— Но... Вы мне поможете?

— Чем именно?

И он наконец-то обернулся, вглядываясь в меня. Симпатичный мужчина, весь в красном, с распущенными волосами. Все в нем смотрелось довольно необычно как для представителей этой расы.

— Расскажете о моих родственниках?

— Если ты этого хочешь, расскажу.

И кардинал направился в мою сторону. А я затаила дыхание. Из него исходила настолько сильная энергетическая волна, что меня просто приковало к месту. А он, тем временем, подошел, протянул руку и коснулся моей щеки.

— Но, нельзя — прошептала я с благоговением. — Инстинкт касания...

— На родственников не распространяется.

Он опустил руку, взял из моей ладони кулон и некоторое время пристально его разглядывал. А я стояла и пыталась осознать то, что он мне только что сообщил. То ли я не правильно поняла, то ли сошла с ума, то ли...

— Я подарил этот кулон Дилайе на совершеннолетие. Это наше родовое украшение. Оно носит название "Ярко-кровавая слеза". И она должна была передать его своей дочери. И, как я вижу, передала.

Ярко-кровавая слеза?!

Яркая кровь... Слова Первого старейшины.

Но...

— Вы — мой дед? — все никак не доходило.

Кардинал вернул украшение в мою ладонь, которая оставалось раскрытой до сих пор. Я вся была, будто застывшая статуя. Вроде бы понимала все, что мне говорят, но поверить в это не могла.

А мой предполагаемый дед снова взглянул на меня:

— Вот ты и нашла своего родственника. Что скажешь?

Что скажу?!

— Но в базе ДНК вас не было.

— Кардиналы не отдают свою кровь просто так. Я не обязан сдавать ее ради какого-то анализа.

Какого-то анализа?! Какого-то?! Кажется, во мне поднималась волна негодования.

— Вы ведь сразу узнали меня, я права?

И затаилась, сверля его взглядом.

— Можно сказать и так. Ты очень похожа на мать.

— Тогда почему другие меня не узнали?

Кардинал отвел взгляд в сторону, и я поняла, что сейчас услышу что-то совсем неприятное.

— Все думают, что Дилайя умерла, так и не родив ребенка.

Ужас от осознания того, что я прочла между строк его ответа, заставил меня захлебнуться дыханием:

— Это вы заставили всех поверить в то, что она умерла?

— Шания, людям свойственно совершать неправильные поступки.

Неправильные поступки?!

— Вы изгнали ее, а затем объявили умершей?

Его молчание говорило само за себя.

— Почему вы так обошлись со своей дочерью? — спросила сквозь слезы.

Кардинал снова подошел к окну и выглянул наружу.

— Дилайя была моей единственной дочерью. И я возлагал на нее большие надежды. В день совершеннолетия, когда я подарил ей этот кулон, она пообещала мне принять предложение эла Вайсена. И через неделю было объявлено об их помолвке.

— Эла Вайсена? — перебила я его. — Того самого эла Вайсена?

— Да, Шания. Ты с ним знакома. Именно тогда, когда я увидел вас с ним вместе, понял, что видел подобную картинку больше двадцати лет назад. Но сейчас не об этом... Случилось так, что за месяц до свадьбы на нашей планете появились инопланетные гости. Дело в том, что на манульский корабль разведчиков напали космические пираты. Наши бы погибли, если бы им на помощь не пришел самирский корабль. Манульский звездолет был сильно поврежден, поэтому наших разведчиков доставили сюда самирцы. Как потом оказалось, капитаном корабля был землянин Александр Ветров.

— Отец...

— Да, твой отец. Он был ранен, сильно разбил голову во время штурма пиратов. Прежний император, Брайсен Данн Второй, разрешил самирцам задержаться на Джерре до исцеления их капитана, хотя я был категорически против. Дилайя изучала целительство, поэтому император отправил ее лечить раненных. Самирцы пробыли здесь всего неделю, но этого времени хватило для того, чтобы моя дочь привязалась к капитану Ветрову. За час до отбытия самирцев она пришла ко мне и заявила, что отказывается от брака с Вайсеном и хочет улететь на Самиру. Я же ответил, что отрекусь от нее, если Дилайя решится на такой поступок. Даже хотел запереть ее в комнате, но дочь сказала, что наложит на себя руки. Никогда от нее такого не ожидал. Надеялся, что Дилайя одумается. Но она улетела.

Мы некоторое время молчали. Я старалась переварить услышанное, но многие моменты не хотели укладываться в голове.

— И тогда вы объявили о том, что она умерла?

— Да, через время я сказал манульцам, что посылал запрос на Самиру, чтобы разыскать дочь, но получил ответ о том, что Дилайя умерла.

Какой ужас!

— И вы никогда не пытались ее найти?

— Пытался. И даже разговаривал с ней дистанционно.

Вот как?! Мама никогда не говорила об этом!

— И что?

— Она отказалась простить меня и велела больше не беспокоить ее.

О звезды! Я даже не знала теперь, радоваться мне или нет тому, что я отыскала своего деда.

— Шания, не спеши судить меня строго, — кардинал снова повернулся ко мне. — Я был молод, только начал утверждаться на должности кардинала. Тогда мне казалось, что дочь навлекла на мою голову страшный позор, искупить который сможет лишь ее смерть. Я был кардиналом, мне была необходима безупречная репутация. Я не знал, что делать, поэтому поступил именно так.

— Но ведь вы поступили аморально, являясь при этом, Смотрителем нравственности! — бросила я обвинительным тоном.

— Да, это так.

В глазах его светился какой-то непонятный огонек. Я очень хотела верить в то, что это было раскаяние.

— Но позже вы хоть немного сожалели о своем поступке?

Кардинал отвел взгляд в сторону.

— Сожалел. Год назад снова попытался с ней связаться, но мне сообщили, что Дилайя Ветрова умерла. О тебе я не знал.

И что я теперь должна делать?! Броситься на шею своему так называемому деду? Укорять и винить его? Или постараться принять весь этот бред?

Снова посмотрела на кулон матери.

О звезды! Дайте знак!

И через мгновение мне показалось, что внутри камня что-то сверкнуло.

Обхватила себя за предплечья и опустилась в кресло.

Мы еще несколько минут молчали. Видимо каждый думал о своем. А затем кардинал снова заговорил:

— Шания, я понимаю, тебе сложно понять все, что ты узнала. Я не смог уберечь дочь, и эта вина будет лежать на мне до конца моей жизни. Но я готов сделать для тебя все, что захочешь.

— А почему же вы не признались мне сразу? Почему ждали, пока я сама приду к вам за ответами?

— Я не знал, как сообщить тебе все это. Но, поверь, в скором времени я бы обязательно сказал.

И теперь я должна ему верить?!

— Шания, у меня нет никого, кроме тебя. И сейчас я, как никогда осознаю свое одиночество. Я бы очень хотел, чтобы ты постаралась понять меня хоть немного.