А к моему столику неожиданно подсели гномы. Спросили разрешения, рассыпались в извинениях по поводу того, что нарушили мои размышления... Бородачи умеют быть велеречивыми, особенно когда им нужно что-то продать или что-то узнать. Сейчас они, видимо, решили порасспросить о том, что происходит на севере. Я отделался общими фразами: — Извращающие натуру разбиты в Храмовом ущелье, духи Хаоса укрощены и побеждены. Степь зеленеет после дождей. Теперь запах тревоги идет с запада, оттуда, где живут крылатые ящеры и их хозяева... Мне показалось, что гномы даже слегка побледнели после этих слов. — Но... Яшмовое ущелье... Я представления не имел, где находится это самое ущелье, но, судя по реакции торговцев, недалеко от ареала обитания летучих тварей. — Будем надеяться на Того-Кто-Носит-Золотой-Щит, — со значением произнес старший из гномов. Я пожал плечами: — Тот-Кто-Носит-Золотой-Щит — не наседка, которая прикрывает цыплят от сокола... Да и уважаемые мастера — не слабые птенчики... Пока мы рассыпались в любезностях, старуха-подавальщица натащила множество мисок, судков и чашек, на столе появились бутыли темного стекла и даже небольшой бочонок. Попробовать элитный вариант местной стряпни мне не предложили, а вот из бутылки налили. Причем младший из бородачей сделал это, предварительно с заговорщицкой ухмылкой продемонстрировав сургучную печать на горлышке. Оттиснутый на ней рисунок ничего мне не говорил, но я на всякий случай одобрительно кивнул. Наверное, зря. Если бы я был настоящим степным орком, не пробовавшим ничего, кроме забродившего овечьего молока и жидкого просяного пива, то меня бы унесло с первой чарки. Похоже, в бутыли плескался виноградный спирт, настоянный на каких-то травах. Но, к счастью, у меня был земной опыт. Слово за слово, сначала — разговор ни о чем, из которого тоже можно почерпнуть полезные сведения, потом — конкретные предложения. Торговцы — существа информированные. Успех в бизнесе на добрую половину зависит от владения новостями. Поэтому Мустир и Бортарин, как звали гномов, буквально на блюдечке выложили мне все, что я хотел знать: всю политическую обстановку в империи, часть слухов, долетающих из дворца, и новости с южных рубежей. Итак, в последнее время стало происходить что-то странное. Извечные враги Карода — эльфы Тиу и люди, живущие на восток от Длинного моря — как-то сумели договориться. Точнее, король Боскортаи попал в малообъяснимую зависимость от Тиу. На юго-восточных границах Карода начались постоянные стычки с работорговцами, беспрепятственно проходившими через людские земли. Правда, напасть крупными силами эльфы все-таки не решились. Орочья армия, постояв немного у Бальсы, сделала то, что должна была сделать: продемонстрировала силу степи. Тысячи всадников, способных за дюжину-другую дней обогнуть залив и оказаться на границе вечноцветущих лесов, — это совсем не то, с чем хотели бы столкнуться эльфы Тиу. Боскортайцы тоже не очень-то жаждали стать кормом для северных волков. Начались очередные переговоры. Сын короля Боскортаи приехал в Эльтурон с богатыми дарами. После этого большая часть степных воинов ушла к своим стойбищам. В столицу направилось несколько сотен во главе с молодыми вождями. Еще раньше там оказались те отряды всадников, чье отбытие я застал. Вместе это тоже было более чем серьезно. Шаткое равновесие восстановилось, но тревога продолжала витать в воздухе. — А что говорят о Владыке? — задал я вполне объяснимый вопрос. Тот, кто много дней провел в степи, вряд ли в курсе дворцовых новостей. Седобородый Мустир нахмурился сильнее, чем когда я говорил о тревоге с запада: — Говорят, что Великий болеет. Наследник ушел с вождями кланов на восток, в столице остался эльф и ведет себя так, словно он — новый Владыка. — Не может быть! — подыграл я. — А что мудрые советники Великого, что говорят шаманы и книгочтеи? — Их почти никого не осталось в Златоглавом дворце, — вздохнул гном. — Кто-то умер, кто-то ушел в горы или на побережье. Зато во дворце каждый день пир, на площадях всех подряд поят вином... Тревожно. Не знаю, останутся ли к моему возвращению целыми склады... Говорят, чернь уже разгромила несколько богатых домов... — И ты рискнул уйти с караваном? Мустир пожал плечами: — В складах почти нет товаров. Когда наземники начинают драку, разумнее вернутся в родные пещеры. Теперь мне стала понятно, почему у каравана усиленная охрана, а вот по поводу необычного количества вьючных животных гном ничего не сказал. Значит, уверен, что местные стойла вместят всю его скотину. Это возможно, если товар малогабаритный, но дорогой. — Но ты собираешься еще вернуться? — спросил я. Мой собеседник пожал плечами и уклончиво ответил: — Посмотрим... Младший бородач, чтобы заполнить паузу в разговоре, налил нам еще по порции местного коньяка — или как там оно называется. На этот раз я не стал пить одним глотком, принюхался, пытаясь разобраться, какие травы туда намешали. Запахи были незнакомыми — пряными, сладкими... южными. Так могут пахнуть пронизанные солнцем мандариновые сады. Бортарин лукаво подмигнул: — Что, на севере такой роскоши не найти? Хотя я впервые вижу орка, который ценит хорошую выпивку. Не сочтите за оскорбление, но у ваших соплеменников вкусы непритязательные... Мне почему-то не захотелось врать: — Я — лекарь. Брожу по миру в поисках редких трав и колдовских диковинок. В корнях травы скрываются тайны тех народов, которые жили тут давным-давно... А в этом напитке есть травы, которых я не знаю. Зря я это сказал. У гномов моментально зажглись глаза. Мои рассуждения по поводу ботаники их не заинтересовали, но от разговоров о кладах отвертеться не удалось. Пока караванщики ходили вокруг да около, я лихорадочно прикидывал, как могу повернуть ситуацию себе на пользу. Некоторое количество амулетов у меня было, они болтались в сумке с Земли и ни разу не пригодились. В конце концов, нетерпеливый Бортарин спросил в лоб: — Наверняка тебе, мудрый, довелось увидеть много чудесных вещей. Я кивнул: — Да. Думаю, вы сможете оценить одну вещь, которую я нашел далеко на севере. Может, вам встречалось что-то подобное? И достал из сумки один из игровых еще амулетов — 'каменная кожа'. В соответствии с правилами он позволял игнорировать первый удар противника. Как и все, что мне удалось захватить с Земли, в иномирье он приобрел те волшебные свойства, которые были записаны в игровом сертификате. Но для меня это — бесполезная штука. Если я ввязываюсь в драку, то одним ударом дело не обходится. Из-за угла на меня не нападают — кому придет в голову грабить старого бродягу? А вот торговцу вполне пригодится. Но больше меня интересовало, как гномы отнесутся к материалу, из которого сделана подвеска. Среди ролевиков встречается самый разный народ, в том числе — и сотрудники всяких внутренних и наружных органов. Кровавый Монстр из команды Маркиза — лейтенант ОМОНа. Откуда он достал пару списанных бронежилетов, не знаю. Но — достал. Мы дружно распотрошили один, надеясь использовать вшитые в него пластинки для изготовления колонтаря. Но жестоко обломались. Просверлить дырки в титане — задача не для ремесленного оборудования. Пришлось второй бронежилет заантуражить чепраком, превратив в подобие куяка. По правилам это сооружение считалось 'кожаным' доспехом, зато 'по жизни' надежно уберегало от травм и весило гораздо меньше, чем подкольчужник с кольчугой. Однако еще один парнишка из нашего клуба, Борька-Борислав, работал на каком-то хитром оборонном предприятии, которое умудрилось не загнуться, несмотря на весь тот бардак, который творился в стране. У нашего умельца под руками были новейшие лазерные станки, победитовые сверла и прочие полезные штуки. Борьке стало лень сверлить сотню дырок, зато ему показалось интересным попробовать, можно ли на титане что-то выгравировать. Первое, что пришло парню в голову — скопировать с копеечной монеты изображение Георгия Победоносца. Художественных талантов у Борьки нет, поэтому то, что он изобразил, напоминало покровителя Москвы еще меньше, чем памятник работы Церетелли. Единственное, на что годилась теперь исцарапанная пластинка, — какой-нибудь амулет, чем в конце концов и стала, хотя тридцатисантиметровый кусок металла — не самое изящное украшение. — Что это? — гномы поочередно вертели в руках металлическую полосу, а Мустир даже попробовал ее на зуб. — Щит, — ответил я. — Правда, его силы хватает лишь на один удар, но жизнь купца полна неожиданностей, и возможность избежать удара из-за угла многого стоит. — Щит? Но... откуда? — Оттуда, из-под корней травы, — туманно ответил я. Выражение на лице Мустира стало таким торжественным, словно я предложил ему, по крайней мере, карту алмазных месторождений. — Что ты хочешь за это? — чуть дрогнувшим голосом спросил гном. И я понял, что, по его мнению, цена обезображенного борькиными художествами куска титана может быть побольше, чем стоимость всех товаров в гномском караване. Причем вряд ли такой пиетет перед ошметком бронежилета связан с заявленными колдовскими свойствами амулета. Мне стало любопытно, и я ответил: — Настоящая мудрость состоит в том, чтобы не хотеть лишнего. Мне нужны деньги, чтобы не голодать по дороге в Эльтурон и прожить там пару дюжин дней. Сколько это — вы сами знаете, никто не умеет считать так ловко, как ваше племя. Но, кроме того, вы расскажете, где видели подобное. Мне кажется, металл, из которого сделан амулет, вам знаком. Да и рисунок что-то напоминает... Гномы переглянулись. Мустир пробормотал что-то неразборчивое, Бортарин поскреб бороду, поглядывая на старшего, потом Мустир запустил пятерню в свою шевелюру... В общем, классическая картина глубоких раздумий и мук выбора между чем-то очень привлекательным, но опасным и незаконным, и упущенной выгодной. Но все же гномы — народ рисковый, иначе не славились бы по всему континенту как лучшие торговцы. Всласть начесавшись, Мустир кивнул, словно наконец-то пришел к решению, и осторожно начал: — Металл этот — очень редкий. Его невозможно выплавить из руды, как железо, он не встречается в самородках, как золото. Мы называем его грозовым серебром, потому что для его получения нужны духи грозы. Редкий шаман может приручить такое создание. Но металл того стоит: по крепости он не уступает хорошей стали, но гораздо легче ее и не ржавеет. Из грозового серебра отливают важные части инструментов и делают доспехи для тех, кто сражается с ужасами глубин. Рисунок на пластине и повествует о такой битве — оседлавший механического паука воин укрощает огненного змея. Но меня больше всего удивляет, что грозовое серебро попало в степь. Ведь оно — одно из тайн нашего народа. 'Ага, значит, бородачи уже изобрели электролиз, — мелькнуло у меня в голове. — Хотя трактовка Георгия Победоносца на коне как гнома на механическом пауке — более чем забавно'. Но вслух я сказал: — Мало ли что было века назад? Не все хранят тайну так, как следовало. Эта вещь наверняка побывала в руках искусного мага. Ведь то, что он предохраняет от одного удара, — правда. Причем через некоторое время после того, как заклинание сработало, где-то через полдня, щит снова обретает прочность. Даже если горный тролль стукнет тебя дубиной — ты почувствуешь лишь легкий толчок, словно маленький ребенок прихлопнул ладошкой надоедливого комара. — Грозовое серебро очень чувствительно к магии, — кивнул Мустир. — Колдуны наземников много бы дали, если бы у них был такой материал. Но законы нашего народа запрещают выносить его на поверхность. И всегда запрещали. Поэтому я так поразился твоей находке. — Значит, сородичи будут благодарны тебе за то, что ты вернул ее туда, где ей надлежит быть, — кивнул я. — Поэтому я считаю названную тобой цену слишком маленькой, — вздохнув, сказал гном. — Я, конечно, рад удачной сделке, но мне стыдно платить так мало. Когда дело касается грозового серебра, то обман может обернуться многими несчастиями. — Не беспокойся, — ответил я. — Думаю, мы еще встретимся. У меня есть кое-какие дела в окрестностях Яшмового ущелья. Ты же ведешь караван на побережье, к западным склонам Колдовских гор, в королевство Турина? Мустир чуть помедлил и торжественно произнес: — Хорошо. Теперь я — твой должник. Я помогу тебе, если представится такая возможность. Конечно, подгорники — большие хитрецы, способные задурить голову кому угодно. Но такими словами они не разбрасываются. Значит, при случае я могу рассчитывать на помощь купца. Не знаю, понадобится ли она, но всегда полезно иметь что-то для подстраховки... Отсыпав мне монет, гномы вдобавок надавали кучу советов по поводу того, в каких шамницах по пути в Эльтурон лучше всего останавливаться и где в столице можно снять комнату, так что о ближайшем будущем я мог не беспокоиться. Ощущения, что я продешевил в этой сделке, у меня тоже не осталось. Недаром говорят: 'Бросай добро в воду — оно к тебе вернется'. Где-то неподалеку от гномского королевства обитают те летучие твари, которых мне придется разыскивать.

ГЛАВА 20

На следующее утро тронуться в путь с рассветом не удалось. Пока завтракал, пока уговаривал Маню съесть ту бурду, которой тут кормят волков, гномы ушли, а солнце поднялось довольно высоко. Мостовищи оказались совсем небольшим поселком, серым и пыльным. Несколько шамниц вроде той, в которой я ночевал, казармы охраны да несколько коротких улиц. Домишки — каменные, крытые чем-то вроде черепицы. Похоже, что большая часть из них построена теми же таинственными великанами, что возводили и башни у моста. Зелени на улицах нет вообще, лишь из-за глинобитных стен кое-где видны верхушки деревьев. Так что, миновав последние халупки и оказавшись на бегущей меж полей дороге, я почувствовал облегчение. Ехал, смотрел на растущий хлеб да на разбросанные в беспорядке рощицы, и вскоре догнал небольшой караван: пяток вьючных кабанов, груженных тюками с чем-то тяжелым и габаритным, и десятка два орков, тащивших на плечах не менее увесистые свертки. — Эй, дед! — окликнул меня чумазый парнишка, тянувший повод переднего кабана. — Куда кочуешь? — Манят меня золотые купола, былые скалы и зеленые волны между островами, — ответил я. — Еду туда, где хозяйки чаще готовят рыбу, чем мясо, а дети учатся плавать раньше, чем ходить. И парнишка, и его спутники взглянули с уважением. Даже кабаны остановились и, склонив головы, уставились на меня крохотными глазками с белесыми ресницами. Любят орки, когда кто-то умеет выражаться витиевато и загадочно, так чтобы можно было понять и так, и эдак. — Ну, коли наши кабаны — рылами к твоим куполам, кочуй с нами, ага! — отозвался паренек. Караван шел гораздо медленнее, чем можно скакать на волке, но я не торопился. Никаким провидческим даром я, конечно, не обладал, но давно убедился: если на душе неспокойно, не нужно спешить, лучше сначала разобраться, что тревожит. А на это нужно время. Да и ехать в компании безопаснее. Отмахаться-то я смогу от любого, да только Карод — не степь. Тут какие-никакие власти есть. Не хочется становиться преступником в розыске. А без знания местных порядков и накосячить недолго. Когда мы остановились на ночлег в попутной деревушке, мало отличавшейся от Мостовищ, обнаружилось, что у одного из караванщиков — здоровенный фурункул под мышкой. На этого орка я обратил внимание еще в дороге — все шли, а он лежал на кабане и делал вид, что помирает. Я сначала подумал, что он — хозяин, но владельцем товаров оказался говорливый парнишка, шагавший первым. Страдалец был наемным носильщиком, занедужившим в дороге, его везли до дома, чтобы сдать лекарке в родной деревне. Однако от моих услуг не отказались. Я не стал сразу говорить о плате, вскрыл нарыв и напоил бедолагу наговоренной ромашкой. Вернулся в шамницу поесть — ко мне подсел хозяин каравана: — Я еще не платил мужикам, так что зря ты лечил Сыпэга, он тебе ничего не даст. Дотерпел бы два дня, не развалился, а дома бабка Мальфаста все так сделает. Ей общество платит. — Ну и что? — пожал я плечами. — Ты дашь, потом у него из платы вычтешь. Орк подумал и кивнул. Посчитав что-то в уме, высыпал на стол с десяток "орлов": — Хватит? — Хватит, — кивнул я, не пересчитывая. Орк удивленно взглянул на меня: — Ты что, шаман? Зарок у тебя какой — деньги не считать? Ты — хороший лекарь. У Сыпэга сразу горячка прошла. Ты мог бы больше взять. В городах и на тракте даже коновалы больше берут. — Считай — шаман. Деньги — они такие: когда за ними не гоняешься, они сами приходят. А станешь только ради них жить — раздавят своей тяжестью. Видимо, эта мысль была слишком сложной для молодого купца. Он лишь покачал головой и резко сменил тему: — Завтра рано выходим. Я — спать. Пусть злые духи не потревожат твой сон, лекарь. — И тебе того же, торговец. Доброй ночи! Дальнейшее путешествие до Эльтурона мало отличалось от первого дня. Караван сменял караван — на торговом тракте они встречались часто. Постоянно находилась работа, так что на подходе к столице денег у меня было больше, чем тогда, когда я выходил из Мостовищ. В одиночку тоже пришлось ехать, хотя купцы и отговаривали. Дескать, слишком много разбойников да бродяг развелось, не знаешь, на кого наткнешься. Некоторые вроде говорят, что заняты поисками мудрости, а сами так и норовят кошелек утащить... Я пропускал эти разговоры мимо ушей. Какие разбойники в густонаселенной местности, где от одной деревеньки до другой — хорошо, если километров пять, где вдоль дороги — то ухоженные поля, то фруктовые сады? Правда, чем ближе к Эльтурону, тем чаще попадались необработанные, заброшенные, заросшие всякой дурниной наделы. Да и в деревнях то там, то тут я замечал следы пожаров. Почерневшие от гари стены домов, провалившиеся крыши. И главное, ни разу не увидел, чтобы пострадавшие дома пытались восстанавливать. Это вызывало тревожные мысли. Впрочем, крестьяне на полях тоже попадались. Да и торговля в небольших городках не утихала — придорожные ярмарки демонстрировали все, чем богата эта земля, и то, что везли сюда издалека. Сушеные фрукты и вино, зерно и вяленое мясо, круги сыра и кожа, кость и шерсть, лен и шелк, керамика и стекло, медь и железо, дерево и лоза, и все, что можно сделать из них... Зачастую шатры торговцев стояли просто на обочине дороги, вдалеке от жилья. Несколько волокуш с товаром, сложенный на скорую руку очаг и рядом с ним — полотняный навес. В таких 'придорожных кафешках' продавали еду и всякие мелочи, здесь же, под пологом, можно было поспать, если нет сил идти до ближайшей деревни или нет денег на каморку в 'шамнице'. Разрешали оставаться за пару ведер воды, принесенных из родника, или какую-нибудь другую работу. Несколько раз я ночевал в таких 'торговых точках'. Нет, не из скупости — тут было интересно. Деревенские торговцы любят поговорить. Когда темнело, а движение на дороге затихало, мужчины собирались у огня и болтали обо всем подряд. Мне не приходилось даже расспрашивать — сплетни и новости сыпались, как из прохудившегося мешка. Так что, подходя к столице, я был полностью в курсе того, что творится в Кароде. Новости не радовали. Конечно, разговоры о том, что наступили 'последние времена', что раньше и небо было синее, и трава зеленее, — это нормально для любой эпохи. Но были и конкретные факты. Например, появление в последнее время доброго десятка сект и религий, уход фанатиков в 'пустынь'... Я знал, чем объясняется происходящее. Многие века жизнь в Кароде текла по законам, установленным еще Темным властелином. Но теперь под воздействием зерен Хаоса начала меняться самая тонкая составляющая жизни — вера. Вместо традиционного почитания полудюжины 'старых' богов, поделивших между собой землю, небо и океан, возникли культы 'новых' богов, которые не имели никакого отношения к природе. Как говорят китайцы, жить в эпоху перемен — не самое приятное занятие. Правда, одним из этих новых богов оказался я сам, но это не уменьшало тревогу. Купцы рассказывали о культе какой-то Прекраснейшей, в жертву которой приносили молоденьких девушек, о воинах-змеях, о колдунах с запада, летающих на черных зверях, похожих одновременно на нетопыря и крокодила... Потихоньку у меня сложился план. В одном из храмов, возведенных в честь меня, я вызвал духа познания и приказал ему узнать о местоположении всех святилищ новых богов, а если получится — проникнуть в мысли жреца Прекраснейшей и узнать все, что только можно, об этой богине. Вторая задача — узнать, где находится зерно Хаоса. Определить это можно по плотности происходящих изменений. Дальше — проще. С помощью своих прихожан я наверняка смогу собрать столько воинов, сколько понадобится. Да и Матушка Земля не откажет, что ей стоит внушить сотне-другой знахарок и шаманок провидческие сны. Но сначала надо увидеть Жужуку и отдать ей слезу Фрейи.