Он покосился на Стёпку, глаза его буквально сияли: приключения продолжаются!
— Круто, да! Честное слово, всю жизнь о таком мечтал.
Степана и самого слегка торкнуло. Эта уходящая вниз, в клубящийся полумрак лестница, эти сложенные из массивных камней стены, отчётливое ощущение чуда... Ванькино восторженное лицо наконец... Даже мурашки почему-то выступили, и в груди приятно заныло от предчувствия чего-то огромного и удивительного... Всё отступило, всё ушло и сделалось неважным — и вампиры, и оркимаги, и вообще все тайны и магические заморочки разнообразных недругов и злопыхателей. Мальчишки шаг за шагом приближались к ТАЙНЕ... Ну, или думали, что к ней приближаются.
— Во, кажется, пришли, — Ванька скакнул сразу через несколько ступенек, едва не свернув себе шею. — Смотри какая дверь! Класс!
Дверь была основательная, массивная, скорее всего, дубовая, вся в железных полосах с мощными заклёпками. Такую, пожалуй, и тараном не сломаешь. Ни засова, ни ручки, ни замочной скважины, зато сбоку, на стене, вырублен в камне всё тот же силуэт дракона с углублением для глаза.
— Как-то всё слишком просто, — опять засомневался Стёпка. — Как-то слишком гладко. Сплошные рояли!
— Какие рояли? — не понял Ванька. — Ты, по-моему, уже заговариваться начал. Пылью веков надышался, да?
— Рояли — это в фэнтезийных книгах всякие вот такие очень вовремя появляющиеся вещи или подсказки, которых в настоящей жизни не бывает. Ну, например, тебе нужно врага победить, а ты, как назло, без оружия. И вдруг — раз! — откуда-то с неба к твоим ногам падает крутой меч. Типа подарок.
— Эклитана, — покивал Ванька.
— Она не упала, она со мной сюда провалилась... Хотя да... Похоже... И вот эти подсказки с драконами на стенах — тоже похоже. Как будто кто-то специально для нас приготовил. Прошли по ним, как по Арбату... А до нас, что, никто их не видел? Одни мы такие все из себя крутые, да? Ты в самом деле в это веришь?
— Да крутые, ну и что? Да, между прочим, верю. Я, например, очень даже не против, если кто-то специально для нас эти знаки приготовил. Главное, чтобы там взаправду сокровища были. А они там точно есть, я знаю.
— Откуда?
— Да ты на дверь посмотри! Видал какая! Это же почти сейф!
— Вот сейчас и увидим, что там за сейф. Вставляй свой... драконий глаз.
Брелок и здесь встал на место, как родной. Но едва в нём ожил алый зрачок, гулкий голос, доносящийся сразу со всех сторон, грозно вопросил:
— Кто?!!
С каменных стен посыпалась пыль, Ванька в испуге отшатнулся, у Стёпки тоже что-то ёкнуло внутри.
— М-мы, — проблеял Ванька.
— Кто?!!! — Ещё грознее вопросил голос, так что даже в костях отдалось.
— Демоны-исполнители пятьдесят второго периода, двадцать четвёртого круга, седьмого уровня, тринадцатой степени... э-э-э... восьмого порядка, — старательно перечислил Стёпка, оглядывая дверь и пытаясь определить место, и которого исходит голос. Подумав, он добавил на всякий случай: — Стеслав-Избавитель и Ванесий-Исцелитель.
— А где же Герой? — показалось или в голосе в самом деле прозвучала неприкрытая насмешка.
— Герой улетел в Протору на драконе, — честно ответил Стёпка. И подумал, что сейчас голос скажет, что, мол, когда он прилетит, тогда все вместе и приходите.
— Назови имя! — потребовал голос.
Ванька беспомощно оглянулся на Степана. Тот пожал плечами. Какое имя? Чьё? Явно же не Смаклы. Не может такого быть, чтобы таинственный голос требовал назвать имя малолетнего гоблина, пусть даже он, возможно, и станет когда-нибудь Героем. Ванька состроив большие глаза, просительно тряс руками: ну, говори же что-нибудь, говори!
— Смакла, — всё-таки попытался Стёпка.
— Назови имя! — ещё грознее потребовал голос.
— Э-э-э... Гоблин Смакла из Горелой Кечи.
— Назови имя!!!
— Да, ёжкин же кот!.. Крутомир! — неожиданно для себя ляпнул Стёпка. — Нет, не так!.. Крутомир Косая Сажень.
— Верно, — нехотя подтвердил голос, и в двери что-то клацнуло и провернулось. Но сама она при этом даже и не подумала открываться.
— Откуда ты всё знаешь? — прошептал Ванька в Стёпкино ухо.
— От элль-фингского верблюда, — так же тихо прошептал он в Ванькино ухо.
— Дурак, я серьёзно.
— Погоди, ещё, кажется, не всё.
И точно — продолжение последовало тут же.
— Назови имя! — вновь прогрохотал голос.
Стёпка наморщил лоб, лихорадочно пытаясь найти отгадку. Интересно, ограничено ли здесь время на обдумывание ответа? А ещё интереснее — сколько у него есть неудачных попыток? И можно ли попросить подсказку?..
— Могута Неистовый, — брякнул он наконец и замер, ожидая худшего. Наугад ведь тоже сказал.
— И опять верно, — согласился голос, и в двери во второй раз звучно провернулась какая-то шестерёнка.
Ванька, сияя во все тридцать два зуба, беззвучно исполнял перед ней танец обкурившихся папуасов. Стёпка повертел пальцем у виска: ты что творишь, сейчас посмотрят на тебя и решат, что таких придурков внутрь пускать нельзя.
— Назови имя!
— Боеслав, — сказал Стёпка, уже почти уверенный в правильности ответа. — Э-э-э... пока просто княжич.
— Угадал, — кажется, голос был слегка раздосадован.
— Догадался, — поправил гордящийся собой Стёпка.
— Ладно, догадался, — признал устало голос. — Можете войти.
В двери гулко щёлкнуло, и она слегка приоткрылась. Просочившийся в образовавшуюся щель свет заставил дрогнуть Стёпкино сердце. Ванькино же просто-напросто едва не взорвалось.
* * *
Золото — оно очень тяжёлое. И когда на твою голову падают золотые монеты, ощущения, надо сказать, не слишком приятные. Местами даже и болезненные, особенно для ушей. Но Ванька, тем не менее, пару горстей на себя высыпал. И даже не ойкнул. Исполнил, так сказать, мечту по полной программе. Он сидел в открытом сундуке на куче золота и бездумно перебирал в руках бесчисленные кедроны, орклоны, гномионы, вурдалоны, троллеры и гоблеры (если, конечно, когда-нибудь эти древние монеты так назывались). Он пересыпал их, поглаживал, ворошил, и золотое сияние окружало его со всех сторон, и увесистые золотые кругляши жирно позвякивали под его пальцами, потревоженные в своей бесценной дремоте впервые за бог знает сколько лет.
— Я щас помру, наверное, — сказал Ванька счастливым голосом. — Честное слово, помру.
— Не сиди на холодном золоте, — ехидно посоветовал Стёпка. — Застудишься.
— Золото не студит, оно лечит, — возразил Ванька, обрушивая себе на голову ещё одну щедрую горсть.
— Оно не лечит, а калечит. Вон, тебя уже почти с ума свело.
— Да и пускай, — Ванька и в самом деле на какое-то время сделался совершенно невменяемым. — Из-за такого можно чуть-чуть и свихнуться. Только чтобы не насовсем. А-а-а, смотрите на меня все: я на золоте сижу и на золото гляжу!
— И на кучу золотую наглядеться не можу, — съехидничал Стёпка, но Ванька только отмахнулся. Он был по-настоящему счастлив и ничто не могло омрачить переполняющую его радость. Мечта сбылась, а всё остальное неважно!
Самого Степана обилие золота как-то не особенно трогало. Хотя, что спорить, поначалу ощущения были — ого-го! И дух захватывало, и грудь распирало, и даже на какой-то миг показалось, что весь мир вот-вот упадёт к ногам, и всемогущества полные штаны, и дела теперь такие завернуть можно... В общем, раззудись плечо, размахнись рука... Недолго, к счастью, длилось, прошёл восторг и наваждение схлынуло. Даже дышать легче стало, честное слово.
И теперь он неторопливо, словно в музее, ходил вдоль стен и с любопытством, но уже без особого трепета разглядывал стоящие на полках массивные сундучки, узорные ларцы, изящные чаши, чеканные кубки... всего и не перечислишь. Даже многочисленные яркие самосветки стояли в прорезных золотых поставцах. Золото здесь было всюду. Причём только золото. Ни серебра, ни россыпей самоцветов, ни дорогого оружия, ни доспехов... Одно золото в разных видах, формах и оттенках. Этакий Форт Нокс магического мира. Сокровищница таёжных князей. Хранилище золотого запаса, о котором, кажется, в замке не знал пока никто, кроме двух демонов. Ну и, наверное, того, кто это хранилище строил, а потом прятал. Если он, конечно, ещё был жив. Почему и каким образом про это место не проведали чародеи — это отдельный вопрос, которым Стёпка даже и не заморачивался. Какая разница! Главное ведь, что мы это золото нашли. Спасибо настырному Ванесу. Если бы не он, так и лежали бы бесценные сокровища, надёжно укрытые от чужих глаз. Догадаться, что демоны были единственными, кто попал сюда впервые за много-много лет, было нетрудно. На полу, покрытом приличным слоем пыли, виднелись отпечатки ног только Степана и Ваньки. И золотые изделия на полках никто не трогал, наверное, с тех самых пор, как их сюда поставили. Стёпка взял пузатую вазу, стёр с неё пыль (тоже чуть ли не золотую!), посмотрел на своё отражение... и никакого отражения не увидел. Блин, даже в золоте демоны не отражаются, вот ведь досада!
Кстати, тут же на стене висело зеркало в золотом — а кто бы сомневался! — окладе с завитушками. Отражать демонскую физиономию оно тоже не пожелало. Стёпка смахнул с него рукавом пыль. Хозяин отвечай-зеркала в золотой короне и в расшитой золотыми нитями мантии восседал на золотом троне... и, похоже, просто спал. Этакий уставший от государственных раздумий самодержец, даже в минуты отдыха не покидающий свой пост. Корона сползла набок, забавно оттопырив ухо, на виднеющейся из-под мантии безвольной пухлой руке блестели золотые кольца — по два на каждом пальце. Кажется, хозяин отвечай-зеркала тоже был абсолютно счастлив. Ему можно было позавидовать. Никаких забот, никаких проблем... Но с другой стороны — такая золотая тоска, что удавиться впору.
Теперь возникает главный вопрос. Что со всем этим богатством делать? Кому открыть тайну, кого обрадовать или, напротив, озадачить? Отцу-заклинателю? Серафиану? Купыре? Могуте с Боеславом? Тут придётся хорошенько подумать. По-хорошему, начать надо, конечно, с отца-заклинателя. Потому что сокровища лежат в замке, которым он управляет... А с другой стороны — саркофаг-то явно княжеский... Сурьёзная промблема, как шутя говорил папа в трудных ситуациях.
Стёпка взял с полки массивную чашу с витой ручкой, отлитой в виде приготовившейся к броску змеи. Чаша тянула килограмма на полтора, не меньше. Он представил, как опускает её в котёл ополчения, и как чаша тут же превращается в звенящий поток полновесных драков. Да парой-тройкой таких чаш тот котёл можно монетами доверху наполнить!..
— Ванька, ты там ещё жив? — крикнул Стёпка, и эхо весело запрыгало по сокровищнице, отражаясь от тусклой желтизны презренного, но такого дорогого металла.
— Почти, — прохрипел счастливым голосом Ванька. — Вот это мы дали, скажи! Вот это скоро все рты поразевают! Это ж сколько здесь золота!.. Это ж представить было невозможно! Я всякого ожидал, но такого!..
— Ну что, теперь твоя душенька довольна? — Стёпка присел на один из сундуков, посмотрел на ошалевшего Ванеса. Насчёт "все рты поразевают" он решил пока друга не огорчать. Пусть порадуется. Заслужил. Вон с каким упорством сокровища эти искал. Никто не верил, Стёпка не верил, а он искал и нашёл. Уважения всяческого заслуживает, что и говорить.
— Дурачина ты, простофиля, — тут же отозвался Ванес. — Ведь не верил мне, обзывался! Что теперь, старый дурень, скажешь?
В школьной постановке по сказке Пушкина он по собственному выбору изображал как раз старуху, страшно переигрывая и смеша зрителей своими ужимками чуть ли не до колик. С тех пор время от времени эта роль прорывалась в нём цитатами и интонациями.
— Ты нереально крут, — повинился Стёпка. — Нижайше прошу Вашу Милость о прощении. Виноват со всех сторон, больше не буду, исправлюсь и всё такое... Что думаешь делать?
— Я ещё немного посижу, — сказал Ванька. — Я ещё не весь золотом пропитался. Мне привыкнуть надо к мысли, что мы на самом деле сокровища нашли. Мне ещё кажется, что это всё сон. Только щипать меня не надо, всё равно не проснусь.
— "Ради золота можно жить, — выразительно продекламировал Стёпка, театральным жестом обводя сокровищницу, — но при этом стоит учесть, что золото нельзя пить и золото нельзя есть."
— Я не собираюсь жить ради золота, — обиделся Ванька. — Я просто радуюсь. Могу я просто тупо порадоваться тому, что нашёл кучу золота?
— Можешь, можешь, — успокоил его Стёпка. — И тупо и остро. Только не слишком долго, а то в дракона превратишься... Хотя в Дрэгу, например, я и сам бы хотел превратиться. Ненадолго.
— Что-нибудь отсюда брать будем? — спросил Ванька, вертя перед глазами одну из монет.
— Зачем? Мы же не грабители. Это же всё не наше.
— Чтобы показать князю, — пояснил Ванька, который, оказывается, не просто так пропитывался золотым духом, а всерьёз размышлял о будущем. — Чтобы он нам точно поверил. Хотя, конечно, и так поверит, но с золотом, оно как-то надёжнее получится.
Они некоторое время бродили вдоль стен, открывали сундуки, перебирали монеты, украшения и посуду.
— Почему здесь только золото? — задумчиво спросил Ванька. — Как-то странно. Словно какой-то свихнувшийся на золоте маньяк его собирал.
— Наверное, где-то есть зал, в котором только серебро, — предположил Стёпка. — Или такой, в котором одни драгоценные камни...
Он увидел, как у Ваньки загорелись глаза. На этот раз в них сияло не золото и даже не серебро, а переливающиеся и сверкающие самоцветы.
— Алмазы там, сапфиры всякие, — вкрадчиво продолжил Стёпка, — изумруды, топазы, рубины, яхонты...
Свет в Ванькиных глазах приобрёл нереальную силу, они засияли ярче самых ярких бриллиантов.
— Хризолиты, аметисты, турмалины, жемчуга...
На жемчугах наваждение кончилось. Ванька очнулся, глаза его потеряли нездоровый блеск, он тряхнул головой и сказал:
— Жемчуг — фу! Разве это драгоценность!.. А что такое хризолит?
— Не знаю, — признался Стёпка. — Камень какой-то. Называется красиво. Читал где-то.
— Нет, — вздохнул Ванька. — Хватит с нас и золота. А серебро и самоцветы пусть они теперь сами ищут. Что мы им, нанялись что ли, сокровища спрятанные отыскивать? И так уже вон сколько нашли — не на одну армию хватит... Бли-и-ин! — он в непритворном испуге уставился на друга, — Армия! Стёпыч, тебе не кажется, что мы здорово влипли с этими сокровищами? Может, ну их? Не будем никому про золото говорить, а? Прибьют ведь нас, когда узнают. Или весичи, или оркимаги, или вампиры. Смотри, сколько его здесь. Ни от кого не утаишь.
Стёпку тоже словно холодом окатило. Ванька был прав. Узнав об этом золоте, и орклы и весичи из кожи вон вылезут, но постараются сделать так, чтобы сокровища ни в коем случае не достались Таёжному улусу. Потому что золото для армии — это, если не всё, то очень много. Это и оружие, и доспехи, и еда для людей, и фураж для коней, и заклинания, и ещё, наверное, много чего... Дружинникам, например, платить надо, они бесплатно воевать не будут. Не зря же Могута сокрушался, что казна у него почти пустая. И ополченцы не от хорошей жизни принимают от всех сочувствующих даже женские украшения. Не обрадует, кстати, появление сильной таёжной армии и кагана Чебурзу, орды которого и без того уже стоят наготове. Элль-фингам нужен только повод, как говорил недавно Перечуй. Разве гора золота — не подходящий повод для набега? А ведь есть ещё и гномы с гномлинами, для которых золото хуже наркотика. Удавиться за него готовы. И удавятся ведь, а перед тем постараются удавить и демонов. И даже восхищение Великим Драконом им не помешает. Потому что — золото! Шибко много золота!!!
