Чёрный тоже справился со своей работой: молодая кобылка, пусть и не знала деталей того, как получить удостверение жителя Империи Шторма (выдаваемое только переселенцам), но зато оббегала весь город и знала то, кто где живёт, где находится администрация и тому подобные мелочи. Утром же она и не вспомнит о ночном визитёре, но тоже будет мучиться головной болью.
— Какие наши дальнейшие действия? — спросил младший оперативник, когда они вновь скрылись в тёмном переулке.
— Нужно посетить дом коменданта, — ответила ему Хельга. — Нам вовсе не помешают документы, которые позволят открыто расхаживать по этой стране...
...
Операция по получению разрешений на жительство в Империи Шторма затянулась на два дня: сперва Хельге пришлось лично проникать в покои коменданта, где тот спал со своей женой, после чего накачивать обоих горилл алхимией, чтобы одна — не проснулась в самый неподходящий момент, а второй, получив грубую установку, вышел ночью на прогулку за пределы подавляющего магию поля (оказалось, что в подвале дома главы города установлен генератор магических помех, как и в здании городской администрации). Однако же сонный самец, накинувший на себя военный китель, послушно покинул своё жилище и отвязался от охраны фразой о том, что хочет подышать ночным воздухом в тишине. А когда он вышел за пределы поля и скрылся от посторонних взглядов, Чёрные Розы смогли применить ментальную магию, создавая более тонкие ментальные установки.
Новый осведомитель рассказал, что Шторм часто посещает тренировочные полигоны, где наёмники обучают его армию пользоваться огнестрельным оружием; алхимические лаборатории, где нанятые беженцы-зебры создают огненную смесь для патронов и гранат; цеха, где производятся кирасы, состоящие из трубок, и шлемы с гребнями, в которые засыпается стекло, создающее разрушающий магию фон. В своей столичной резиденции он бывает редко, а путешествует всегда в окружении серьёзной охраны, да ещё вместе с передвижным проектором противомагического поля.
Весь следующий день старшая грифонша провела в городе, в то время как Чёрный вернулся к напарникам, ну а на следующую ночь, когда исполняющий установку комендант принёс в указанное место металлические пластинки, с выгравированными печатями и номерами, выспросила у него слухи о дальнейших планах правителя, а затем подтёрла воспоминания, пользуясь как магией, так и алхимией. Она ещё дождалась утра, чтобы убедиться в отсутствии подозрений и шумихи, но гориллы вели себя как обычно и не проявляли беспокойств, что слегка успокоило паранойю главы Чёрных Роз.
* * *
Колёса кареты из воронёного железа стучали по камням дороги, пролегающей через очередное ущелье, соединяющее две долины: в одной из них был развёрнут шахтёрский городок, где были построены кузницы для выплавки металлов, чему способствовали и протекающая река, и наличие месторождения каменного угля неподалёку, а во второй выращивались корнеплоды, служащие основной пищей для работающих в поселении горилл. Неразговорчивые тягловые зебры, ещё совсем жеребятами прибывшие на материк, упорно тащили императорскую повозку вперёд, не проявляя недовольства ранним часом побудки, или же усталостью (через пару часов, на одном из дежурных постов, их должны были сменить другие четвероногие, будь то сородичи из Зебрики, пони из Эквестрии, или же кони из Седловской Аравии, по той или иной причине покинувшие родину).
Сам Шторм, сидя в полумраке транспортного средства, разгоняемом лишь одной алхимической лампой, закреплённой под потолком, молча постукивал пальцами верхних лап по подлокотникам. Он был облачён в кирасу из металлических трубок, внутри которых находились кристаллы, излучение коих разрушает структурированную магию, шлем с полым гребнем, также содержащим в себе кристалл, защищающий голову от воздействия на разум, ну и свободный чёрный мундир, скрывающий под собой бронированный торс. Его спокойный, словно бы неживой взгляд был направлен строго вперёд, но видел явно не двоих телохранителей, вооружённых двухствольными самострелами, преданно стерегущих покой своего господина...
На самом деле не было смысла в том, чтобы отправляться в очередную инспекцию лично: детёныши, выросшие в едином государстве, не разрываемом на части бесконечными войнами между долинами, честно и с полной самоотдачей исполняли свои обязанности, проявляя немалый (даже излишний) энтузиазм, а там где находились диверсанты и подстрекатели, справлялись поставленные следить за порядком надзиратели-командоры-коменданты. Только вот и терпеливо ожидать начала нового похода, сидя в своей столичной резиденции, у бывалого воина не получалось: стоило ему хотя бы на миг остановиться, как из-за спины догоняли голоса погибших друзей и врагов; верных соратников и подлых предателей, которым следовало воздать по заслугам. Ну а когда закрывались глаза, вместо сна приходили морды тех, кто, казалось бы, остался в далёком прошлом...
Порой Шторм начинал отчётливо слышать стук маятника часов, которые в подарок прислала его "любящая" и "верная" жена, сопроводившая эту игрушку запиской со словами "Пусть эти часы отсчитывают минуты до нашей встречи". Возможно, хотя правитель империи был и не уверен, в этом жесте прослеживалось что-то романтичное и даже милое, но... он видел лишь попытку загладить вину за то, что глупая кошка ввязалась в авантюру с грифонами, продемонстрировав новое вооружение в деле, но при этом ничего толкового не добившись (хотя, гибель Часовой Башни, ставшая последствием вмешательства катжитов в гражданскую войну крылатых хищников, частично оправдывала риск). В конце концов, именно это стало причиной, побудившей ускорить планы вторжения на соседний материк, сделав своей первой целью некромантов Зебрики.
"Нежить развалится под действием разрушающих магию полей, а боевые чары вовсе будут бесполезны. Некроманты падут быстро, ничего не сумев нам противопоставить", — промелькнули в голове завоевателя убеждённые в своей правоте мысли.
Стук маятника, который слышал только Шторм, был не единственным раздражающим фактором: не так давно он стал видеть в зеркалах чужие морды, одни из которых смотрели на него с ненавистью, другие — с тоской, третьи — с жалостью, ну а четвёртые (самые редкие) — откровенно ухмылялись. За плечами то и дело появлялись силуэты соратников, вместе с которыми он бок о бок строил новый мир для всех горилл; ел из одного котла; проливал и пил кровь, когда нечего было больше пить... Ощущение, будто бы они все снова рядом и готовы идти за своим лидером, одновременно будоражило кровь, ранило сердце осознанием правды, ну и пугало пониманием того, что собственный разум решил подвести в самый ответственный момент.
Целители, как из числа катжитов и зебр, так и из числа приглашённых пони с грифонами, только разводили лапами и говорили, что король абсолютно здоров. Впрочем, своими лекарствами пичкать не забывали, а лезть себе в голову уже он никому не позволял (слишком уж много там было такого, знать о чём полагалось только ему... да и доверять наёмникам не следовало). На магическое воздействие списать всё это тоже не выходило, так как кристалл вставленный в гребень шлема, полностью отсекал его голову от любой внешней магии.
Приходилось бороться ещё с одной напастью, следя за каждым сказанным словом, просчитывая свои действия каждую следующую секунду, подвергая сомнению всё то, что показывали глаза или слышали уши. Из-за этого образ завоевателя стал ещё более мрачным, а кроме того — появились слухи о том, что он стареет, становясь медлительным и подозрительным. Впрочем, даже это было лучше, чем если бы подданные узнали правду...
"Долго ли я ещё протяну? Сколько ещё продлится мой путь, на котором я потерял всех тех, кто шли со мной с самого начала?", — моргнув, могучий воин посмотрел на своих телохранителей, старательно изображающих из себя парочку безмолвных болванчиков, в любой момент готовых взорваться движением (их хорошо выучили, сделав достойными противниками даже подмастерьям школы меча Грифоньей Империи).
Что они видели, когда смотрели на Шторма? Могучего и несгибаемого лидера? Героя, выведшего свой народ из эпохи кровной вражды племён? Или же жестокого и беспринципного тирана, шагавшего на вершину по костям друзей и врагов, пока не оказался на верху совершенно один? А кем он был на самом деле?
"Кем я стал?", — сам у себя спросил завоеватель, чётко осознавая то, что никто в целом мире не сможет дать ему ответ.
...
Карета остановилась и охранники, подорвавшись со своих мест, первыми вышли в распахнутую дверцу, беря двухстволки на изготовку. Вокруг собрались и другие гвардейцы, образовавшие периметр в десять метров диаметром, куда не допускались семьи шахтёров, кузнецов, торговцев, каменщиков... которые собрались чтобы поприветствовать своего императора. В небе же летали яркие попугаи, тоже несущие свой дозор.
Прищурив глаза, Шторм вышел из повозки, широко расправив могучие плечи и высоко подняв голову, обозревая толпу горилл, зебр, катжитов, даже пони и грифонов, одетых в серые накидки и причудливые шляпы-шлемы, защищающие от пыли. Со всех сторон долину окружали почти отвесные склоны не слишком высоких гор, ну а позади толпы виднелись прямоугольные коробки одно и двухэтажных каменных домов с черепичными крышами. Отдельного же упоминания стоило по-настоящему крупное здание, размещённое в стороне от поселения, из труб коего поднимались столбы тяжёлого чёрного дыма (именно там в огромных горнах выплавлялась сталь, которую позже развозили по производствам).
Приветственные крики толпы, подбрасываемые в воздух шляпы, овации — бывалый воин смотрел на всё это и чувствовал себя как-то... неуместно. Подсознательно он ждал угрозы, но в глазах и на мордах подданных видел восторг, счастье, восхищение. Несколько молодых самок, поднимая над головами совсем маленьких детёнышей, что-то им говорили и будто бы ждали, что он их одарит какой-то особой благодатью.
— Мой Император! — охрана наконец-то пропустила внутрь периметра, находящегося в поле заблокированной магии, достаточно высокого, но одновременно с тем — тучного гориллу, одетого в праздничный чёрно-красный мундир с синим плащём. — Я невероятно рад приветствовать вас в "Стальной Кирке"...!
Управляющий поселения разливался соловьём, рассыпался в восхвалениях Шторма, заверял в верноподданничестве и пообещал устроить грандиозный пир, сразу после инспекции завода. Он мог бы быть могучим воином, если бы не слабые даже на вид лапы, не привыкшие держать что-либо тяжелее столовых приборов, живот, виднеющийся под мешковатыми одеждами, ну и отсутствие брони. Больше всего же вызывала раздражение именно его неумолкающая речь, льющаяся на уши словно липкая вода, кажущаяся приятной на первый взгляд, но заставляющая ощущать себя грязным.
— И вот к этому мы стремились? — прозвучал недовольный голос из-за левого плеча.
— Дать ему лопату и отправить вычищать отхожие ямы, — заявил другой голос из-за правого плеча. — А лучше — отправить в шахты, сбрасывать лишний вес.
В чём-то Шторм был согласен с призраками прошлого (которых, разумеется, за спиной на самом деле не было), но следовать их советам он не собирался. В конце концов, один разжиревший управляющий шахтёрского городка — это ещё не показатель. Да и после возвращения в столицу, можно будет отправить сюда дознавателей, чтобы они подробно проследили, не злоупотребляет ли один конкретный подданный своим положением.
...
— ...Падая на колесо, вода приводит в движение механизм из рычагов, заставляя кузнечные меха качать воздух в печи, тем самым раздувая пламя и нагнетая необходимую для плавления железа температуру, — рассказывал катжит, одетый в кожаный передник и штаны, большие круглые очки и шапку, защищающую голову.
Внутри просторного ангара, освещённого большими лампами, похожими на мутные колбы, подвешенные под потолком, царила жуткая духота и стоял запах гари. Шторм, в окружении своей охраны, среди которой затесался гвардеец, несущий на себе переносной проектор антимагического поля, внимательно слушая объяснения работника завода, встал неподалёку от одного из горнов, откуда как раз начали сливать буквально светящийся от жара металл.
— Ближе не подходите — опасно, — поспешил остановить императора кот, без стеснения поторапливающий горилл из числа простых рабочих, которые таскали формы для стали. — А сейчас вы увидите, как мы загружаем руду во второй горн... Пройдёмте сюда.
"Как они это выносят целыми днями?", — отстранено подумал завоеватель, чувствуя как под бронёй его шкура давно пропиталась потом, который разве что по лапам ещё на пол не стекает.
Встав перед второй печью, похожей на высокую каменную трубу, император уже жалел о своём желании ознакомиться со всеми этапами технического процесса. Он даже понимал управляющего поселением, который предпочёл спихнуть "честь" сопровождать высокого гостя по заводу на подчинённого, хотя это и не помешало мысленно пообещать припомнить данный факт в будущем. Прервать же инспекцию и уйти, ему не позволяла собственная гордость и понимание того, что простые рабочие, пусть и не носящие доспехи, вполне спокойно переносят все неудобства.
Тем временем гориллы начали засыпать руду в печь, поднимаясь наверх по приставной лестнице. Под оживлённые объяснения катжита о том, что для получения качественной стали необходимо строго соблюдать пропорции веществ и температуру, данный этап был завершён, а затем тяжёлая крышка захлопнулась и с гулом в трубу устремился раскалённый воздух.
— Теперь нам остаётся следить за механизмом и ждать... — снова заговорил проводник, когда его голос перебил громкий взрыв.
Шторм увидел как на осколки разлетелась стенка печи, поражая находившихся рядом рабочих, не успевших даже лап вскинуть для защиты, а в следующий миг, высвободившееся из дыры пламя, словно ликующий яростный зверь устремилось на императора. Мир для него замер, а в диком сиянии почудился крылатый силуэт, имеющий отдалённо-знакомые очертания попугая, широко расправившего крылья и выставившего вперёд когтистые лапы, словно бы целясь ими в скрытую под бронёй грудь.
"Я погибну... так? Не на поле боя, под ударом могущественного врага, и даже не от яда подлого убийцы? Какая глупость", — напрягая мышцы тела, буквально рвущиеся от усилия, он попытался сместиться в сторону, сразу же поняв то, что не успевает.
Проектор противомагического поля работал, но против вырвавшегося из печи пламени он был бесполезен, да ещё и не позволял воспользоваться магическими щитами. Десятки кораблей, многотысячная армия, оружейные производства... всё это в единый миг стало таким неважным и бессмысленным.
— Ха... — почти физически чувствуя, что за спиной стоят давно погибшие соратники, могучий воин оскалился в яростной усмешке, нанося удар сжатой в кулак лапой по жадному огню...
Пусть он не справился с тем, чтобы принести мир на все земли Эквуса, но после него оставалось обширное наследие. А это означает то, что идущие по его пути смогут пройти дальше, прокладывая новую дорогу для грядущих поколений.
