— Продолжай, Сохатик, все в порядке, — с улыбкой сказал ему Сириус.
Гарри лучезарно улыбнулся ему, подполз к костяшкам домино, которые расставил Тед, и внимательно слушал, как Тед объяснял, как нужно складывать их стопкой, чтобы эффект срабатывал, когда их сбиваешь.
Сириус улыбнулся, некоторое время наблюдая за Гарри, прежде чем снова повернуться к Андромеде.
— Послушай, я, очевидно, хотел тебя увидеть, и со всем, что я делал — пытался вернуть свою жизнь в нужное русло, а теперь пытаюсь организовать свою жизнь с Гарри... Я его крестный отец, если ты помнишь... и теперь я полностью опекаю его.
Андромеда кивнула, ее темные глаза из-под полуопущенных век улыбались ему.
— Я помню. Ты был так горд в тот день, что примчался сюда и сказал мне, что твой крестник только что родился.
Сириус усмехнулся, когда на него нахлынули воспоминания о том дне, когда он стал крестным отцом.
* * *
Он расхаживал по залам больницы Святого Мунго с Римусом и Питером. Джеймс и Лили пробыли в комнате несколько часов которые ощущались как дни.
— Садись, Бродяга! — настаивал Питер, откидываясь на спинку стула. — то что ты мечешься взад-вперед, как сумасшедший, не ускорит процесс.
— Пит прав, Сириус, садись, — сказал ему Римус, похлопывая по скамейке рядом с собой.
Сириус только смотрел на своих друзей широко открытыми глазами.
— Я не могу. Я слишком... нервничаю. У Джеймса там рожается ребенок!
— Ну, технически Лили рожает гребаного ребенка, но я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Питер, широко улыбаясь.
— Никогда бы не поверил, что у мудака будет шанс встречаться с Эванс, не говоря уже о том, чтобы убедить бедную девушку выйти за него замуж и размножаться.
Римус рассмеялся, проводя кулаками по уставшим глазам.
— Этот мудак утомил ее, и она много лет была к нему горяча; мы все это знали. Она была достаточно умна, чтобы не показывать этого.
Сириус усмехнулся.
— Помнишь тот раз, когда она сказала ему, что лучше поцелует каждого Пожирателя Смерти в задницу, чем будет болтать в его присутствии?
Римус рассмеялся, ухмыляясь своим друзьям.
— Мерлин, я думал, что Сохатый умрет. Он заикался и смотрел на нее так, словно у нее внезапно выросли три головы. Теперь у них вместе будет ребенок. Кажется, мир действительно меняется.
— То, что у них будет ребенок, не означает, что наш мир изменится, — настаивал Сириус, не сводя глаз с друзей.
— Дети все меняют, Бродяга, — сказал ему Питер, скрестив ноги в лодыжках. — Дети меняют все.
Дверь в конце коридора открылась, и Джеймс выбежал наружу, его черные волосы торчали еще хуже, чем когда-либо, кривые очки и широкая ухмылка на губах.
— Это мальчик! Быстрее, идите смотрите! — воскликнул он, подпрыгивая на ступнях и махая ими вперед.
Питер и Римус встали, следуя за Сириусом, который шел впереди, и направились в комнату, где сидела Лили. Она лежала на кровати, ее темно-рыжие волосы были влажными и заплетенными на шее, она держала крошечный сверток в зелено-голубом одеяле, связанном Юфимией Поттер.
— Мародеры, я хочу, чтобы вы познакомились с первым Мародером нового поколения, Сохатым вторым, — гордо объявил Джеймс, сияя так ярко, что практически светился.
— Джеймс, в последний раз — мы не назовем нашего сына Сохатый второй! — воскликнула Лили, закатив глаза на мужа. Она тепло улыбнулась им троим.
— Подойди поближе и познакомься со своим племянником Мародером.
— Племянник? — спросил Римус, широко улыбаясь.
Джеймс широко ухмыльнулся.
— Очевидно, дядя Муни. Поздоровайся с Сохатым вторым.
— Гарри, — сказала Лили, усмехнувшись. — Его зовут Гарри Джеймс Поттер.
— После моего дедушки, — сказал Джеймс с улыбкой.
— Он был аврором и самым крутым парнем в округе. А Джеймс — самым крутым парнем в жизни этого человечка: Мой.
— Эм, извините, крестный претендует на этот статус, — сказал Сириус, поднимая руку в знак признательности и садясь на край кровати, глядя на Гарри.
— Привет, Сохатик, я твой крестный отец.
— Это дядя Бродяга, Гарри, также известный как дядя Сириус или дядя Придурок, — сказал Джеймс, улыбаясь своему сыну.
— Твой папа идиот, Сохатик. Я крутой. Держись за меня, маленький человек, и мы получим это.
Лили улыбнулась четверым мужчинам вокруг нее. Мародеры; мужчину, которого она любила больше жизни, и мужчин, которых он называл своими братьями.
— Сириус, не хочешь сначала подержать своего Сохатика?
Сириус просиял, когда Лили осторожно положила Гарри ему на руки.
— Он такой маленький, Лил, почти ничего не весит!
Питер наклонился, улыбаясь.
— У него катастрофа с черными волосами, как у Джеймса.
— Ты не знаешь, что это будет катастрофа, Пит, — защищаясь, сказал Джеймс, глядя на копну черных непослушных волос сына.
Питер только ухмыльнулся.
— Думаю, да, Сохатый.
Сириус нежно провел пальцем по щеке Гарри, усмехнувшись, когда крошечная рука Гарри крепко сжала его палец.
— Привет, Сохатик, у тебя крепкая хватка.
Сириус передал ребенка Римусу, который выглядел паникующим.
— Гм, Питер может... о боже, — воскликнул он в панике, когда Сириус оставил ребенка на руках.
— Привет, маленький Сохатый.
Лили улыбнулась ему.
— Расслабься, Рем, он в порядке.
— Он такой драгоценный, — сказал ей Римус с мягкой улыбкой на лице. — Верно, Гарри? Ты драгоценный?
Гарри только смотрел на него снизу вверх, его пальцы дергались, пока он не схватил палец Римуса. Римус улыбнулся и осторожно передал ребенка Питеру, который держал его с мастерской легкостью.
— Привет, Гарри, — сказал Питер, прижимая его к себе. — Ты будешь великим маленьким Мародёром, не так ли, Сохатый второй?
Джеймс широко ухмыльнулся.
— Видишь ли, дорогая, даже мальчики согласны с тем, что прозвище Сохатый должно жить!
Сириус улыбнулся.
— Он сохатик, маленький сохатый, сохатый второй.
Лили улыбнулась им.
— Его зовут Гарри, но какие бы милые прозвища вы трое ни давали ему, это только для вас, ребята.
Джеймс взял сына у Питера, крепко держа его на руках.
— Он наш Гарри, — сказал он, беря Лили за руку и наклоняясь, чтобы нежно поцеловать ее.
— Спасибо, что подарил мне моего сына. Я люблю тебя.
Лили держала его щеку в своей руке, ее зеленые глаза смотрели на него, когда она целовала его.
— Я люблю тебя, Джеймс.
Его губы снова встретились с ее губами для более продолжительного поцелуя, и Питер прочистил горло.
— Ну, мы оставим новую семью в покое, чтобы познакомиться. Но мы увидимся, когда ты отправишься домой.
Римус и Сириус кивнули, попрощавшись, прежде чем все трое вышли из комнаты.
— У Джеймса и Лили есть гребаный сын! — воскликнул Сириус, широко раскрыв глаза. — У меня есть крестник! У нас есть гребаный племянник!
Римус широко ухмыльнулся.
— Это довольно изумительно, не так ли?
Питер кивнул, засовывая руки в карманы.
— Это действительно так. Когда моя кузина впервые родила ее, это было величайшим событием. Но теперь мы как дяди, и это просто... высшее, понимаете?
Сириус широко ухмыльнулся.
— Я должен пойти сказать Энди!
— Но Сириус, это три в... — начал Римус, когда Сириус аппарировал на месте, оставив своих друзей забавляясь смотреть ему вслед, и прибыл прямо возле дома в Шордиче. Он практически побежал к входной двери, чтобы позвонить в звонок.
Андромеда ответила, ее глаза были полузакрыты, но они расширились, когда она увидела там своего кузена.
— Сириус, что случилось? Ты в порядке? Что случилось?
Сириус усмехнулся, как дурак, поднял ее и покачал на руках.
— Я дядя, Энди! У меня есть крестник! Гребаный крестник!
Андромеда смотрела на него с открытым ртом полных тридцать секунд, прежде чем она поняла, что он только что сказал.
— Сириус Блэк! Ты только что разбудил меня в три сорок пять утра, чтобы сообщить, что у тебя родился крестник?
Он застенчиво ухмыльнулся.
— Мне все равно, Энди! Я крестный отец самого милого гребаного ребенка во вселенной по имени Гарри Джеймс Поттер, и я крайне горжусь.
Андромеда наконец улыбнулась.
— Я даже злиться не могу, придурок! Поздравляю, Сириус.
Сириус снова обнял ее.
— Я буду самым лучшим крестным отцом для этого ребенка. Моего маленького Сохатика.
— Сохатик?
Сириус усмехнулся.
— Прозвище — долгая история.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
— И новая идея татуировки. Увидимся, Энди!
Он снова аппарировал, прежде чем она успела ответить, и она осталась стоять у входной двери своего дома, широко улыбаясь.
* * *
— Это был один из лучших дней в моей жизни. Когда Джеймс и Лили попросили меня стать крестным отцом еще до того, как они узнали, будет ли у них мальчик или девочка, я был так польщен и так взволнован, понимаете? Фиа и Монти умерли до рождения Гарри. Это много значило для меня, — улыбаясь, сказал ей Сириус.
— И я полюбил этого ребенка с первого момента, когда я взял его на руки.
Он посмотрел на Гарри, который улыбался Теду, пока они перекладывали ряд костяшек вокруг дивана.
— Я хочу быть для него лучшим крестным отцом. Он нуждается во мне сейчас больше, чем когда-либо.
Андромеда улыбнулась ему.
— Он выглядит достаточно довольным для меня.
Сириус ухмыльнулся ей.
— Люди, с которыми он жил, плохо обращались с ним, оскорбляли его. Последние несколько недель он действительно стал со мной довольнее, и он действительно начинает доверять Римусу, и это хорошо. Римус тоже собирается помочь, чем сможет.
— Ты же знаешь, что если тебе что-то нужно, тебе нужно только попросить, — сказала ему Андромеда с улыбкой. — А Дора уже достаточно взрослая, чтобы присматривать за собой, когда она приезжает домой на летние каникулы. Уверен, ей бы понравилось, если бы вы пригласили ее поиграть с Гарри.
— Достаточно взрослая, чтобы присматривать за детьми? Ты шутишь, да?
Андромеда усмехнулась, потянувшись к рамке для фотографии на столе рядом с ней.
— Я нет. В мае ей исполнилось тринадцать.
Сириус ухмыльнулся, увидев фотографию своей кузины, стоящей между ее родителями. Ее длинные каштановые волосы с темно-розовыми прядями были заплетены набок, и у нее было по три серьги в каждой мочке, заставившие его улыбнуться.
— Я люблю серьги.
— Вы бы, — сказала Андромеда, глядя на его украшенное левое ухо. — Она хочет сделать верхушку ушей прямо сейчас. Я пообещала ей, что когда ей будет тринадцать, мы поговорим об этом, чтобы я могла представить, каким будет наш летний разговор.
— Розовый тоже отлично смотрится, я удивлен, что ты позволила ей его покрасить.
Андромеда улыбнулась.
— На самом деле я этого не делала.
Сириус усмехнулся, широко раскрыв глаза.
— Она пошла и сделала это сама? Храбрая маленькая пташка.
— О, это она — но нет. Я думаю, у вас никогда не было возможности узнать, но что ж, Дора — метаморфомаг.
— Что? — удивленно спросил Сириус.
— Как в способности изменить свою внешность по желанию?
Андромеда кивнула.
— Один в одном. Ни у кого в нашей семье не было способностей в течение четырех поколений. Я как бы предполагала, что они вымерли, но вот мы здесь.
— Это блестяще!
— Она так думает. Она начала с этого в молодости, но мы с Тедом не сообразили. Мы думали, что это просто ее магия. чтобы переодеться? Она делала это. И волосы у нее росли и укорачивались, это казалось почти с ее настроением, но когда ей было пять лет, она спросила меня, почему у соседки такой странный нос. Когда я спросил ее, что она имеет в виду, она показала мне свое лицо, и я чуть из кожи не выпрыгнула!
— Что ты сделала? — спросил Сириус, довольно заинтригованный. — Как вы узнали?
— Ну, я отвезла ее в больницу Святого Мунго, где они проверили ее кровь и обнаружили, что ген, который бездействовал в Блековской родословной, снова стал активным в ее кровотоке, — объяснила Андромеда. — И Дора так хорошо им управляет. К тому времени, как она поступила в Хогвартс, она могла полностью изменить свою внешность менее чем за тридцать секунд. Я надеюсь, что она использует свои силы во благо, но профессор Спраут всегда пишет мне письма о своих похождениях в школе. Кажется, она немного проказница.
Сириус просиял.
— Превосходно.
Андромеда рассмеялась.
— Тебе бы это понравилось. Я думаю, что у тебя было больше проблем в школе, чем у кого-либо из моих знакомых.
Сириус усмехнулся, естественно пожав плечами.
— Возможно.
Он взял печенье с подноса и ухмыльнулся своей кузине.
— Я действительно хотел поговорить с тобой кое о чем.
— Конечно, — сказала Андромеда, тепло улыбаясь ему.
— Вчера Римус водил Гарри в библиотеку. Он любит сказки, наш мальчик любит, и мы обнаружили, что он довольно хорошо читает. Я думаю, что отправить его обратно в маггловскую школу — не лучшая идея, — объяснил Сириус, глядя на Гарри, который все так же тщательно складывал костяшки домино.
— Я попросил Римуса возглавить его обучение. Он самый умный человек, которого я знаю, и у него такое терпение в обучении; этот парень всегда хотел быть профессором. чему мы должны его научить. Я имею в виду, какие самые важные вещи он должен знать, прежде чем отправиться в Хогвартс. Чему вы с Тедом научили Дору? — с интересом спросил Сириус.
Андромеда улыбнулась, потягивая чай, и выглядела задумчивой.
— Я предполагаю, что вы думаете так же, как и я, что семейный путь Блэков — не лучший метод.
Когда Сириус лишь закатил глаза в ответ, она рассмеялась.
— Мы с Тедом обсудили это и решили, что самое главное — научить Дору тому, что мы хотим, чтобы она знала. Конечно, латыни, чтению, письму и арифметике, а также немного истории, немного литературы и немного зельеварения. Тед научил ее делать лечебные мази. Вещи, которые они могут делать без магии. Тед также хотел, чтобы она знала о мире маглов, поэтому мы ходили смотреть фильмы и концерты в мире маглов, и нам было весело. Это о том, чтобы повеселиться, Сириус, и учить Гарри тому, что, по вашему мнению, ему нужно знать, чтобы добиться успеха в этом мире.
— О, — сказал Сириус, расслабляясь.
— Я думаю, что я преувеличивал это в своей голове — как будто мне нужно было знать какой-то секрет, чтобы научить его.
Она усмехнулась и поставила чашку с чаем на стол.
— Нет. Итак, скажи мне, ты переехал в старый дом дяди Альфарда, коттедж в, где он? Сидмуте?
Сириус кивнул, глядя на Гарри, у которого язык высовывался изо рта, когда он тщательно выстраивал каждую плитку, как велел ему Тед, прежде чем повернуться к своей кузине.
— Да. Я перекрасил его, но он в довольно хорошем состоянии. В саду нужно немного поработать, но я этим займусь. Думаю, как только Римус начнет учить Гарри, у меня будет больше времени для себя.
— Если тебе нужна помощь с садами, дайте мне знать, и я буду избегать вас. У меня абсолютно нет зеленого пальца, — сказала она со смехом. — Но я была бы рада помочь вам выбрать несколько прекрасных цветов или кустарников, которые, как мне кажется, будут хорошо смотреться. Только не позволяйте мне их трогать.
