Вступление. Лиса-крестьянка. (Завершено)

Влетев в болото и углубившись в него километра на полтора, бандитская армия окончательно завязла. Один из коней, с элементом Земли, не смог удержать на поверхности свою громадную массу и провалился, ухнувшись в липкий чёрный ил по самое брюхо. Забился в бешенстве и омерзении, взревел раненным бегемотом, а бандиты со всех сторон бросились ему на помощь.

— Укрепляйте! Укрепляйте воду под его ногами! — орал генерал, пытаясь водными щупальцами выволочь коня из вонючей грязи. Все, не стесняясь в выражениях, костерили бестию-девчонку и завёдшего их сюда придурка-проводника, а лисица тем временем, пробежав болотину насквозь, выбралась на сухое место.

— Ну вот и всё, спасибо что проводили, мальчики. — пыхтя и отдуваясь, сказала она, помахав рукой в сторону шума и гвалта, который создавали барахтающиеся в грязи разбойники. — Дальше я, наверное, сама.

Чуть-чуть переведя дух, лисица собралась с силами и побежала, по положению солнца определяя направление в сторону полей, на которых находилась ферма. Настроение её повышалось с каждым прыжком, на лице всё шире и шире расцветала весёлая, задиристая, и абсолютно счастливая улыбка.

Она уделала их! Всю эту толпу сумасшедших, жестоких гадов! Напали на маленькую, да?! Вот и купайтесь в болоте, придурки! Будете знать, как связываться с самой обыкновенной крестьянкой! Про Фудзивара-то это ведь вообще всё враньё! А вы и поверили, дурни, ха-ха! Целую армию собрали, и всё равно! Всё равно облажались!

После второй пробежки бандитская группировка потеряла отставшими, наверное, половину личного состава. Не раз и не два лисе по пути попадались заблудившиеся группы по пять-шесть человек, с руганью пробирающихся сквозь кусты или бурелом.

— Туда! Туда! — мужским голосом кричала им коварная лисица, не спешащая снимать бандитскую маскировку и махающая рукой в сторону болота. — Догнали и поймали! Она выдохлась и упала, тут её наши и сгребли! Сейчас решают, чего с ней, паршивкой, делать.

С просветлевшими лицами, бандиты тут же радостно убегали в указанном направлении, а злорадно посмеивающаяся врунья продолжала свой путь. Она была абсолютно уверена, что запросто уйдёт, и ничего интересного тут больше не случится, как вдруг чуткий нос лисицы уловил запах... женских духов, и она, резко повернувшись, побежала к его источнику. Может, бандиты кого из пленных с собой таскают? Коней кормить, или самим развлекаться.

Но это оказались не пленницы. По следу разрушений, оставленному конями, устало плелись сразу восемь усталых молодых женщин и девушек, при чём ни одна не выглядела побитой или запуганной. Наоборот, все удивительно ухоженные и нарядные, для бандитов. Лиса с первого же взгляда поняла кто это. Разбойничий отряд медицинской поддержки! Две охранницы, две носильщицы. Те трое, в униформе волонтёров гуманитарной миссии и с медицинскими сумками через плечо — санитарки, а самая красиво одетая, в модном болеро, шляпке и перчатках — жрица стихий! Вся такая в синем, видимо с элементом Воды, лучшим для медицинских дзюцу, и очень этим гордится. Роскошные украшения, дорогая одежда. Сразу даёт понять, кто здесь самая главная, и самый ценный специалист! То, что она жрица, по одному этому определить можно. Кто ещё будет так шикарно одеваться в разбойничий рейд? Не рядовая же санитарка, которой и по земле может придётся поползать, и в крови перемазаться, пока раненного несёшь.

— Эй, ты! — жрица, полнотелая молодая женщина, заметив выскочившую из-за деревьев лису, махнула ей рукой. — Иди сюда! Что... ох... что там творится? Далеко... — она шумно перевела дух. — Далеко ещё идти?

Кицунэ обрадовала женское собрание враньём про то, что прыткую бестию успешно загнали и поймали, а следом огорчила, заявив, что убежали все очень далеко и залезли в дремучее болото.

— Меня отправили в лагерь, предупредить остальных, чтобы панику не поднимали, если наша армия к вечеру не вернётся, и, за одно, заворачивать всех, кто отстал, чтобы выбирались обратно. Но остальные хотят посмотреть, как большие фигуры махру ту глупую крючить будут. Пойдёте? По следам ещё километров тридцать, через кусты и болото, а потом ещё обратно выбираться...

Вы же уже устали, да? Никакого желания, такими красивыми, лезть в самую грязь? И вас, как нормальных людей, совершенно не радует перспектива до ночи по лесу шарахаться, да?

— Там раненных и надорвавшихся нет? Тогда, думаю, без нас справятся. — поморщилась жрица, которая неприязненно ёжилась при каждом упоминании болота. — Ты, воин... — она смерила Кицунэ взглядом, оценивая нищенский плащ и шапку, за одно с невысоким ростом и тощим телосложением. Саркастически улыбнулась и выпятила грудь, самодовольно хвастаясь своим нарядом и пышностью форм. — Как звать? Дорогу к лагерю знаешь?

— Хабу, госпожа жрица. — брякнула чуть не взвывшая от зависти лиса первое пришедшее на ум простое мужское имя. — Да, сам выйду и вас выведу легко, если пожелаете. Я с детства охочусь и собираю еду в лесах, прекрасно ориентируюсь и вычисляю самые удобные пути. Я... это... позвольте быть полезным, госпожа! Прошу, следуйте за мной.

Жрица, наевшая на бандитских харчах немалые телеса, сама такими глупостями как беготня по пересечённой местности не занималась. Никого не стесняясь, взгромоздилась на подставившую спину рослую и крепкую охранницу, обняв руками за шею и позволив ей подхватить руками объёмистый, мясистый жреческий зад. Вот же... мечта самурая! На неё-то точно бродяжничающие ронины не стали бы смотреть как на смешную малолетку. Все самые крутые бандюги, небось, вокруг неё как пчёлы вокруг сахара вьются, ухаживают, тащат подарки и тронуть боятся, потому как хорошая жрица, или даже посредственная, — бесценное сокровище в нынешние времена.

Пока лисица обтекала злостью от зависти к чужой красоте и богатству, остальные бандитки сгруппировались вокруг жрицы и требовательно глянули на Кицунэ. Показывай, мол, дорогу. Ах, дорогу вам? Ну, пойдёмте, пойдёмте!

Все вместе, с воодушевлением, разбойницы устремились вслед за помчавшейся через лес лисицей. Ещё одна группа из бандитов попыталась к ним прицепиться, но замученные руинщики почти сразу не выдержали темп движения и отвалились. Кицунэ сослалась на то что ей нужно доставить сообщение, бандитки не особо переживали за чужую судьбу, и потому ждать отстающих никто не стал. Сами доберутся, не маленькие.

Продолжая ориентироваться по солнцу, Кицунэ приглядела звериную тропку, тут же свернув на неё с протоптанной бандитскими конями зоны разрушений. После недолгого бега выскочила на лесную тропинку, оставленную людьми, ходившими к лесным речушкам рыбу браконьерить, по ней на тропу побольше, а по ней, почти неожиданно, прыжком вылетела на широкий торговый тракт, который не мог быть никаким другим, кроме того, что вёл из леса прямиком к ферме.

— Нам разве не в ту сторону? — тоже видимо сориентировавшись по солнцу, охранница, несущая на спине жрицу, указала по дороге на северо-запад.

— Я видел карту. Там дорога поворачивает. — Кицунэ указала на юго-восток. — Не отставайте!

От обманщицы веяло такой уверенностью, что привыкшие к чужой заботе бандитки, поколебавшись в растерянности пару мгновений, доверились обманщице и последовали за ней. Вздумали взбунтоваться только через десяток километров, но внезапно атаковавшая лиса ударом каменной дубины сокрушила ключицу одной охранницы, перешибла руку второй и, угрозой избиения согнав перепуганных работниц медицинской бригады в плотную кучку, мгновенно превратила их из добровольно следующих в подконвойных. Сама же она, методом сброса шапки и плаща, волшебно преобразилась из шныря бандитов в черноволосую зеленоглазую красавицу-крестьянку, образ простой девушки в которой рушила только невероятно статусная бело-золотая кираса. Забросила снятые трофейные вещи на заплечную сумку одной из носильщиц и приказала внимательно следить, чтобы не потерялись.

— Ровный чёс, махры немытые, на склад зелень бледную с большаками сушить?! — звонко и задиристо вопросила она, наращивая себе каменные лапы и угрожая завывающим от ужаса бандиткам здоровенной каменной дубиной. — Ща я вам фигуры так высушу, весь цвет до пустого облезет! А ну, шась с прокрутом! Шась, шась, шась! Это я вам как благородная леди говорю! Понятно?!

Сейчас пригнать этих дур к ферме, обвязать камнями, имитирующими взрывчатку, и если бандюги снова полезут, показать им имитацию пульта подрыва! Самураи тают от обожания при виде работниц медицинской службы, и уроды из бандформирований, видимо, тоже, потому-то эти их красотки ходят вон какие! Все в чистеньком, упитанные, и завалены подарками! Переговоры об их освобождении можно дня четыре вести, подмога из города черепашьим шагом дойти успеет.

— Веселее, веселее, девочки! — довольная как влезшая в курятник лисица, Кицунэ похлопала себя по каменному наплечнику каменной дубиной и грозно глянула на перепуганных злодеек. — Раньше радовались разбою? Вот и теперь не жадничайте, дайте другим порадоваться!

Беспокойство за оставленную без присмотра ферму Кицунэ не покидало и грызло душу, как только могло. Гады ведь, они такие! Что если пять-шесть бандюг не побежали за провокаторшей, а к ферме сунулись? Даже одного психованного мутанта хватит, чтобы всех там переубивать. Ну, пусть, сволочи, молятся, чтобы ничего не случилось! Сначала вот эти дуры пусть молятся, а потом и все остальные! К бандюгам-то она, похоже, уже приноровилась, можно им такой террор устроить — рыдать замучаются!

Однако ни дыма, ни запаха крови не было. Когда деревья расступились, перед Кицунэ и её пленницами развернулись зелёные поля с нетронутым кольцом каменных укреплений. Вообще будто бы ничего не изменилось, а... секундочку, вот это там что?

Позади кольца каменных стен, в зелёном поле, стояли две странные конструкции, похожие на широко растянутые палатки... нет, это не палатки! Это — планеры!

Арбалетная стрела со свистом воткнулась в дорогу метрах в двух от ног первой из пленных бандиток. Все тотчас встали как вкопанные, а из укреплений выскочили и, пригнувшись, стремительно помчались к ним двое людей в бело-золотых лёгких доспехах. Один высокий, второй поменьше.

— Стоять! — выскочив на дорогу, высокий преградил путь женскому бандформированию длинной классической катаной, с чёрным клинком из очевидно очень непростого металла. — Кто такие?! — он глянул на бандиток, одетых в серо-белые костюмчики и красные жилетки имперских волонтёрок. — Сёстры милосердия? Беженцы? Предъявите документы!

Тот, что был поменьше ростом, не добегая метра три до новоприбывшей группы, выхватил из сумки на поясе большую и явно очень дорогую, профессиональную фотокамеру. С лёту сделал пару фото, запечатлев Кицунэ и самую яркую пленниц, жрицу. Что-то подкрутил в аппарате и завертелся вокруг группы, жадно нащёлкивая одну фотографию за другой.

Кицунэ открыла рот, чтобы вмешаться и представиться воину Единства, как вдруг произошло нечто, совершенно немыслимое.

— Господин самурай! — жрица-бандитка, всплеснув руками, подалась вперёд. — Как хорошо, что вы здесь! Пожалуйста, помогите нам! Эта безумная девушка, — она указала на обомлевшую Кицунэ. — Заманила нас в ловушку, напала, нанесла увечья двоим моим помощницам, и угрожает избить остальных!

— Чего?! — вытаращив глаза, Кицунэ приподнялась на каменных ногах. — Ты, корова бандитская, на меня силам закона жаловаться будешь?! Спятила совсем?! — она указала на жрицу дубиной. — Господин самурай, эта тётка — разбойничья жрица! Она с вот этими своими подружками, за остальными бандюгами бегала, и помогала им людей грабить!

— Мы — медицинская команда! — возмутилась жрица. — Я требую соблюдения международной конвенции по защите работников медицины, и служб милосердия!

— Какой конвенции?! Какого милосердия?! — ещё больше разозлилась и обалдела Кицунэ. — Это ты-то, — работница медицины?! Как-то так что ли: "Госпожа жрица, я зарезал пятнадцать гражданских и устал, благословите, чтобы ещё двадцать зарезал"! Или: "Что-то я простудился, стимулируйте, пожалуйста, мой иммунитет, а то завтра не смогу пленниц насиловать"!

— Министерское предписание снимает с медработников ответственность за оказание надлежащих услуг кому-либо. — жрица, уперев руки в бока, встала перед распаляющейся лисой в гордую позу. — Вне зависимости от социального статуса, проступков, гражданства, или этнической принадлежности пациента! Хочешь, чтобы девочки из храмов боялись и погибали, отказываясь под угрозой меча лечить раненных иностранных захватчиков, или захвативших храм разбойников?

— А ты под угрозой какого меча работала? А эти вот, — Кицунэ указала на санитарок. — Тоже медработницы?! И когда ими стали? Когда научились тряпками раны заматывать, или когда с волонтёрок в лагере одежду сняли и на себя напялили?!

— Это — моя команда! — не сдавалась жрица. — Есть закон! Я требую соблюдения закона! И международной конвенции, по которой запрещаются пытки или плохое обращение с медицинскими работниками, захваченными в ходе боевых действий! Теперь, когда мы официально военнопленные, я вас очень прошу, господин самурай, — жрица подалась к стражу Единства. — Избавьте нас от общения с откровенно неуравновешенными личностями, и предоставьте достойное отношение! Никто ведь не хочет заявлений в суд по правам человека?

— А по башке не хочешь, вместо заявления?! — не сдержалась Кицунэ. — В суд она пойдёт! Законы вспомнила! Над другими измываться можно, без всяких законов, а саму трогать почему-то совершенно нельзя?! Ты — бандитка поганая, и твоё место — на рудниках!

— Каторжные работы, смертная казнь и пожизненное заключение запрещены для женщин!

— Ух-ты как хорошо устроилась! Может, тебе за убийства, ещё и премию какую-нибудь выдавать должны?! А давай я тебя грохну?! Может и мне тоже премию какую-нибудь дадут?!

— Успокойтесь, дамы. — увидев что начавшую кукситься жрицу сейчас начнут бить, попытался вмешаться и погасить спор самурай. — Не надо волноваться, все законы непременно будут соблюдены...

— Законы?! — Кицунэ зло сверкнула глазами на стража. — Я знаю ещё один закон! Вся добыча, взятая с бандитов, переходит в собственность того, кто эту добычу взял! Простая стимуляция наёмников заниматься проблемой разбойников, правильно? Вот если так уж сильно хотите, я отдам вам этих своих "медицинских работников" и сдувайте с них пылинки, по закону, но сумки их, оружие, украшения и одежду — заберу я! Всё, что у них сейчас есть, теперь — моё! Тоже по закону!

— Мы не совершали никаких бандитских действий!

— Ага, только лечили бандитов!

— Оказывали помощь нуждающимся! Зовите мозгокрутов, они подтвердят, что мы не украли ни одной вещи из тех, что у нас есть, и получили их только в качестве подарков! А подарки брать — не преступление!

— Даже если на них кровь и слёзы предыдущих владельцев?!

— Это не наше дело, и не наша вина! Мы — медицинская команда, и ничего не крали! Никого не грабили! А вот та шапка и плащ, который ты носила, когда обманывала нас, где, скажи-ка, милочка, ты их взяла?! Украла?!

— Это — боевой трофей! С бандита!