Гедимин поморщился.
— Я сказал, что делать, — угрюмо пробормотал он, чувствуя себя на редкость глупо. Предъявить было нечего — никаких доказательств даже самого явления (кроме случайных показаний дозиметра и череды нелепых аварий) у сармата не было. И уж тем более нечем было подкрепить предложенный способ борьбы — а описание, как прекрасно понимал Гедимин, звучало попросту нелепо. "Верно," — он горько усмехнулся. "Бред и чушь. Жертва... Как там говорил Константин? Кровавые жертвы всегда работают?"
— Понятно, — сказал Кенен Гварза, прервав затянувшееся молчание. — Больше ничего не предложишь?
— Верни мне установку, — буркнул Гедимин. — Тогда я всё доделаю. Или — делай как сказано. Тогда, в "Гекате", сработало.
— Можешь идти, — сказал Гварза. — На этом всё.
Гедимин шагнул за дверь. На секунду в подвале стало шумно, затем створки сомкнулись, отрезав сармата от источника звуков, но он успел услышать громкий возглас "Псих!" и одновременно с ним — быстрый вопрос: "Это правда?"
"Мне-то что?!" — Гедимин досадливо сощурился. "Пусть себе взрываются. Жаль только будет, если установку забросят. Она уже почти готова — добавить люфт и работать..."
20 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Ещё на подступах к северным гетто Гедимин услышал вой сирены; орала она вполголоса, но "макаки" на улицах оборачивались, и сармат видел, как они кривятся, и порой слышал сердитые голоса. Он и сам было насторожился, но через пару воплей понял — идут испытания: сирену настроили так, чтобы трудно было спутать её с аварийной. Потом грузовик, на крыше которого Гедимин устроился, выехал из высотного лабиринта, и он увидел между рядами сарматских бараков край белесого купола. Едва сирена смолкла, белое пятно исчезло.
Пока грузовик проходил все блокпосты между въездом в гетто "Сатханга" и самой энергостанцией, сирена успела взвыть ещё трижды. Гедимин, приподнявшись с крыши, смотрел, как поднимается и гаснет упрочнённый защитный купол. И скафандр, и обшивку, на которой он сидел, уже присыпало крупными снежными хлопьями, — снег "впустили" в Ураниум, то ли из соображений экономии энергии, то ли как дань человеческим традициям.
На станции снега было немного — только тот, что насыпался в перерывах между включениями купола. С дорожек убрали лёд, и роботы под присмотром деловитого сармата наносили последнюю разметку. Предупреждающие знаки, по новым правилам, дублировали на дорожном покрытии; Гедимин по старой памяти поискал табличку про купание в градирне и даже удивился, что не нашёл.
Он прошёл вдоль короткого отрезка рельсовых путей, упирающегося в закрытые ворота главного корпуса, и свернул к ангарам вспомогательных служб. На углу остановился и в последний раз оглянулся на мачты-излучатели, возвышающиеся над цветными куполами энергоблоков. Пока их "ветви"-концентраторы были сложены и плотно прижаты к "стволу", и мачты напоминали не деревья, а обелиски.
Вокруг главного корпуса было пустынно и тихо (если не считать сирены — испытания купола ещё не закончились); гул, лязг и скрежет доносились только из достраиваемых вспомогательных сооружений. Ангары больше не пустовали; снаружи их ярко выкрасили, а кое-какие — в основном хранилища горюче-смазочных материалов — ещё и прикрыли защитным полем. Из сооружений, занятых транспортной службой, доносился чей-то громкий голос, перекрывающий все звуки достройки и спешного ремонта, — сармат по пунктам читал список машин и их неисправностей. Что ему отвечали, Гедимин не слышал, — остальным участникам инвентаризации микрофонов не дали.
Отвлёкшись на чужой голос, сармат не сразу заметил, что уже пришёл — и что ворота его ангара открыты настежь, и из них торчит половина погрузчика.
— Стой! — кто-то шагнул Гедимину навстречу и сдавленно охнул, когда его отнесло к стене.
— Эй! — заорал высунувшийся из кабины филк. — Эй, там! Для кого на входе ленты?!
Гедимин покосился на ступню, обмотанную чем-то полосатым.
— Низко натянули, — буркнул он. — Под свой рост?
Спешить уже было некуда. Части разобранного верстака лежали в открытом контейнере, который собирались запаковать; остальное оборудование, судя по свежим маркировкам, сложили в один не слишком большой ящик. В полу ангара появился ряд продолговатых ям, под потолком проложили рельсы электрокрана, в дальнем конце шумно, с лязгом и руганью, собирали длинные стеллажи. Гедимин вдохнул поглубже, разрывая невидимый обруч, плотно сдавивший рёбра, и досадливо хмыкнул. "Вот тебе и лаборатория..."
— Куда это? — он махнул рукой в сторону запакованных ящиков.
— Твоё какое де... — вскинулся филк на водительском сидении. Договорить он не успел — в приоткрытую дверь очень легко было просунуть руку.
— Приказ, — прохрипел он, когда Гедимин разжал пальцы. Ткань комбинезона выдержала — в последнюю секунду сармат сдержал силу, сообразив, что незачем срываться на первом встречном.
— "Налвэн"... Приказ Маккензи, — добавил филк, прикрывая ладонью горло, и быстро захлопнул дверь кабины — Гедимин только и успел удивлённо мигнуть. "Не трогал я его шею... Или зацепил? Вроде не собирался..."
Он вышел из ангара; за спиной что-то кричали, но звуки доходили до Гедимина, как сквозь слой вспененного фрила. Обогнув последнюю цепочку строений и едва не столкнувшись с роботом-разметчиком, он увидел яркий купол энергоблока и остановился, хмыкнув себе под нос. "Значит, приказ Маккензи... Вот и поработал в новой лаборатории. На кой Маккензи вообще меня сюда притащил? Сделал новый материал — документы валяются у "макак". Новая установка? Ещё пару раз её взорвут и совсем забросят. Изучение накопителя? Поиск ирренциевых жил?.." — Гедимин криво ухмыльнулся. Разметчик, обогнувший было его, снова подполз к ногам и загудел; сармат-оператор выглянул из-за ангара и махнул рукой — "с дороги!"
Гедимин отошёл в сторону — ближе к энергоблоку, на уже размеченную дорогу. Отсюда проглядывался главный вход; ворота были приоткрыты, но за ними виднелись рамки и турникеты достроенной проходной. Гедимин шагнул было к ним, на секунду понадеявшись, что механизмы оставлены без присмотра, и проход свободен, но навстречу высунулись двое охранников, выразительно похлопывая по шокерам у пояса. Разглядев пришельца, оба помрачнели и подались назад, под прикрытие турникета. Гедимин покосился на свою броню, на их шокеры, выразительно хмыкнул и, развернувшись, зашагал к воротам. "Нечего тут делать. Поеду в "Налвэн". Цацки паять можно и в жилом отсеке."
...На этаже было тихо и пустынно; передатчик молчал. Гедимин, порывшись по карманам, выгреб горстку мелких камешков, несколько моточков проволоки разного сечения (меньше метра в каждом, — всё, что утащил с переработки) и плоские обрезки фрила, сложенные стопкой. За поисками под руку попался мятый листок, и сармат разгладил его и хотел постелить под найденные детали, но случайно заглянул на оборот — и остановился.
"А. Реактор-восстановитель," — он невесело усмехнулся. "Масштабный был проект."
Несколько секунд он разглядывал чертёж — схематичный набросок, скорее, общие соображения, чем реальный проект; для реального проекта он недостаточно проработал с альнкитами, да и теории (так и оставшейся у Гварзы) явно не хватало. "Полная перестройка, опасные режимы, эксперименты на работающем реакторе... Да, Маккензи будет очень рад такой идее. Сразу меня поддержит и пустит на станцию..."
Он скомкал листок так, что бумага, не выдержав, расслоилась, и сунул в карман. "А лучше бы сжечь," — мелькнуло в голове. "Мусор..." Сармат покосился на выключенный лучевой резак и махнул рукой. "Ладно, потом. А пока — обточить вот этот камешек..."
23 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
На этаже было тихо; Гедимин, случайно "выпавший" из сна, несколько минут лежал с закрытыми глазами, пока не понял, что заснуть не удастся — видимо, свою норму он проспал, и уже утро. Он перевернулся набок, лениво посмотрел на часы — было полвосьмого. "Рекорд," — невесело хмыкнул сармат, приподнимаясь на матрасе. "Скоро, как "макаки", буду спать часов по восемь."
Торопиться было некуда — с тех пор, как закрыли лабораторию, на стройку он даже не заглядывал. Камешки для поделок кончились, выковыривать новые пришлось бы из-под фундамента или дорожного полотна, а без каменных фрагментов получалась какая-то чушь. Мысли в голове ворочались лениво, вяло, будто сармат ещё до конца не проснулся, — но это было привычное явление в последние дни, Гедимин уже даже не злился. "Надо вставать," — думал он, отхлёбывая из фляжки с Би-плазмой. "Схожу в цех."
Последние два дня он, когда не возился с поделками и не пытался выйти на связь с Айзеком, тенью бродил по цехам "Налвэна", постепенно сужая круг блужданий. Лучше всего к нему относились на заводе энергонакопителя — точнее, у его рабочих не было времени к кому-то относиться. Печи и смесевые реакторы работали непрерывно, переплавляя сотни тонн "стекла" — для почти достроенных энергостанций в Южном Атлантисе, для Африки с её двенадцатью строящимися блоками, для бесконечной цепи подстанций, которую тянули по Андскому хребту... Гедимин приходил в цех и молча смотрел, как ползёт покрытый инеем конвейер, не успевающий отогреваться, как расплав из печи подают на вышку, и как "колбасу" накопителя снова вытаскивают на конвейер. Думалось об установке, так и не прошедшей испытаний.
"Ну ладно, идём, что ли..." — он убрал фляжку и нехотя поднялся на ноги. В коридоре лязгнула дверь — кто-то опять на бегу швырнул створки в разные стороны. Гедимин успел только сердито сощуриться, когда двери его комнаты распахнулись, перекосившись в пазах. На пороге стоял сердитый Кенен Маккензи.
— Джед, ты в себе?! В восемь предзапуск, а он дрыхнет до полудня!
Гедимин ошалело замигал, когда его схватили за руку и потащили к двери. Опомнился он уже в коридоре, запястье высвободил, но шаг замедлять не стал. Сердце снова забилось часто и гулко.
— Предзапуск? А я там зачем?
— Кто-то ж должен, — буркнул Кенен на бегу. — Да не спи ты! Там Гварза, командиры, мистер Ларош, — нужен кто-то из ваших!
— Макака лишняя, — не удержался Гедимин. — Лучше позови радиофага. Будет хоть один толковый приёмщик.
Кенен сердито фыркнул и толкнул сармата к открытой машине.
— Веселишься? А мне вот не весело. И Айзек... ну нашёл же время, — будто мало было проблем...
Он хотел прыгнуть на переднее сидение, но Гедимин, ухватив его за плечо, втащил к себе.
— Что с Айзеком?
— Джед! — Кенена перекосило, и сармат разжал пальцы, мельком удивившись вмятинам, оставшимся на скафандре Маккензи. — Джед, амбал, когда ты сдерживаться начнёшь?! Айзек цел. Только подкинул мне проблем. А теперь помолчи!
— Почему связь не работает? — спросил Гедимин, пропустив последнюю фразу мимо ушей. Кенен сердито фыркнул.
— Потому что не везде есть спутники. А где-то их и запускать-то некуда...
Гедимин мигнул.
— Айзек на Равнине? С кем проблемы? Радиофаги не дают руды?
Кенен ткнул его кулаком под рёбра.
— Предпуск, атомщик! Предпуск. Думай о реакторах! Ещё вот тебя мне не хватало, дипломат нашёлся...
Его бормотание оборвалось на полуслове. Глайдер, пролетев с проблесковым маячком по улицам Ураниум-Сити, пересёк границу гетто "Лоривег". Кенен высунулся наружу поговорить с охранниками, Гедимин встряхнул головой, прогоняя бесполезные мысли, и представил себе внутренности альнкита — отключение защитных полей и открывающиеся коридоры оттока, тёмно-синие стеклянистые плиты, чёрный обсидиан и холодный зелёный свет, текущий навстречу. Помогло.
...Взрывозащищённый коридор был открыт настежь — возможно, впервые со дня постройки; Гедимин прошёл все шлюзы, не задержавшись ни на секунду. Кенен сильно спешил, чуть ли не тащил его за руку; сармат только на спуске к главному щиту вспомнил, что предзапуск ирренциевого энергоблока занимает далеко не одну секунду, и опоздать на него крайне сложно.
К началу хотел успеть не только Маккензи, — в подземном отсеке собралось десятка полтора сарматов и два "Рузвельта". Чужаки стояли у мониторов, что-то уточняя у начальника смены — вернее, у сармата с наручной повязкой поверх серебристого скафандра. "Кенен Гварза у щита," — Гедимин, отступив к стене, удивлённо мигнул. "Сам будет запускать? А где их хвалёные всему обученные операторы?"
Гварза был единственным сарматом за мониторами — ещё два кресла занимали филки. Эти были в штатной униформе "Лоривега" и очень старались скрыть волнение, но ремонтник, привыкший к неподвижным лицам сарматов, прекрасно видел, как у операторов дрожат веки и мелко подёргиваются едва заметные мышцы у рта. Один из филков, поймав его взгляд, нервно поправил респиратор.
— Да, оба энергоблока, — ответил Гварза на очередной вопрос — чуть громче обычного. — Да, я сам проконтролирую процесс. Вам нет смысла находиться тут все тридцать часов. О ключевых точках, разумеется, вам сообщат.
— Резонно, — отозвался один из чужаков. — Не будем мешать вам там, где не можем помочь. Итак, к старту?
Гварза кивнул и, покосившись на младших операторов, опустился в кресло и закрепил на респираторе переносной микрофон. Гедимин притронулся к шлему, прикрывая глаза тёмным щитком, и убрал руки за спину. "Стой тихо. Без тебя обойдутся."
— Стоунфилд, приём, — ровным голосом проговорил Гварза. — "Лоривег" на связи. Как слышно? Доложите о готовности.
— Стоунфилд готов к приёму луча, — отрапортовал один из филков — по инструкции, но чуть громче обычного — видимо, для чужаков из "Вестингауза". "Стоунфилд?" — Гедимин задумался на секунду. "А, северный сектор... районная подстанция. Дёрнули их сильно заранее. Ну, это правильно."
— "Лоривег", первый блок, — снова подал голос Гварза. — Главный щит на связи. Как слышно?
Гедимин стоял неподвижно, слушая, как на связь выходят объект за объектом, — блочные щиты управления, энергомачты, внешний купол энергостанции... Секунды тянулись мучительно медленно — ещё мучительнее оттого, что у пульта сидел не он.
— Мачта-один, верхний диск к выделению, — скомандовал наконец Кенен. — Убрать блокировки!
— Ноль-ноль, луч отсутствует, — огласил один из филков показания, которые Гедимин и так прекрасно видел. За "Мачту-2" ответил второй. "По филку на блок," — ремонтнику даже стало не по себе, хотя он понимал, что в случае чего будет так же беспомощен, как "недомерки", и даже тяжёлая защита не спасёт.
— Мачта-один, запуск. Доложить по завершении! Мачта-два...
Где-то наверху включились приводы вращения — резервный аккумулятор для них стоял где-то здесь же, под землёй, специально для пусков — и на случай полного истощения энергозапасов. "Нужен один раз за всю жизнь станции," — промелькнуло в голове у Гедимина. "При первом пуске. Или... может, через триста лет простоя, — такой пуск, как первый. Чем-то мы сильно похожи..."
Мысль была глупая, и сармат едва не фыркнул в респиратор, — но тут Гварза обратился к операторам БЩУ, запустились приводы, вращающие главные накопительные сборки, и Гедимин, выкинув чушь из головы, впился взглядом в монитор. Здесь были все показатели — и растущая скорость вращения каждой из восьми сборок, и именно здесь загорелся бы красный сигнал, если бы со сборкой что-то пошло не так. Вал с замаскировавшейся трещиной до сих пор стоял перед глазами; Гедимин всматривался в цифры до рези в глазах, пока сборки не разогнались до штатных оборотов. "Кажется, выдерживают," — он облегчённо вздохнул. "Вовремя я тогда вмешался..."
