Помня о желании Бенезии быть как можно ближе к нему, Шепард в то же время радовался, что азари не замыкается в пределах фрегата, не стремится просто ждать возвращения капитана на борт, она занимается тем, чем считает для себя нужным, важным и необходимым. А если уж Бенезия хочет быть к нему ближе... то в полёте от Идена к Цитадели у них будет ещё много возможностей для этого. А пока... пока надо работать. Работать для того, чтобы Иден и его обитатели подготовились к вторжению Жнецов. Подготовились настолько хорошо, насколько это вообще возможно.
Идя к своей каюте — всё же приказ командира об отдыхе и питании надо выполнять в точности и быстро — Шепард обдумывал свои взаимоотношения с Бенезией. Да, матриарх азари, конечно, ему нравилась и как личность и как женщина. Но вот как совместить взаимоотношения с ней и с Дэйной... Шепард не знал. Информационная блокада позволяла пока обойтись без необходимого объяснения с подругой, время отлёта, а значит, снятия 'колпака' с планеты приближалось, что заставляло Шепарда раздумывать над вариантами действий всё чаще и всё полнее.
Старшая Т'Сони была опытна в построении взаимоотношений, она не преследовала Шепарда, не стремилась следить за ним, контролировать, не навязывала ему своё присутствие. И, тем не менее, Шепард понимал, что влюбился. Влюбился впервые полно и глубоко. Он не видел ничего особенного в том, что влюбился не в человека, не видел никаких особых препятствий к развитию дальнейших взаимоотношений с азари, но в то же время не знал, как всё это пояснить Дэйне. Может быть, она и понимала, что Джон её хочет отпустить, дать ей окончательную свободу, но... Сам Шепард не знал, что в действительности знала и понимала Дэйна в этом аспекте их взаимоотношений. То, что Дэйна его не разлюбит... нельзя было утверждать точно. Равно как нельзя было точно утверждать, что она не уйдёт от него, поняв, что её Джон наконец-то полюбил настоящей, взрослой любовью. Не первой, во многом платонической.
Войдя в свою каюту, Шепард плотно прикрыл за собой дверь, быстро приготовил себе травяной настой и, прихлёбывая напиток из почти литровой кружки, опустился в кресло, продолжая раздумывать над тем, как следует поступить, едва только информационная блокада с планеты будет снята. Приходилось просчитывать самые разные варианты, отдавая предпочтение известной 'триаде': 'да, нет, не знаю'. И этот просчёт не доставлял Шепарду ни малейшего удовольствия. Да, такой анализ ситуации, её вариантов, был необходим, но...
Пожалуй, впервые Шепард не знал, как поступить. Как поступить так, чтобы в наименьшей степени пострадали все другие разумные, кроме него самого. Одно дело — служба, работа, а другое — личные взаимоотношения разумных органиков. Да, у Бенезии — дочь и муж, они — азари и для Бенезии они — важнейшие и ценнейшие. И, тем не менее, он не может отрицать право Бенезии на то, чтобы полюбить его, человека, землянина. Полюбить хотя бы по той причине, что именно он, Джон Шепард, спас её, матриарха азари от дальнейшего пребывания в тисках хаскококона.
Неяркий свет софитов не напрягал глаза сидевшего человека. Шепард любил такой свет, ему хорошо думалось и работалось именно тогда, когда вокруг — полутьма и 'конус' освещает небольшое пространство, помогая концентрироваться на важном и необходимом. Привыкший просчитывать большинство вариантов, Шепард вынужден был отчётливо понять, что Бенезия полюбила его, человека, в силу обычной привязанности спасённой к своему спасителю. То, что спасённой оказалась многоопытная и мудрая матриарх азари, ситуацию в корне не меняло — Бенезия сама неоднократно говорила, что она плохо знала, кто такие люди, а значит, допускала, что многие законы поведения людей ей могут быть непонятны и даже восприниматься как противоестественные. Знаменитый закон несовместимости разных разумных рас действовал в этом случае особо жёстко и беспощадно.
Межрасовые браки часто за последние три десятилетия не раз превращались для землян в огромную проблему, а не становились чем-то способствующим развитию и совершенствованию. И сейчас Шепарду приходилось просчитывать как вариант разрыва отношений с Бенезией, так и вариант разрыва отношений с Дэйной. Не желая оставлять 'белые пятна', Шепард думал и о том, как ему действовать, если от дальнейших взаимоотношений с ним откажутся одновременно и Бенезия, и Дэйна. Понимая, что такой вариант очень возможен, Шепард не мог не признать, что в этом случае он действительно останется один в личном плане, а его общение с коллегами этой пустоты заполнить не сможет никогда. Нельзя было полностью смешать личное и служебное, нельзя. Карин — она принадлежала Дэвиду, потому Шепарду предстояло сохранить за собой позицию друга и заставить себя не выходить за любые рамки, обычные для этой позиции.
Если действительно ситуация сложится так, что он останется одинок в личном плане, то... две должности: старпома и командира десантного экипажа фрегата-прототипа вполне смогут обеспечить ему круглосуточную занятость, когда не останется времени для раздумий о недавнем личном прошлом. Полёт фрегата после пребывания у Цитадели будет длительным и сложным, а значит... Значит ни о каких раздумьях, способных повредить работе и службе, не может быть и речи.
С другой стороны Шепард не мог исключить полностью и вариант, при котором ему придётся согласиться на близкие взаимоотношения с Дэйной и Бенезией. Конечно, если и Дэйна и Бенезия согласятся на эти близкие взаимоотношения и договорятся между собой, ведь их — двое, а он — один и если между женщинами, а Шепард воспринимал азари только как женщин, не будет мира и спокойствия, то... никакого сосуществования, никаких взаимоотношений вообще не будет. А если и будут — лишь крайне сложные и ненормальные.
И тогда очень многое может быть разрушено. Разрушена спортивная карьера Дэйны — важность спокойствия и уравновешенности для спортсмена никем из землян не подвергалась сомнению. Разрушена семья Бенезии — Этита при всей её способности нормально воспринимать и даже использовать самые необычные варианты и сценарии развития событий, не простит Шепарду подобный экстрим, а Лиара вполне может начать мстить человеку за нарушенное спокойствие матери.
Да, Дэйна и Бенезия останутся на планетах, а ему предстоит продолжить полёт. Придётся заставлять себя быть спокойным, уравновешенным, собранным. Ему, конечно, поверят и разрешат продолжить полёт. На первый раз — поверят. Только он ведь не будет спокоен за Дэйну и за Бенезию. Они обе доверились ему. Доверились, понимая всю стандартность и обычность перспективы развития взаимоотношений. Они будут разбираться между собой, возможно — будут конфликтовать, а он будет знать об этих конфликтах и разборках и обязательно будет пытаться, примирить их.
Перспектива многожёнства, пусть даже и модифицированного, в данный момент не привлекала Шепарда. Да, он много раздумывал над этим вариантом развития взаимоотношений, понимал всю реальность и даже обычность этого варианта и для человека и тем более — для азари, но... Что-то в глубине души ему настойчиво подсказывало, что не следует торопиться с реализацией этого варианта. Что-то ему говорило о том, что у него впереди — встреча с единственной, той, кто станет для него самой важной, самой ценной и самой нужной. Той, кому он будет по-настоящему, полностью верен. Той, кто оттеснит на второй план и Дэйну, и Бенезию, и Карин. Эта безмолвная подсказка, родившаяся в тот момент, когда он закрывал дверь в свою каюту, с каждой минутой становилась для Шепарда всё дороже и яснее. Ничто не свидетельствовало о том, что его что-то или кто-то заставляет выбрать именно этот вариант, но теперь предстояло подумать о таком варианте более полно, предметно и чётко.
Встав с кресла, Шепард подошёл к двери, вышел из каюты и направился в 'столовую залу'. Взяв с линии раздачи поднос с обедом, он присел за столик, отхлебнул компот из стакана и вернулся к раздумьям об этой подсказке. Сейчас, когда он покинул каюту, прервал уединение, ему казалось, что и тогда, когда у него рядом будет та самая единственная, у него хватит сил продолжать любить и Дэйну, и Бенезию. Просто продолжать любить их обеих и делать всё для того, чтобы эта любовь была наполнена реальным и деятельным содержанием, а не просто словами и вздохами.
Спокойно обедавший старпом изредка поглядывал по сторонам. Если Андерсон сдвинул график его обходов и вахт у Карты на более поздние сроки — что-ж, это его командирское решение и сейчас у Шепарда не было оснований как-то противоречить Андерсону, доказывать ему, что он вполне в состоянии за короткое время нормально провести и обход, и вахту. Времени на пребывание на борту фрегата у Шепарда оставалось крайне мало — через час предстояло лететь в космопорт, а там — поучаствовать в ремонтно-восстановительных работах. Среди файлов, присланных с фрегата, было и сообщение о том, что иденцы готовы к переводу фрегата на поле космопорта, но, как знал Шепард, Андерсон принял решение стартовать с временной площадки, не нарушать порядок ухода кораблей с планеты.
Многое старпому становилось понятным, когда он наблюдал за нормандовцами. Обход и вахта, конечно, тоже давали немало информации для размышлений, но и такое неформальное наблюдение показывало, какова на самом деле обстановка на корабле. У многих нормандовцев начали складываться пары, поэтому члены экипажа и команды с огромным удовольствием покидали борт корабля не только для выполнения работ или служебных обязанностей. Приближение очередной затяжной ночи не могло стать препятствием для развития личных взаимоотношений — нормандовцы спешили сделать максимум возможного до отлёта корабля.
— Не хотел об этом говорить раньше, Джон, — к Шепарду за столик подсел Андерсон. — Но иденцы готовят нам проводы. Не знаю, с оркестром или без, но без церемоний, спокойно и тихо нам уйти с планеты теперь не удастся. Деталей не знаю, Джон. Таятся, шифруются. РЭБовцы, конечно, бдят, но пока что ничего настораживающего не выкопали. Надеюсь, что и не выкопают в ближайшем будущем, до самого момента отлёта.
— Отлёт будет сложным, — тихо сказал Шепард, прихлёбывая компот.
— Да. Хотели уйти по-тихому, теперь — не получится, — согласился Андерсон. — Может быть, это и к лучшему. Журналисты, полисмены, военные, ополченцы, учёные, археологи. Толпа будет... большая. Вполне могут ночь в день превратить. Надо сделать всё, чтобы не нарушить процедуру отлёта, — командир фрегата в очередной раз обошёлся без озвучивания уточнений.
— Сделаем, Дэвид. — Старпом встал, собирая посуду и приборы на поднос. — Куда мы денемся? Сделаем, — он поставил поднос на столик для использованной посуды, повернулся к своему командиру. — Или?
— Нет, Джон. Пока ничего настораживающего нет. — Андерсон встал, поправляя планшетку на поясе скафандра. — Челнок готов. Найлус и Сарен сообщили, что рады будут видеть тебя на площадках резервного космопорта. Они там уже давно, много успели сделать.
— Да уж. Читал отчёты. Где они только ни побывали...
— А уж сколько сделали! — усмехнулся Андерсон. — Ладно. У тебя есть ещё время до отлёта. Не торопись, Джон.
— Не буду. Пока это ещё возможно, — сказал Шепард, направляясь к лестницам.
Когда он ещё заканчивал свой обед, ему совершенно не хотелось возвращаться в каюту. Он вполне мог бы пойти в ангар, сесть в челнок и очень скоро прибыть в район космопорта. Отпустить машину обратно на фрегат и заняться настоящей работой. Той самой работой, которая позволяла ему всегда и везде отвлечься от ненужных размышлений. Идя сейчас к своей каюте, Шепард понимал, что ему придётся изыскать возможность как-то отвлечься от мыслей о Бенезии, Дэйне, Карин. Хорошо, что матриарх и врач отсутствуют на борту фрегата, а Дэйна... хорошо, что она далеко. И хорошо, что у фрегата и у Идена пока нет постоянной многоканальной связи с Землёй. До момента выхода фрегата на орбиту. А там... там информационная блокада будет снята и многое начнёт очень быстро меняться.
Открыв дверь своей каюты, Шепард переступил порог, но свет включать не стал. Незачем — всю обстановку своего обиталища он помнил до мельчайших деталей. Закрыв дверь на защёлку, старпом прошёл к креслу, сел, пододвинул кресло к рабочему столу, протянул руку к сенсору настольного софита, но нажимать не стал, положил руку на столешницу.
Джону вполне хватало Дэйны. Она заполняла его внутренний мир полностью, лишала любого намёка на одиночество. То самое одиночество, которое, так или иначе, знакомо любому детдомовцу, сироте. Дэйна как никто понимала Шепарда. Знала его. Она его... любила.
А сейчас... Шепард не знал, как она отнесётся к тому, что рядом с её Джоном надолго и всерьёз появилась Бенезия. Явик правильно сказал: заслужить любовь матриарха азари не могли очень многие протеане, куда уж там до представителей верховной имперской галактической расы каким-то там землянам, которые в Большом космосе известны всего-то три десятка лет.
Одно дело — просто отпустить Дэйну, дать ей возможность уйти, а другое — заявить о том, что он, Джон Шепард, полюбил не кого-нибудь там, примерно равного ему по возрасту. Точнее — равную. А полюбил матриарха азари. Здравомыслие и рассудительность при таком известии вполне могли оставить Дэйну и подвигнуть её на такие импульсивные действия, которые и просчитать-то — проблема, а не только предвидеть, опираясь на логику.
Одно дело, если бы он полюбил другую девушку-землянку. Это Дэйна, как понимал Шепард, вполне могла бы воспринять спокойно и нормально, но когда рядом с Джоном появляется более чем восьмисотлетняя азари... О каком нормальном взаимодействии и сосуществовании тогда можно говорить?! Это появление, само известие об этом появлении — огромный стресс для Дэйны. А рисковать своей подругой Шепард не хотел. И в то же время — не мог скрывать от неё этот факт. Да, он мог заявить Бенезии, что она, азари, встанет рядом с ним, Джоном Шепардом. Потому что понимал — это необходимо, прежде всего, для Бенезии. Не для Дэйны, которая вообще была великой домоседкой и решила сознательно ограничиться в своей спортивной карьере пределами Земли. Хотя очень многие спортсмены-земляне часто летали в другие населённые миры, где располагались человеческие колонии, совместно тренировались и проводили самые разные соревнования с людьми, местом рождения которых была уже не Земля.
Дэйна отказалась покидать пределы атмосферного щита. И Шепард воспринял такое её решение спокойно, не интересуясь истинными причинами. Для него было важно, что на материнской планете человечества Дэйна будет в большей безопасности, чем где-нибудь за её пределами и этого Джону до недавних пор вполне хватало для спокойствия. Пока он не узнал о приближении вторжения Жнецов.
Открыв инструментрон, Шепард, для того, чтобы понять, стоит ли отправлять их в неизменном виде или придётся писать одно большое письмо, пересмотрел свои письма Дэйне. Не хотелось, конечно, вываливать на подругу огромный объём информации, но... Вряд ли Дэйна успокоится, получив не одно, а несколько писем. Предстояло найти баланс. Шепард подумал о том, что уже написанные письма, возможно, следует сделать своеобразными приложениями к основному тексту большого нового письма. А уж в этом основном тексте он постарается пояснить своей подруге очень многое. Явно или неявно, но — постарается. А уже написанные письма он, конечно, подредактирует, осовременит.
