— Здрав... — начал было Стёпка, но тут же поправился, потому что ну как может здравствовать давно умерший человек. — Приветствуем Вас, уважаемый! Вы нам что-то хотите сказать?
— Да, — прошелестел призрак. — Я хочу... Не ходите дальше, молодые люди.
— Почему? — спросил Стёпка.
— А то что? — в один голос с ним напористо спросил Ванька.
— А то худо вам будет, — печально прошамкал беззубым ртом призрак. — Сгинете, али ещё какая беда стрясётся. Спотыкнётесь где не надо, али с лествицы сверзитесь. Шеи-то и посворачиваете, чего доброго... Впрочем... — он развёл украшенные множеством глуховато зазвеневших браслетов руками. — Вы же всё одно пойдёте, не послушаете старика. Я прав?
— Да, — Ванька выпятил грудь и взялся обеими руками за склодомас. — Мы пойдём. Мы такие. И никуда мы не сверзимся. Нечего тут каркать.
— Моё дело предупредить, — уже еле слышно выдохнул призрак. — Ваше дело — не поверить.
И растворился в темноте, ещё раз негромко прозвенев на прощание многочисленными браслетами. Осторожное эхо несколько раз повторило этот звон и затаилось, прислушиваясь к происходящему.
— Спасибо, — запоздало поблагодарил Стёпка пустоту. Затем повернулся к Ваньке:
— Может, в самом деле вернёмся?
Он это не потому предложил, что его испугали предсказанные призрачным чародеем неприятности, а потому, что ему просто надоело идти и идти куда-то по скучному подземелью. И не верил он ни в какие сокровища, ну, не верил!
— Ты что?! — возмутился Ванька. — Он же нарочно так сказал, чтобы мы дальше не пошли. Это, наверное, страж, который сокровища охраняет. Увидел, что мы уже близко, и решил нас попугать.
— Ты, Ванес, с этими сокровищами совсем сбрендил. Они тебе уже везде мерещатся.
— Мерещатся?! А ты видел, что у него на груди висело?
— Камень, вроде, какой-то.
— Сам ты камень! Алмаз там у него был — агроменный алмаз в золотой оправе! Ну, понятно, призрачный... А на руках браслеты, тоже золотые. Целая куча браслетов. И цепочка на посохе. Да и сам посох... Ты что, и вправду не разглядел?
— Ну, видел что-то такое... Он же весь был в этих висюльках, как ёлка новогодняя... Но с чего ты взял, что они золотые?
— Да какие же ещё? Конечно, золотые. Такой призрачный чародей какую-нибудь дешёвую подделку на себе таскать ни за что не будет. Вот так. А если есть призрачное золото, значит, где-то лежит и настоящее. Небось, старик этот охранял его, охранял, да там и помер. И теперь не хочет, чтобы мы это золото у него отобрали. Логично?
— Нет, ты точно головой подвинулся... не в ту сторону, — вздохнул Стёпка. — Ладно, идём, алмаз ты наш агроменный. Но если мы и вправду сгинем — виноват будешь ты.
А сам подумал, что уж очень вовремя появился этот увешанный прозрачным золотом призрак. Словно догадался, что уставшие демоны уже готовы плюнуть на всё и отказаться от поисков. Ну, пусть не оба демона, а всего один... Объявился из ниоткуда, поманил висюльками, напророчил нестрашные беды — только раззадорил. Попробуй теперь уговори Ваньку повернуть, драконом его теперь не остановишь. Как же — золото где-то впереди, сокровища несметные... Представил тут Стёпка друга своего закадычного, увешанного с ног до головы цепями и браслетами, с огромными перстнями на каждом пальце и даже с золотым кольцом в носу — и захихикал. Уж больно забавная картина получилась.
Ванес на его смешки покосился недовольно, заподозрил, понятное, неладное, но смолчал. У него сейчас поважнее дело было, чем с другом спорить, его со страшной силой звало и манило к себе спрятанное золото древних чародеев... или потерянное золото гномов... или надёжно спрятанное от чужих глаз золото весских князей.
Если бы не бесконечные повороты, мальчишки давно бы уже оказались за пределами замковых стен. Километра полтора прошли, не меньше. Заблудится в тёмных переходах было проще простого, и Стёпка давно догадался, что сам Пыжля здесь никогда не ходил и про дорогу к склепу рассказывал явно с чужих слов. Трусоватый гоблин на за что не решился бы бродить по жутковатым подземельям в одиночку. Ещё и людей почему-то совсем нет. Когда со Смаклой искали тайный выход из замка, то и дело чародеев (живых!) и прислугу (тоже живую!) встречали. А здесь одни пустые коридоры и гулкое эхо.
После уже не вспомнить которой по счёту развилки мальчишки наконец достигли цели. И произошло это обыденно и просто. Топали, топали и притопали. И ни фанфар, ни невидимых голосов, ни преграждающих заклинаний.
— Вот он! — довольно прошептал Ванька. — Дошли и не сгинули! И не фиг всяким призракам верить. Смотри, сколько гробов.
— Это не гробы, а саркофаги, — поправил Стёпка.
В склепе пахло, к счастью, не мертвяками, а всё той же пылью. Массивные мраморные (или гранитные) усыпальницы, едва освещаемые печально приглушёнными самосветками, бесконечной вереницей тянулись в темноту огромного зала с низким, сводчатым потолком. Ванька переходил от одного саркофага к другому и пытался прочесть надписи на надгробьях. Стёпка настороженно оглядывался. Не нравилось ему, что они, заявясь сюда без спроса, тревожат своим присутствием покой давно умерших людей. Так и казалось, что войдёт сейчас сюда тот сердитый отец Вироний, о котором говорил Пыжля, войдёт и прогонит со скандалом непрошенных гостей. А то и палкой наподдаст по мягкому месту. Потому что нечего посторонним делать в этом скорбном месте последнего упокоения многих и многих достойных чародеев и правителей.
— Есть! — тихий Ванькин возглас растворился в вязкой темноте. — Иди скорее сюда!
Самый крайний, стоящий у дальней стены склепа саркофаг, отличался от прочих не только внушительными размерами, но и тем, что на его отполированной крышке был тщательно выгравирован всё тот же княжий знак.
— Мы идём по верному следу, — торжественно объявил Ванька. — Я уверен, что этот дракон здесь неспроста. Я посмотрел, на других именно такого дракона нет. На других они маленькие и со сложенными крыльями. — он осторожно постучал костяшками пальцев по стенке саркофага. — Тук-тук! Как думаешь, кто там внутри лежит?
— Надеюсь, ты не хочешь его открыть, — сказал Стёпка. — Предупреждаю сразу: мне эта идея не нравится. И крышку мы не сдвинем. Она слишком тяжёлая. Больше тонны, наверное, весит. Это только в кино их руками сдвигают, а у нас даже лома нет.
— Эклитана твоя есть.
— Она камень не рубит. Она металл только рубит. И вообще — нельзя тревожить покой мёртвых. Может быть, тут сам Крутомир похоронен.
Ванька обошёл несколько раз вокруг саркофага. Потом склонился над крышкой, и осторожно сдул пыль с драконьего силуэта.
— Глянь сюда. Или я дурак, или всё слишком просто, — сказал он. Затем достал из кармана брелок от ключа-заклятки.
— Я не дурак, — прошептал он восторженно. — Видишь, это глаз дракона. Точь-в-точь по размеру подходит.
Отстегнув бесполезную цепочку, он попытался вставить брелок на место отсутствующего драконьего глаза.
— А ты не боишься, что сейчас крышка откинется, и оттуда мертвяк вылезет? — спросил и сам заинтригованный Стёпка. — Как начнёт выступать: "На колени, несчастный, твоя душа теперь навеки принадлежит мне!"
— Нафига мертвяку наши души, — отмахнулся Ванька. — Во — я же говорил, что подходит!
— И что дальше? — спросил Стёпка после того, как в напряжённом молчании прошло около минуты.
— А я знаю? Должно было сработать. Но почему-то не сработало.
— А ты его поверни, — посоветовал Стёпка. — Видишь, у тебя зрачок неправильно стоит. У маленьких дракончиков зрачки вертикальные.
Ванька повернул брелок вокруг оси и тотчас испуганно отдёрнул руку:
— Ауч!
Зрачок в каменном глазу засветился алой искрой. Было полное впечатление, что глаз ожил и — более того — увидел склонившихся над ним мальчишек. Стёпка поёжился: глаз смотрел пристально и словно в самую душу. Словно просвечивал их насквозь. Ванька прерывисто вздохнул. Внутри саркофага заскрипело, под ногами задрожал пол. Ванька отпрыгнул в сторону. Стёпка на всякий случай тоже отошёл, выставив эклитану. Если в самом деле полезут мертвяки — им крупно не поздоровится... Им — это, конечно, мертвякам, кому же ещё...
Воздух над саркофагом подёрнулся мелкой рябью, как вода в тазу, если по нему постучать, затем из полумрака проявилась полупрозрачная фигура высокого широкоплечего воина в пластинчатой кольчуге, остроконечном шлеме и с уже обнажённым мечом в руке. На почти неразличимом лице отчётливо были видны только светлые глаза, да угадывались ещё длинные усы и окладистая седая борода. Воин сурово смотрел на замерших мальчишек, мол, как вы осмелились потревожить мой покой? Его широкие плечи почти задевали стены, верхушка шлема упиралась в потолок. Широкий полуторный меч готов был разить и крушить.
Стёпка поёжился. Ему было неловко. "Извините, мы не хотели" — чуть было не вырвалось у него. Но воин вдруг убрал меч в ножны и медленно растворился в темноте. Алая искорка драконьего глаза на крышке саркофага мигнула и тоже погасла.
Ванька осторожно выдохнул и отпустил рукоять ножа-склодомаса.
— Я думал, сейчас как рубанёт меня этим мечом... Это Крутомир был?
— Не похож, — сказал Стёпка. — Слишком старый и седой. Наверное, это Крутомиров отец. Или дед. Вон их сколько здесь лежит. А призрак, наверное, просто посмотреть решил на того, кто его потревожил. Если бы мы ему не понравились, тогда бы точно рубанул.
— И ничего не понятно, — опечалился Ванька. — Хоть бы подсказал, что ли, как эту крышку открыть.
Он опять пошёл вокруг саркофага в надежде разгадать его тайну. А Стёпка вдруг заметил, как лёгким сквозняком гонит по полу лежащую под ногами пыль. Он опустился на колени, прижал к полу ладонь и тотчас ощутил довольно сильное дуновение. Сквозило из-под основания саркофага.
— Что ты там увидел? — Ванька уже был тут как тут.
— Погоди-ка, — Стёпка поднялся и вынул из драконьего изображения глаз.
— Ты зачем?..
— Затем. Слышал?
Неподъёмный каменный параллелепипед опустился с отчётливым стуком.
— Ну и что ты хочешь этим сказать?
Стёпка молча вставил глаз на место.
Под ногами задрожало, саркофаг с тяжким вздохом приподнялся. Всего на полсантиметра, не больше. Глаз приветливо мигнул, как бы подбадривая. Призрак на этот раз появиться не соизволил (хотя ожидалось), наверное, ему было просто лень.
— И что? — спросил Ванька.
— Не знаю, — признался Стёпка. — Может быть, его сдвинуть теперь можно. Давай попробуем.
— Тут бульдозер нужен.
Бульдозер не понадобился. Стоило мальчишкам упереться руками, как махина саркофага со скрипом отъехала по невидимым рельсам в единственно возможном направлении, открывая уходящую во мрак крутую каменную лестницу. Из глубины пахнуло подвальным холодом и пыльной застоявшейся тайной.
— Вот это да! — восторженно прошептал Ванька. — Спустимся, а?
— Придётся спускаться, — согласился и Стёпка. Кажется, не очень удачно начавшееся приключение превращается во что-то большее. Во всяком случае — более интересное, чем глупая толкотня у заколдованного входа.
— Мне кажется, глаз нужно вытащить, — сказал Стёпка. — Это же ключ. А то вдруг мы без него назад не выберемся.
— А если закроется?
— Вот давай и проверим.
Извлечённый из дракона брелок ничего не изменил. Только где-то далеко внизу мягко засветилась самосветка.
— Приглашают, — прошептал Ванька.
"Ают-ают-ают" — таким же шёпотом отозвалось из глубины встрепенувшееся эхо.
Степан шагнул первым, замер на первой ступеньке, прислушиваясь. Ванька, взволнованный приближением к тайне, нетерпеливо подтолкнул его в спину:
— Не тормози, чего застыл?
— А вдруг здесь ловушки какие-нибудь. Помнишь, как в Индиане Джонсе и Ларе Крофт.
— Вряд ли, — Ванька вытянул шею, даже зачем-то принюхался. — Не похоже. Да и зачем? Если ты открыл саркофаг, значит, ты по-любому свой.
— Как-то неубедительно звучит.
— Ну давай, тогда я первым пойду, если ты так боишься.
Но Стёпка уже, плюнув на все опасения, двинулся вниз. Гузгай внутри молчал, похоже, и в самом деле, никакой опасности пока не было. Ванька сопел за спиной. Придерживаясь за холодный шершавый камень стен, они спустились ступеней на десять, потом дружно оглянулись.
— Закрыть бы, — неуверенно сказал Ванька.
— Зачем?
— Ну-у... Чтобы никто пока не вошёл... Пока мы там.
— Сим-сим, закройся, — пошутил Стёпка.
Тут же над их головами заскрипело, зашуршало и тяжёлая крышка грузно проволоклась по полу. Глухой стук возвестил о том, что саркофаг встал на место.
— Замуровали, — прошелестел в полумраке Ванькин голос.
— Вали-вали-вали, — прошептал в его ухо Стёпка.
— Дурак, не пугай. И без того страшно.
— Не боись, — успокоил его опытный путешественник по подземельям по имени Стеслав. — Как вошли, так и выйдем.
— А ты откуда знаешь?
— Потому что я умный, а не то что некоторые. Ты глаза-то разуй! У тебя перед носом такой же дракон. Вставим глаз и откроем. И что бы ты без меня делал? Пропал бы ни за грош.
— Ты гений, — согласился Ванька. — Почти такой же, как и я...
И тут наверху забубнили недовольные голоса. Кто-то то ли ругался, то ли ссорился. Вот лязгнула сталь, вот чем-то тяжёлым ударили по каменному полу.
Мальчишки испуганно переглянулись.
— Интересно, кто это там орёт? — шёпотом спросил Ванька. — Может, зря мы сюда полезли? Может, этот ход запретный и пользоваться им разрешено только чародеям, как думаешь?
— Я думаю, что надо послушать, — Стёпка тихонько поднялся наверх, чуть ли не упёрся макушкой в пыльное дно саркофага и прислушался. Ванька тихо сопел за его плечом.
Невнятные голоса продолжали переговариваться, слов разобрать было невозможно, угадывались только сердитые интонации и чьи-то резкие команды, что-то похожее на "найти, поймать и схватить!" Хрустнули под подошвой камешки, кто-то грузный ходил по склепу туда-сюда, словно пытаясь что-то или кого-то отыскать.
Ванька поёжился.
— Ты чего?
— Вампирами, кажись, потянуло, — пояснил Ванька. — Неужели не чуешь?
— Ну да, похоже. Что они там делают, интересно?
— У них там тусовка, я думаю, — округлив глаза, предположил Ванька. — А что — вампирам в склепе самое место. Может, они вообще в гробах... в саркофагах спать любят.
— Ладно, — Стёпке надоело стоять в скрюченной позе и он подтолкнул Ваньку вниз. — Даже если это и вампиры, им сюда всё равно без твоего драконьего глаза не попасть. Давай, Ванин-Сусанин, шагай вперёд, только в болото какое-нибудь подземное не заведи.
Через некоторое время, когда мальчишки миновали пять или шесть самосветок, Стёпка сказал:
— А ведь здорово похоже на компьютерную игру. Так и кажется, что сейчас скелеты полезут. Ты готов?
— Я скелетов не боюсь, — Ванька уверенно топал вниз. — Склодомасом отобьюсь. Как шарахну — сразу черепушка вдребезги!
— Лишь бы не твоя. Они ведь тоже шарахнуть могут, между прочим.
— Зря стараешься, Стёпочкин. Я не из пужливых. Ну, высосов, конечно, побаиваюсь, это да... А скелеты и призраки нас не остановят.
