-Нет.
-Тогда, может быть, тебе понравится это приспособление? Называется "Ведьмино кресло". Простое в своей гениальности. Из сиденья и спинки торчат гвозди. Пытаемый приковывается так, чтобы мог слегка привстать. Рано или поздно, он устаёт, и ему приходится падать на гвозди. И так бесконечно. Или вот, "кресло иудеев". Жертве этой пытки приходится сидеть на пирамиде, которая постепенно раздирает его седалище. Чудесно, не правда ли?
-Довольно с меня! -Ольга то и дело отворачивалась от очередного садистского приспособления, мимо которого они проходили. -Я не могу на это смотреть.
Даже мельком бросая взгляд на мучившихся людей, она тут же начинала впитывать их боль, с нарастающей силой переживая то, что испытывают они.
-Тебе всего лишь нужно научиться не принимать подобные вещи близко к сердцу. Чувствуя, что ты им сопереживаешь, другие люди будут пытаться сбросить на тебя часть своих страданий, чтобы облегчить свою боль. Ты можешь помогать им в этом, но, предупреждаю сразу, надолго тебя не хватит... О, а вот и старая-добрая дыба. Что может быть проще банального растягивания тела, и выдёргивания суставов? Банально, и, вместе с этим, чертовски больно. Но мне больше нравится вот это устройство, с шипастыми валиками. Здесь тело не только растягивается, а ещё и раздирается. Одно из самых кровожадных приспособлений. Ну-у, а вот тут мы видим "испанские сапоги" нескольких видов. К сожалению, со стороны они выглядят не так уж пугающе. Для того, чтобы оценить их "прелесть", нужно самому в них влезть. Но это, как ты понимаешь, уже чересчур. Идём дальше. Вот — "железные девы", металлические саркофаги с шипами внутри. Это уже более извращённые устройства. Для их создания производился точный медицинский расчет установки шипов, чтобы они лишь причиняли боль, но не убивали сидящего внутри "девы". Шипы размещены адекватно болевым точкам, и входят в тело на определённое, безопасное для жизни расстояние. Но ещё более цинично выглядит вот эта статуя Мадонны с распростёртыми объятиями, унизанная шипами. Попадавшим в её объятия, приходилось несладко. Тут уж, пожалуй, признаешься в чём угодно. И даже в том, чего не совершал. Превратить святой образ — в орудие пыток. Как тебе это?
-Отвратительно. Меня воротит от всего этого. Зачем ты всё это придумало?
-Самое любопытное, что я не имею к созданию подобных штуковин ровным счётом никакого отношения. Всё это придумали вы — люди. Чтобы терзать других людей. Буйство вашей извращённой фантазии не знает границ. Смотри, смотри, смотри — всё это ваши изобретения! Не мои! Всё это веками дорабатывалось и совершенствовалось. В пытках вы явно преуспели, и достигли вершин мастерства. Как видишь, мне даже придумывать ничего не приходится. Моя добыча всё выдумала сама. Зачем? Покопайся в своём сознании. Ты ничего не чувствуешь?
-Что я должна чувствовать?
-Глубинное возбуждение. Порочный восторг. Наслаждение от чужих мук...
-Не приписывай мне того, что чувствуешь само! Мне вовсе не доставляет радости всё это.
-Я ни слова не сказало про радость. Я говорю о наслаждении. Очень-очень глубоком, почти подсознательном. Ты не желаешь признавать его, гоня прочь даже приблизительные мысли о нём. Ведь это тебя пугает. Как и большинство людей, ты была воспитана в рамках определённой, общепринятой морали и нравственности. Тех, кто даёт волю своим тайным страстям, открыто демонстрируя свои желания причинять боль другим людям, вы с пренебрежением называете "садистами". Но кто такие садисты? Всего лишь обычные люди, у которых испорчен тот самый нравственный ограничитель, строго-настрого запрещающий преступать принципы установленные в обществе. Ту самую мораль, которая поднимает вашу цивилизацию на более высокий уровень. Видишь ли, обычный инстинкт не даёт возможности хищнику осознать, какие мучения испытывает терзаемая им жертва. Для того, чтобы понять это — нужен разум. Чтобы не просто убить, а убить изощрённо — нужно обладать интеллектом. Понимание того, что ты причиняешь кому-то боль, вызывает пьянящее чувство собственного превосходства и... Власти! Поэтому люди с расстройствами психики легко превращаются в маньяков-садистов. В детстве моральные турникеты слабы. Именно по этой причине дети гораздо более жестоки, чем взрослые. Дети могут не задумываясь ломать вещи, мучить животных, и убивать насекомых, только потому, что им этого захотелось. Мораль и воспитание призваны укреплять нравственные ограничители, и поэтому с возрастом человек начинает более объективно давать отчёт своим поступкам. Упомянутые мною психически-слабые личности, несмотря на своё взросление, зачастую остаются с недоразвитыми, "детскими" ограничителями. В связи с этим, некоторые из них превращаются в маньяков-преступников. Они не способны отречься от своей жажды причинять страдания другим людям, тем самым отличаясь от их полноценных собратьев, уверенно вставших на путь непререкаемых моральных норм. Но каждый полноценный человек может заглянуть внутрь себя, и увидеть, что там живёт скрытый от всех, и даже от него самого, латентный садист. И чем устойчивее и твёрже мораль индивида — тем крепче и надёжнее заперт этот "маньячок" в дальних закоулках его души. Признайся, Ольга, что тебя вдохновляет созерцание чужих мук? Помимо твоей воли — они тебе интересны, они захватывающи. Это примерно как прыгать с парашютом, или кататься на какой-нибудь экстремальной карусели — волнительно, и запоминается надолго. Ведь здесь предоставляется уникальная возможность посмотреть в глаза смерти. Только не собственной, а чужой. На протяжении всей своей истории, люди не могли обойтись без подобных зрелищ: ритуальные жертвоприношения, публичные казни, гладиаторские поединки, корриды, ристалища... Да взять, хотя бы, ваше телевиденье, литературу, газеты. Самая ценная новость непременно содержит информацию о чьей-то гибели, или причинённых кому-то увечьях — не важно, будь то преступление, или несчастный случай. Главное — что там описывается чьё-то горе. Это всегда популярно. Это страшно и интересно! Художественные книги, в которых отсутствует жестокость — скучны для большинства из вас. То же самое и с фильмами, и с компьютерными играми. Чем больше жестокости — тем больше популярность. Исключения, безусловно, имеются, но они слишком незначительны. Да что там говорить? Достаточно посмотреть ваш среднестатистический телеканал, чтобы это понять. Вы не можете жить без жестокости. И как бы не пытались от неё избавиться — она вечно будет вас сопровождать.
-Не могу с тобой согласиться. Я не верю в то, что жестокость нам необходима.
-Этому есть вполне обыденное объяснение. Разум вам достался по образу и подобию Создателя. Это, как ты уже знаешь, крошечная крупица от общей массы Великого и Необъятного Вселенского Разума. Она ничтожнее самой ничтожной пылинки, но, тем не менее, это его полноценная часть, и с этим уже не поспоришь. Но вы переняли не только часть божественной составляющей. Перепало вам немного и от сумеречников. Да-да. Это может показаться странным, но вам свойственно улавливать аромат питательной энергии, активно выделяемой биоэнергетическими оболочками в момент их болезненной деформации. Грубо говоря, вы тоже умеете питаться чужой болью, как и мы. Но в существенно меньшей степени. Этим обуславливается появление так называемых "энергетических вампиров", способных поглощать чужую энергию. Возможно, виной тому послужил небольшой корректировочный перекос в сторону сумеречной основы, а может быть, это всего лишь обычная энергетическая недостаточность у некоторых неполноценных особей, вынуждающая их инстинктивно искать восполнение нехваток. Ты к какому мнению склоняешься?
-Ни к какому. Всё это, может быть, действительно интересно, но у меня нет абсолютно никакого настроения, чтобы вести подобные разговоры. По крайней мере сейчас, когда я должна найти Сергея. Когда ты меня к нему отведёшь?
-Ах, да-а, разумеется. Сергей. Я как-то о нём подзабыло. Он должен быть где-то здесь, -Хо осмотрелось по сторонам. -А, вон там, не его ли тащат к "Бронзовому Тельцу"?
-Куда его тащат? Что это значит? Я не вижу...
-Боюсь, что его с минуты на минуту погрузят в "Тельца". Но если мы поспешим, то можем успеть их остановить.
-Чего же мы стоим?! Побежали скорее!
Они бросились бежать между рядами пыточных орудий, чудовищных в своём разнообразии. Ольге казалось, что она продирается сквозь сплошной человеческий крик. И единственным её ориентиром стала огромная статуя быка, возвышающаяся прямо посередине этого страшного зала, до краёв наполненного человеческими страданиями.
Тускло поблескивающий в свете огромных факелов, "Бронзовый телец" безучастно взирал на них с высоты своего огромного роста, расположившись между двумя медленно вращающимися вертикальными колёсами, с привязанными к ним людьми. Внизу полыхал высокий костёр, облизывающий брюхо тельца языками пламени. Вскоре стало видно, как незаметные и безмолвные палачи гигантской камеры пыток, облачённые во всё чёрное, подкатив к боку титанического быка некое подобие самолётного трапа, затаскивают по нему наверх дёргающегося и вырывающегося человека.
-Останови же их! -закричала Ольга, обращаясь к Хо. -Почему ты их не останавливаешь?!
-Давай подойдём поближе, а вдруг это не он?
-Некогда выяснять! Останови их немедленно!
-Эй! -Хо сделало взмах рукой. -Приказываю остановиться!
Служители немедленно остановились, успев добраться до верхней площадки лестницы-трапа. Они обернулись к своему хозяину, и было видно, как от дыхания колышутся тряпичные маски, покрывавшие их лица. Пленник с заломанными назад руками, всё также крепко удерживался ими.
-"Бронзовый Телец" — одно из самых уникальных и извращённых изобретений человечества, призванное вызывать долгую и мучительную смерть, и при этом развлекать зрителей, порождая у них бурю эмоций, -вдохновенно произнесло Хо, останавливаясь подле чудовищных бронзовых копыт. -Настоящая жемчужина моей коллекции. Изобретатель этого бронзового чуда был истинным садистом. Кстати, судьба сотворила с ним злую шутку. Он сам стал жертвой собственного изобретения. Жестокая ирония, не так ли?
-Это не Сергей, -подойдя к лестнице, Ольга всматривалась в лицо пленника, наполовину скрытое прядями длинных волос. -Это не он.
Хо сделало жест рукой, и один из палачей, схватив узника за волосы, поднял ему голову.
-Действительно, не он, -Хо пожало плечами, и сделало указательным пальцем вращательный жест. -Вот видишь, зря торопились...
Ответив на его жест кивком, палачи тут же открыли массивную дверцу в боку "Тельца", и втолкнули пленника внутрь. Из нутра монструозного быка повалил пар. Дверца захлопнулась, и вопли жертвы превратились в гулкое, мелодичное мычание, издаваемое ноздрями чудовища. Печальные, царапающие душу, звуки заставляли тело цепенеть от ужаса.
-Это мелодия смерти, -объяснил сумеречник. -До костей пробирает, правда? Брюхо "Тельца" на четверть заполнено медленно нагревающейся смолой. Человек, помещённый внутрь, постепенно варится живьём. А его предсмертные крики, преображаясь специальной системой хитроумных музыкальных трубок, превращаются в эту ни с чем не сравнимую песню.
-Я хочу видеть Сергея!
-Ну вот, опять ты со своим Сергеем! Неужели тебе ничего не интересно, кроме него одного? Я не знаю, где он. Возможно, он стал одной из жертв, представленных в моей экспозиции.
-Ты это нарочно, да? Камера пыток — огромна! Пока я ищу, его успеют замучить насмерть!
-Будем надеяться, что не успеют. Так или иначе, тебе придётся всё здесь осмотреть.
-Проклятье!
Ольга металась от одного экспоната, к другому, поочерёдно вглядываясь в лица пытаемых жертв, и поспешно отводя глаза каждый раз, помня предупреждение Хо. Миновав колёса, она прошла страшную галерею крестов с распятыми мучениками, и оказалась в новом зале, с плавильными печами, где палачи заливали расплавленный свинец жертвам в рот. Она нечаянно задержала взгляд на молодой девушке, в раны которой лили свинец по капле, и острый спазм пронзил всё её существо, заставив скорчиться, и застонать от боли.
-Осторожнее, осторожнее, -напомнило вездесущее Хо. -Не жалей их, если не хочешь добиться их участи.
-Я знаю, -Ольга сплюнула кровь. -Отстань...
Держась рукой за живот, внутри которого не прекращались острые рези, точно все внутренности разом принялись вертеться вентилятором, она шла дальше, высматривая Сергея среди многочисленных узников адских катакомб. На правах гида, Хо неустанно рассказывало ей вдогонку о встречающихся на пути пыточных приспособлениях, смакуя каждую деталь.
-Существует множество способов изощрённых казней, где палачами выступают, скажем, дикие звери, собаки, крысы, и даже свиньи. Весьма мучительна смерть от муравьёв — они постепенно обгладывают плоть до костей. А так же, от пресловутых клопов, скорпионов, пчёл... И ещё от червей. Нет ничего хуже — быть заживо съеденным червями. А вот, взгляни-ка сюда. Это — ещё одна занятная выдумка вашего садистского мира. Человек закапывается в землю так, что торчит лишь одна голова, а палач медленно пилит ему шею специальной пилой. Пытка длится несколько дней. Если жертва умирает слишком быстро, то палач может, в наказание, разделить её участь. Бывало, что к жертве приставлялись лекари, которые залечивали раны в определённые промежутки времени, после чего палачи вновь продолжали свою работу. Это позволяло растянуть "удовольствие". Вот — занятный валик, для накручивания кишок, вытягиваемых из живота прикованной жертвы. Жестокость здесь бьёт все рекорды, и уступает лишь этому кровавому истязанию, где с несчастного мученика сначала сдирают кожу, а потом, в освежёванную плоть втирают колючки. А вот, классические приёмы прошлого века — пытка электричеством. Электроды, прикреплённые к самым чувствительным местам, заставляли говорить кого угодно...
-Выход. Где выход отсюда? Покажи мне выход, -Вершинина металась по небольшому леску, роль деревьев в котором исполняли колья, с посаженными на них людьми. -Выход!!!
-Сюда, пожалуйста, -поймав её под руку, Хо настойчиво повело сотрясающуюся от сильнейшего стресса девушку между кровавыми жердями. -Выход прямо за мясорубкой.
-За какой, к чёртовой матери, мясорубкой? Прекрати издеваться, Хо! Выведи меня отсюда.
-А я что делаю? Вот мы и пришли.
Они оказались на широкой и ровной площадке, которую почти со всех сторон окружал густой лес из кольев. Площадка выходила к обрыву, за которым не было видно ничего, кроме сплошной тьмы. Посреди площадки виднелось большое углубление в виде воронки, семиметрового диаметра.
Из узкой просеки, расположенной напротив, палачи время от времени выводили новых узников, после чего незамедлительно сталкивали их в воронку и тут же удалялись обратно. Крики сброшенных быстро обрывались, превращаясь в жуткий хруст и чавканье. Слегка приблизившись к воронке, Оля увидела, как по её краям стекает кровь.
-Это и есть твоя мясорубка?
-Да. Бесподобный экспонат. Он — как ваш мир. Из множества различных форм создаёт однородную массу. Взгляни сама.
К этому моменту, палач подвёл к краю воронки очередную жертву — тощего белобрысого парня, и спихнул его вниз. Ольга подошла поближе к углублению мясорубки, и, заглянув внутрь, едва совладала с накатившей тошнотой.
