Я пошла на зов соек в горку, прочь от поляны. Одна их пара гнездилась у Белого Источника: пару дней назад я видела, как они вили гнездо.
От участка, где строился дом, идти было совсем недалеко, хотя именно этот источник всегда создавал атмосферу особенной изолированности от всего. Он располагался в центре небольшой рощицы, где росли белый ясень и болиголов, а с восточной стороны его прикрывал зубчатый скалистый выступ, покрытый лишайником. Любая вода создает ощущение жизни вокруг себя, а горный источник дарит особое чувство тихой радости, поднимающейся прямо из сердца земли. Белый Источник, названный так из-за большого светлого валуна, стоявшего стражем у его заводи, обладал чем-то большим — создавал чувство безмерного умиротворения.
Чем ближе я к нему подходила, тем больше убеждалась, что именно там и найду Джейми.
— Там есть то, что слушает, — однажды, как бы невзначай, поведал он Брианне. — Похожие водоемы имеются в горах Шотландии, и они называются 'священными'. Люди говорят, что возле этих источников живут святые и слушают их молитвы.
— И какой же святой живет у Белого Источника? — скептически спросила она. — Святой Киллиан? (Св. Киллиан — ирландский (шотландский) монах, впоследствии епископ, просветитель Франконии и один из первых апостолов Баварии, живший в VII веке. Известен не только своей верой, но и практическими навыками в области сельского хозяйства, деревообработки и строительства, также имел опыт целительства глазных болезней и радикулита — прим. пер.)
— Почему он?
— Святой покровитель маляров, больных подагрой и ревматизмом.
Услышав это, он засмеялся и покачал головой.
— Что бы там не обитало в этой воде, оно старше, чем само понятие 'святой', — заверил он ее. — Но оно слушает.
Я осторожно шла, приближаясь к источнику. Сойки затихли.
Он был там: сидел на камне у воды в одной рубашке. Стало понятно, почему сойки не обращали на него внимания — Джейми был так же неподвижен, как и белый валун: сидел, закрыв глаза и положив руки на колени расслабленными ладонями вверх, словно в ожидании благодати.
Увидев его, я сразу остановилась. Однажды мне довелось быть свидетелем того, как он молился здесь — когда просил Дугала МакКензи о помощи в битве. Не знаю, с кем он говорил в данный момент, но это был не тот разговор, в который я хотела бы вмешиваться.
Полагаю, мне следовало бы удалиться, но из-за страха, что могу побеспокоить его нечаянным шумом, я не хотела двигаться. Бо́льшая часть источника находилась в тени, но лучи, пробиваясь сквозь деревья, ласкали Джейми. Пыльца висела в воздухе, и солнечный свет был наполнен крупинками золота. Яркие блики играли на макушке Джейми, на гладком высоком своде его стопы, на остром как клинок носу, на выступающих скулах. Он словно вырос здесь и являлся частью земли, и камня, и воды и, может быть, самим духом этого источника.
Я не ощущала себя незваным гостем. Безмятежность этого места нежно коснулась и меня, замедлив мое сердцебиение.
И я подумала — может, именно это он и искал здесь? Впитывал спокойствие этой горы, чтобы сохранить его в памяти, и затем поддерживать себя на протяжении месяцев — а, возможно, и лет — предстоящего отсутствия?
Я — сохраню.
Свет начал тускнеть, яркость поблекла. Джейми, наконец, пошевелился и слегка приподнял голову.
— Пусть меня будет достаточно, — проговорил он тихо.
От звука его голоса я вздрогнула, но он обращался не ко мне.
Открыв глаза, Джейми поднялся — так же бесшумно, как и сидел, и зашагал вдоль воды — длинные голые ноги неслышно ступали по ковру из влажных листьев. Миновав скалистый выступ, он увидел меня и, улыбнувшись, потянулся за пледом, который я молча подала ему. Джейми ничего не сказал, но взял мою холодную руку в свою большую теплую ладонь, и мы, повернув к дому, зашагали вместе среди безмятежности окружающих гор.
НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ СПУСТЯ ОН пришел за мной, когда я рыскала вдоль ручейной отмели в поисках пиявок, которые начинали отходить от зимней спячки, изголодавшиеся по крови. Ловить их было легко — я попросту медленно бродила по воде возле берега.
Сперва мысль о том, чтобы выступить в качестве живой приманки для пиявок, была мне отвратительна, но ведь именно так я их обычно заполучала: отправляла вброд через ручьи Джейми, Йена, Бобби, или кого-нибудь другого из дюжины молодых мужчин, а затем снимала с них пиявок. А как только привыкаешь к виду этих существ, постепенно наполняющихся кровью, становится уже не так гадко.
— Им нужно дать достаточно крови, чтобы подкрепиться, — морщась, объясняла я, подсовывая ноготь большого пальца под присоску пиявки, чтобы отсоединить ее, — но не так много, чтоб позволить им впасть в коматозное состояние, иначе они станут бесполезными.
— Главное — правильно оценить момент! — согласился Джейми, когда я бросила пиявку в кувшин, наполненный водой и ряской. — Как закончишь кормить своих маленьких питомцев, пойдем, я покажу тебе Пещеру Испанца.
Расстояние было неблизким — пожалуй, мили четыре от Риджа. Мы шли через холодные мутные ручьи и поднимались вверх по крутым склонам. И стоило нам миновать расселину в гранитной скале, создававшую ощущение, словно ты погребен заживо, как мы очутились в глухом месте, где дикий виноград оплетал густой сетью выступающие каменные глыбы.
— Мы обнаружили это место вдвоем с Джемми как-то раз во время охоты, — пояснил Джейми, приподнимая для меня полог из листьев и пропуская вперед. Виноградные плети толщиной с мужскую руку, сплетенные от времени, змеились по камням, и ржаво-зеленые весенние листья еще не полностью покрывали их. — Это был наш секрет. Мы договорились, что никому не скажем, даже его родителям.
— Даже мне, — сказала я, но не обиделась, услышав, как дрогнул его голос при упоминании о Джемми.
Входом в пещеру служил разлом в земле, который Джейми завалил большим плоским валуном. Он с усилием отодвинул камень, и я осторожно наклонилась, чувствуя, как внутри все сжимается от тихого свиста сквозящего через расселину воздуха. И хотя на поверхности воздух был теплый, пещера его затягивала, а не выдувала.
Я отлично помнила пещеру Абандауи, которая тогда словно дышала вокруг нас, и мне сейчас потребовалось собраться силами, чтобы последовать за Джейми, когда он скрылся под землей. Там оказалась корявая деревянная лестница. Я заметила — она новая, но служила заменой старой, обрушившейся: некоторые куски сгнивших деревяшек по-прежнему находились на местах, свешиваясь со скалы на ржавых железных штырях.
До дна, наверное, оставалось не более десяти или двенадцати футов, но ход в пещеру, похожий на горловину, был узким, и спуск казался бесконечным. Впрочем, наконец, я оказалась внизу и увидела, что здесь пещера расширялась словно донышко колбы. Джейми наклонился вбок: я заметила, как он вытащил небольшую бутылку, и почуяла острый запах скипидара.
Он принес с собой факел: пук смолистых веток, верхушки которых заранее обмакнул в деготь и обмотал тряпкой. Смочив тряпку скипидаром, он поднес к ней устройство для розжига, которое сделала ему Бри. Лицо Джейми, сосредоточенное и румяное, осветил сноп искр. Со второго раза пламя занялось и переметнулось со вспыхнувшей ткани на деготь.
Подняв факел, он указал на пол позади меня. Я повернулась и чуть не выпрыгнула вон из кожи.
Испанец сидел, прислонившись к стене, вытянув костлявые ноги и свесив на грудь череп, будто дремал. Рыжеватые выцветшие волосы кое-где еще свисали клоками, но кожи не было совсем. Кисти и стопы тоже практически отсутствовали — мелкие косточки растащили грызуны. И хотя никаким крупным животным не удалось до него добраться, но туловище и длинные кости были погрызены, но в основном остались целыми. Ткань, через которую торчал остов ребер, настолько выцвела, что определить ее первоначальный цвет было невозможно.
Но это, несомненно, был испанец. Возле него лежали характерный железный шлем с гребнем, рыжий от ржавчины, стальной нагрудник и нож.
— Иисус твою Рузвельт Христос, — прошептала я, а Джейми, перекрестившись, опустился на колени возле скелета.
— Понятия не имею, как долго он здесь находится, — проговорил он также еле слышно. — Мы не нашли у него ничего, кроме доспехов и вот этого, — он указал на гравий около тазовых костей скелета. Я наклонилась поближе, чтобы рассмотреть — это было небольшое распятие, вероятно серебряное, но теперь почерневшее. И в нескольких дюймах от него лежало что-то маленькое, треугольной формы, тоже черное.
— Четки? — спросила я, и Джейми кивнул.
— Полагаю, он носил их на шее. Они, видимо, были сделаны из дерева и веревочки, и когда те сгнили, металлические части упали. Вот, — его палец слегка коснулся маленького треугольника, — тут написано на одной стороне 'Nr. Sra. Ang' — 'Nuestra Señora de los Angeles' (Нуэстра-сеньора-де-Лос-Анджелес), я думаю, это означает, 'Наша Сеньора Ангелов'. И на обратной стороне есть маленькое изображение Пресвятой Девы.
Я непроизвольно перекрестилась.
— Джемми испугался? — выдержав вежливую паузу, спросила я.
— Я испугался, — сухо сказал Джейми. — Было темно, когда я спустился в шахту и чуть не наступил на этого приятеля. Я подумал, он живой, и у меня от шока едва сердце не остановилось.
Джейми тревожно вскрикнул, и Джемми — которого он оставил на поверхности и строго-настрого запретил ему сходить с места — тут же полез в проход и, сорвавшись на полпути с разрушенной лестницы, ногами вперед приземлился на деда.
— Услышав шорох, я глянул вверх, как раз вовремя, чтобы увидеть, как он пикирует с небес и врезается мне в грудь, словно пушечное ядро, — Джейми потер левую сторону груди с грустной улыбкой. — Не посмотри я вверх, он бы шею мне сломал, а самостоятельно Джемми никогда бы отсюда не выбрался.
А мы бы и знать не знали, что с ними произошло. Я сглотнула — от этой мысли пересохло в горле. И еще от того... Что каждый божий день, все что угодно может неожиданно случиться. С кем угодно.
— Просто удивительно, что ни один из вас ничего не сломал, — сказала я и махнула рукой в сторону скелета. — Как думаешь, что произошло с этим джентльменом?
Его люди так никогда этого и не узнали.
Джейми покачал головой.
— Не знаю. Врагов он не ждал, ведь доспехи не надел.
— А может, он упал и не смог выбраться? — присев на корточки возле скелета, я внимательно рассмотрела большую берцовую кость левой ноги. Кость была высохшая, потрескавшаяся и обглоданная на конце мелкими острыми зубами, но я заметила то, что могло быть переломом по типу 'зеленой ветки' (это неполный перелом кости, когда кость не ломается на отдельные части, а покрывается трещинами. Чаще всего встречается у детей, поскольку их кости мягче и эластичнее, чем у взрослых. — прим. пер.). Или кость могла треснуть от времени.
Взглянув вверх, Джейми пожал плечами.
— Я так не думаю. Он был гораздо ниже меня, но сдается мне, что старая лестница уже была здесь, когда он умер. Потому что, если кто-то соорудил лестницу позже, то почему же они оставили этого джентльмена тут, внизу? И тогда даже со сломанной ногой он должен был суметь взобраться по ней.
— Хмм. Полагаю, он мог умереть от лихорадки. Это объясняет, зачем он снял нагрудник и шлем.
Вот, лично я сняла бы их при первой же возможности: в зависимости от времени года, он либо варился в них заживо, либо мучился от плесневого грибка, будучи наполовину заключенным в металл.
— Хмфм.
Я подняла глаза, услышав этот звук, который указывал на допустимую вероятность моих рассуждений, но несогласие с выводом.
— Думаешь, его убили?
Он пожал плечами.
— У него есть доспехи, но нет оружия, кроме маленького ножика. И, заметь, он правша, а нож лежит от него слева.
Скелет точно был правшой: кости правой руки выглядели заметно толще — это было видно даже при мерцании факела. Я подумала, что, возможно, он был мечником.
— Я знавал немало испанских солдат в Вест-Индии, Сассенах. У всех в избытке было и мечей, и копий, и пистолей. Если бы этот человек умер от лихорадки, его спутники забрали бы его оружие, но они прихватили бы и доспехи, и нож. Зачем их оставлять?
— Но, в таком случае, — возразила я, — почему же тот, кто его убил — если его убили — не взял доспехи и нож?
— Что касается доспехов, то они им были не нужны. Кроме солдат, они никому бы не пригодились. Что касается ножа, то потому, что он был воткнут в его тело, — предположил Джейми. — Да и к тому же, нож — так себе.
— Довольно логично, — проговорила я, снова сглатывая. — Отвлечемся от вопроса, как он погиб. Для начала, что, Бога ради, он делал в горах Северной Каролины?
— Пятьдесят или шестьдесят лет назад испанцы послали своих разведчиков далеко в Вирджинию, — сообщил он мне. — Однако болота им помешали.
— Теперь я понимаю причину. Но почему... тут? — я встала, махнув рукой, чтобы обвести пещеру и лестницы. Он не ответил, но, подняв факел повыше, взял меня за руку и повернул в противоположную от лестницы сторону пещеры. Высоко над головой я увидела еще одну небольшую расселину в скале — черную в свете факела и едва ли достаточной ширины для того, чтобы протиснуться человеку.
— Там есть еще одна небольшая пещера, — сказал он, кивая вверх. — И, когда я поднял Джемма посмотреть, он сказал, что там есть следы в пыли. Квадратные отпечатки, словно там стояли тяжелые ящики.
Так вот почему, когда понадобилось спрятать сокровища, он подумал о Пещере Испанца.
— Мы привезем оставшееся золото сегодня вечером, — сказал он, — и завалим камнями, чтобы скрыть проход. Затем мы оставим сеньора в покое.
Надо признать, что пещера служила таким же подходящим местом захоронения, как и любое другое. А присутствие испанского солдата, вероятно, отобьет охоту дальнейшего расследования у всякого, кто наткнется на это место, будь то индейцы или переселенцы. И те и другие испытывали явное отвращение к призракам. Если уж на то пошло, то и горцы тоже, и я с любопытством повернулась к Джейми.
— Вас с Джемми не беспокоило, что он станет преследовать вас?
— Нет, мы произнесли надлежащую молитву за упокой его души, когда я запечатал пещеру и рассыпал соль вокруг нее.
Это заставило меня улыбнуться.
— Ты, что же, знаешь надлежащую молитву на каждый случай?
Он слабо улыбнулся в ответ и потер верхушку факела о сырой гравий, чтобы погасить. Слабый луч света освещал сверху его макушку.
— Всегда есть молитва, a nighean, даже если это всего лишь 'A Dhia, cuidichmi'.
О, Господи, помоги мне!
ГЛАВА 9
НОЖ, КОТОРЫЙ ЗНАЕТ МОЮ РУКУ
НЕ ВСЕ ЗОЛОТО СХОРОНИЛИ с Испанцем. В двух моих юбках по краю подола был сделан дополнительный подгиб, в котором равномерно распределились крошечные кармашки с золотой стружкой, и еще несколько унций золота я вшила прямо в шов на дне большого кармана. В свою очередь Джейми и Йен также положили немного золота в свои спорраны; кроме того, у каждого из них к ремню будут прикреплены по два солидных мешочка с пулями. Втроем мы уединились на поляне Нового Дома, чтобы без свидетелей эти пули изготовить.
