— Ну, так и знал, — Кенен Маккензи, остановившись посреди коридора, широко улыбнулся. — Где ещё ты можешь быть?.. Неплохая выдумка была с этой лабораторией. Пять процентов — не мартышка начихала!
Гедимин хмыкнул.
— Будет больше, — пообещал он. — Спускайтесь вдоль жил. Вниз от горизонта заражения... А когда Амин успел стать геологом?
— Пришлось повозиться, чтобы запихнуть его на курсы, — ответил Кенен. — Но он теперь обучит других. Сертификат им не дадут, но на наши нужды хватит... Давай-ка отойдём с дороги, Джед. Есть разговор.
Гедимин не удивился — и так было понятно, что Маккензи ищет его не для хвастовства геологами и обмена улыбками.
— Чего ты не на станции? — спросил он, пока Кенен разглядывал двери в поисках тихого укрытия. — У вас там скоро запуски. "Вестингауз", наверное, сидит безвылазно...
Кенен поморщился.
— Мистер Ларош, к счастью, съехал. Вернётся, и с подкреплением, но, надеюсь, Гварза с Айзеком не подведут. А ты на зрительское место сильно не рассчитывай. Мне и так пришлось объяснять Ларошу, что ликвидатор делал у пульта.
Он плотно задвинул дверную створку и повернулся к Гедимину.
— Твоё время придёт, когда комиссия съедет. В конце декабря пройдёшь по всем энергоблокам. Как раз всё это немного поработает, прогреется, притрётся... Ну, ты понимаешь.
Гедимин медленно улыбнулся.
— Даёшь слово? И никто не полезет под руку?
Маккензи фыркнул.
— Гварза и Айзек согласны, а остальных я не спрашиваю. Будем считать это благословительным ритуалом.
Гедимин молча смотрел на него, ожидая продолжения. Важную информацию он отметил, — Айзек вернулся, будет на запусках, после них, возможно, с ним удастся поговорить. Но к своему важному и секретному делу Кенен ещё даже не подошёл.
— Двадцать пятого, если ты не забыл, тут начинаются праздники, — заговорил наконец Маккензи, быстро оглянувшись на закрытую дверь. — На первое назначены Зимние полёты. Но я соберу вас раньше — наверное, двадцать девятого. Всех троих — тебя, Айзека, Иджеса.
Гедимин мигнул.
— Зачем?
— Убежище, Джед, — Кенен понизил голос, глядя на сармата с нескрываемой тревогой. — Проект "Убежище". Мне всё-таки хочется, чтобы вы над ним подумали. В конце концов, мы осилили гигантский комплекс "Гекаты", и ту же "Мару" на спутнике Сатурна, и зоопарк на орбите Нептуна, — а тут всё-таки Земля!
Гедимин покачал головой.
— Сроки, Маккензи. От "Гекаты" не требовалось автономно существовать пятьсот лет. Но всё, в целом, решаемо. Кроме одного. Энергия...
Кенен придвинулся вплотную.
— Ну-ка, ну-ка,— его глаза хищно блеснули. — Ты что-то надумал, Джед. По лицу вижу. Что там с энергией? Выкладывай!
Гедимин досадливо сощурился. "Он всегда так начинает. А как дойдёт до дела — пустого ангара не допросишься."
— Когда-то делали урановый реактор замкнутого цикла. Выжигали быстрый изотоп, дожигали медленный до быстрого, и снова по кругу, — он поборол желание нарисовать для ясности чертёж — яснее не стало бы, а пугать Кенена раньше времени не хотелось. — С вашими альнкитами можно так же. В рабочем режиме ирренций выгорает в уран. Перевести в режим синтеза, дождаться, пока ирренций накопится, и снова в работу. Сборки можно не разбирать.
Кенен задумчиво забарабанил пальцем по его броне, и Гедимин недовольно сощурился.
— То есть один реактор будет и синтезным, и рабочим? Одновременно?
"Правда, что ли, чертёж ему нарисовать?" — на секунду задумался Гедимин. "Трудно объяснять на словах..."
— Одновременно не выйдет. Режим синтеза... — он снова потянулся за бумагой и досадливо хмыкнул. — Синтезный реактор не даёт энергии. "Омикрон" расходуется на синтез, выход почти нулевой... Надо по очереди. Один блок выжигает ирренций, другой — накапливает. Накопилось достаточно — меняются. Если синтез пойдёт быстро, можно даже не меняться. Будут работать одновременно, потом один снова "выключится"...
Кенен задумчиво сощурился и снова защёлкал по чужому скафандру — видимо, это помогало сосредоточиться. Гедимин решил потерпеть.
— Вот, значит, как... По очереди, — пробормотал Маккензи. — Вот кусок топлива "отгорел" своё, мы его обновили и снова в работу... А долго оно так протянет? Эти циклы, — сколько раз их можно повторять? Понимаю, что не бесконечно, — а сколько?
Гедимин пожал плечами.
— Пока не знаю.
— Как не знаешь? — Кенен недоверчиво сощурился. — Это же твой проект.
— Это пока только теория, — признался Гедимин. — Даже чертежа внятного нет. Надо пробовать на месте... собирать установку, твэл, смотреть, что получится. Потом — на полноразмерном реакторе...
Кенен хлопнул его по скафандру. Броня загудела. Гедимин, удивлённо мигнув, прервал разъяснения на полуслове — похоже, что-то пошло не так.
— То есть ты сейчас, без чертежа, ничего не обещая и ни за что не ручаясь, хочешь посреди города макак развернуть "Гекату"? — взгляд Кенена не предвещал ничего хорошего. — Дже-ед... Проверься на эа-мутацию! Тут медчасть недалеко — вот сходи и проверься!
Гедимин сердито фыркнул.
— Не я к тебе лез с этим "Убежищем", — сдержанно напомнил он. — Ты спросил — я ответил. Не нужна "Геката" — иди к Куэннам. Пусть они тебе спроектируют реактор на пятьсот лет. И топлива к нему отгрузят. А я пошёл.
Он миновал проходную и выбрался наружу, под серое небо и медленно падающие крупные хлопья снега. Городской купол не задерживал осадки — вроде бы это как-то влияло на накопление грунтовых вод и состояние ближайших озёр... Роботы-уборщики сгребали накопившийся снеговой слой и ждали нового, и дороги оставались легкопроходимыми, хотя сверху валило почти непрестанно. Гедимин смахнул снег с респиратора и пошёл к горящей предупреждающими огнями "сливной" колонне. В ближайших цехах переплавляли накопитель, доводя полуфабрикат до плотных пластин реакторной выстилки. "Пойду туда, посмотрю на печи," — решил сармат. "А Маккензи пусть сам себе реактор проектирует."
09 декабря 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Передатчик мигнул красным светодиодом и протяжно загудел. Гедимин перекатился на бок и схватился за запястье — в сонном мозгу реальность и сон перемешались, и несколько секунд ему мерещилась аварийная сирена, сполохи огня и острый осколок, пригвоздивший правую руку к стене. "Передатчик," — сообразил он, когда пальцы скользнули по гладкой обшивке, а разбудивший его звук утих. "Письмо..."
На часах было немного — самое время для поздних посланий и вечернего инструктажа; это Гедимин от вынужденного безделья валился спать рано, почти как в тюрьме Кларка. Встряхнувшись, он сел и уже ясным взглядом посмотрел на экран устройства. "Вепуат" — ярко горело в строке отправителя. "Гедимин, ты завтра с нами. Восемь ровно, "Лоривег", станция, у шлагбаума. Плазму не бери."
"Вепуат," — Гедимин, еле слышно хмыкнув, выключил передатчик. "Я снова в отряде. Ну да, всё правильно, — это у пульта ликвидатор не нужен, его дело — дежурить у будущих развалин. Куда нас, интересно, засунут?"
10 декабря 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Грузовой глайдер разворачивался, не доезжая до блокпоста, и Гедимин приподнялся на локте, высматривая чёрные фургоны. Один из них уже стоял у шлагбаума, и наружу выбирались ликвидаторы в полном снаряжении. Гедимин стукнул по кабине глайдера — "ухожу!" — и спрыгнул с контейнера в снег.
— Все в сборе! — объявил, повернувшись на шум, один из ликвидаторов и высоко вскинул руки со сжатыми пальцами. Когда Гедимин подошёл, шестеро сарматов уже прошли за ворота; Скегги, встречающий, подтолкнул его в спину и сам зашёл следом.
— Секунда в секунду! — весело ухмыльнулся Вепуат и ткнул Гедимина кулаком в бок. — Будто нарочно нас караулил. Скегги опасался, что ты застрянешь на выезде.
Единственный дрон-разведчик, вместо рюкзака висящий за спиной Вепуата, был покрыт радиостойкой бронёй, и даже камеры едва виднелись из-под пластин кеззиевого рилкара. Серебристый блеск показался Гедимину знакомым, он придержал дрон, вглядываясь в светлое "стекло", и едва сдержал смешок. "Мой сплав! Всё-таки пустили в производство..."
— Основательное сооружение, — Вепуат вскинул голову, смерил здание главного корпуса оценивающим взглядом и одобрительно кивнул. — А, вот и местные. Уран и торий!
— Уран и торий! — сармат в чёрной броне, вышедший навстречу, вскинул руку в приветственном жесте. — "Вайтрок"?
Отряды ликвидаторов, рассредоточившиеся было по площадке, стягивались к воротам главного корпуса. Скегги привёл с собой семерых; в гетто "Лоривег" нашли ещё три десятка. Гедимин, не пытаясь запоминать лица, скользил взглядом по скафандрам. Настоящей "тяжёлой защиты" было немного, ипроновые щитки массово заменялись генераторами защитного поля, пластины флии укладывали в один слой вместо проектных двух... Сармат поморщился и отвёл взгляд. "На обломках можно и так работать. Главное — под взрыв не влезть."
— Скучного дня! — пожелал, отходя от ворот, командир местных ликвидаторов.
— И вам скучать подольше, — отозвался Скегги, оглядываясь на блокпост — там в окружении сарматов уже маячили многорукие белые силуэты. — Мартышки на подходе. Мы заступаем на дежурство. Сидеть тихо, ждать сигнала! Всё ясно?
... — А Ренгер где? — шёпотом спросил Гедимин, поравнявшись с Вепуатом. Отряд ликвидаторов, пробирающийся по коридорам станции к машинному залу, будто специально старался шуметь как можно громче — лязгал стальными "сапогами" и снаряжением, хмыкал, фыркал, шушукался...
— В "Сатханге", с другим отрядом, — ответил Вепуат, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Йигис с ними... Тут что, все ходы такие гнутые? Идёшь, как по крысиным потрохам!
Невысокая, но массивная створка загудела, уезжая в паз. Гедимин успел заметить на двери крупный зелёный "трилистник" радиационной опасности и пару значков поменьше — "вращающиеся механизмы" и "высокая температура".
— Здесь, — сказал Скегги, заходя в небольшую комнату с бронированными стенами. Дверь, через которую вошли сарматы, уже закрывалась, ложась на края стены внахлёст; впереди, метрах в трёх, была другая, схожей конструкции, но двойная. Первый вошедший ликвидатор уже отодвинул внутреннюю створку, и Гедимин увидел смотровое окно — пластину кеззиевого "стекла" толщиной с палец и шириной с ладонь. Пока сарматы располагались в тесном отсеке, ремонтник подошёл к "иллюминатору" — на той стороне сквозь дымку защитного поля проступали кольчатые тёмно-зелёные колонны. Одна, ближайшая, была видна хорошо, ещё две, поодаль, частично прятались за ней; за колоннами поблескивала, плавно изгибаясь, серебристая стена — корпус альнкита, а в ней виднелись проёмы, забранные чёрным стеклом. "Сборки, внешний контур," — Гедимин тронул иллюминатор пальцем и глубоко вдохнул, подавляя нарастающее волнение. "Почти что активная зона. Фон там, снаружи, ненамного меньше..."
— Через полчаса начнётся, — Вепуат, незаметно подойдя, заглянул в иллюминатор, равнодушно пожал плечами и жестом позвал Гедимина в свободный угол. Ликвидаторы оставили сармату немного места, можно было сесть на пол, но он только покачал головой — от смотрового окна уходить не хотелось.
— А когда начнётся, нам посигналят, — продолжал Вепуат. — И ещё час мы будем тут сидеть. Ну, если работы не случится.
Он ткнул пальцем в иллюминатор.
— Если что, бабахнет во-он там, за чёрной дверкой.
— Это концентратор, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — Обсидиановая линза.
Зелёные колонны на той стороне плавно вращались, подставляя "бока" под слабое, но непрерывное излучение из коридоров оттока. Энергоблок работал уже неделю, хоть и на долю процента от плановой мощности, — узлы станции притирались друг к другу, а персонал в десятый раз проверял точность их установки. "Точность," — повторил про себя Гедимин, с досадой покосившись на свои пальцы — ему казалось, что все видят их дрожь, хотя на деле её чувствовал только он сам. "Тут всё решает точность. Каждый луч должен быть перехвачен. От реактора до мачты-передатчика, с кристалла на кристалл, и ни на микрон мимо."
Он видел сквозь стекло стены машинного зала — серебристые экранирующие пластины, уложенные внахлёст, и полупрозрачное защитное поле поверх них. Едва начнётся запуск реактора, первой же командой его уплотнят до матовой белизны и поставят на непрерывную генерацию — и всё же луч, прошедший мимо сборки, моментально его прожжёт и расплавит стену за ним. "Да нет, чушь," — успокоил себя Гедимин. "Всё поставлено, куда надо. Проверяли ещё на предзапуске. Мимо ничего не пролетит. Дело за реактором..."
Он опустился на пол, прижал ладонь к серой пластине, — дрожь не ощущалась. Приводы вращения, установленные под залом, работали мягко, не сотрясая здание. Гедимин видел, как их экранируют, чтобы излучение от сборок не изъело металл, знал, как их охлаждают, и откуда подаётся масло. "Самые уязвимые узлы," — думал он. "Древние-древние. Даже радиофаги из другой Метагалактики не придумали ничего лучше."
— Волнуешься? — Вепуат легонько толкнул его в плечо.
— При запусках всегда так, — буркнул Гедимин, поднимаясь на ноги; он хотел посмотреть в иллюминатор, но внутренняя, сплошная, створка уже опустилась. — А говорили — к шестому привыкнешь...
Кто-то — но не Вепуат — приглушённо хмыкнул — видимо, сарматы шептались недостаточно тихо. Гедимин недовольно сощурился.
— Ты, наверное, много запускал, — сказал Вепуат, с любопытством глядя на сармата. — Странно всё-таки, что тебя отстранили...
Передатчик на руке Скегги оглушительно лязгнул.
— Макаки на месте, — сказал командир, жестом поднимая отряд с "лежбища". — Через десять минут начнётся. "Ириды" держать наготове!
Ликвидаторы поднялись, послышалось щёлканье сдвигаемых щитков и тихий свист генераторов.
— Макаки из "Вестингауза"? — шёпотом спросил Гедимин, но Скегги всё-таки услышал — и издал короткий смешок.
— Губернатор Канады запускает станцию. Всё гетто в "танках". Ты что, их не заметил?
Гедимин недовольно сощурился. "Танки" — тяжёлые экзоскелеты "мартышечьей" армии — в самом деле ускользнули от его взгляда — сегодня он не видел ни одного. "Губернатор Канады?" — он вспомнил Оркуса, и сразу же — что Оркус давно погиб. "Человека позвали на торжественный запуск? Ну да, традиция... Интересно, твэл в руки давать будут?"
Он и не хотел вспоминать "Полярную Звезду", но какая-то ячейка памяти сама вскрылась, выбрасывая картинки, звуки, ощущения, — будто всё было вчера. Как смеялись над "красной кнопкой", как спорили с Константином, кому запускать турбины, как за преждевременный запуск угодил в карцер... Лязг и зелёный световой сигнал застали сармата врасплох — он, резко выдернутый из воспоминаний, едва не метнул защитное поле в ближайшую стену.
— Пуск, — объявил Скегги, глядя на глухую дверь машинного зала. — Ждать!
Пять минут — а Гедимину показалось, что все пятнадцать — никто не двигался с места. В отсеке стояла тишина. Дозиметры молчали — какой бы фон ни был снаружи, экраны оставались непроницаемыми.
