— Рюкзаки на спину и на стену?
— Именно, минхерц, именно! — улыбнулся главком улыбкой доброго папаши, ведущего любимого отпрыска в давно обещанный зоопарк. Денис лишь тяжело вздохнул. Как уже был отмечено ранее — лазанье по отвесным скалам не было его любимым занятием. Он бы лучше проплыл лишний километр, или даже — два. Но, его предпочтениями никто не интересовался.
Из-за того, что течение вблизи скальной стены практически отсутствовало, приближаться к магической завесе пришлось на веслах. Когда до нее оставалось метров пятьдесят и она выросла до высоты четырех — пятиэтажного дома, Денис внезапно понял, что именно не давало ему покоя последние минуты, что свербело у него в голове, будто заноза. Он бросил грести. Чтобы ялик не развернуло командору пришлось сделать то же самое.
— В чем дело? — недовольно осведомился верховный главнокомандующий.
— А если течения нет только на поверхности? — вопросом на вопрос ответил старший помощник.
Ничего разъяснять главкому не требовалось, он и сам чувствовал, что они чего-то не додумали, ощущал такую же занозу в сознании, как и старший помощник. После вопроса Дениса все стало на свои места, и это все было не айс. Если старший помощник, ни приведи Господи, прав, и глубинное течение существует на самом деле, то это означает, что затонувший ялик, несмотря на все их ухищрения, все-таки соприкоснется с магической завесой. Пусть не на поверхности, а где-то там — в темной бездне, но соприкоснется.
Следствием этого события станет то, что вся операция по скрытному проникновению пойдет псу под хвост — контакт ялика и защитной завесы, пусть даже на глубине, будет неумолимо зафиксирован и из этого факта будет немедленно сделан совершенно правильный вывод о попытке прорыва охранного плетения. Ну, а дальше все, как обычно — охрана периметра порта будет усилена, туда нагонят магов и мышеловка будет приведена в боевую готовность. Дератизаторам останется только дождаться грызунов. Как ни обидно, но в роли крыс будут выступать Шэф с Дэном.
"Что же делать?.. Что же делать?.. Что же делать?.. А вот что... Перво-наперво, надо попробовать отследить есть все-таки это глубинное течение, или нет. Может вся эта тревога — ложный вызов. Однако, чтобы не полагаться на авось, придется нырнуть вслед за уходящим на дно яликом и посмотреть. — Мастер войны ш'Эф мог погружаться без акваланга на двести метров. Он надеялся, что этого хватит. — Если течение все-таки есть, то придется карабкаться на берег и как можно быстрее уходить посуху. Самое противное, что некроманты наверняка перебросят какие-нибудь группы захвата кроме порта и на скалу, в место наиболее вероятного появления незваных пришельцев. Так что и карабкаться и уходить придется галопом.
Так... а если течения все же нет, что тогда? Тогда в силе остается модифицированный план "А". Защитное плетение обходим по скале, а не подныриваем, а дальше, как планировали — возвращаемся в воду, усаживаемся на плотики и вперед, в порт. И остается надеяться, что там нас не ждут, а ищут в районе рыбацкой деревушки".
Все эти, довольно длительные, рассуждения промелькнули в голове верховного главнокомандующего за одно мгновение. Вернее, даже не так — не было цепочки рассуждений типа: "если — то — иначе", мозг все-таки, к счастью, или к несчастью, не компьютер. Обработка информации происходила несколько по другому. Главком услышал вопрос старшего помощника и у него в голове мгновенно сложился пазл — он понял, что надо делать.
— К берегу, — скомандовал командор.
Компаньоны дружно взялись за весла и через несколько секунд ялик коснулся скалы. Гладкая каменная стена уходила вертикально вверх, словно была не творением природы, а облицованной гранитом набережной в городе, где жили великаны. Именно, так, почему-то, на мгновение показалось Денису. Через секунду наваждение прошло — камень под ладонью был неровный и выщербленный, изъеденный временем. Если это и была набережная, то самого города не существовало уже миллионы лет, а от его обитателей не осталось даже воспоминаний.
"Это ж надо, какая хрень в голову лезет!" — удивился самому себе старший помощник и выкинул посторонние мысли из головы, настраиваясь на работу. Верховный главнокомандующий тоже был хмур и собран. Он пристально взглянул на старшего помощника и отдал четкий и однозначный приказ, так ценящийся во время всяческих форс-мажорных обстоятельств.
— Поднимись немного выше ее, — кивнул на огненную сеть главком, — и жди меня.
Денис активировал шкиру, вскинул рюкзак, включил режим "муха" и полез на стену. Конечно, он мог бы и без шкиры, недаром был Пчелой, пусть даже и красной, но тут, как в анекдоте про Вовочкиного папу и быка — папа может, но бык лучше. Что ни говори, а в шкире было удобнее.
Командор, в свою очередь, дождался момента, когда старший помощник окажется на скале и пробил дно лодки. Ялику, в отличие от галеры, топора не потребовалось — хватило удара ногой. Маленький кораблик начал медленно и печально заполняться черной водой. Все шло согласно планам партии и правительства, однако скорость процесса главкома не устраивала — интуиция явно подсказывала, что время уходит. Надо было торопиться.
Мастеру войны ш'Эфу, впрочем, как и любому другому Мастеру войны не требовалось времени на подготовку к погружению. Ему не требовалось проводить гипервентиляцию, выравнивать внутриушное давление, очищать сознание, и проводить прочие подготовительные мероприятия.
Ведь, если для спасения, или преследования, нужно прыгнуть в колодец, погрузиться метров на сто, протиснуться в узкий тоннель, проплыть по нему метров сто, а затем выбраться на свет через такой же глубокий колодец, как тот, через который пришлось уходить, то наседающий враг не будет интересоваться, готов ты к погружению, или тебе надо пару минут, чтобы настроиться. Он просто ткнет тебя мечом в спину, или перечеркнет автоматной очередью. Да и убегающий враг не станет дожидаться, пока ты продышишься. Поэтому, Мастер войны, был как пионер — всегда готов.
Интуиция подгоняла командора и для ускорения процесса он нанес ни в чем не повинному транспортному средству еще два удара, тем самым значительно расширив пробоину. Дело пошло веселее и секунд через десять ялик начал погружаться в черную пучину. Шэф, подобно контр-адмиралу Иногути, отказавшемуся покинуть тонущий линкор "Мусаси", остался на ялике. Со стороны это выглядело очень эффектно — медленно уходящая под воду лодка и неподвижная черная статуя, застывшая возле мачты.
Жаль только смотреть было некому — во-первых темно, а во-вторых, единственный живой свидетель, который мог видеть в темноте, был развернут в другую сторону, лицом к скале, да и момент для того, чтобы праздно глазеть был не совсем подходящим — потенциальный зритель был сильно занят своими делами. Подъем по вертикальной стене, с тяжелым рюкзаком за спиной, пусть даже и в шкире, это вам не с барышней по Невскому прогуливаться, ну, или там по Монмартру, на худой конец.
Шэф тоже был повернут лицом к стене — ему нужно было отследить, будет горизонтальное перемещение тонущего ялика, или нет. Днем, если вода прозрачная, можно видеть на глубинах до нескольких десятков метров, ночью — другое дело, не видно ни зги, поэтому перед командором в весь рост встала проблема выбора — шкира, или кадат. Кадат, или шкира. И тот и другой ресурс был жизненно необходим, и важно было не ошибиться с выбором.
В конце концов, главком решил использовать зрение кадата. Дело было в том, что активная шкира наверняка потребуется в порту, или куда там еще их с Дэном выведет кривая. Наверняка, чтобы незаметно просочиться мимо охраны, придется из себя что-то изображать — почтальона, или еще какого "человека невидимку", и здесь без тетрархского комбеза не обойтись. Тем более, что запас кадата у него оставался еще вполне приличный. Все эти соображения промелькнули в голове верховного главнокомандующего пока он еще не погрузился, и воду он вошел уже с включенным "колдовским" зрением.
За пару минут Шэф погрузился метров на девяносто. Точнее он сказать не мог — шкира глубину не отслеживала, а глубиномера у него не было. За это время никакого горизонтального перемещения главком не заметил — ялик уходил на дно строго вертикально.
"Пожалуй, хватит, — решил командор. — Если течение ниже и есть, и лодку снесет на завесу, то вряд ли некроманты будут ассоциировать этот "звоночек" с нами — мало ли обломков тащит течение — море большое. Пора наверх".
И надо ж так подгадать! — как только он принял такое решение, как только оттолкнулся от уходящего в пучину ялика, как только "отрастил" ласты, так сразу же включились мелиферы. О степени опасности говорил тот факт, что от появления легкого тепла подмышками до ощущения, что туда ткнули горящий факел, прошло всего лишь несколько секунд. Опасность стремительно приближалась, и шла она из глубины.
"Удивительно, что не сверху... — попробовал сыронизировать командор. Но попытка не удалась. Тревога нарастала по экспоненте. — Судя по ощущениям — Великий Кракен! — уже вполне серьезно предположил он. — Может, сказки местных про Мертвое море не такие уж и сказки... — все еще спокойно подумал он. — Ладно! Надо выбираться, пока не влип..."
Страха Мастер войны ш'Эф не испытывал. Как ему казалось — так ли это было на самом деле, или нет, это другой вопрос, но ему искренне казалось, что он вообще ничего не боится. Оценивает степень опасности — да, боится — нет. Он хорошо помнил, когда испугался в последний раз. Это было во время "кастинга" в Орден Пчелы. Тогда маленький ш'Эф, которого звали совершенно иначе, испугался что в третий раз останется без еды — два раза более сильные мальчики уже отнимали ее у него, а самому отнять у более слабых, которых тоже хватало, будущий ш'Эф не мог — не позволяли совесть и воспитание.
Но, он справился с этой проблемой — из скромного, воспитанного ребенка превратился в злобного волчонка, напал на самого сильного мальчишку, который был на голову выше и вдвое толще, сбил на землю, искусал, напугал и отнял еду. С тех пор, Шэф чувство страха не испытывал, или же, по крайней мере, не помнил, что испытывал, а это, по сути — одно и тоже. Командор полагал, что вообще забыл это чувство, был уверен, что на смену ему пришла холодная и безэмоциональная оценка уровня угрозы — так во всяком случае ему представлялось. До самого недавнего времени. Что тут можно сказать? Только одно — людям свойственно ошибаться.
Денис под водой мог видеть метров на пятьдесят, Шэф — гораздо дальше. Разумеется, только в измененном состоянии сознания, в обычном — как все нормальные люди. Следует еще отметить, что обычные, "нормальные" люди могут что-то видеть под водой только днем, ночью — не дальше собственного носа, а для людей владеющих искусством кадата разницы — день, или ночь, нет. Так вот, на сей раз эта замечательная способность командора послужила ему не на благо, а вовсе наоборот. А почему же наоборот? Как такое вообще может быть, чтобы полезная способность служила не на благо?!
А все очень просто — потому, что чем меньше главком увидел бы, тем меньше испугался. А так, от увиденного он испытал настоящий ужас и если бы не шкира, то все волосы у него на теле, включая голову, встали бы дыбом. Это к вопросу о том, мог он испытывать чувство страха, или нет. Как говорится: никогда не говори "никогда". К чести Шэфа надо отметить, что он никому и никогда не хвастался, будто ничего не боится. Про себя иногда думал — был грех, но вслух — никогда. Так что и краснеть ему ни перед кем не придется, только — перед собой. Но это, пожалуй, самое неприятное.
Из глубины, насколько хватало глаз, поднималась эскадра. Мертвая Эскадра. Кораблей было так много, что свободного места между ними не оставалось — все сцепились бортами, будто готовились к абордажному бою "все против всех", который развернется на огромном пространстве, раскинувшемся от северного берега Паранг-фьорда до южного, и от магической завесы на востоке до входа в фьорд на западе. Судов было такое неимоверное количество, что практически все стояли друг на друге — в некоторых местах эти "строения" были даже не двухэтажными, а поболее.
Вот большой фрегат, раздавивший останки маленького иола — только нос малыша торчит из под киля, а кроме того, под фрегатом застряла большая каракка, разломанная пополам. Вот каравелла, расположившаяся на флейте, который, в свою очередь, оседлал галеру и кеч. Вот небольшая шхуна, которая нанизалась на грот-мачту огромного галеона, как куропатка на вертел. И так было повсюду, куда мог дотянуться взгляд командора, а дотянуться он мог очень далеко — по меньшей мере до южного берега фьорда.
Но самым пугающим во всплывающей эскадре были не мертвые корабли и даже не их мертвые экипажи, которые проворно, как блохи, сновали вверх и вниз по вантам, поднимали и спускали паруса, напоминающие саваны, и занимались прочей морской работой. Этим Мастера войны ш'Эфа было не испугать. До ужаса, до полного столбняка его напугала темная дымка, более темная, чем черная ночная вода. Именно на этой дымке покоилась вся Эскадра Мертвых, именно эта дымка вдыхала противоестественную пародию на жизнь в мертвые корабли и в их мертвые экипажи. Дымка была живой и дымка была воплощением и олицетворением ЗЛА. И слово это начиналось с большой буквы, да и все остальные были такими же.
Это командор знал так же точно, как дважды два — четыре. Еще он знал, что дымка эта стара, как мир, а может и еще древнее, что она видела рассвет и закат старых богов, расцвет и упадок новых богов, которые стали старыми, и что она еще не раз увидит эти закаты и рассветы, упадки и расцветы. Еще он знал, что должен остановиться и ждать, пока не сольется с дымкой. А еще Шэф знал... Нет. Не так. Его сущность, его бессмертная душа знала, что как только дымка коснется тела, вмещающего ее, она навеки, навсегда, до сжатия нашей Вселенной в точку, из которой родится следующая Вселенная, останется пленницей дымки. Не будет ничего: ни новых инкарнаций, ни новых побед и поражений, ни новых взлетов и падений, ни новых высот самоотверженности и пропастей предательства, ни новых достижений и потерь. Не будет любви и смерти. Будет вечное рабство заточенной души. Будет вечное служение ЗЛУ.
Ужас сковал Шэфа, незримый обруч сдавил его мозг, убивая мысли, желания и эмоции, подавляя волю и саму жажду жизни. Все было готово к началу разрушения личности. Отключились даже базовые инстинкты, включая главный — инстинкт самосохранения. Безвольной куклой повис командор в толще воды, а затем начал медленно дрейфовать вниз, навстречу поднимающейся Армаде. И все же, как ни странно, какая-то, пусть и очень небольшая, ментальная активность у Шэфа сохранилась. Но, ужас присутствовал и здесь — ему было ужасно интересно увидеть вблизи, получше рассмотреть, ужасные мертвые команды ужасных мертвых кораблей.
Внимание командора... вернее уже не командора, а бывшего командора, являющегося на текущий момент вялой, безвольной куклой, привлек матрос с ближайшего корабля. Он забрался на марсовую площадку и оттуда весело скалился Шэфу. Скелет дрыгал ногами и размахивал руками, будто танцевал, подчиняясь слышному ему одному безумному ритму. Шэф, как завороженный смотрел на это представление, а черная дымка неумолимо приближалась. В какой-то момент, исполняя очередное замысловатое па своего танца, скелет скрестил руки на груди и эта картинка вызвала отклик в парализованном мозгу бывшего верховного главнокомандующего. Слабый, но отклик!
