— Я уверен, что леди Мариса, как лояльный член оппозиции, успеет предупредить нас до четверга. — По тону Норт-Холлоу можно было заключить, что он не ожидал ничего подобного. — Но моя информация достоверна.
Кое-кто из присутствующих теперь нахмурился. Между ассоциацией консерваторов и либеральной партией было очень мало симпатий, несмотря на их нынешнее партнерство в оппозиции правительству Кромарти. И как бы ни было неприятно ассоциации признавать это, либералы Нью-Киева были значительно влиятельнее их. В то время как ассоциация претендовала примерно на одинаковое количество мест в палате лордов, в палате общин у нее было нулевое представительство. Либералы, с другой стороны, контролировали второй по величине блок голосов в палате общин. Правда, даже их значительно опережали центристы, у которых было абсолютное большинство в шестьдесят голосов, но они все равно были ближе всего к реальной оппозиции Кромарти в нижней палате. Это также дало им гораздо более широкую базу поддержки, чем могла бы рассчитывать ассоциация, и, хотя они могли быть непримиримыми идеологическими врагами ассоциации, были два момента, в которых они сходились во мнениях: их столь же непримиримая оппозиция центристам и защита их представителями политического доминирования палаты лордов. И, конечно же, их собственного положения в этой доминирующей палате.
Эти два пункта соглашения объясняли союз, который они заключили, чтобы противостоять официальному объявлению войны Народной республике Хевен. Но, хотя и те, и другие обосновывали свое несогласие практически одинаковыми трезвыми, моральными аргументами, правда заключалась в том, что они выступали против этого по совершенно разным причинам. Ассоциации никогда бы не пришло в голову признать, что ее оппозиция проистекала в гораздо большей степени из необходимости защитить сына одного из ее лидеров от разъяренного королевского флота, чем из чего-либо, хотя бы отдаленно напоминающего реальные принципы. Либеральные коллеги всегда понимали этот аспект их альянса, но решение ассоциации поддержать объявление войны, как только будет достигнута их истинная цель, почти наверняка стало похоронным звоном для партнерства, которое, как обе стороны всегда знали, может быть лишь временным.
Либералам еще предстояло объявить о каком-либо решении официально выйти из этого партнерства, но они также отказались признать свое поражение по объявлению войны, и их страстное, отчаянное сопротивление после первой речи Норт-Холлоу затянуло битву еще на шесть стандартных недель. В конце концов, конечно, они потерпели неудачу. Что еще хуже, с политической точки зрения, их проигранная битва лишила их гораздо большей общественной поддержки, о которой упоминал Норт-Холлоу. Депутаты-либералы, которые, в отличие от своих коллег аристократов-либералов в палате лордов, должны были выставлять свою кандидатуру на выборы, должны были чувствовать политическую температуру. Действительно, довольно многие из этих депутатов порвали с аристократическим крылом своей партии и перешли на сторону правительства. Это не было чем-то беспрецедентным в политической истории Звездного королевства, но такое случалось не более нескольких раз за стандартные столетия, и это многое говорило о горечи внутреннего раскола либералов. Дальнейшее сопротивление войне могло только усугубить ситуацию, что, несомненно, объясняло скептическое удивление Нью-Флашинг при мысли о том, что любой либеральный пэр может быть настолько глуп, чтобы выступать против мер по финансированию, подумал граф.
Он оглянулся на рыжеволосую женщину и поднял руку.
— Не могли бы вы подробнее рассказать об этом леди Шарлотте, Джорджия? — пригласил он.
— Конечно, милорд, — ответила она, и все повернулись в ее сторону.
Если это внимание и смутило ее, она никак этого не показала.
— Как, я уверена, всем вам известно, милорды и леди, — сказала она, — одна из моих обязанностей заключается в том, чтобы оставаться в курсе событий как в палате лордов, так и в палате общин от имени графа. И за эти годы я нашла источники в самых неожиданных местах. Согласно некоторым из этих источников, включая двух высокопоставленных коллег-либералов, леди Мариса все еще пытается предотвратить любое формальное противодействие решению о финансировании, но у нее ничего не получается. Уверена, что все вы даже лучше меня знаете, как разозлились многие либеральные коллеги, когда ассоциация решила поддержать декларацию об объявлении войны. На самом деле, несмотря на свое публичное заявление о том, что она остается в оппозиции к правительству, леди Мариса сама в то время довольно громко заявляла об этом "предательстве". Наверняка она все еще испытывает те же чувства.
— Но, как только что отметил граф Норт-Холлоу, либералам действительно стоит беспокоиться о своем представительстве в палате общин, и их депутаты дали леди Марисе полностью осознать, насколько сильно общественное мнение склонилось в пользу войны. Они также предельно ясно дали понять, что не хотят, чтобы кто-либо из их коллег продолжал выступать против этого из-за возможных последствий для избирательных урн. И они не единственные, кто осознает, насколько это подорвало их поддержку со стороны избирателей. Согласно некоторым другим моим контактам, в кабинете министров на самом деле велась некоторая дискуссия о желательности проведения досрочных всеобщих выборов, пока поддержка военной политики Кромарти настолько сильна. — Сакристос пожала плечами. — Маловероятно, что Кромарти сделает это в данный момент, поскольку у него уже есть абсолютное большинство в палате общин, но всегда возможно, что он пойдет на это, потому что все данные опросов свидетельствуют о том, что либералы потеряли бы позиции, вероятно, серьезно. Однако, даже если этого не произойдет, либералам давно пора наладить отношения со своими избирателями.
Леди Мариса полностью осознает это и изо всех сил пытается повлиять на несогласных. К сожалению, по крайней мере трое ее коллег не считают это одним из своих приоритетов. Граф Дэбни, графиня Уинстейнли и барон Силверстоун сообщили ей, что намерены выступить против резолюции. Она все еще спорит с ними, но вы знаете этих троих не хуже, чем кто-либо другой, милорды и леди. Они твердо стоят на своем. Вы действительно думаете, что она сможет изменить их мнение до голосования?
— Нет, — сказала Нью-Флашинг через мгновение. — Нет, мисс Сакристос, я так не думаю. Только не в том, что касается этих троих. В конце концов, прежде чем она смогла бы переубедить их, кто-то должен был бы их найти, не так ли?
Несколько человек рассмеялись, услышав это, и Джорджия Сакристос позволила себе слегка улыбнуться в ответ.
— Мы все достаточно хорошо подсчитали голоса, чтобы знать, что резолюция пройдет без проблем, что бы эти трое ни говорили по этому поводу, — сказал Норт-Холлоу, вновь привлекая внимание своих гостей. — И мы также знаем, что, несмотря на то, что графиня будет все время твердить о том, что членам ее партии должно быть позволено "голосовать по совести", даже если это не является популярной позицией, это навредит либералам, по крайней мере, в краткосрочной перспективе.
Все кивнули, и он пожал плечами.
— Ну, а еще это даст нам, членам ассоциации, возможность подчеркнуть нашу поддержку войны, теперь, когда мы в принципе убеждены, что наш долг — сделать именно это. Очевидно, что, как и либералам, нам нужно оставаться в официальной оппозиции, хотя бы для того, чтобы сохранить свои позиции на переговорах в будущем, но, безусловно, наш патриотический долг — выступить открыто в этом вопросе. На самом деле, я считаю, что именно так мы должны формировать наши выступления в палате. Конечно, — он слегка улыбнулся, — я не вижу необходимости упоминать, что это также даст нам значительно больше рычагов воздействия на будущих переговорах.
Его гости улыбнулись ему в ответ, и он пожал плечами.
— Вот почему я думаю, Бентон, что вы должны быть одним из тех, кто выступит от нашего имени в этом вопросе, поскольку вы были так красноречивы, излагая основы нашего первоначального неприятия войны. — Норт-Холлоу улыбнулся Монтро еще серьезнее. — Я уверен, что было бы чрезвычайно ценно услышать, как вы столь же красноречиво говорите о причинах изменения нашей позиции... вызревшего по мере поступления дополнительной информации о событиях в Народной республике, растущем темпе конфронтации и жертвах наших мужественных военнослужащих, мужчин и женщин.
Монтро кивнул, и его товарищи последовали его примеру. В конце концов, барон действительно был необычайно красноречивым оратором. Он также был очень простым человеком, с хорошо развитой способностью находить глубокие и значимые принципы даже в самых своекорыстных и расчетливых позициях.
— Что касается меня, — продолжил Норт-Холлоу, — я уже публично изложил свои собственные причины поддержки декларации и, как следствие, запроса на специальное финансирование. Очевидно, что дальнейшее расширение военного флота и расходы на военное время потребуют более комплексного и устойчивого механизма финансирования, и я уверен, что у нас будут обычные парламентские бои, прежде чем мы уладим все детали. Но эта специальная мера должна, по крайней мере, частично устранить пробел и восполнить значительную часть дефицита средств на техническое обслуживание, который возник у флота до того, как объявление войны было окончательно принято голосованием.
— Однако, в то же время, — он позволил своему выражению лица и голосу звучать с тщательно отмеренной горечью, — нет смысла притворяться, что мои отношения с военным флотом, и особенно с нынешним адмиралтейством, можно назвать хотя бы отдаленно сердечными. Считаю, что моя позиция по объявлению войны улучшила мнение широкой общественности обо мне, но я мог бы выступать за решение о финансировании до посинения, и лично мне это мало что дало бы в плане улучшения отношений с адмиралтейством или нынешним правительством. Поэтому вместо того, чтобы упускать эту возможность из-за нового члена ассоциации, особенно если это никак не повлияет на его собственную власть, мы должны использовать ее, чтобы провести как можно более резкий контраст между нашей собственной эволюционирующей позицией и неподатливой, упрямой, догматичной оппозицией некоторых других членов палаты представителей. И для этого нам нужен красноречивый оратор, обладающий достаточным авторитетом, чтобы все Звездное королевство признало его официальным представителем всей ассоциации. Вы согласны?
— Не знаю, как Бентон, но я-то точно знаю! — с улыбкой сказала Нью-Флашинг. — И я уверена, что говорю от имени всех нас, милорд, когда говорю, что глубоко ценю вашу готовность остаться в стороне в интересах ассоциации — и Звездного королевства, конечно, — особенно после того, как флот жестоко обошелся с вами. И что я польщена проницательностью, которую демонстрирует ваше объяснение. Именно такого анализа я могла бы ожидать от вашего отца, если вы позволите мне так выразиться.
— Конечно, я "позволю вам так сказать"! — улыбка Норт-Холлоу сочетала в себе грусть и юмор. — Как мне может не понравиться сравнение с отцом? Он был одним из самых умных и проницательных с политической точки зрения людей, которых я когда-либо знал. Я только надеюсь, что со временем смогу внести такой же вклад в ассоциацию — и в Звездное королевство — как и он.
— Уверена, что вы это сделаете, — сказала Нью-Флашинг. — На самом деле, я предвижу, что в самом ближайшем будущем вы займете руководящую должность.
— Давайте не будем забегать вперед. — Норт-Холлоу изящно взмахнул рукой. — В конце концов, я все еще самый новый член палаты. Конечно, я надеюсь вырасти как в должности, так и в авторитете в ассоциации, но всему свое время! На данный момент, я думаю, мои усилия и вклад будут наиболее эффективны за кулисами, на заседаниях, подобных этому. По крайней мере, — он позволил себе еще одну из тех тщательно отмеренных вспышек горечи, — до тех пор, пока не утихнут отголоски моего военного трибунала.
— Конечно, — пробормотала Нью-Флашинг, и Монтро серьезно кивнул. Норт-Холлоу кивнул в ответ, удовлетворенный тем, что его истинное послание было передано. И что оно дойдет до адресата, как только Монтро сможет доложить барону Хай-Ридж. Нет, Павел Юнг не хотел занимать официальное положение и пользоваться авторитетом в ассоциации, которые принадлежали его отцу. Во всяком случае, пока нет. И все, что он говорил о том, что не стоит назначать его на эту должность завтра или послезавтра, было правдой. Но он твердо намеревался играть ведущую роль "на подобных собраниях". Димитрий Юнг был самым влиятельным законодателем в ассоциации консерваторов, и Павел намеревался занять этот пост в самом ближайшем будущем. На самом деле, он намеревался со временем — и гораздо раньше, чем мог предположить барон Хай-Ридж, — занять еще более высокое положение, как только будет смещен его нынешний обладатель.
Истинной целью сегодняшней встречи было подчеркнуть его статус "делателя королей" для высшего руководства ассоциации. И именно поэтому на ней также присутствовала Джорджия Сакристос. Хотя почти каждый мантикорский политик знал о "файлах Норт-Холлоу", истинные лидеры консервативной ассоциации знали, что Сакристос была старшим сотрудником разведки Димитрия Юнга, женщиной, которая помогала собирать и обновлять эти файлы. И одним из пунктов этой встречи было то, что ее личный отчет должен был подчеркнуть, что оба этих смертоносных политических оружия теперь находятся в руках Павла.
Конечно, подумал он, даже "ближний круг" не знает всего, что Джорджия сделала для отца, не так ли?
— Что ж, на этой ноте, — сказал он, поднимаясь с кресла, — я думаю, мы, вероятно, обсудили все, что хотели обсудить сегодня. И, с вашего позволения, есть еще несколько вопросов, требующих моего внимания.
— Конечно! — сказал Монтро. Барон встал, к нему присоединились его товарищи, и Норт-Холлоу лично и любезно проводил их до парадной двери особняка.
Он улыбнулся, наблюдая, как они садятся в свои машины и уезжают, хотя улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. Затем он повернулся и пошел обратно в библиотеку.
Сакристос оторвала взгляд от своего портативного компьютера, выражение ее лица было холодно-внимательным, когда он вернулся в просторное помещение.
Он улыбнулся и подошел к ней. Затем обхватил ее лицо ладонью, наклонился вперед и коснулся кончиком языка ее уха.
Она сидела очень тихо, затем потянулась и накрыла его руку своей ладонью, прижавшись к ней, и он улыбнулся ей на ухо. Не потому, что думал, что она действительно рада его ласкам, а потому, что знал, что это не так. В этом всегда была какая-то пикантность "...убедить кого-то вроде Джорджии", — подумал он.
Он не торопился высказывать свою точку зрения — по крайней мере, на данный момент, — прежде чем выпрямился и снова вернулся к своему креслу.
— Я думаю, все прошло хорошо, — сказал он с двусмысленной ухмылкой, когда снова уселся.
— Думаю, что ваше сообщение — во всяком случае, все ваши сообщения — дошли до всех, — признала она, что, вероятно, было для нее двойственным признанием.
