И бросился на Стёпку, вытянув руки с растопыренными смертоносными когтями. Строк и Ниглок сорвались с места и двумя серыми стремительными молниями метнулись к Ваньке — прямо через глыбу ближайшего саркофага. Эклитана была бесполезна, сердце сжалось в предсмертной тоске, Стёпка отпрянул, ощутил плечом холод вампирского тела, а шеей — беспощадную остроту жутких когтей...
В ту же секунду мир с грохотом перевернулся.
Ударило так, будто кто-то разорвал пополам Летописный замок. Пол подпрыгнул, стены зашатались, с потолка густо посыпалась пыль. Стёпка не удержался на ногах и сел, больно ударившись о поребрик саркофага мягким местом. И не заметил этой боли, потому что сейчас было не до того. Згука в долю секунды скомкало, как тряпку, и отбросило прочь, в глубину склепа. Кажется, по пути он врезался в Алексидора и прихватил за компанию Полыню. Вампиров, которые налетели на Ваньку, просто расшвыряло по сторонам. Один из них, протаранив головой камень стены, лежал теперь напротив Степана бесформенной и совершенно безжизненной кучей. В мутном от поднятой пыли воздухе кружились какие-то лохмотья и перья, и можно было подумать, что попавших под удар врагов разорвало на мелкие кусочки.
Стёпка отплевался, чуть ли не со скрипом в шее повернул голову и увидел в мёртвенно-синем свете склодомасового камня вытаращенные Ванькины глаза, бледное его лицо, вставшие дыбом волосы. Вокруг неприятно скрежетало и хрустело — это потревоженные гранитные блоки пола, потолка и стен неохотно укладывались на свои места. Вездесущая пыль скрипела на зубах и забивалась в глаза.
— Здорово шарахнуло, — сведёнными от страха губами проговорил Ванька. — Видал, как мой склодомасик может. Не то что твоя эклитана. И это ещё не в полную силу, между прочим.
Он увидел лежащее у стены тело вампира и звучно сглотнул.
— Я его что... убил?
— А ты хотел его по головке погладить? — безжалостно поинтересовался Стёпка.
— Нет, но... Смотри, шевелится, — обрадовался Ванька. — Живой, гад!
— И чему ты радуешься?
— Просто радуюсь, — Ванька уже слегка пришёл в себя. — Не хочу быть убийцей, вот и всё.
— Да, демоны-экзепуторы — они такие. Сначала шарахнут со всей дури, а потом радуются, что не до смерти, — невесело пошутил Стёпка. Его, честно говоря, сейчас не очень волновала судьба пострадавших от склодомаса вампиров. Самому бы уцелеть. Потому что ещё ведь ничего не кончилось. Ещё ведь до своих добраться надо.
Он в три приёма поднялся на ноги, морщась потёр пострадавшее место. Хорошо, что ударился не копчиком, а ягодицей. Хоть как-то смягчило удар. Но синяк всё равно будет знатный, вон как болит. Охо-хо!.. Ну что ж. Поле битвы осталось за демонами. Враги не только повержены, но и безжалостно раскиданы, да так, что одних уже и не разглядишь, а другие едва шевелятся.
— Мы победили, — не очень уверенно заявил Ванька. — А не надо было на нас бросаться, правда, Стёпыч?
— Да, Ванес, мы победили, — подтвердил Стёпка, вглядываясь в затянутый клубящейся пылью полумрак склепа. — А теперь нам пора делать ноги. Шуруй за мной, если хочешь жить.
И он, прихрамывая, поспешил к сдвинутому в сторону саркофагу князя Верхогора, радуясь, что они не успели закрыть вход.
— Ты чего? — Ванька нехотя последовал за ним, то и дело оглядываясь.
— Того. Там ещё вампиры. Много вампиров. Они за своих пришли мстить. Беги, Ванька, не отставай!
— Да мы их в два счёта!
— Ты сначала на склодомас свой погляди, — сердито одёрнул его Стёпка. — Он у тебя почти разрядился. Вон, даже камень уже не горит, а еле тлеет. Кого ты им победить хочешь? Давай живей, они уже рядом.
Вампиры (с десяток, а то и больше) мчались мимо саркофагов, спеша захватить неуступчивых демонов. И кажется, возглавлял их всё тот же Згук, правда, уже слегка скособоченный и даже прихрамывающий. Разглядывать его было некогда.
Мальчишки скатились по ступенькам, мешая друг другу. Перепуганный Ванька пытался нащупать в кармане драконий глаз...
— Закройся! — Стёпка вовремя вспомнил о заклинании. Лишь бы сработало...
Наверное, можно было и не кричать. Но нервам же не прикажешь... Саркофаг легко заскользил по направляющим, закрывая вход. В стремительно сужающуюся щель заглянуло бледное вампирье лицо. Стёпка тотчас узнал его. Это был узкомордый Строк. Ожил, сволочь, опомнился! У-у-у, как смотрит, глаза, словно две кровавые раны. Как назло, в механизме то ли что-то заело, то ли камешек попал куда не надо, и саркофаг остановился, не закрывшись до конца.
— Усварх эглан! — прошипел вампир и протянул к мальчишкам руку с длинными когтями. — Эглан до!
Зря он это сделал. Тяжёлый саркофаг словно того и ждал. С гулким стуком он задвинулся до конца, легко перерубив своей гранью вампирью руку. Отчаянный вопль боли донёсся даже сквозь толстый слой камня. Отрубленная по локоть конечность упала к Стёпкиным ногам и запрыгала вниз по ступеням, кувыркаясь и разбрасывая густую кровь. Ванька позорно взвизгнул, отшатнулся, стукнулся затылком о нижнюю кромку саркофага и зашипел сквозь сжатые зубы, схватившись за голову обеими руками. Вампирская кровь, густо забрызгавшая ступени, дымилась и вскипала. Словно кислота, которая вытекала из инопланетных монстров в фильме "Чужие".
Стараясь не наступать на отвратительные следы, мальчишки торопливо скатились по лестнице, затратив на не самый короткий спуск от силы секунд пять. Это для них теперь был единственно возможный путь. Наверху кричали 'Откройся!' и в бессильной злобе стучали по саркофагу чем-то тяжёлым. Душу грела твёрдая уверенность в том, что сдвинуть массивную каменную глыбу вампирам не удастся. Во-первых, у них нет драконьего глаза, а во-вторых, там на страже остался Верхогор. Уж он-то мальчишек в обиду не даст. Если, конечно, захочет ещё раз прервать свой вечный сон.
У входа в сокровищницу они остановились, с отвращением глядя на страшный обрубок. Он тоже дымился, высыхая на глазах. Буквально через полминуты плоть на нём испарилась до костей, затем и кости неотвратимо превратились в горстку серого порошка.
— Вот что случается со здешними вампирами, когда они умирают, — прошептал Ванька, брезгливо отбрасывая ногой в сторону обрывок пустого рукава. — Интересно, а этот, у которого руку отрубило... ф-фу, какая гадость!.. он тоже в пыль? Или выживет, как ты думаешь?
— Лучше бы не выжил, — Стёпка был безжалостен. Он прислушался к себе и понял, что действительно так думает и что пострадавшего вампира ему ничуть не жаль. — Чем меньше их будет, тем лучше для всех в Таёжном улусе.
Дверь в сокровищницу была приотворена. Мы ведь её закрыл, вспомнил Стёпка, почему же?..
— Ну и что мы тут встали? — спросил Ванька. — Наверх нам всё равно пока нельзя. Давай внутри пересидим эту бучу. Уйдут же они когда-нибудь.
— Да-да, молодые люди, — сказал кто-то в сокровищнице неприятно знакомым хриплым голосом. — Что же вы там встали? Заходите, не стесняйтесь. Поговорим, пообщаемся. Нам ведь есть о чём поговорить.
Глава семнадцатая,
в которой демоны узнают много интересного, но не всему верят
Мальчишки ещё не успели опомниться после грандиозного сражения, ещё мелькали перед глазами разряды молний, сверкали щиты и блистали мечи, а тут — новая напасть! И получается, что ничего ещё не кончилось!
Обмерший от испуга Ванька при первых же звуках чужого голоса схватился за склодомас, глянул с надеждой на едва светящийся камень и поморщился: эх, маловато! Но жезл не опустил — всё равно другого оружия под рукой нет. Стёпка невероятным усилием воли успокоил суматошно застучавшее сердце и с эклитаной наперевес шагнул через порог, левой рукой толкая тяжёлую дверь. Ванька, не отставая, дышал ему в затылок.
— Моей вины в том нет, — смущённо пробормотала дверь. — У него шибко сильный ключ-отговор при себе имеется.
У кого у него, они тут же и увидели.
На полу сокровищницы, в нескольких шагах от входа, вытянув ноги и опираясь спиной на раскрытый сундук с золотом, лежал странный вампир Ниглок. Мерзкое создание, жуткий кровосос и просто враг сейчас не представлял никакой опасности. Слишком уж он был побит и помят. И выглядел потому далеко не лучшим образом. Некоторые мертвецы иногда выглядят симпатичнее.
Когда Ванька с перепугу шарахнул остатками склодомасовой силы во врагов, высоса безжалостно зашвырнуло в открытый зев тайного прохода. Каким образом он остался жив, кубарем скатившись по крутой каменной лестнице, объяснить трудно. Человек после такого вряд ли бы выжил. Вероятно, тут сыграло роль то, что вампиры вообще более живучи. Так или иначе, досталось Ниглоку изрядно, он, похоже, сломал обе ноги и левую руку, крепко разбил голову и, видимо, повредил позвоночник. Иначе не лежал бы в такой неестественной (неживой) позе. Серая хламида на правом боку была разорвана и окровавлена.
Стёпка, преодолевая отвращение, всматривался в уродливое лицо, точнее, в морду. Благо сейчас вампирская магия почему-то не действовала: не было ни характерного запаха, ни тягостного чувства прикосновения к чему-то предельно мерзкому. Видимо, сил на такое у Ниглока уже не осталось. Мучнисто-бледная, без единого волоска, кожа сползла складками со щёк на шею, острые уши сморщились, на голом вытянутом черепе отчётливо виднеются пульсирующие кровеносные сосуды. Носа почти нет, губы тонкие и бесцветные, рот похож на косой разрез, как пасть у акулы. Казалось бы — жуть запредельно страхолюдная из фильма ужасов, и всё же что-то почти знакомое, почти нормальное угадывалось в упрямом выражении лица и пристальном взгляде мутных глаз. И это по-настоящему пугало. Не должно быть в подобном создании ничего человеческого, что хотите со мной делайте, но неправильно это.
Ниглок облизал губы острым белесым языком, поднял взгляд на Степана.
— Кто там кричал? — спросил он.
— Строк. Ему саркофагом руку отрубило, — Стёпка на всякий случай держался от вампира подальше. Мало ли что у него на уме. Может, он вообще притворяется обессиленным, а потом — как вопьётся! — Хотел нас схватить и не успел.
— Допрыгался Строк-наан, — в голосе вампира не было ни следа жалости или сочувствия. — Ну, туда ему и дорога. Воздух без этого ублюдка чище будет.
Странно было слышать из уст вампира такие слова в адрес соратника и сослуживца, с которым он только что рука об руку шёл в бой. Неужели эти высосы вообще не испытывают к соратникам никаких дружеских чувств?
— Вообще-то можно жить и без руки, — подал голос Ванька. Он тоже приближаться к вампиру не спешил и руку со склодомаса не убирал, надеясь, что жезл постепенно восстановит магический заряд.
— Низшие вампиры вдали от родового гнезда от таких ран умирают, — пояснил Ниглок. Затем указал взглядом на своё неподвижное тело и добавил: — И от таких тоже. Только не сразу. Поживу ещё... малёхо.
И опять Стёпку укололо это неместное "малёхо". Вампира ему было нисколько не жаль. Вражина получил то, что заслужил. Вот и пусть теперь на своей бледной шкуре ощутит, каково это — умирать... Неужели и в самом деле умрёт? Вот прямо сейчас? И что нам теперь — смотреть, как он потихоньку отдаёт концы? Не по-людски это. Он же теперь, можно сказать, пленный. А попавших в плен раненых вражеских солдат даже на войне лечат, ну, не всегда, правда, и не все. Фашисты, те точно не лечили. Но мы же не фашисты. И что нам тогда делать? Перевязать его нечем. Мешочка со снадобьем у нас больше нет. Можно, конечно, Ванькин свисток попробовать. Только нужно ли? Поставишь на ноги этого высоса, а он потом на тебя же и набросится... с новыми силами.
— А как вы сюда вошли? — спросил Стёпка. — Дверь же закрыта была.
— Я сюда не вошёл, я сюда вполз, — страшновато усмехнулся вампир. — А дверь... Что тебя удивляет? Вы же как-то сумели её открыть. И я сумел.
— То мы, а то вы, — Стёпке неприятно было сознавать, что у вампиров имеется какой-то свой способ открывания зачарованных дверей, какой-то шибко сильный ключ-отговор. Получается, что в эту сокровищницу чуть ли не любой желающий войти может, так что ли?
— Много о себе мнишь, демон. Думаешь, что ты один здесь такой... удачливый, да? Ошибаешься. Здесь таких много, и я один из них. Мне и покруче двери открывать приходилось... Ну что же вы стоите, будто в гости пришли? — вампир указал глазами на сундуки. — Устраивайтесь, господа малолетние демоны, чувствуйте себя как дома. Это же, как я понимаю, теперь всё ваше. Я прав?
— Нет, — сказал Стёпка, присаживаясь на ребристую крышку одного из сундуков. — Это не наше. Это золото Таёжного улуса. А мы его только нашли. Нам просто повезло.
Ниглок неожиданно засмеялся. Видно было, что это вызывает у него боль в груди, но он всё равно смеялся до тех пор, пока смех не перешёл в кашель и на губах не запузырилась тёмная кровь. И что интересно — смеялся он не по-вампирьи, а вполне по-человечески, без унылых завываний. Всё-таки странный он был какой-то, неправильный. Может быть, он не настоящий вампир, а полукровка? Ну, в смысле, что вампиром у него была только мать.
— Ну, вы меня повеселили... перед смертью, — сказал Ниглок, отдышавшись и сплюнув прямо на грудь тягучий кровавый сгусток, который тут же задымился, испаряясь. — Вы что же, так ничего ещё и не поняли? Какие, однако, демоны нынче пошли недогадливые. Вы в самом деле думаете, что вам повезло найти спрятанный в замке золотой запас, о котором никто-никто здесь не знал? И что даже гномы его не учуяли, хотя они могут найти золото где угодно? Ну, вы, парни, даёте!
— Ничего мы не даём! — обозлился Ванька. И вообще весь этот разговор не нравился. Мало того, что чуть не загрызли, так ещё и поучают тут кровососы всякие. — В чём проблема-то? Вот золото! Мы его нашли! Всё — разговор окончен!!!
— Дураки. Молодые дураки. Как же я вам завидую, — с такой тоской проговорил вампир, что Стёпка чуть не проникся к нему жалостью. Еле стряхнул с себя это неуместное чувство. Завидует он нам, понимаете ли, ещё бы ему не завидовать. Был бы здоров и цел, не так бы, небось, разговаривал. Вон клыки какие, очень легко представить, как они вонзаются в чью-нибудь беззащитную шею... Нет, не стоит его жалеть, какие бы слова он сейчас ни говорил. Получил по заслугам.
— А теперь послушайте меня. И не перебивайте. Мне недолго осталось... ног уже не чувствую... В голове шумит... — Ниглок сделал глубокий вдох, в груди у него отчётливо и очень неприятно булькнуло. — Так вот, мои юные враги, что я вам скажу. Никакого золота здесь никогда не было и быть не могло. А вас в этот склеп нарочно заманили, чтобы чародеи замковые не помешали вас захватить. Место здесь уединённое, посторонних не бывает, хоть кричи, хоть стучи — никто не услышит. И уйти из склепа легко, есть тайные ходы. Вынесли бы вас, никто бы и не заметил. Алексидор с Полыней этим занимались. Знаки расставили... Призрака подсадили, дверь заколдованную вам указали как бы ненароком. Да ещё намекнули, что, мол, есть нечто этакое за дверью... Вы же любопытные, вам же скучно впустую сидеть. Тайны вам, дуракам, разгадывать надо, по подземельям шастать, сокровища несметные искать...
