Сатико выводит круглого за линию, стучит им, прикидывая, как лучше начать атаку. Шаг вперед, рывок в сторону, останавливается, не прерывая ведения, показывает, что пойдет дальше, но неожиданно прыгает за два шага до меня, на короткое мгновение зависает в воздухе, мягкий толчок рукой, и мяч по крутой дуге чисто влетает в корзину. Однако, молодец, теперь уже я был просто статистом, вынужденным тоскливым взглядом провожать красивый полет над головой. Три очка, она впереди, в баскетболе ситуация меняется очень быстро, за это его и любят, всю игру неспешно пинать мячик в нем ни у кого не получается. Скорость, азарт и чувство мяча, достигаемое за счет ведер пролитого на тренировках пота — вот настоящий дух этого спорта. Смотрим друг на друга, что в моих, что в ее глазах читается удовлетворение, сыграть с сильным соперником всегда приятно. Жаль, что у нас так все так с самого начала не заладилось, могли бы дружить. Но не время думать о несбывшемся, мы же играем, кольцо жаждет принять в себя мяч, пора атаковать.
Половина матча позади, минутный перерыв, самое время попить водички и перевести дух. Сижу, как можно догадаться, в одиночестве, воды тоже никто не предложил, а у меня с собой и не было. Не беда, прорвемся, счет после первой четверти четырнадцать — десять в мою пользу. Она техничней, наверняка сказываются персональные занятия с крутым личным тренером, но я быстрее, резче, сильнее, опытней, наконец. Болельщики результатом огорчены, но всячески поддерживают своего кумира, такое ощущение, что народа в зале ощутимо прибавилось. Слухи о том, что случилось, без всяких мобильников лесным пожаром пронеслись по спортивному крылу Академии. Даже желтоволосая каратистка здесь, что-то тихо и серьезно втолковывает моей противнице, изредка бросая на меня нечитаемые взгляды.
Свисток к началу второй половины, медленно встаю, иду довершать разгром идола второго курса. Основные ее финты я уже изучил, больше они сюрпризом для меня не будут, так что стану меньше вестись на обманки. Ну, я так надеюсь, во всяком случае. А то, если приснопамятного Зидана вспомнить, он одним и тем же отработанным до автоматизма финтом раз за разом всю защиту вражеской команды в позу пьющего оленя ставил. Иногда трижды за проход такое издевательство проделывал, но где знаменитый француз, и где Ямадзаки Сати, вряд ли она такое потянет. Ладно, хватит рефлексий, мяч с кажущейся неторопливостью уже летит вверх, нужно сосредоточиться на игре, а то расслаблюсь невовремя, и реально придется на четыре кости вставать перед всей школой, что абсолютно неприемлемо.
Но все же, как Ямадзаки хороша, я с наслаждением любовался, как она борется, не сдаваясь до самого конца, как капли пота бегут по ее лбу и скулам, скатываясь на точеную шею, а мокрая форма прилипает к телу. Настоящий боец, даже понимая, что окончательно проигрывает после моего трехочкового, когда разрыв в счете достиг десяти очков, она не махнула рукой, не замедлилась. Нет, она лишь утроила усилия. Сатико яростно билась до конца, используя каждую секунду, чтобы атаковать и забросить еще один мяч. Но не судьба, как говорится, против лома нет приема, наше соревнование завершилось со счетом двадцать семь на двадцать один в мою пользу. После финального свистка, слегка заглушенного разочарованным гулом зрителей, подхожу на три шага к устало сгорбившейся, выложившейся на все сто десять процентов девчонке. Делаю церемонный низкий поклон, как младшая, благодарящая своего сэмпая за оказанную честь.
— Ямадзаки-сан, примите мою благодарность за великолепную игру. Прошу, если вы сможете когда-нибудь уделить мне немного вашего времени, сыграйте со мной еще раз, потому что играть с вами настоящее наслаждение. — Выпрямляюсь, ловя со всех сторон настороженные, а иногда и ненавидящие взгляды. — Вы настоящий лидер, Ямадзаки-сан, баскетбольной команде очень повезло, что вы ее капитан.
Сатико нашла в себе силы выпрямиться и задрав нос, процедила:
— Где были твои манеры и твоя почтительность пятнадцать минут назад, первогодка? Теперь уже поздно. Ты победила, а Ямадзаки никогда не нарушают данного слова. — Она оглянулась по сторонам, резко рубанула воздух ладонью, призывая собравшихся вокруг нас девушек к тишине. — Никто ее и пальцем не трогает, если она не даст к этому повода, слышите? Еще я обещала тебе место в клубе, так? Оно твое по праву, с расписанием тренировок ознакомься в холле первого этажа учебного корпуса.
Не дав мне и рта раскрыть, Сати сделала три быстрых шага вперед, подойдя ко мне вплотную и, приблизив губы к моему уху, еле слышно шепнула:
— Они тебя не тронут, но вот общаться с тобой я их заставлять не стану. Надоест бойкот — а он начнется уже завтра, поверь. — Она тихо-тихо предвкушающе фыркнула, заставив волосы на загривке встать дыбом. — Ты знаешь, что нужно сделать. Место моей горничной будет ждать тебя, дорогая, другую я теперь принципиально не возьму. Из самых непокорных зверенышей получаются самые преданные слуги. Поверь, день, когда ты назовешь меня госпожой, обязательно настанет.
— Очень сильно не уверена в этом. И еще, я не хотела вступать в баскетбольный клуб, я сюда вообще случайно зашла. — Тоже на пределе слышимости шепчу ей в ответ. — Мне больше карате по душе...
— В моем клубе для тебя места нет, первогодка. И ни в каком другом, кроме баскетбольной секции и кружка садоводов, в котором собирается все отребье Академии, твое заявление не примут. Определяться, куда вступать, тебе придется сейчас. — Когда, а самое главное, как рядом с нашей парой оказалась невысокая каратистка с милой улыбкой и бездушными тигриными глазами, я заметить не успел. Только что никого не было, раз — и она появляется из-за моей спины. Опасная особа, хорошо, что мне вчера на арене такая не попалась, черт знает, как дело повернулось бы. — Итак, твое решение? Баскетбол или копание грядок?
Как говорится, иллюзия выбора налицо, что тут решать-то? В роли крестьянина в панамке, мотыгой рыхлящего землю в ежедневной битве за урожай я себя даже в страшном сне не видел. Рожденный сражаться не жнет и не пашет, иных хватает забот, — так, кажется, в одной правильной песенке пелось? Вот и у меня других забот полон рот, так что без возражений беру бланк, пишу коротенький текст, ставлю подпись в нужных местах, с очередным поклоном передаю заполненный документ Сатико и молча удаляюсь. Зачем мозолить глаза людям, которые мне откровенно не рады, пойду лучше прогуляюсь, съем что-нибудь и засяду в своей комнате. Стать частью радостной толпы не получится, настроения, чтобы игнорировать презрительные взгляды, нет совершенно. Живот еще ныть начинает, как назло, вроде не ел ничего подозрительного, и на тебе, как бы не того-этого, не опозориться, в общем. Так что лучше будет даже не заходя к едальным палаткам бежать в комнату, к толчку поближе, вещи разобрать, с расписанием на завтра определиться и пораньше спать лечь. Утром ведь нужно будет встать пораньше, про свою физическую форму забывать нельзя, она — залог моего выживания в этом непростом мире.
Заходя в общагу, вспомнил, что обязательно нужно прояснить вопрос с соседкой, где она вообще потерялась, или мне сказочно повезло, и жилплощадь ни с кем делить не придется. Комендантша, внимательно меня выслушав, сурово нахмурила брови и сообщила, что да, была такая, она этого не отрицает. Только вот беда, когда выяснилось, с кем придется жить младшей наследнице небольшого, но очень респектабельного роанапурского банка, разразился первостатейный скандал. В результате чего дочу денежных мешков переместили в другую комнату, а ко мне пока никого так и не сподобились подселить. Но волноваться нет никаких причин, обязательно кого-нибудь найдут и в одиночестве меня не оставят. На мое робкое предложение оставить все как есть, получил решительный отказ, мол, по уставу не положено, философски пожал плечами и отправился к себе.
Дома, а это место за три года по-любому им станет, навел привычный армейский порядок, разобрал вещи, алкоголь и еду разместил в тумбочке, организовав в ней персональный бар, разложил что-то в шкафу, что-то на полках, распихал учебники и другие учебные принадлежности в ящики стола. Одежду аккуратно развесил на плечиках, пустые сумки забросил под кровать, и внезапно оказалось, что все, делать больше нечего. Вселился, расположился, теперь можно отдыхать. Осталось только выбросить мусор, который сам собой зарождается после любого переезда. Собрал всю оберточную бумагу, какие-то обрывки веревок, непонятные картонки в коробку из-под перемещенного в хранилище ништяков вчерашнего подарка укуренных спонсоров, хотел уже выйти в коридор, но резко передумал. Спешно поставив импровизированную мусорку у двери, рванул в уборную. Уже сидя на белом друге, осознал, какую очередную взрослую подлянку мне жизнь приготовила.
Месячные, черт бы их побрал. Как я забыл-то вообще, что они неизбежны, как крах капитализма? Тело же девчачье, Рэнге уже года три, как кровоточит в определенные дни месяца, и не видит в этом ничего необычного. Но я-то не совсем она, блин, для меня это еще как необычно! И становится понятно, с чего я второй день злой, как собака, завожусь с пол-оборота и людям хамлю на ровном месте. ПМС во всей красе, чтоб его. Гормоны играют, а привычки к таким скачкам у мужского сознания нет. Хорошо хоть теперь буду знать, как и что со мной происходит, может, таблетки какие успокаивающие купить придется. Не дело из-за ерундового, в общем-то, повода портить отношения с теми, с кем придется три года за одной партой сидеть или в одной команде играть, образно говоря.
Если подумать, капитан команды поначалу особо ничего обидного мне не сказала, чтобы кидать насмешки ей в лицо. Простолюдинка? А кто я? Уж точно не особа благородных кровей. Бедные не знают правил? Все правильно, у них нет такого зала и такого тренера, как в элитной школе, а стритбол все же отличается от канонической игры, на улице некому следить за пробежками и определять двойное ведение. Черноногая? Так Ямадзаки выбривали лоб и носили меч в то далекое время, когда эпоха Сэнгоку только-только началась, а мои предки мирно пахали землю еще пятьдесят лет назад, а обувь надевали только по праздникам. Аристократическая спесь имеет место быть, конечно, но вот попробовал бы я что-то подобное Балалайке брякнуть в любой момент нашей с ней беседы. Боюсь, она меня мехом внутрь вывернула бы, не сходя с места, и была бы права на сто процентов. Вот так позволишь кому ни попадя помелом болтать без разбора, оглянуться не успеешь, как ты уже не уважаемый человек, а свеженький труп.
А в зале что учудил, вообще стыдно вспомнить. Начал дерзить уважаемому ученицами семпаю, а ведь она, без шуток, по местным понятиям оказала мне честь, сыграв с никому не известной первогодкой. Более того, она после слэм-данка явно мной заинтересовалась и хотела предложить покровительство, только я ей и шанса не оставил проявить снисхождение и благородство. А потом феерично выступил, нарушив и местные школьные понятия, и японские традиции. Вынудил потерять лицо, отдав одно из двух дефицитных мест в популярном клубе. Короче, наворотил дел, а теперь уже и заднюю не включишь, Сатико будет обязана идти на принцип, я скорее умру или убью, чем соглашусь на ее условия. Так себе ситуация, и перспективы мои тоже так себе, если честно. Она еще благородно поступила, остановив травлю, которая вполне могла завтра начаться. Против всей школы, уж себе-то врать не стоит, я бы не потянул.
Отсидев положенное на фаянсовом товарище, стал вспоминать, запаслась ли Рэн средствами гигиены, или придется по заветам предков пользоваться тряпками, ватой и другими подручными материалами. Сейчас на дворе не двадцать первый век, и вокруг далеко не избалованная Европа, а вполне себе жесткие условия азиатских задворок. Но нет, оказалось, что все в порядке, цивилизация успешно добралась до императорской армии, с определенного возраста прокладки девочкам выдавались по регламенту. Небольшой их запас обнаружился в аптечке, с которой Такаяма отправилась на вольные хлеба. Решив на первое время все текущие проблемы, поставил себе в памяти зарубку о том, что завтра после уроков или во время длинной перемены нужно будет забежать в аптеку, восстановить ценный ресурс.
Так как ходить с зажатым в промежности предметом было слегка неудобно и, как минимум, непривычно, уселся за стол, подумал, подумал, да и надумал слегка отметить свое поступление. Почему бы и нет, если так прикинуть, за короткое время я совершил практически невозможное и, если прекращу косячить, то смогу многого добиться в жизни. Хачимитсу дает прекрасное образование и, как следствие, очень неплохие перспективы в карьере или при поступлении в ВУЗ. Достал из тумбочки наконец-то пригодившиеся фрукты и деликатесы, задумался над выбором горючего, но в итоге отмел вино и саке, как не отвечающие требованию момента. Только виски, только хардкор, главное, не забывать закусывать и вовремя лечь спать, иначе на нулевом уроке всех окружающих перегаром затравлю, а это не есть хорошо.
Оказывается, консервированное крабовое мясо и холодная мраморная говядина-терияки с кунжутом просто созданы для восемнадцатилетнего Чиваса. Не знал, раньше как-то не было случая совместить эти радости жизни в одной точке пространства и времени. После третьей, а пил по-простому, из зачем-то утащенной бездну времени назад с пиратского катера чашки, настроение пошло в гору. Накосячил? Да, накосячил. Можно это исправить? Конечно, можно, наверняка представится шанс. Главное, разглядеть и не упустить. Покурить, что ли? Все равно никого, кроме меня, здесь нет, а на улицу идти откровенно лень. И живот опять заболел, так что да, позволю себе вольность, только сегодня и только в честь праздника. Кстати, с сигариллой Чивас пошел еще мягче и легче, чем вливался до нее. Красота, одним словом, все не так уж и плохо, есть положительные моменты, нечего себя накручивать. Так увлекся успокаивающим аутотренингом, что едва не пропустил тихий, можно даже сказать, застенчивый стук в дверь.
— Интересно, кто там скребется, какого хрена кому-то от меня понадобилось? — В полголоса поинтересовался я у чашки, как раз поднятой на уровень глаз. — Коменда наверняка барабанила бы гораздо уверенней, местные девки тоже излишней мнительностью не страдают. Входите, кого там принесло, не заперто!
Дверь робко приоткрылась, в щель донесся тоненький, слегка подрагивающий голосок:
— Простите за беспокойство! Здесь живет Такаяма Рэнге? Комендант сказала, что она будет моей соседкой по комнате, я правильно пришла? — В проем несмело просунулась светловолосая голова с художественно растрепанной прической и огромными голубыми глазами.
— Ндаа. Все же не свезло, не судьба мне комнатку в одно жало обживать. Заходи, будь, как дома, Такаяма Рэнге — это я. — Делаю короткий глоток вискаря и, затягиваясь, наблюдаю, как в дверь сначала вплывает героических размеров саквояж, а за ним появляется худенькая классическая лоли в школьной форме с гитарным футляром за спиной. Испуганный взгляд прикипел к, прямо скажем, не внушающему оптимизма натюрморту на моем столе и мрачной фигуре с фингалом на пол-лица, бухающей в одиночку в пустой комнате. — Кровать слева, шкаф, стол, тумбочка, все твое, моих вещей там нет. Располагайся, обживайся, нужна будет помощь — не стесняйся попросить, я не кусаюсь. И за какие грехи тебя в мое общество сослали?
