Джаффа забегался, как лошадь на скачках, Александрия его буквально заездила своими запросами, которые следовали с пулемётной частотой. От непрерывного транса казалось, что голова скоро взорвётся. Не будь его физическое тело шогготом — оно бы отключилось от четверти таких нагрузок. Но на десятый день ему наконец удалось вычислить одно из убежищ Сатаны — роскошный во всех отношениях подземный дворец, сверху донизу набитый одарёнными людьми и гениальными творениями человеческого разума.
— Если я увижу ещё что-то прекрасное или гениальное, меня точно стошнит, — выдохнул Шторм, разрывая контакт с Арнотом и откидываясь на диван. — Рианон его задери, этого Сатану, как он сам не захлёбывается в своей грёбаной эстетике?! Я бывал во дворцах марсианских царей, где сокровища копились в течение тысяч поколений, причём их хозяева уж точно обладали безупречным вкусом... но даже там ТАКОГО не было. Этот Сатана даже гадит не просто в золотой унитаз, а в золотой унитаз, изготовленный в совместной работе лучшего в мире ювелира и лучшего в мире сантехника!
— Аккорд наоборот, — кивнула Александрия на экране. — Это подтверждает мой анализ его психологии.
— Какой ещё аккорд?
— В моём родном мире был суперзлодей по прозвищу Аккорд. Умник, который специализировался на решении сложных задач. Обратной стороной его силы был болезненный эстетизм — почти на уровне синдрома навязчивых состояний. Он превращал любое место вокруг себя в строгое вместилище идеального порядка.
— Хм, да, похоже на этого парня...
— Похоже, да не совсем, — Александрия бросила на него взгляд, который он больше всего не переносил — взгляд учительницы на нерадивого ученика. — Как я уже говорила, Сатана — это Аккорд наоборот. У Аккорда эстетизм был следствием его гениальности — у Сатаны же является причиной таковой. Шард Аккорда воспринимал любой беспорядок, как задачу, требующую решения — и только в абсолютно просчитанной, прогнозируемой среде он давал мозгу отдохнуть. Для Сатаны же, наоборот, удовлетворение эстетических потребностей является целью, а его могучий, безусловно, ум — лишь средство удовлетворить эти потребности. Выражаясь словами классика, Аккорд "поверил алгеброй гармонию", Сатана же, наоборот, "поверил гармонией алгебру".
— Вроде понимаю, — вмешался в разговор Арнот. — Ваш Аккорд был настолько хорошим математиком, что вынужденно стал художником. Сатана же... настолько хороший художник, что вынужденно стал математиком?
— Почти, — кивнула Александрия. — Хотя сам он не художник, нет. Скорее, идеальный критик — одарённый потребитель искусства, производимого другими.
— Но почему? Мы уже выяснили, что у Сатаны есть доступ к сыворотке бессмертия! То есть обычная проблема землян — за их короткую жизнь можно достигнуть совершенства только в одной-двух областях — для него не актуальна. Если он действительно настолько талантлив...
— Ну, помимо высокомерия, которое просто не позволяет ему делать что-то своими руками ради других, тут ещё проблема входного порога. Сатана очень чувствителен и не переносит ни малейшей фальши. А когда только начинаешь обучаться любому делу — хоть ювелирному, хоть написанию книг — ошибки в первых произведениях неизбежны. Да, Сатана учится очень быстро, но не мгновенно. Шарда Аккорда, позволяющего сделать всё безупречно сразу с первой попытки, у него нет. Он не может позволить себе испачкаться в такой грязи, как ученические работы.
— Очень интересный психоанализ, — приподнялся на диване Джаффа, — но я всё ещё не понимаю, как он нам поможет вытащить ведьму, чтобы сделать кукол, чтобы освободить вампиров, чтобы наконец найти это проклятое Кольцо?
— Напрямую поможет, — невозмутимо отозвалась Александрия. — Поскольку сложив такие факторы, как психопрофиль Сатаны, источники некоторых его технологий, связей и финансовых активов, воспоминания ряда свидетелей и некоторые старые документы, мы можем с хорошей вероятностью реконструировать его происхождение — хотя он очень тщательно затирал следы. Это не Земля Бет, здесь миллиардеры с энциклопедическими познаниями не рождаются в трущобах... как правило. Поставить на место Сатану без единой капли крови... ну, в переносном смысле — нам поможет его отец.
— Так, и кто же у нас счастливый папаша Сатаны?
— Доктор Фу Манчу.
Само собой, связаться с доктором в обход его нового хозяина было невозможно. Но Дракула мысль о "порке" Сатаны встретил с восторгом и охотно согласился выделить Фу Манчу необходимые полномочия. Прибрать к рукам одну из крупнейших криминальных сетей мира, владения на другом конце мира, величайшую коллекцию богатств и выдающихся умов — всего за одну ведьму? Да он десяток ведьм готов был отдать за такую возможность!
Воздушный корабль (один из первых авиалайнеров на Земле) с нефритовым гробом доктора и ещё парой десятков вампиров на борту прибыл в Нью-Йорк спустя три дня. Доктор изучил документы, собранные Александрией, и был искренне восхищён.
— Не знаю, кто на вас работает, мистер Инкогнито, но он гений. Для добычи некоторых из этих сведений я потерял в своё время сотни исполнителей, и так и не смог до них добраться. Чары Чёрного континента, конечно, велики, но я сомневаюсь, что местные шаманы умеют работать с документами — а здесь я узнаю руку представителя древнего цивилизованного народа, достойного высокого чина даже в Небесной Бюрократии.
— Достаточно ли этих сведений, чтобы подкопаться под трон Сатаны?
— Зависит от времени, которое вы с Дракулой мне предоставите. Лет за пять я смогу его свалить и с этой позиции, но вам ведь нужно быстрее?
— Да, желательно уложиться в пару месяцев. У меня и другие дела есть.
— В таком случае... придётся работать несколько грубо. Сможет ли ваша магия предоставить мне полный план его дворца, список всех его устройств и время, когда Сатана будет там точно находиться?
— Первое и второе — точно смогу. Последнее — постараюсь, но не гарантирую, — Джаффа покачал головой, с восхищением оценивая ту быстроту и точность, с которой пожилой китаец сумел определить основную суть его способностей по косвенным признакам. — А скажите, доктор... если не секрет — как такой умный и предусмотрительный человек, как вы, допустил, чтобы сын отбился от рук?
Не то, чтобы Джаффу такие вещи интересовали, но их очень хотели узнать Арнот и Александрия. В командной работе есть и недостатки.
— Если не секрет? Вообще-то секрет, господин Инкогнито. Совершенно не вижу, с чего бы мне, как говорят на Западе, вываливать грязное бельё перед человеком, из-за которого я потерял власть и стал ходячим мертвецом.
— С того, доктор, что мы сейчас, вольно или невольно, на одной стороне. Только вы хотите вернуть сына в лоно семьи, не навредив ему существенно. Меня же устроит любой исход, в результате которого Сатана перестанет путаться у меня под ногами. Понимаете, о чём я? Знание его слабых и сильных сторон — пригодится нам, чтобы сделать всё аккуратно. Так же, как было с той же Дженни. Меня самого не сильно радует перспектива лезть в чужие семейные дрязги, но сейчас это не любопытство, а необходимая рабочая информация.
— Какие у меня гарантии, что вы потом не используете эти сведения против меня, господаря Дракулы или Поднебесной?
— Я мог бы сказать, что у меня просто нет мотива это делать. Я не собираюсь ввязываться в долгие интриги между Хозяевами. И вы, и Сатана, и Дракула — для меня лишь сиюминутные препятствия в решении конкретной задачи, и чем быстрее я её решу — тем быстрее уберусь в места, о которых вы и подумать не можете. Навсегда. Никто из вас больше обо мне не услышит, мы не пересечёмся. Но я вам ничего этого не скажу, поскольку не могу предоставить доказательств своей незаинтересованности. Я скажу другое. У Сатаны есть компромат и на меня, и на вас. И оставаясь на свободе, он может навредить и мне, и вам гораздо больше, чем мы сможем навредить друг другу. Особенно — пока Мадам Мэндилип в его руках, это увеличивает опасность многократно.
Китаец с минуту испепелял Шторма глазами, затем неохотно кивнул.
— Хорошо. Я открою вам некоторые подробности... не все, но достаточно. Сатана — его, разумеется, звали тогда иначе, но настоящее имя вам знать незачем — моя величайшая ошибка. Ирония судьбы, как у вас говорят. Я всю жизнь мечтал о сыне — достаточно одарённом, чтобы он смог стать моим преемником. У меня было несколько дочерей, но это не то... особенно в Китае. У меня было две жены и несколько наложниц, все с безупречной родословной... а сын появился на свет во время случайного мимолётного приключения в России. Я тогда сильно устал, еле выжил после трёх покушений... и напутал с составом зелья для предохранения. Десять лет я понятия не имел, что в России растёт мой ребёнок. Десять принципиально важных лет для формирования характера... особенно для вундеркинда, какими были все мои дети. Когда я наконец узнал, я примчался туда, словно на крыльях... мне следовало сразу понять, что я опоздал, и устранить мальчишку... или просто забыть о нём и никогда не показываться на глаза. У меня к тому времени уже были другие сыновья, законные... Но никто из них не шёл с будущим Сатаной ни в какое сравнение! Гетерозис, будь он неладен! Вы вообще знаете, что такое гетерозис, Инкогнито? Да, вижу по глазам, знаете. Очень любопытно, откуда... Мальчишка был не только невероятно умён — он также отличался прекрасной физической формой! Пластичный, как лучшие мастера тайцзицюань и при этом могучий, как русские богатыри — он может быка убить одним ударом кулака! В два года он научился читать, в пять свободно говорил на четырёх языках, а в восемь уже самостоятельно гипнотизировал мелких животных. Мог ли я устоять перед таким искушением? Я вывез мальчишку в Шанхай и там начал посвящать в тайные знания. И он не разочаровал меня, о нет! Вы бы видели, с какой быстротой он схватывал основы науки управления людьми, запоминал бесчисленные имена и адреса, осваивал языки, механику и медицину! К пятнадцати годам он был уже настоящим демоном — высоким, статным, с пронзительным взглядом, которому никто, кроме меня, не мог противостоять. У меня не было сомнений, что юноша скоро превзойдёт меня... Увы, я слишком много внимания уделил взращиванию его талантов, и слишком мало — этике.
Фу Манчу погладил усы.
— Как вы понимаете, я сам далеко не образец благонравного мужа — ни по даосской, ни по конфуцианской, ни по буддистской этике. И уж конечно, не по западной христианской — для большинства белых я и вовсе средоточие зла, "Жёлтая Погибель, воплощённая в одном человеке", чем немало горжусь. Меня самого выращивали для наибольшей эффективности, а не праведности. Для дел, в которых императорская семья не могла марать руки. Я и своего сына готовил точно так же. Оценивал, что и как он делает — всегда давая высочайшие оценки, которые он без сомнения заслуживал — но не смотрел, зачем.
Вампир задумчиво посмотрел в зеркало, в котором отражалась совершенно пустая комната — ни его, ни Джаффы.
— Забавно, что я, азиат до мозга костей, повторил ошибку христианского бога. Мальчик принял псевдоним "Сатана" не только потому, что это позволяло ему эффективно использовать европейские суеверия. Но и потому, что это напоминало историю его собственного бунта против бога-отца. Точно на своё восемнадцатилетие он исчез — предварительно оставив адскую машину в своей спальне. В банках по всему миру его уже ждали анонимные счета, а в тайных обществах — безоговорочно преданные ему люди. Когда я пережил это покушение, он начал подсылать ко мне убийц — одного за другим. Эта вендетта прекратилась только после марсианского вторжения — думаю, тогда у мальчика появились более насущные проблемы.
— То есть сейчас Сатана никому не служит, — подвёл итог Джаффа.
— Никому, кроме самого себя, — кивнул Фу Манчу. — Именно этого я и не мог понять, пока не стало слишком поздно. Я допускал, что мальчика могут перевербовать мои враги, и принимал меры против этого. Но мысль о построении громадной криминальной империи, служащей лишь одному человеку и его амбициям, не укладывалась у меня в голове. Ни я, ни мой архивраг Мориарти, никогда не были сами по себе. Я работал на китайское правительство, он — на британское. Великая воздушная битва над Лондоном незадолго до Первой Марсианской — думаю, вы её хорошо помните — была всего лишь надводной частью айсберга столкновения интересов двух держав из-за цен на опиум. Первые два-три года я был уверен, что Сатана скоро ослабнет и падёт со своих небес без правительственной поддержки. Потом решил, что его тайно поддерживают русские — материнская кровь тоже кое-что значит. И только сейчас, перечитав документы, которые вы принесли, понял, что это не так. Он действительно полностью самостоятелен.
— И метит как минимум в императоры человечества, князь мира сего недоделаный, — пробормотал Джаффа. — Он ведь и как гипнотизёр сильнее вас?
— Сильнее меня, но слабее Мэндилип и Дракулы, — подтвердил Фу Манчу.
"То есть атаковать его с помощью внушения скорее всего не получится — восемьдесят из ста, что он распознает иллюзию и не поверит в атаку..."
— В таком случае чем раньше мы начнём действовать, тем скорее поможем и вашим семейным проблемам, и Дракуле, и Китаю, и всему человечеству. Такой вот клубок интересов. Мне понадобится дня четыре, чтобы собрать все сведения, которые вы запросили. Постарайтесь и вы не терять времени зря.
— В этом можете не сомневаться. Я всегда выполнял всё с максимальной возможной быстротой.
Исполнители воли Сатаны делились на три категории — невольные, слуги и рабы кефта.
Невольные исполнители проблемы не представляли — они понятия не имели, на кого работают, их легко было перекупить, переубедить или запугать. Рабы были уже более сложным случаем — они получали от хозяина наркотик кефт, вызывающий галлюцинации, где исполнялись их самые заветные желания.
— Я знаю об этом веществе, — сказал Фу Манчу. — Сам его изредка использовал и даже пробовал пару раз. Но у меня никогда не было достаточного количества ингредиентов, чтобы синтезировать его литрами, как делает Сатана.
— Какие ингредиенты нужны? — устало спросил Джаффа.
Доктор быстро набросал на бумаге список из трёх десятков позиций.
— Если вы всё это получите, вы сможете нейтрализовать всех рабов Сатаны?
— Легко. Они как собачки побегут за тем, кто предложит им очередную дозу. Останутся только слуги. К ним понадобится индивидуальный подход.
Слугами Сатана называл тех, кого он убедил или заставил исполнять свою волю обычными человеческими методами, только отточенными до алмазного совершенства — шантаж, подкуп, харизма, азарт. Но слуг не могло быть много — каждый требовал долгой кропотливой работы с поиском слабых мест. По подсчётам Александрии их было около трёх сотен по всему миру, а в конкретном дворце — десятка три, не больше.
— Я составлю досье на каждого. Самых упрямых можно просто убить, но думаю, таких попадётся не более десятка. Остальных, используя вампирское обаяние, вашу хитрость, доктор, и личные досье, удастся убедить перейти на нашу сторону, или хотя бы не вмешиваться, пока мы не закончим. Жадность, страх, влюблённость — это всё палки о двух концах. И думаю, вместе мы удержим свой конец лучше.
