— Работай! — сердитым шёпотом бросил ему Гаор.
— Мне больно, — так же шёпотом ответил Милок.
— Через боль, дурак! Делай как я, в ползамаха.
— Не можешь ходить, будешь в "печке" лежать, — вдруг высказался Вьюнок.
И Гаор невольно коротко рассмеялся. Ни ответить, ни выполнить команды Гаора Милок не успел, потому что рядом появился Рарг. И сразу погнал Гаора на спарринг с уже ждавшей его в боевом круге пятёркой.
Работая с ними, нападая и обороняясь, Гаор пытался хотя бы услышать, как там, но...
— Рыжий! — выдернул его из спарринга голос Рарга.
— Да, господин Рарг! — подбежал на зов Гаор, успев напоследок отправить в нокаут последнего из парней.
— Забирай обоих и на тренажёры! Пошёл!
— Да, господин Рарг, на тренажёры, — повторил приказ Гаор.
В тренажёрном зале ни Вьюнок, ни Милок раньше не бывали. И Гаору пришлось поломать голову, чем и как занять обоих, чтоб для здоровья неопасно, и оба при деле.
Услышав от лакея, что Фрегор вернулся и отпустил своего шофёра на обычный распорядок, Орнат кивком велел ему уйти и немного посидел, прикидывая порядок действий. Позиция сложная, запутанная, но чутьё всё же не обмануло его: далеко не прост рыжий раб, потому и непросто с ним. Сын генерала Юрденала. Бастард, проданный в рабство за долги наследника рода. Поразительная глупость! Даже для генерала. Настолько глупо, что наводит на мысли о марионетке и кукловоде. Кому-то было очень нужно, чтобы генерал Юрденал сам оплевал себя и так шикарно подставился. Да, подстава, но как чисто сделано! Кому и зачем понадобился генеральский позор... конечно, интересно, но не сейчас. Сейчас главное... теперь многое в Дамхарце понятно. Ведь он её помнит. Змеюгу, она же Оринга, подруга, а затем жена генерала авиации Юрденала, мать его бастарда и младшего законного сына, любимица деда, а после клеймения — наложница, старшая над рабами, домоправительница, строгая, властная... нет, он хорошо помнит свою старшую сестру, самую старшую из многочисленного законного потомства. Да, после неё девочек стали клеймить заранее, но ни одна не могла с ней сравниться. Во всём. Видно, опыт не просто свободной, а самостоятельной жизни... ладно, не будем об этом. И раз Дамхарец её внук, то... ещё один клеймённый родич? Если бы не заскоки Фрегора — это было бы не больше семейного анекдота, а так... Вряд ли Дамхарец знает об этом и вообще о своей бабке. Орвантер, тогда ещё мальчишка, и отец сделали всё чисто, с красивой элегантностью, дед был поставлен перед фактом и вынужденно согласился с совершившимся, а Юрденала отсекли от поисков, оставив ему сыновей и поставив перед угрозой весьма неприятных, а главное, постыдных разоблачений. Орвантер потом не раз проделывал... подобное. И вот... Ладно, пора идти, если он хочет, в самом деле, сыграть и выиграть эту партию.
Конечно, у Вьюнка силёнок ни на один силовой тренажёр не хватало, и Гаор включил ему беговую дорожку, а Милку велел подтаскивать и убирать на место в стойки разбросанные по залу диски отягощения, гантели и прочее. Милок тихо стонал, всхлипывал, но отлынивать не посмел. Дав ему закончить работу и немного передохнуть, Гаор решил, что с Вьюнка тоже достаточно и отправил на дорожку Милка.
— А мне чего? — спросил Вьюнок, разрумянившийся и страшно довольный.
— Рядом посиди.
Ничего другого Гаор придумать не смог. Ну, не со штангой же мальцу работать, а велотренажёр в другом зале, и его ещё наладить надо, нет уж, пусть посидит, отдышится. Сам он лежал на скамейке, равномерно поднимая от груди вверх штангу. Груз сделал себе не слишком большой, чтобы взять не весом, а количеством повторов. Ему же не мяса нужны, а выносливость.
Орнат не спеша, благодушно оглядывая знакомые с детства и недавно заново отделанные комнаты, шёл по залам и анфиладам "Орлиного Гнезда". Он и раньше любил так пройтись, посмотреть, прикинуть варианты изменения интерьера... "Дом закончен — надо умирать", — старая мудрость, так что сделаем ремонт и модернизацию перманентным состоянием. А заодно и проверим работу обслуги. Полон дом дармоедов, а на фарфоровых куклах в игровой для девочек опять пыль! Нет, Мажордома пора менять, за порядком не следит, занимается подвальными интригами, будто его для этого держат. Змеюга крепче держала дом, даже не держала, а вела, многое в доме было заведено ею, а Мажордома только и хватает поддерживать старый порядок. Голован умнее, Змеюгина кровь, она ему... да, дважды бабка, Голован от Ласки и Любимчика, а те от Змеюги...
Орнат усмехнулся. А ведь неплохо, что Фрегор уничтожил питомниковый архив, теперь он — единственный, кто знает всех родовых, кто от кого. А любая информация — ценность, а если ты монополист, то она бесценна. Ну, вот и спортивный коридор. Зачем он здесь? Посмотреть. Его вкусы давно и очень хорошо всем известны, тренировка, полуобнажённые мужские и юношеские мускулистые тела, крепкий запах мужского пота... да, это не вызовет, не может вызвать ничьих подозрений.
В большом спортивном зале главный тренер — малоприятный, если не хуже, тип — занимался с пятёркой свободных парней и неприязненно покосился на приоткрывшуюся дверь. Орнат улыбнулся ему с благодушным одобрением и максимальным обаянием и прошёл к следующей двери. Тренажёрный? Да, как раз. Вон и Рыжий в прелестной, даже волнующей позе.
Орнат вошёл в зал и остановился, разглядывая лежащего навзничь на обтянутой чёрной кожей скамье мускулистого лохматого раба, мерно подымавшего и опускавшего на грудь штангу. Сидящего на соседней скамейке мальчишку в маечке и спортивных штанах он вполне искренне не заметил, а на застывшего при его появлении Милка даже не посмотрел.
Гаор услышал, что Милок остановился, и, продолжая поднимать и опускать штангу, сурово потребовал:
— Работай! Шкуру спущу!
Милок что-то сдавленно даже не пискнул, выдохнул, и Гаор понял: кто-то вошёл и это не Рарг. Досадуя на себя, что опять увлёкся и потерял контроль над окружающим, Гаор рывком почти забросил штангу на консоли и сел. И оцепенел, как и Милок с Вьюнком. В шаге от двери стоял и в упор рассматривал его Второй Старый, Орнат Ардин, "грёбаный дядюшка" — на этот раз он был полностью согласен с характеристикой Фрегора.
Дорожку Милок, разумеется, не выключил, и она попросту сбила его с ног. Упав, он остался лежать на полу рядом с тренажёром, демонстрируя полную покорность. Воспользовавшись его падением, очнувшийся Вьюнок ловко скользнул под скамейку и замер там, вжавшись в пол, но зорко наблюдая за происходящим.
Орнат и Гаор ничего этого не заметили, продолжая смотреть друг на друга, молча и не отводя глаз.
Орнату давно никто не смотрел в глаза, вернее, он слишком давно этого никому не позволял, хорошо запомнив слова Змеюги: "У тебя глаза выразительные, словами обманешь, лицом обманешь, а глаза выдают". Да, глазами тяжело врать. А этого... раба, похоже, этому и не учили, ишь... убил бы взглядом, да...
Орнат улыбнулся и, словно не замечая откровенной даже не враждебности, а ненависти в застывшем лице раба, сказал:
— Ну что же ты? Продолжай. Я хочу посмотреть.
Продолжать? Это снова лечь навзничь и оказаться беззащитным? Ну нет! Гаор встал, поправил неровно лежавшую на консолях штангу, перешагнул через неподвижно лежавшего лицом в пол Милка и выключил дорожку. Что же делать? Вьюнка не видно, молодец, сообразил спрятаться. Ну ладно, сволочь, сейчас я тебя подловлю. И решительным шагом, будто так и надо, прошёл к турнику и стал подтягиваться. Теперь, если сволочуга попробует сунуться, он попросту двинет его ногами в грудь или куда там попадёт. Случайно, конечно. Правда, всё равно потом... а что бы ни было, этот гад уже своё получит.
Его уход Орнат сначала понял, как желание увеличить дистанцию, и тоже пошёл к турнику. Но когда он подошёл поближе, подтягивания сменились оборотами, и Орнат понял. Однако! Он усмехнулся и отступил на шаг. Однако голова здесь есть. Хоть и лохматая. Интересно, на сколько его хватит? А здоровый какой. И кровь всё-таки не совсем чужая. Против спаривания Фрегор возражать не должен, хотя... нет, не стоит, просто скажем Головану, чтобы... нет, с этим Голован и сам справится, учёного учить только портить.
Ах ты, чёрт, сорвалось! Догадаться не мог, просто струсил? Всё равно. Придуримся, что так просто крутился. И Гаор начал памятную с училища комбинацию.
Снова крутит обороты, нет, это, похоже, отработанный до автоматизма комплекс. Он ещё и гимнаст! Орнат снисходительно-одобряюще улыбнулся. Пора было начинать разговор, но он медлил, невольно любуясь неожиданным и оттого вдвойне приятным зрелищем, и мысленно прикидывая, как же начать этот разговор. Говорят, самое сложное закончить вовремя. Чепуха! Главное, начать безошибочно.
Висеть на турнике бесконечно Гаор не мог и, закончив комбинацию привычным соскоком, выпрямился, разминая натруженные перекладиной ладони. И услышал... аплодисменты. Это было настолько неожиданно, что он изумлённо уставился на аплодировавшего ему Орната.
— Браво! — вполне искренне сказал Орнат. — Вот не ждал. Ты раньше занимался гимнастикой?
Вот чёрт, на такой вопрос не отмолчишься, и назвать его господином, получишь порку, а хозяином, так тот же Милок донесёт Фрегору, а от психа можно всего ждать, вплоть до тока.
Орнат, казалось, понял причину его молчания и подсказал:
— Можешь называть меня господином, — и усмехнулся, — господин Северный. Так как, ты занимался гимнастикой?
— Да, господин Северный, — нехотя ответил Гаор.
— Где?
— В училище, господин Северный.
— Ты учился? — удивился Орнат. — И где? Закончил?
— Общевойсковое училище, солдатское отделение, полный курс, господин Северный, — угрюмо ответил Гаор.
Доброжелательный, даже дружеский тон Орната только насторожил Гаора. Ничего хорошего от этой сволочи он не ждал, причины такого внимания к своей особе не понимал, и это всё больше беспокоило его.
Орнат, то ли не замечая, то ли не обращая внимания на его неприязнь, продолжал расспросы.
— И в каком году?
— В пятьдесят девятом, господин Северный.
— Значит, ты воевал. И где?
— Вергер, Алзон, Валса, Малое поле, Чёрное ущелье, — привычно перечислил Гаор, даже забыв добавить положенное обращение в конце.
Орнат и этого нарушения будто не заметил.
— Ого, от звонка до звонка, или... от трубы до трубы, так?
— Да, господин Северный.
Гаор уже ждал обычного вопроса о звании, но спросили о другом.
— Проклеймили сразу после демобилизации?
Такой формулировки Гаор ещё не слышал и невольно посмотрел на Орната уже с интересом.
— Через два года, господин Северный.
Орнат понимающе кивнул.
— Значит, дали всё-таки пожить. И то неплохо. Так?
На этот раз Гаор решил промолчать. И это нарушение сошло ему с рук. Такая снисходительность... с чего бы это?! Что всё-таки этой сволочуге надо? Зачем всё это?
Орнат с нескрываемым удовольствием и интересом рассматривал стоящего перед ним почти в армейской стойке высокого мускулистого раба. Однако... в самом деле, в этих волосах, потных прилипших к телу завитках на могучей груди, в аккуратной, несмотря на лёгкую взлохмаченность тёмной бороде, обрамляющей по контуру лицо, в шевелящихся под усами губах... есть свой шарм. Да, мужская зрелая красота... намокшая от пота майка плотно облегает тело, обрисовывая плиты грудных мускулов и твёрдые даже на взгляд шарики сосков... ах, если бы он не был нужен для совсем другого... хотя... хотя посмотреть, как этот зверюга берёт бабу, было бы тоже интересно.
— Ты тренируешься каждый день?
— Как получится, господин Северный, — настороженно ответил Гаор.
— И что тебе больше нравится? Гимнастика или рукопашный бой?
От ответа на этот не то дурацкий, не то провокационный вопрос Гаора спасло появление Фрегора.
— Рыжий! — взвизгнул тот от двери.
Орнат обернулся к нему и приветливо улыбнулся:
— Добрый вечер, Фрегор. Тоже пришёл посмотреть?
— Добрый вечер, дядя, — нехотя ответил Фрегор. — Что тебе нужно от моего раба?
— Он неплохой гимнаст. Фрегор, как ты думаешь, не стоит ли нам разнообразить зрелищную программу гимнастикой? — Орнат снова улыбнулся. — Зрелище может быть и бескровным, не так ли?
Фрегор облизнул губы, явно выискивая в словах Орната подвох. Гаор мысленно выругался, ожидая неизбежную, как он уже понимал, разборку между родичами, которая для него обернётся скорее всего поркой или другими какими-то неприятностями.
— Он мне нужен для другого, — наконец ответил Фрегор.
— Одно другому не помеха, — мягко возразил Орнат. — Не всегда же он сидит за рулём. И чего ты боишься? Думаешь, здесь не на что будет поглядеть?
Явная насмешка в голосе Орната взорвала Фрегора.
— Я отдал за него шестнадцать тысяч...!
— И сдал его в аренду, где его били током и держали в наручниках! — перебил его Орнат укоризненным тоном старшего. — Ты считаешь это рациональным использованием?
— Твоё какое дело?! — завизжал Фрегор. — Это мой раб! Что хочу, то и делаю! И он здоров! Рыжий, раздевайся! Всё снимай! Всё!!
Не подчиниться Гаор не мог. Беззвучно проклиная всю эту чёртову семейку, он покорно снял майку, разулся, снял штаны и трусы, с привычной аккуратностью сложив одежду на скамейку, под которой лежал Вьюнок, слишком поздно сообразив, что рискует этим привлечь внимание к мальцу, и выпрямился перед ними в почти уставной стойке.
— Ну! — торжествовал Фрегор. — Смотри! Где ты ещё такое увидишь! А он мой!
Орнат еле заметно поморщился: ну как же не вовремя припёрся дурак. Хотя... приказ раздеться явно не понравился рыжему рабу, и этот приказ отдал не он, а Фрегор! Так что это даже удачно. Что ж, Рыжий, запомни, не я тебя унижал, заставив раздеться и стоять голым, а этот мозгляк, не умеющий просчитать дальше двух первых ходов.
Притаившись под скамейкой, Вьюнок с замиранием сердца следил за происходящим. Кто такой Второй Старый, Северный, он знал ещё в питомнике, а здесь ему другие мальчишки столько нарассказали... а Рыжий стоит перед ним и говорит, как... как будто и не боится. А... а он тоже не боится, пусть хоть что с ним делают, он будет как Рыжий, стоять и отвечать, если спрашивают, но ни улыбаться, ни подлаживаться не будет! И тогда другие о нём будут, как о Рыжем, говорить, что...
— Ну! — не унимался, ничего вокруг уже не замечая, Фрегор. — Убедился?! А ну, покажи мускулы, Рыжий!
Гаор послушно напряг мышцы и свёл плечи. Орнат одобрительно кивнул.
— Ну, так как, Фрегор? Сделаем на праздник гимнастический турнир?
— С кем он тут будет соревноваться? — пренебрежительно фыркнул, приходя в себя, Фрегор. — Одевайся, Рыжий. И потом, дядя, на праздники я уезжаю.
— Жаль, — вполне искренне сказал Орнат.
Отнести это можно было и к словам Фрегора, и к тому, что приказ одеться был выполнен быстро и без малейших попыток превратить этот процесс в зрелище.
— Неужели на все праздники?
— Да, дядя, вернусь четвёртого, или даже позже. — И Фрегор насмешливо улыбнулся. — Во имя Отечества, дядя.
— Во славу его, — кивнув, ответил уставной формулой Орнат.
