Совет
Фонда Рабочей Академии
"Особый путь" ведет Россию к краху
Евгений Ихлов: Диктатуры и сверхгигантские империи легендарных завоевателей редко переживают своих создателей
update: 18-09-2014 (14:44)
Российско-украинская криптовойна, взаимный обмен санкциями с Западом, проходящий под всеобщий восторг как бывалых, так и новообращенных путинистов, идущая непрерывно с февраля демонизация Запада всеми средствами российской госпропаганды — еще больше приблизили нашу страну к цивилизационной изоляции, создали новую цивилизационную границу в Европе. В результате наступило долгожданное возвращение на тот "особый путь", который мы, казалось, окончательно покинули всего менее четверти столетия назад.
Мои соображения о том, почему это гибельно, полагаю, являются достаточно нестандартными, потому я берусь высказаться еще раз на тему, кажется, уже полностью изъезженную либеральной публицистикой.
Дело в том, что развитие отдельных человеческих сообществ (племенных союзов, княжеств, полисов), политических режимов, государств-культур и империй-цивилизаций подчинено циклическим закономерностям. Путь от формирования, расцвета, увядания и итоговой гибели проходят все. И, как в анекдоте про Красную шапочку и Серого волка, в финале их ждут "либо слияние, либо поглощение". Только у более крупных и структурно сложных образований циклы длиннее.
Диктатуры и сверхгигантские империи легендарных завоевателей редко переживают своих создателей. Государства и мегаполисы насчитывают века. Спад может временно смениться на новый подъем за счет подключения новых культурных ресурсов — обновления элит, временного включения в объединения более высокого порядка. Жизнь древних мегаполисов и царств продлевало их включение в уважающие их статус или автономию империи, как, например, это было с Вавилоном или Александрией, с Римом и Константинополем.
СССР мог практически не пережить Сталина, если бы в элитах и субэлитах (интеллигенции) не было влиятельного антисталинского слоя — т. е. деятелей, готовых создать новую, принципиально отрицающую сталинские порядки модель, не опирающуюся на массовый террор и харизматический авторитаризм, и включающую дозированную бытовую, научную и культурную свободу. В Китае обломки снесенных Великой Пролетарской Культурной революцией 1966-1971 гг. номенклатурных элит, вернувшись к власти после смерти Мао, спасли от распада страну, начали долголетнюю программу совершенно антимаоистских по содержанию реформ, по многим параметрам почти мгновенно открылись миру. Крах феодальной империи в 1911 Китай преодолел строительством гоминьдановского прозападного национального государства партии Гоминьдан (Национальная), приведшей к власти средний класс и офицеров, а великодержавный статус стране был возвращен маоизмом.
Россия могла практически не пережить краха коммунизма — спасли ситуацию многочисленные "антисоветчики" и "антикоммунисты" в элитах и субэлитах, которые мгновенно создали рыночные и демократические механизмы, начали интеграцию в западный мир, радикально обновили госидеологию за счет обращения к традиции, национализму и религии. Еще заметнее это произошло в бывших союзных и части автономных республик, где деспотизм и авторитаризм сохранился — при мгновенном вытеснении коммунизма в качестве госидеологии национализмом и доктринами авторитарной модернизации.
Григорий Померанц, отталкиваясь от работ классика французской социологии Эмиля Дюркгейма, отмечал, что племена и деревни появляются и исчезают, города и области то хиреют, то процветают, а империи (царства) и рождаются, и гибнут. Пророк Даниэль и автор Апокалипсиса показали это в жутких картинах последовательно пожирающих друг друга чудовищ — символов мировых держав древнего мира.
Цикл расцвета и гибели культур детально описал британский историк Арнольд Тойнби, со всеми фазами подъема, надлома и упадка.
Лев Гумилев оценил средний срок существования империи — локальной цивилизации — в 10-12 веков. И в истории так и было. Вплоть до того периода Западной Европы, начиная с XIV века (итальянское "треченто"), когда, по примеру Первого и Второго Рима (Византии) должен был завершиться и цикл постримской (готско-католической) цивилизации, а вместо этого в западноевропейском регионе начался период, называемый отечественными культурологами А.А.Пелипенко и И.Г.Яковенко "вторым осевым временем".
"Первым осевым временем" немецкий философ Карл Ясперс назвал тысячелетний период с VI в. до н.э. по V в. н.э., во время которого одновременно в Элладе, Индии, Китае и Иудее возникло личностное сознание, появились персоналистские религиозные и философские учения. Этот период был сменен Средневековьем. После "римского тысячелетия" настал "романо-германский" католический феодализм. Истечение его тысячелетия должно было отправить Западную Европу на свалку истории, сделать ее добычей турок, как перед этим такой добычей стали земли арабского Халифата и Византии. Вместо этого в Западной Европе появилось индивидуальное сознание, началось Возрождение. Через сто лет появилась Реформация. Цикл западной цивилизации качественно изменился — он оказался "разомкнут" (или на фазе роста стал принципиально больше, чем у предшественников).
Другие локальные цивилизации, включая Русскую, такого фазового перехода самостоятельно совершить не смогли и проиграли соревнование с западноевропейской цивилизационной системой. Поэтому мировой интерес к культуре Ренессанса, к истории Генриха IV и Людовика XIII (и Ришелье), создавших французскую нацию, и к золотой эпохе Тюдоров, создавшей английскую нацию, куда больше, чем к блистательным правлениям китайских, индийских и персидских императоров. Ведь как бы ни были велики и богаты владыки Востока, все равно к приходу французских и английских колонизаторов и Китай, и Индостан, и Ближний Восток, и Персия, и Индокитай ждали бы их в виде отсталых, рыхлых конгломератов средневековых княжеств. Только западноевропейская цивилизация открыла "секреты" практически непрерывного развития — индивидуализм, рационализм и "открытое общество". Но эти секреты имели коварную особенность — ими нельзя было пользоваться поодиночке. Страны (позднее их назовут "цивилизованными") могли успешно развиваться только в общей системной связи. Рывки происходили поочередно. В Италии, потом во Франции, потом в Англии, потом в Германии, потом в России и США. А затем, внезапные рывки снова делали отставшие было Италия и Испания. Втянутые в общение с динамичными Западом рвались вперед Япония и Корея (Южная), а когда они вышли на "плато", фантастически рванули Китай и Индостан.
Надо отметить, что в распространении цивилизаций ведущую роль играют культуры-сателлиты ("дочки"), захваченные "материнским" воздействием на примитивной стадии. Эллинизм распространила по миру армия небольшой варварской Македонии. Античную цивилизацию — брутальный и неотесанный Рим. У Рима эстафету западной культуры приняли германские племена, завоевавшие Галлию (Францию и Северную Италию). Англосаксонскую культуру всемирной силой сделали США. В Северной Америке роль цивилизационного локомотива от Новой Англии перешла к Калифорнии. Именно "варварская" Япония сделала дзен (чень)-буддизм рафинированного Южного Китая всемирным достоянием. Бедуин Моисей сделал источником трех мировых религий трансцендентальный монотеизм — эзотерическое направление древнеегипетской теологии. Увядающая французская культура периода "конца века" была выведена на новый уровень Россией "модерна".
Отмечу, что в гибели Римской империи нет особой мистики. Однако, вопреки устойчивым представлениям, ни принятие христианства, ни нашествие варваров не были фатальны. Христианская варварская Европа — это и есть Европа католического средневековья, со всеми ее рыцарями, университетами и империями почти в тех же пределах — Карла Великого и Священной Римской. Поэтому у Рима его роковые проблемы видимо были связаны с императорской вертикалью и рабством. Августы не смогли, а Меровинги — справились.
Современная глобализация — это формирование англосаксонской культурной системой матрицы для нециклической (открыто-циклической) общемировой цивилизации. В предыдущие полтысячелетия проходил своеобразный кастинг западноевропейских культур. Отбор шел на роль лидера иудео-христианской цивилизационной системы, которая к середине XVIII века выиграла соревнование в мировой динамике у всех остальных локальных цивилизаций планеты. Внутри системы соревнование за место матричной культуры последовательно проиграли Испания, Франция, Германия, Англия, Советская Россия. В финал первенства вышли США. Все другие существующие сегодня локальные цивилизации — японская, китайская, латиноамериканская, индуистская, исламская — носят закрытый и "полузакрытый" характер, и поэтому на роль строителя такой матрицы не могут претендовать.
Понятно, что все враги создания всемирной либеральной цивилизации объединены под флагом антиамериканизма. Никакого иного смысла у антиамериканизма не существует. Ползучий французский, немецкий и русский антиамериканизм — это раздражение проигравших в борьбе за право стать духовным лидером "Севера". Крах "мультикультурализма", о котором сетует Западная Европа и по поводу чего злорадствует Россия — это очевидный провал попытки создания в европейских странах той универсальной цивилизационной модели, в которой преуспели американцы и канадцы. А именно этот универсализм открывает путь к формированию культуры, способной сделать западные ценности "открытого общества" всемирными и тем самым завершить цивилизационную интеграцию человечества, избежать угрозы системной деградации.
Интересно, что многие публицисты и писатели-"альтернативщики" убеждены, что некоммунистический вариант российской истории сулил нашей стране такой уровень технологической и экономической динамики, который в сочетании с блестящим уровнем культуры и науки "серебряного века" именно ее поставил бы на нынешнее место США. Причем, на лет 30 раньше.
Любые попытки отгородиться от основного русла западной цивилизации, так называемый "особый путь развития", обрекают избравшие их страны-культуры на включение "циклического" механизма и неизбежный исторический крах. Особенно это относится к культурам, "генетически" связанным с европейской цивилизацией и поэтому обреченным постоянно восстанавливать свое равновесии в динамике (мысль Г.Померанца). Им уже не дано закрыться от мира и по-тибетски прозябать на обочине мировой истории.
Понятие "особого пути" (Дер Зондервег — Sonderweg) создали немецкие романтики, чтобы философски обосновать сопротивление влиянию британского либерализма и французского республиканизма. В результате в Германии на полвека было продлено политическое доминирование прусской аристократии, которая, поняв свою историческую исчерпанность, ввергла 100 лет назад страну в мировой конфликт с западным либерализмом и его младшим российским союзником.
Вообще, лозунг "особого пути" всегда означает стремление сохранить как можно больше антидемократических, по сути феодальных, средневеково-теократических или тоталитарных политических и социальных компонентов — даже при процессах вынужденной модернизации страны. Разумеется, когда 240 лет назад североамериканские колонии решили восстановить древнеримскую республиканскую модель, то на фоне абсолютистских и полуабсолютистских государств тогдашней Европы они выглядели очень экзотично, но исторически США выиграли, поскольку в кодах европейской цивилизации было сильно античное демократическое наследие. Напротив, вопиющим анахронизмом были многочисленные попытки сохранить и реставрировать в XIX веке средневековые феодальные порядки, или даже, как это произошло в гитлеровской Германии и в коммунистических режимах, заимствовать социальные практики восточного деспотизма.
Когда в разгар либеральных реформ Александра II историософ Данилевский выдвинул свою теорию изолированных культурных кругов, то это был прямой и очень нам знакомый выпад против "разрушительных" западных влияний. Альтернативой им предлагался поход на австрийцев и турок (с отнятием у них "Славянского мира" и Царьграда), а затем — вполне советское "закукливание" получившейся православной самодержавной суперимперии.
После краха Второго рейха в 1918 году, в полемике с демократическими реформами в Веймарской Германии, немецкий философ Освальд Шпенглер пишет популярнейшую работу "Закат западного мира".
Следующим, самым грандиозным вариантом реализации "особого пути" стал большевизм. Созданная им цивилизационная модель (неовизантийская) еле перевалила за 70 лет.
Китайская версия большевизма, вдохнувшая новую жизнь в угасшую китайскую имперскую цивилизацию, стала загибаться уже через 40 лет после победы Мао, очевидно увлекая весь Китай к гибели. Спасительный выход был найдет в невиданной для страны открытости к миру и в мобилизации социальных групп, нацеленных на модернизацию.
Примечательно, что в начале XX века Джек Лондон предвидел, что трудолюбивый и разумно управляемый Китай неизбежно станет "мастерской мира", оттеснив Англию, Германию и Америку (по сюжету его антиутопии завистливые европейцы "гасят" удачливого конкурента атомными бомбами). В нашей же реальности только после восьми десятилетий войн и революций Дэн Сяопин и его соратники-технократы вернули Китай на тот путь развития, который как бы и был ему предназначен. Впрочем, блестящий опыт Сингапура, Гонконга и Тайваня показали как реалистичность оптимистического взгляда американского писателя на судьбы Поднебесной, так и пагубность "утопических" мобилизаций общества.
Только острый системный кризис Японии в конце 90-х, который резко остановил стремительный послевоенный рывок, заставил Страну Восходящего солнца отказаться от многих черт своей сохраненной "особости", включая фактическую однопартийность и сращенность государства, большого бизнеса и мафии, полуфеодальный характер корпораций. В результате и в Японии возникла нормальная (вестминстерская) система "маятникого" чередования парламентских партий у власти.
Российский "особый путь", скорее всего, вернет нас в ту фазу имперского увядания, с которым мы, казалось, окончательно распрощались 23 года назад. Полгода назад у меня была иллюзия, что эстафета русской цивилизационной динамики будет подхвачена "дочерней" Украиной. К сожалению, фактическая украинско-российская война, скорее всего, надолго сделает украинскую культуру закрытой для взаимодействия с русской культурой. Точно также произошло с Прагой 20-х годов прошлого века, когда чешский национализм разрушил уникальный немецко-чешско-еврейский синтез времен Двуединой монархии, и она не смогла стать преемником Вены в качестве носителя блестящей "дунайской" культурной системы.
Вывод же мой из всего вышесказанного очень прост — сопротивление "закрыванию" российской локальной цивилизации, сопротивление ее "обосабливанию" — это борьба за само существование России в качестве единого социокультурного феномена мирового уровня, вписанного в общемировой (извините за тавтологию) процесс формирования свободной планетарной цивилизации. При этом у России нет и цивилизационного преемника. Ни европейская Украина, ни многочисленная и процветающая русская и русско-еврейская диаспора в странах Запада (Русский мир-2 в терминах академика В.Иноземцева) на эту роль не годятся.
