Киба вскочил, ощутив, что левая нога ужасно болит, а рот набит пылью. Отплевываясь, он заорал.
— Бакамару!
— Рхгав! Рав! — пес-нинкен уже выбирался из-под соседних камней.
— Листопад Клинков!!! — Киба увидел, как в пяти метрах от него Хаяте и все та же женщина рубятся, сдерживая поток врагов, вливающихся в Ворота, и пытающихся прорваться в Коноху.
— Разом! Гацуга! — со всей яростью и злобой Киба ударил прямо в гущу врагов.
Подобно двум вращающимся бурам, он и Бакамару ударили, разбросали, ослабив давление на Хаяте, очищая тому левый фланг. Киба рвал и кусал, и едва вращение начало замедляться молниеносно сложил новые печати, превращая себя и Бакамару в огромного двухголового пса. Вокруг шумели враги, тыкали мечами и кунаями, нанося раны, и Киба ринулся в бой, тут же ударом лапы сломав ближайшему шиноби хребет.
— Техника увеличения Веса! — на окраине площади вырос огромный Акимичи, пинком проделав просеку в гуще врагов.
БАМ!! Хируко пронесся обратно, врезавшись и снеся собой то, что оставалось от одной из створок.
— Ворота! Держать ворота! — неслись крики. — Оттесняй их!
С надвратной стены разом ударил десяток шиноби.
— Огненный Водопад! — непрерывным потоком огня отсекая тех, кто рвался в Коноху.
Киба рвал и метал, кусал и убивал, чувствуя только все возрастающую ярость от новых ран.
13:45. В небе, к северу от Конохи.
— Хируко прорвался, отлично, — произнес Пэйн-Яхико, глядя сверху вниз на бурлящую в Воротах Конохи и вокруг толпу. — Наносим удар поверх стены, как хотели эти глупые Каге. Готовься, Конан, затем твой удар.
— Хай!
Оба они сложили печати, Пэйн для связи с верхушкой Акацуки, Конан для призыва заранее заготовленных свитков взрыв-печатей. Конечно, из пяти сотен сопровождения, выдрессированных и обученных, уцелели не все, но кто уцелел, взлетал обратно, собираясь и группируясь вокруг одного из высших Акацуки. Армия Акацуки, Белые Зецу, охотно делились крыльями, сами устремляясь по земле к Воротам Конохи, во исполнение плана.
— Общая атака! — проскрипел Сасори, подавая сигнал и активируя марионеток.
13:45. Штаб Шикаку, бывшая подземная база Корня.
— Отозвать воздушные силы в Коноху, — приказал Шикаку. — АНБУ на вторую линию, Отшельники в резерве, корпус Асумы к воротам.
Он сложил пальцы, думая о том, что стены Конохи не выдержат прямого удара бомбы биджу.
— Свяжи меня с Арисаки! — сказал он, кладя руку на голову связного-Яманака.
13:45. К юго-востоку от Конохи.
— Наши уже внутри, но на меня ты не смотри, сейчас я им помогу, выдам прямо по врагу! — в процессе рэпа Бык-Осьминог размахивал щупальцами, отбиваясь от атак сверху, и выплевывал чакру.
Фиолетовые и красные капли концентрированной чакры зависли в воздухе, и Бык сделал огромный вдох, втягивая чакру обратно, собирая ее у рта в сверхплотный комок новой бомбы биджу. Осьминог махал щупальцами, и даже зацепил одного из так и мельтешащих в воздухе врагов.
Шиноби Кумо бесконечным потоком обтекали выросшего прямо посреди леса биджу, торопясь на помощь ворвавшимся в Коноху, и рассредоточиваясь вдоль стен Деревни. Первые пробные удары или завязли в стенах, или были ловко пущены выше барьерными командами, как с бомбой биджу. Но теперь настало время настоящего удара, без уверток и захода в тыл, и Райкаге гневно раздувал ноздри, ускоряясь и усиливая покров молнии на теле.
— Мямяумфрф! Ррауф! — огромная синяя Кошка в прыжке ударила лапой по стене, и тут же отлетела, зашипела.
— Вместе! Прожигающий лазер! — невыносимо тонкий, яркий луч воткнулся в камни и камень начал плавиться.
Генины Кумо подбежав к стене, пытались на нее взобраться, но выпуск чакры из ног не помогал, все падали. Самые резвые пытались запрыгнуть, но тоже не смогли удержаться на высоте.
— Тащи деревья!
— Сделаем завал!
— Поднимите землю Дотоном!
Райкаге слишком поздно увидел, что происходит, что шиноби Кумо скапливаются под стенами.
— Назад! Все назад! — закричал он.
Но послушались его только те, кто был рядом. Шиноби Кумо, подобно полноводной реке обтекали стену Конохи везде, рвались к Воротам, скапливались, пытаясь взобраться или повредить камень, и Барьерный Корпус Листа, выждав, нанес удар. Повсюду на стенах выпрямлялись шиноби, вздымая огромные двухметровые свитки, распахивая их и заливая окрестности стены метательным железом. Шиноби Облака прянули к стене, укрываясь в мертвой зоне, и тут же внешний слой камня как будто взорвался, выстрелил обломками, калеча, убивая, буквально отбрасывая врагов под потоки сенбонов и сюрикенов.
— Аааа!! — вырвалось из груди Райкаге. — Чем заняты эти летающие идиоты?! Почему Барьерный корпус на стене до сих пор не подавлен? Где поддержка с воздуха?
И, как будто дожидаясь его указания, над его головой на бреющем полете пронеслись сотни бойцов, возглавляемые руководством Акацуки, устремляясь к стене Конохи.
13:46. Над стеной Конохи, в полукилометре к востоку от Ворот.
Стены Конохи приближались, и Кон, Коси и Кэн, синхронно рассредоточились, окружая Какудзу сзади. Все было обговорено и запланировано давным-давно, и благодаря этому тройка Корня действовала, не обмениваясь вообще никакими знаками. Просто в момент пересечения стены, и удара шиноби Листа оттуда, снизу вверх по летящим врагам, тройка начала действовать, выполняя приказ.
— Ядовитый Корень!! — Кон резко ускорился, втыкая меч-танто в шею Какудзу.
— Техника оплетающих корней! — Веревки и леска Кэна оплели тело Акацуки.
— Огненная завеса! — Коси выплюнул стену огня, скрывшую действия двух его напарников от взгляда остальной сотни.
Кон резко ударил ногой в центр крыльев, ломая фуин-узел, стремясь уронить Какудзу на землю. Кэн уже спешил на помощь, выхватив два куная. Парализованный ядом и лишенный крыльев Какудзу должен был упасть на территории Конохи, где его можно было спокойно добить и изрезать на части, лишая возможности возродиться. Коси должен был прикрывать отход и отгонять огнем сотню, которая непременно растеряется, лишившись руководства, а буде последует за тройкой Корня, попадет под удар шиноби со стен Деревни.
Просто, изящно, быстро и надежно.
Какудзу дернулся вправо, удар Кона прошел мимо, попал по металлу крыла, закручивая Какудзу в воздухе. Тело его разделялось, оттуда хлестали веревки, захватывая и сбрасывая путы Кэна. Изо рта Какудзу тоже лились веревки, и сам он вел себя так, как будто в него воткнули не запредельную дозу яда, а просто обычный сенбон.
Кон подал знак, и Коси, перекувырнувшись, зашел в атаку сверху.
— Копье Огня! — столб пламени ударил в Какудзу.
Сам Кон сбросил крылья и рывком, используя Шуншин, переместился выше Какудзу, ударил его в основание шеи, отталкиваясь и совершая кувырок, с нанесением следующего удара.
— Вихрь Лезвий! — не менее десятка кунаев вонзились в тело Какудзу по самую рукоятку.
— Полумесяц! — два длинных меча Кэна свистнули в воздухе, норовя снести голову Какудзу и разрубить туловище пополам.
Кон начал падение и начал складывать печати, собираясь еще ударить снизу вверх, но веревки, лившиеся изо рта Какудзу, резко метнулись вперед и стянули шиноби Корня, опутали с ног до головы. Кон, ограниченный в маневре, только и успел, что разрубить с десяток, но еще сотня спеленала его как младенца.
Одновременно с этим Какудзу левой ногой подбил Кэна, вынужденного оставить в теле Какудзу оба меча, так как прорезать веревки не удалось. Коси, падавший сверху, получил лезвием из чакры Молнии, обрубившим ему одно крыло. Но упасть ему не дали еще веревки, вырывавшиеся из шеи и бока Какудзу, там, где продолжали торчать мечи Кэна. Сам Кэн, восстановив управление, заложил вираж, норовя нанести еще удар по Какудзу, сжимающему двух его напарников.
— Вы, — начал глухим голосом Какудзу, но его прервали.
Кэн на полной скорости ударил в спину Какудзу, все-таки достав фуин-узел крыльев, и пробив лезвием меча тело от позвоночника до правого бока, насквозь. Веревки Какудзу взметнулись, захватывая Кэна, и в эту же секунду Коси и Кон взорвали сами себя, активировав заранее заготовленные печати. Воспользовавшись моментом, Кэн прижался еще сильнее к Какудзу, ударил головой в затылок, одновременно активируя взрыв-печати.
Какудзу, обожженный, обгоревший, хлещущий веревками во все стороны, лишившийся левой руки и части тела, вылетел из облака взрыва, немедленно зацепился за подлетевших ближе бойцов Акацуки из сотни сопровождения. Сдернул с ближайшего крылья, цепляя на себя, пробил рукой грудь, вырывая сердце и вставляя себе в узел из веревок. Правая рука Какудзу метнулась к другому бойцу, вырвала сердце, которое тоже исчезло среди веревок. Левая рука его уже вырастала, толстым жгутом серых веревок, переплетающихся и свивающихся воедино.
Бойцы десятка сопровождения, прилетевшие на помощь Какудзу, в ужасе смотрели на это, но самому Какудзу было плевать. Основная часть сотни кружилась над стеной, стремясь подавить шиноби Барьерного Корпуса, но за те несколько секунд, что длилась стычка с тройкой Корня, особых успехов не добились. Краем глаза Какудзу увидел движение сверху: АНБУ Конохи устремлялись в пике вниз, и снизу, огромный фиолетовый шар мчался к стене. Вспыхнул барьер, но в этот раз биджудама проломила его, как игрушечный.
БАБАХ!!
Ударная волна швырнула Какудзу выше, закрутила, все вокруг заволокло буйством чакры и каменной крошки.
— Тупой Хачиби! — сплюнул комок грязи Какудзу, выравнивая полет и пытаясь осмотреться.
13:46. Над стеной Конохи, в шестистах метрах к западу от Ворот.
Насыщенный чакрой Ветра кунай Сорокового почти коснулся затылка Кисаме, когда внезапно рукоятка меча ожила и впилась в руку шиноби Корня. С чмокающим звуком втянув в себя чакру, Самехада выплюнула перегрызенную конечность, все еще сжимающую кунай.
— Я так и знал, что Сасори не сможет отличить дерьмо от внедренных шпионов, ке-ке-ке, — Кисаме начал поворачиваться, и тут же получил с двух сторон удары от Тридцать Первого и Двадцать второго.
Фигура Кисаме с воткнутыми в бока отравленными танто заколебалась и пролилась вниз.
— Водяной Клон! — воскликнул Сороковой, выдыхая вместе со словами огонь на обрубок руки, прижигая рану.
— Ке-ке-ке! — один из бойцов сотни усиления сбросил Хенге, превращаясь в Кисаме.
Удар Самехады разорвал в кровавые клочья Тридцать Первого.
— В атаку! — проскрипел Кисаме сотне, указывая вниз рукой. — Сбросьте этих дураков со стены, а здесь я сам разберусь!
Бойцы сопровождения, выдрессированные Сасори до автоматизма, молча ринулись вниз, навстречу струям огня и потокам кунаев, которые изливали сотрудники Барьерного Корпуса со стен. Кисаме, продолжая улыбаться, демонстрируя "оскал акулы", сложил печати.
— Водяная Плеть!
— Огнемет! — ударил навстречу Двадцать Второй.
Сороковой, успевший выхватить новый кунай, подал в него чакру, отмахнулся, рассекая струю воды, летящую в лицо. Вода закрутилась спиралью вокруг клинка, но тут же бессильно опала, не выдержав рассекающей силы Ветра. Кисаме тем временем прикрылся от струи огня Самехадой, а его плеть достала Двадцать Второго, снеся тому половину головы.
— Ке-ке-ке, — осклабился Кисаме, — и такие слабаки пытались убить меня? Это оскорбление!
Сороковой, подбросив кунай, молниеносно выхватил и метнул в него горсть сюрикенов с привязанной леской, поймал кунай, и заложил вираж, уклоняясь от техники. Но Кисаме не контратаковал, практически висел на месте, просто смахнул Самехадой сюрикены, перерубая и перегрызая леску.
— И знаете, что вас выдало? — куражился Кисаме. — Чакра! Среди этих слабаков (он кивнул вниз) вы выделялись как костер в ночи! Конечно, Самехаде попадалась
— Вакуумные пули!
— И более вкусная чакра
— ням, чмафк, чмафк, фияп, — облизнулся меч.
— Но ваша все же хороша, — продолжал Кисаме. — Упорство, техники, молчание — ке-ке-ке, спецслужбы Листа? Длительное внедрение? Хорошая работа, но недостаточная!
БАБАХ!! Биджудама Хачиби под торжествующий рёв ударила стремительным росчерком, проломила барьер, взорвала кусок стены Конохи и унеслась ввысь, взорвавшись там огромным фиолетовым шаром. Облако пыли и чакры ударило во все стороны.
— Вот это дело, — одобрил Кисаме. — Как раз по уровню мозгов Хачиби!
Также он увидел, как прямо под его ногами волна Лавы с балансирующей на ней шиноби Ивы катится к стенам Конохи. На мгновение у Кисаме даже появилось желание ударить волной воды навстречу, чтобы встреча возле стен, и удар образовавшегося пара в момент убили всех на стенах.
— Нна! — Сороковой возник рядом, вонзая в грудь Кисаме клинок, напитанный чакрой Ветра.
— Ке-ке-ке, — хохотнул Кисаме, глядя на клинок в пяти сантиметрах от груди.
Самехада, жадно урча, обвивала Сорокового и поглощала его чакру.
— Фуин: Кай! — выкрикнул Сороковой практически в лицо Кисаме.
Бах! Тело шиноби Корня разлетелось в разные стороны.
— Фе, — проворчал Кисаме, стряхивая с лица ошметки. — Успел-таки.
Затем он обратился к урчащей Самехаде.
— В следующий раз высасывай чакру быстрее!
Меч раззявил большую пасть и облизнулся.
— Неинтересно, — покривился Кисаме, — даже убийцы вырождаются. Может, шиноби Листа меня обрадуют?
Он устремился вниз, ничуть не взволнованный. Расправа с тройкой Корня заняла от силы пару десятков секунд, но за это время сотню сопровождения Кисаме успели рассеять и отбросить от стены.
— Слабаки, — проворчал Кисаме, — вокруг меня одни слабаки!
С этой мыслью он решил, что сейчас упадет прямо в ряды шиноби Листа и сокрушит их на стене одним ударом, выполняя задание Пэйна, а потом взлетит и найдет себе достойную цель.
Кисаме поискал взглядом напарника и не нашел, Итачи куда-то скрылся.
— Ке-ке-ке, как интересно, — выдал он спустя долгую секунду, увидев устремившиеся к нему со стены кунаи, взрыв-печати и шары огня.
Глава 3
13:46. Над стеной Конохи, в километре к востоку от Ворот.
Итачи с неизменным бесстрастным выражением лица скомандовал.
