— Тогда слушай меня внимательно...
А между тем, "Арлекин" неумолимо вырастал за кормой "Морского конька" во всей своей грозной красе: стометровый, четырехмачтовый красавец, обводами смахивающий на знаменитые чайные клиперы "Катти Сарк" и "Фермопилы", неотвратимо настигал их "утлый челн". Денис с грустью подумал о том, какой красивой может быть смерть: голубое небо, яркое солнце, синее море, черный корабль, летящий под облаком кипенно-белых парусов... а все вместе — смерть! Кстати, все эти философические размышления Дениса, в очередной раз подтверждают великую мудрость, скрытую в поговорке: "Когда коту делать нечего, он яйца лижет". Отсутствие реального дела, каким бы он мог себя занять и породило у личного состава эти гнилые интеллигентские размышления. А если бы нужно было ставить паруса, или пушку наводить, или стрелять из нее, или снаряды подтаскивать, то и думать о всякой хрени было бы некогда.
Но тут же его грустные размышления прервала другая мысль, причем Денису даже показалось, что это не он подумал, а мысль как бы пришла к нему в голову извне, как будто кто-то решил приободрить его, вроде того, как старый боцман хлопает перед боем юнгу по плечу и говорит: "Не дрейфь салага! Прорвемся!".
Мысль сверкнувшая в голове Дениса была проста и понятна, но в то же время и слегка заковыриста, и если выразить ее в словах, то заключалась в следующем: в какое бы хреновое положение тебя ни загнала жизнь, всегда существует фактор, который мог бы и вовсе изменить это твое положение с ахового на безнадежное.
Это, если выражать мысль словами, а на самом деле, Денис вдруг ярко представил, или ему представили, что их преследует не местный клипер, вооруженный несколькими катапультами, а старый, добрый английский фрегат, ранга так пятого, с двумя артиллерийскими палубами. От этой картинки Денис как-то даже повеселел: очень его обрадовало отсутствие на Сете огнестрельного оружия. Носовая катапульта "Арлекина", по сравнению с орудиями фрегата, была тем же, что детский лепет, по сравнению со строительным матом.
Но, детский — не детский, лепет — не лепет, а восьмой снаряд комендоры "Арлекина" в цель положили. Бомба раскололась об палубу, пламя сразу же взметнулось на высоту грота-рея, а горящая жидкость мгновенно растеклась, поджигая все что встретилось ей на пути: палубу, мачту, бухту пенькового троса, матроса, к своему несчастью оказавшемуся в ненужное время в ненужном месте. Пламя с ревом рвануло вверх по такелажу, находя все новую пищу для огня: стеньги, реи, гафели и гики... Для "Морского конька" хватило бы и одного попадания, но после второго, он был обречен.
"Пора..." — подумал Денис. Видимо мудрый руководитель придерживался аналогичного мнения, потому что в ту же секунду его рюкзак оказался у него на спине, а любимому помощнику и вовсе ничего не надо было делать — он и так был готов (как юный пионер): дыроколы пристегнуты и рюкзак надет. Шэф молча поманил Дениса пальцем, а когда тот подошел вплотную, крепко обнял двумя руками. Денис в долгу не остался и тоже заключил любимого руководителя в стальные объятья.
Из объяснений главкома Денис уяснил, что Шэфу предстояло выполнить очень сложный трюк, доступный считанному числу людей во всех мирах: так называемый тяжелый прыжок — когда прыгун тащит на себе что-то живое, причем перебросить, скажем к примеру: кошку, было ничем не легче чем стокиллограмового дяденьку, ну... или тетеньку. Побочным эффектом тяжелого прыжка был откат, продолжавшийся строго индивидуальный промежуток времени, в течении которого прыгун находился в прострации и был абсолютно беспомощен. Задачей Дениса было сохранить жизнь и здоровье капитана-командора, до того момента пока он сам не сможет позаботиться о себе, ну и разумеется, не допустить попадания в плен ни себя, ни верховного главнокомандующего.
"Хорошо что нас никто не видит!" — ухмыльнулся про себя Денис.
— Эт-то точно! А то прямой путь на эстраду... Готов? — отозвался Шэф.
... телепат чертов...
... точно мысли читает...
... а и хрен с ним!..
— Всегда готов!
Пламя уже полностью обступило компаньонов, и со стороны, в своих угольно-черных, металлических комбезах, они напоминали двух колдунов, сжигаемых на костре бдительными инквизиторами, охраняющими покой мирных обывателей. Ну, а если бы этим самым, пресловутым мирным обывателям, посчастливилось увидеть эту замечательную картину, то они еще больше уверовали в проповеди, где рассказывалось о противоестественных и мерзких способах сношения, принятых в среде ведьм и колдунов.
— Все помнишь? — строго спросил главком.
— Да.
— Пока не скажу, что в норме.
— Я помню.
— Поехали! — Конечно это был плагиат, но не стопроцентный: рукой Шэф не махал.
Как только ключевое слово было произнесено, компаньоны с палубы "Морского конька" исчезли. Можно было бы сказать: "в неизвестном направлении", но в том-то все и дело, что направление исчезновения тайной за семью печатями не было. В ту же секунду они воплотились, или материализовались, или вынырнули из подпространства — кому как удобнее считать, на палубе "Арлекина".
— Глава
Выбросило компаньонов аккурат между фок и грот мачтой. Целил ли сюда Шэф, или это произошло случайно, науке неизвестно. Нельзя сказать что место это было сильно хорошее, или сильно плохое — ведь если финишная точка выбиралась не главкомом, а случаем, то их, с той же вероятностью, могло швырнуть прямо под ноги колдуну, что было бы мягко говоря неприятно, а грубо здесь не скажешь, ибо это был бы полный афронт... или даже трабл. С другой стороны, игры вероятностей могли закинуть наших героев куда-нибудь в трюм "Арлекина", где любимый руководитель мог спокойно отлежаться до полного восстановления функционала в тиши и неге. Но, произошло именно то, что произошло.
Немного омрачало в целом благоприятную обстановку то обстоятельство, что именно здесь обосновалась абордажная команда, приготовившаяся к зачистке многострадальной бригантины. Команда эта состояла из воинов, скажем так — "в соку". Здесь не было ни безусых юнцов, ни убеленных сединами ветеранов, боевой опыт которых нивелировался возрастом и последствиями многочисленных ранений, неизбежных при их профессии. Все абордажники были крупными мужчинами, в возрасте от тридцати до сорока лет, высокими, мускулистыми и бородатыми. Почему-то именно поголовная бородатость абордажной команды зацепила внимание Дениса в первый момент после "приземления". То что они были одеты в длинные кольчужные рубашки и вооружены короткими мечами, боевыми топорами, луками и арбалетами он тоже отметил, но как-то походя — бороды были на первом месте.
"Кольчуги, чтобы был шанс спастись после падения в воду, — отстраненно подумал Денис, одновременно удивляясь самому себе, о какой ерунде он успевает размышлять в такой опасный момент, — кольчугу можно успеть скинуть, конечно при достаточной сноровке, прежде чем тебя утянет на дно, а вот с кирасой ты обречен..." — все эти наблюдения и размышления промелькнули в его голове за долю секунды, нисколько не мешая мозгу заниматься ментальным обеспечением военных действий, развернутых им на палубе "Арлекина". Подчеркнем еще раз, что абстрактные размышления с "боевыми" никак не пересекались и на эффективности ведении войны никак не сказывались, что еще раз говорит о том, насколько хорошо устроен наш "центральный процессор", обеспечивающий режим реальной многозадачности, несмотря на одноядерную архитектуру.
Приземлился Денис не особенно удачно — набок, но шкира, как обычно, выручила: ни малейшей травмы от достаточно жесткой посадки, ни даже приличного ушиба он не получил. Растерянность абордажной команды "Арлекина" длилась недолго — сказывалась высокая боевая выучка, и колоссальный опыт, но все же несколько мгновений, пока суровые "псы войны" с открытыми ртами и распахнутыми глазами, рассматривали черных демонов, свалившихся им на головы, Денис получил. И распорядился он этим временем, надо честно признать, весьма профессионально.
На то чтобы ткнуть в кнопку сбрасывания рюкзака и вскочить на ноги ему потребовалась доля секунды, а стрелять Денис начал сразу же, как только очутился на ногах. Дело немного осложнялось тем, что он был в обычном состоянии сознания: но ведь для того чтобы не промахнуться по мишеням, когда стреляешь в упор, кадат дальнобойщику не нужен. С другой стороны, он ему не нужен и при стрельбе с дистанции, но в данном случае это не было сознательным и свободным выбором Дениса: дело было в том, что инструктируя его перед прыжком, Шэф приказал в кадат не входить без крайней на то необходимости.
На первоначальном этапе битвы в пользу компаньонов сыграло то обстоятельство, что поле боя оказалось как бы изолировано от всего остального корабля. Детально рассмотреть происходящее с бака мешали поднятые паруса фок-мачты, а с кормы картину надежно скрывали белоснежные громады поднятые на двух грот-мачтах и, разумеется, на бизань-мачте — нашему тандему сильно повезло в том, что "Арлекин" был четырехмачтовым судном. Следствием всего этого стало то, что Денис смог некоторое время методично и безнаказанно расстреливать бородачей, прежде чем на клипере была объявлена общая тревога.
До того момента как забил главный колокол, он успел нафаршировать дырокольными болтами приличное количество абордажников. Их живописно разбросанные тела образовали что-то вроде засеки, не позволяющей оставшимся на ногах бойцам свободно подобраться к компаньонам. Лейтенант, принявший на себя руководство абордажной командой, приказал стрелять в демонов из луков и арбалетов. Взять на себя командование он был вынужден потому что капитана абордажников Денис уничтожил одним из первых: как только разглядел золотую цепь с какой-то бляхой на его груди. Стоит ли говорить, что как только лейтенант проявил повышенную активность, он тут же получил свой болт и отправился, вслед за своим капитаном, на Поля Счастливой Охоты, или же в пиршественный зал, набитый вкусной едой и полуголыми девственницами, или еще в какое место, куда попадают на Сете солдаты, честно выполнивший свой долг и погибшие с оружием в руках.
Через короткое время кольчужники ясно осознали тот факт, что их стрелы против демонов эффективны как мертвому припарки: они отскакивали от черных дьяволов не нанося им ни малейшего вреда. Кроме того им стало понятно, что добраться до исчадий Ада, чтобы схватиться с ними врукопашную, весьма и весьма затруднительно, из-за "баррикады" из тел павших товарищей. К удивлению Дениса все эти обстоятельства нисколько не снижали пыла абордажной команды в попытках взять штурмом неприступную крепость в его лице. Не останавливало бородачей и то обстоятельство, что любая попытка атаки только увеличивала количество жертв в их рядах. Им бы бежать без оглядки с поля боя, где у них не было ни единого шанса против смертоносного потока болтов, извергаемых одним из демонов, ан нет! — фанатичный огонь в их глазах не гас и казалось они просто не замечали убитых соратников, устилающих палубу!
"Может у них инстинкта самосохранения нет... — угрюмо подумал Денис, всаживая стрелу в очередного "клиента", сумевшего продвинуться дальше остальных. — Инициатива наказуема!" — мысленно ухмыльнулся он, но ухмылка эта была невеселой: колоссальные потери в абордажном отряде, которые казалось бы, должны были обратить его в бегство, только увеличивали напор с которым бородачи шли вперед!
Абордажники перли вперед с яростью и бесстрашием берсерков, разве что щиты не грызли, причем, как Денису показалось, только ввиду отсутствия оных в их экипировке. Первая растерянность от блицкрига, учиненного им Денисом, прошла, и абордажная команда "Арлекина" с какой-то нечеловеческой отвагой принялась доказывать, что недаром ест свой хлеб: не считаясь с потерями, бородачи рвались вперед, чтобы добраться до угольно-черных порождений Тьмы, и отправить их обратно туда, откуда они явились в светлый мир Сеты, с намерением полакомиться душами честных людей! Было в их поведении что-то странное и... знакомое! — в голове Дениса молнией сверкнуло воспоминание о том, как себя вели солдаты, пытавшиеся их захватить на Козлином острове.
"Если колдуна не завалим, пиздец нам... — с некоторой тоской подумал Денис. — Интересно, Шэф собирается вставать? А то ведь и поздно может быть..." — и словно для того, чтобы пресечь панические, а может быть даже, не побоимся этого слова — пораженческие настроения, среди рядового состава, в наушниках раздался спокойный голос верховного главнокомандующего:
— Кончай стрелять. Мухой за мной!
Оживший главком взял с места в карьер, и попер вперед как горнопроходческий комбайн через угольный пласт: хотя и не очень быстро, но неотвратимо. Сильно прореженный, стараниями Дениса, отряд абордажников оказывал ожесточенное сопротивление, но против Мастера войны, облаченного в цитадельскую шкиру, на одном ожесточении далеко не уедешь. Как ни крути, а кавалерия против танков — это плохая идея. "Черные когти" Шэфа со свистом выписывали в воздухе разные замысловатые фигуры, и в другое время Денис с удовольствием понаблюдал бы за этими смертоносными эволюциями, но время и место для этого было не совсем подходящим, так как все внимание Дениса было целиком отдано его зоне ответственности.
В задачу Дениса входило прикрытие флангов и тылов наступающей армии, но работы у него практически не было — уж больно качественно командор делал свою: от его "Черных когтей" не было спасения никому в передней полусфере с радиусом равным длине его руки с мечом. Шэф работал перед собой, и если требовалось — по бокам, а за заднюю полусферу отвечал Денис.
"А перед нами все цветет, за нами все горит!" — сами собой зазвучали в голове Дениса бессмертные строки.
Проломив истончившуюся металлическую стену из тел абордажников, небольшой отряд, возглавляемый Шэфом, вырвался на оперативный простор между первой и второй грот-мачтами. Разгоряченные схваткой, вслед за ними кинулись несколько бородачей, но Денис своими дыроколами мигом пресек эти поползновения, и больше попыток атаковать арьергард их небольшой армии не было. Почему-то остатки разбитой абордажной команды, с такой яростью и отвагой сражавшиеся до этого, преследовать компаньонов не стали. Ну, не стали и не стали — расстраиваться по этому поводу Денис тоже не стал. Если продолжать параллели с горными работами, то продвижение тандема вперед, после прорыва цепи абордажников, можно было бы сравнить с тем, будто горнопроходческий щит после слоя гранита попал в рыхлый песок, сопротивления практически не оказывающий.
Вместо нормально экипированных и вооруженных воинов — причем именно воинов по духу, компаньонам теперь противостояли насмерть перепуганные матросы из парусной команды и немногочисленные солдаты. И в отличии от бойцов абордажной команды, у этих с инстинктом самосохранения все было в порядке. Они порскнули от наступающих демонов, как куры из-под колес мотоцикла. Такое случается, когда в деревню являются на побывку городские родственники, и с грохотом и гиканьем проносятся по главной улице, давно превращенной местными пернатыми в рекреационную зону.
