Вот, это и произошло с одной из мамаш.
Та вывела чадушко на площадку, спустила с поводка, а сама уткнулась в телефон.
А ребеночку-то пять лет, ребенок-то мальчик, его на подвиги тянет. Он не станет в песочнице сидеть! Ему НАДО!
Чего надо?
А вот! На дерево надо! Чего оно тут — просто так растет? Хорошее дерево для ребенка, вполне себе толстенькое, с белой корой, с листиками. И с жутко привлекательным дуплом на высоте где-то в два с половиной метра.
Как тут не влезть?*
*— лично знакома с подобным чадушком. Он и на телевышку влезет, если с ней рядом окажется, прим. авт.
Влез, порадовался своему героизму, сунул руку в дупло. А там-то ни клада, ни сокровищ. Вообще ничего ценного, грязь одна и щепки. Видимо, мальчишка накололся обо что-то, руку выдернул... много ли надо, чтобы потерять равновесие? Да на березе?
Вообще ничего не надо. Одно движение — и мальчик весьма неудобно застрял на высоте тех самых двух с половиной метров. И орал дурным голосом.
— ПЕТЯ!!! — не хуже сирены завизжала внизу его мать.
Ахнули мамочки.
Ребенок, понятно, но килограмм двадцать он весит. Если сорвется... какие-то травмы он точно получит. Ловить внизу? А сможешь ты его так-то поймать, если он головой падать будет? Лезть за ним? Считай, стряхнешь его с дерева, взрослый-то весит раза в три больше, а то и в четыре. И одеяла ни у кого нет, чтобы растянуть и ловить. И скамейку из земли не вырвешь...
Евгений дернул за замок. Ну что еноту та шлейка?
Секунда — и она уже расстегнута, а Евгений мчался к дереву, никто и ахнуть не успел. Взлететь по стволу для енота было плевым делом. Взбежать, не качнув дерево, растянуться на ветке, ухватить ребенка за одежду, крепко-крепко, и успокаивающе заворчать.
— Ой, — перестал орать ребенок Петя.
Внизу Соня встряхнула его мать.
— Дура! Ветровку держи!
А это правильно. Хоть ветровку растянуть, все польза. Евгений медленно потянул ребенка к себе — и к стволу дерева. Быстро и резко нельзя, вот так, чтобы постепенно оказался поближе, нащупал рукой ветку, потом еще коленом...
— Крррр, вррррр...
— Еня...
— Виррррр, вирррррр.
Евгений успокаивал мальчишку, а сам постепенно дотянул его до ствола. Вот так. Тут и ветки потолще, и головой вниз не свалится.
— Петенька, ты сидишь хорошо? — подала голос Соня. — Не падаешь?
— Нет, теть Сонь. Тут Еня со мной.
Евгений крепко держался за мальчишку двумя передними лапами. А двумя задними заякорился на ветке. Длина енота сантиметров пятьдесят, да самого мальчишки... если что — хоть не грохнется кульком, кое-как поймать смогут.
— Петя, а ты лицом к стволу повернуться можешь?
— Ты что?! — зашипела мать мальчика на Соню.
— А ты не поняла? Ему спускаться надо! Пока сюда кто явится — рехнешься!
— А если он упадет?
— Думаешь, он час просидит и не шелохнется, пока МЧС не приедет? Это не котенок, если что!
Мамаша заткнулась.
Так-то все верно. Но... ребенок же! А мозги от страха отключаются напрочь!
— Крррррр, — закурлыкал Евгений, аккуратно помогая мальчишке развернуться к дереву. Мол, не бойся, держу, не упадешь...
Петя послушно перемещался, как надо было еноту.
— Кррррррр.
Вот мальчик опустил одну ногу на ветку. Как — опустил? С помощью енота, который взял ногу и поставил, куда надо. Направил и придержал.
Перехватил руку. Поставил вторую ногу.
Опять перехватился.
И все это с помощью енота, который выбирал и ветки, и направление. Сам-то он с этого дерева хоть как слезет, хоть вниз головой, хоть на двух лапах. Еноты — ловкие, хоть по ним и не скажешь сразу. А вот мальчишка...
Не понадобилась ни куртка, ни страховка в виде Сони и матери.
Как только Петя оказался в пределах досягаемости для матери — примерно полтора — два метра высоты, его перехватили, оторвали от дерева, и стиснули в объятиях. Да так, что Евгений головой покачал.
Вот никогда не видел он у человека таких выпученных глаз! Деточка-то не обкакается от маминой радости?
— ПЕТЕНЬКА!!!
Слезоразлив был — куда там Ниагарскому водопаду. Евгений спустился на руки к Соне, и та прижала его к груди. Хорошо хоть, Соня оказалась умнее, и енота не передавила пополам. Обошлась поцелуем в холодный мокрый нос.
— Ты моя умница!
— И моя! — пискнула Марта. Умненькая девочка все это время просидела рядом с мамой, на бортике песочницы. Под ноги не лезла, просто ждала, пока Соня со всем разберется. Ну и Еня, конечно!
У нее же самый-самый лучший енот в мире! Он что хочешь сделать может!
Марта это точно знала!
Соня огляделась.
Рыдала мамаша, поливая Петю слезами и соплями. Забытый телефон валялся где-то на площадке. Марта протягивала шлейку Ени, из которой тот выскользнул.
— Ребята, пойдем кушать?
— Рыбку?
— Виррррр!
Одобрено было двумя голосами.
* * *
Евгений даже не сильно удивился, когда вечером раздался звонок в дверь. По запаху уже знал, кто это. Подошел, понюхал — и занорился за диван.
Оттуда сразу не достанут. Наверное.
Соня посмотрела в глазок, и открыла.
На пороге стояла та самая мама Пети, с большим блюдом в руках.
— Софья Алексеевна, здравствуйте.
— Здравствуйте... эммм...
— Меня Аня зовут. Мы недавно в пятый подъезд переехали.
— Рада знакомству.
Соня вежливо улыбнулась.
Панельная двенацатиэтажка. В ней около шестисот квартир, знать всех просто нереально. Так, кое-кого, вроде Нины Ивановны. Но ту поди, не узнай! На площадке она с мамочками видится, а поговорить... раньше сил не было, а сейчас и времени нет иногда. Так, в лицо друг друга знают...
— Софья Алексеевна, спасибо вам огромное! Если бы не вы! Если бы не ваш Еня! СПАСИБО!!!
— Все в порядке, — Соня чувствовала себя неловко. — Я ничего не сделала, это Еня. Он замечательный.
— Да. Петя сказал, что сначала так испугался, а потом с Еней уже не боялся ничего. Теперь тоже хочет завести себе енота.
Соня пожала плечами.
— Не знаю, что вам и посоветовать. Еня у меня сокровище, и он цирковой, понимаете? А если брать даже щеночка, то им придется ОЧЕНЬ серьезно заниматься, воспитывать, и не факт, что получится именно такой Еня. Вы со специалистом поговорите, у меня енот не правило, а исключение.
— Понимаю. Спасибо вам. Если что — обращайтесь, мы в двести пятнадцатой квартире живем. Моего мужа Витей зовут, он у меня электрик. Если что — поможем с радостью, по-соседски.
— Спасибо огромное.
— Что вы! Это вам спасибо! И.. вот! Я пирог испечь хотела, но мучное же енотам нельзя. А вот это можно.
Вот — это был результат, который примирил Евгения с визитом тетки. Шикарная фаршированная рыбина была такой вкусной, что он и кусок свой слопал, и пальцы облизал. И решил, что за такое... ладно! Он даже погладить себя разрешил. И фотографию для Пети сделать.
И погуляют они вместе. Ладно уж!
Хорошо бы Соня рецепт узнала. Очень вкусно. Такое он и на Рамире не ел.
* * *
Поздно ночью Соня сидела на полу, и привычно гладила енота.
— Еня, ты знаешь, я сегодня поумнела, наверное. Раньше я думала, кто что скажет, кто что подумает, а сегодня смотрю на этого Петю, и понимаю — все неважно! Оказывается, жизнь такая хрупкая штука! И лишиться ее можно в любой момент. И... если бы Марта вот так? Я бы с ума сошла от ужаса. А кто и что подумает — да какая разница?
— Кррррр!
Евгений был полностью согласен с Соней.
Кто ее знает — плохому не поверит. А кто не знает, тому и наплевать будет, у них своих забот хватает.
— Мне так страшно было сегодня. Наверное, раньше я не того боялась.
— Врррррр!
— Хорошо, что ты был рядом. И спас Петю... если б ты понимал, какой ты хороший, умный, замечательный...
Евгений понимал.
И ждал, когда Соня ляжет спать.
Из-за больной спины, она могла нормально спать только на жестком, и очень прямо. А Евгений располагался у нее под боком и клал морду на грудь.
А что?
Не железный же он!
Такая грудь! Такая женщина!
Придурок ее бывший муж, да и только!
Глава 5
Рамира
Если бы его величество решил сам побеседовать с литтой Мариной В. Линдли, возможно, история бы пошла другим путем. Но когда ж его величеству было этим заниматься? Беседовать с одной, с другой, разбираться... его волновало состояние рода Отт, а не бабы, которые делят шкуру неубитого медведя. Вот будет на руках медведь — тогда и будем разбираться. А пока — исполнять!
Он распоряжение отдал, а тут еще и прошение Кладия подала, и литта Яна короля просила разобраться. Вежливая беседа, улыбка, взаимопонимание — и вот, литта Марина получает на руки предписание о проживании в доме возможного отца ребенка.
Вот, этот важный документ Марина и предъявила дворецкому. Маркус сопровождал ее с выражением полного равнодушия на лице. Приказано?
Будем исполнять. Афишировать свои отношения с Мариной раньше времени, ему не хотелось.
Мужчина в ливрее рассматривал и бумагу, и Марину с одинаковым выражением. Надменно-брезгливым. Но — приказано?
Будем давиться, то есть прислуживать, да-да. Если ребенок Евгения, конечно.
Марина делала вид, что ничего не замечает. Пока не вошла в дом.
— Где я буду жить?
— Это новая прислуга, Петер?
Голос, который раздался с лестницы, был подобен грому с ясного неба. По лестнице медленно спускалась женщина, при виде которой у Маркуса отвисла челюсть, а Марина исполнилась самой злой и зеленой зависти. Ядовитой такой!
Женщина была так красива, что Марина рядом с ней казалась... нет, не просто дурнушкой. Она казалась кошмариком.
Эти шикарные локоны, эти глаза, фигура, осанка, даже хрипловатый грудной голос... Марина о таком и не мечтала. Никогда. Все бабушкины снадобья не сотворят из нее такую же красавицу. Даже если в них купаться сутками и годами.
— Нет, литта Керст, литта Линдли утверждает, что беременна от литта Отт.
— Вот даже как? — Беатриче надменно подняла брови. — И доказательства уже есть?
Злость придала Марине сил.
— Ты... это ты мне ответь, кто ты такая?!
Беатриче надменно расхохоталась.
— А я, дорогуша, та женщина, от которой Евгений хочет детей. Я его невеста!
— ЧТО?!
Тут уж раненым вепрем взвыл и Маркус. У Евгения что — и невеста есть?!
С родовым кольцом на пальце?
Тогда... тогда их дело — дрянь. И мужчина впервые присмотрелся не к груди незнакомки, а к ее рукам.
Нет, кольца на них не было, можно выдохнуть и успокоиться. Если бы Евгений надел ей на палец родовой перстень, помолвка бы считалась закреплленной, свойство у кольца такое. Снять его может или тот, кто надел, или сама вдова после смерти супруга.
Кольца нет.
— Литта, я не знаю, кто вы, — откашлялся Маркус — но полагаю, пока Евгений не найдется, жить в его доме должна женщина, которая носит от него ребенка.
— А я полагаю, что невеста Евгения так же имеет право жить в его доме. А почему вы так скромно говорите о ребенке? Почему проверку не назначили прямо сейчас, на алтаре? Он признает ребенка даже в утробе матери. Или есть сомнения?
Что-что, а свои права Беатриче знала. И вопросы наследования тоже.
Это ее касалось напрямую.
Да, у них с мужем не было детей, но одно время она обдумывала возможность забеременеть от кого-то другого. Потом разобралась, что такое алтарная магия, успокоилась и решила не дурить, смысла не было дергаться и ухудшать свое положение.
Марина побагровела.
— Ты...
— Я, по крайней мере, своему мужчине храню верность. А о тебе это сказать можно?
Маркус вздохнул. Посмотрел на дворецкого почти беспомощно. Разнимать двух диких кошек? Спасибо, ему еще жизнь дорогА.
Дворецкий не подвел.
— Литта Линдли, литту Керст в дом привел сам литт Отт, и нарушить его приказ мы не можем. Но если вам тоже выдали предписание... полагаю, вы можете занять левое крыло дома? А литта Керст останется в своих покоях.
— В спальне моего жениха, — добила Беатриче с ядовитой усмешкой.
Марина обязательно поскандалила бы. Но...
Ребенок в очередной раз проявил свой паршивый характер. И женщина согнулась вдвое, выливая содержимое желудка на отполированный паркет.
Беатриче поморщилась, и сделала изящный жест рукой.
— Уберите это.
Понятно, она имела в виду лужу рвоты. Но вышло очень выразительно.
Марина взвыла от ярости, но было поздно. Этот спор она безнадежно проиграла. Жить в доме она будет, но и Беатриче никуда не денется. И...
— Маркус! Не смей так на нее смотреть!
— Что ты, дорогая, — Маркус отвел взгляд, которым провожал бедра литты Беатриче. — ты у меня красивее всех!
Марину вывернуло еще раз. Видимо, для подтверждения.
Россия
Соня нервничала на работе. Но день прошел спокойно.
А вот следующий вечер оказался опять трудным.
Гулять они с Еней пошли. И даже Аню с Петей встретили. И фото с енотом сделали. Марта расстаралась, выпросила у мамы тюбики с цветной тушью для волос — и даже чуточку смогла подкрасить Еню. Так... хвост немного. Но красиво же! Полоска черная, белая, желтая, фиолетовая... ругательства енота в расчет не принимались. Цапнуть Марту у него лапа не поднималась, и малявка нагло этим пользовалась.
Она не издевалась над животным, и даже покрасила его не фломастерами, а взяла у мамы безвредные краски, но почему-то енот все равно возмущался.
Петя гладил енота, и говорил, что хочет стать ветеринаром. Аня кивала.
А что?
Хорошая цель для ребенка, если хочет — пусть делает. Вот, вчера его Еня спас, а завтра Петя вырастет, и такому же еноту поможет. А то и вовсе питомник заведет. Но для этого надо учиться, учиться и учиться. Ролики с енотами Аня посмотрела, и поняла, что обычный енот — и цирковой, это две большие разницы. Еня был солидным и степенным, вежливо принимал у них кусочки ананасов и благодарил. А обычный енот...
Ух, это гибрид из пушистой няшки и Звезды Смерти. Причем второй все-таки больше.
Хотите уничтожить самолет? Запустите туда енота на пару часиков и расслабьтесь. Это животное справится. Оно с чем угодно справится.
Когда во двор заехал здоровущий черный джип с трехлучевой звездой на капоте, Ани рядом не оказалось. Пете как раз понадобилось на горшок, так что они временно оставили компанию.
А вот Соня, Марта и Евгений с разными чувствами смотрели на джип, из которого и вылезал на дорожку...
Ух ты!
Евгений даже присвистнул.
А что? Сам он хорош собой, но и Сониному мужу стесняться было нечего. Этакий демонический красавчик, есть на что посмотреть. Евгений не знал, кто такой Байрон, а то бы так и обозвал новоприбывшего Семена.
Сеня был высок, хотя до Евгения не дотягивал. Худощав, тонкокостен, Евгений подумал, что к семидесяти годам это перейдет в откровенную костлявость. А пока — ничего так.
Черные локоны падают кудрями на плечи.
Большие карие глаза чуть навыкате, черные брови, высокий лоб, красивые губы, которые подчеркнуты тонкой полоской усиков... подбородок вяловат. А так очень даже ничего, женщинам должен нравиться. Марта вот...
