Человек, пришедший на смену Алмейде и носивший титул губернатора, а не вице-короля, большую часть своей жизни был солдатом. Он был сильным и смелым человеком и хорошо разбирался в тактике проведения десантных операций. Как и Васко да Гама, он считал, что португальцам необходимо быть предельно безжалостными в обращении со своими врагами. Он был готов убивать, пытать или калечить своих пленников, а также сжигать заживо дезертиров, если они попадут в его руки. Однако, в отличие от да Гамы, который иногда, кажется, прибегал к жестокому насилию без какой-либо очевидной цели, Албукерки был проницательным политиком и дипломатом. Его сила заключалась в том, что он имел четкие цели и был готов использовать любые средства для их достижения. Поскольку его цели включали создание португальских колоний на Востоке, ему пришлось выйти за рамки побед в битвах и штурмов городов и перейти к более творческой стороне создания новых сообществ — разработке законов для нового португальского общества в тропиках. Албукерки, несомненно, произвел бы впечатление на своих современников одними лишь своими военными достижениями, но трепет, с которым к нему относились на Востоке, в равной степени был обусловлен его дипломатией и способностью вести ряд переговоров с самыми могущественными правителями своего времени. Со своей развевающейся бородой, которой он чрезвычайно гордился, Албукерки намеренно создавал царственный, даже императорский образ.
Однако разногласия, которые с самого начала окружали его карьеру, возникли из-за того, что, хотя он энергично преследовал четко определенные политические и военные цели, они не всегда совпадали с целями Короны. Интерпретируя пожелания дона Мануэла, Албукерки исказил их почти до неузнаваемости и заставил Португалию следовать курсу, который определенно не был предусмотрен при составлении regimento для Алмейды. Основной целью португальской Короны было обеспечение монополии на торговлю золотом и пряностями. Предполагалось построить укрепленные фактории в Западной Индии и Восточной Африке, а также установить блокаду Красного моря. Помимо этого, все усилия должны были быть сосредоточены на загрузке флота пряностями и обеспечении его обратного пути в Португалию. Не возражая против этих общих целей, Албукерки считал, что они могут быть достигнуты только в том случае, если Португалия будет основывать свою военную мощь на Востоке на надежной территориальной опоре и возьмет под прямой контроль все ключевые морские пути между Европой и Востоком. Он начал принимать эти важные стратегические решения, будучи еще подчиненным командиром, и именно захват им Ормуза в устье Персидского залива без каких-либо конкретных приказов привел к дезертирству его капитанов в 1508 году и к его собственному аресту вице-королем по обвинению в растрате средств — действие, которое привело соперничающие португальские группировки на Востоке на порог гражданской войны.
Однако, как только Албукерки занял пост губернатора, хотя многие из его противников все еще находились на Востоке, не было никого, кто мог бы эффективно встать у него на пути. По крайней мере, в течение года или двух его проблемы будут в основном носить военный характер. Тем не менее его губернаторство чуть было не закончилось катастрофой, едва начавшись. Прежде чем он вступил в должность, прибыл Фернандо Коутиньо с большим флотом и приказом захватить Каликут, центр всех союзов против португальцев. В январе 1510 г. Албукерки сопровождал Коутиньо в его роковой экспедиции против Каликута, где после высадки португальские войска, измученные жарой, были вынуждены отступить на свои корабли, Коутиньо и семьдесят португальцев погибли в боях 55.
Однако частью политического мастерства Албукерки было то, что, когда дело доходило до реализации его целей, он умел использовать возможности, которые преподносила ему судьба. Первая из них представилась через несколько недель после вступления в должность губернатора, когда он услышал новость о том, что султан Биджапура в центральной Индии умер и что Гоа, главный портовый город побережья, является относительно легкой и незащищенной целью. Гоа находился слишком далеко на севере, чтобы вести торговлю перцем, и до сих пор не интересовал португальцев. Однако дон Мануэл осознал его важность в общей структуре восточной торговли и индийской политики, поскольку Гоа был главным портом Индии, через который импортировались боевые кони из Аравии и Персии. Лошади не могли успешно размножаться в центральной и южной Индии, но их высоко ценили за использование на войне. Захватив Гоа, Мануэл надеялся контролировать торговлю лошадьми и предоставить Короне еще одну прибыльную отрасль торговли, которая укрепит ее общие торговые позиции на Востоке. Более того, расположение Гоа на побережье, между индуистской империей Виджаянагар на юге и мусульманскими султанатами на севере, давало португальцам целый ряд возможностей для вмешательства в индийскую политику и даже манипулирования ею. Например, в "Комментариях" записано, что монаху, которого Албукерки послал попытаться убедить Виджаянагар присоединиться к нападению на Каликут, было приказано пообещать, что "лошади из Ормуза не будут доставляться куда-либо еще, кроме как в Батикалу или в любой другой порт, который он пожелает... и не будут отправляться к королю Декана, который является мавром и его врагом"56.
Албукерки получил конкретные инструкции попытаться захватить Гоа, взятие которого завершило бы разрушение нечестивого союза между Гуджаратом, Каликутом и Египтом, который в прошлом году безуспешно пытался уничтожить португальцев. В феврале 1510 г. он появился у берегов Гоа со своим флотом и в ходе успешной десантной операции взял город. В его намерения не входило, как в случае с Кочином или Каннануром, создать факторию и работать в тесном союзе с местным правителем. Хотя у него не было королевского приказа о создании колонии, он намеревался превратить Гоа с окружающей его сельской местностью и многочисленным населением в суверенную территорию Португалии. И все же Албукерки был движим не только узкой ориентацией на военные цели, которую некоторые профессиональные солдаты ошибочно принимают за политическую проницательность, он был озабочен тем, чтобы обеспечить постоянное решение тех проблем снабжения и обслуживания, от которых страдал флот с тех пор, как моряки да Гамы умерли от цинги во время первого рейса в Индию. Гоа должен был стать безопасным убежищем для людей и кораблей во время муссонов и арсеналом, где можно было строить и ремонтировать корабли, хранить и даже производить боеприпасы. Более того, доходы, полученные от таможенных сборов и других форм налогообложения, помогли бы обеспечить окончательное решение проблемы оплаты флота и армий.
Первоначальный захват Гоа Албукерки был обманчиво простым. Пока он отсутствовал, город был отвоеван новым султаном Биджапура, чья армия состояла из опытных турецких наемников и который приступил к укреплению артиллерией города и реки, по которой к нему приближались. Узнав, что Гоа пал, Албукерки посоветовался со своими командирами, а затем решил, что город необходимо отбить любой ценой. Это решение, вероятно, было в такой же степени связано с ответом его критикам, как и с другими соображениями, потому что, если Гоа не будет возвращен, ему грозило осуждение по поводу первоначального решения о захвате города. На отвоевание Гоа ушли месяцы, и оно сопровождалось отчаянными сражениями с мусульманскими защитниками города и фортов, охранявших реку. Албукерки рисковал попасть со своим флотом и армией в возможную ловушку, поскольку корабли не могли маневрировать на реке и легко могли стать беспомощными целями для индийской артиллерии. Однако к декабрю город был снова взят, а защитники и все мусульманское население были убиты в результате мрачного витка спирали ненависти и мести, которая теперь характеризовала португальско-мусульманские отношения.
В 1511 г. Албукерки предпринял экспедицию против Малакки. Предыстория этой, возможно, самой известной его авантюры несколько запутанна. Португальский торговый флот, посетивший Малакку в 1509 г., подвергся нападению местных группировок, враждебно настроенных по отношению к португальцам. Секейре удалось уйти, но несколько португальцев были убиты или заключены в тюрьму. Когда весть об этом дошла до Португалии, было принято решение наказать Малакку, и отправлены четыре корабля под командованием Диогу Мендеша с приказом захватить город. Малакка была не только оживленным торговым портом и одним из крупнейших городов Востока, но и самым западным портом, регулярно посещаемым китайцами. Более того, она контролировала проливы между Малайским полуостровом и Суматрой, через которые должны были проходить все суда, направлявшиеся в Индонезию или на Дальний Восток. По сути, это был один из стратегических входов в море, который дон Мануэл считал своим.
Спешно собранный португальский флот из восемнадцати кораблей и 800 человек отплыл в Малакку в апреле 1511 г. Албукерки решил завоевать город сам и приказал Мендешу служить под его началом, заключив его в тюрьму, когда тот отказался это сделать. В Малакке, как и в Гоа, Албукерки столкнулся с городом, хорошо защищенным артиллерией, и обнаружил, что местные "оружейники не уступают немцам". На самом деле он выразил удивление тем, что в городе так много артиллерии. Албукерки отложил атаку до праздника Святого Иакова (Сантьяго), святого, к которому он питал большую личную преданность, и снова гибкость десантной операции сослужила португальцам хорошую службу. С помощью своих кораблей они могли маневрировать, менять позицию и высаживать десант там, где захотят. Город пал в июле, и дон Мануэл оказался правителем еще одного важного владения на Востоке 57. Из Малакки Албукерки отправил Антониу де Абреу и Франсишку Серрана (в сопровождении Фернана де Магальяйнша) в первое большое исследовательское путешествие на индонезийский архипелаг 58.
Дипломатия Албукерки
В то время как восточное предприятие под губернаторством Албукерки превратилось в смелую попытку установить суверенитет Португалии над Индийским океаном, что обеспечило бы монополию на торговлю специями с Европой, необходимо было приложить усилия, чтобы заручиться поддержкой такого проекта внутри страны. С начала XV в. могущественные фракции при дворе либо открыто выступали против экспансии в Западной Африке, либо проявляли к ней отсутствие интереса, предпочитая сосредоточиться на войне в Марокко или интригах в Кастилии. Даже дон Мануэл без особого энтузиазма поддержал восточное предприятие, на которое он не желал тратить ресурсы, пока добивался своей главной цели — кастильского брака.
Мануэл в конце концов склонился к политике экспансии в Индийском океане, как только стало ясно, что она дополняет его марокканские амбиции. Утверждалось, что свержение мусульманской власти в Северной Африке лучше всего можно обеспечить путем двустороннего нападения: непосредственно в Марокко и Средиземноморье, а также косвенно, путем перекрытия торговли пряностями, уничтожения власти Египта в Индийском океане и заключения союза с христианским королевством Эфиопия, все еще довольно неопределенно расположенным во внутренних районах Красного моря 59. Итак, пока Албукерки завоевывал Гоа и Малакку, Мануэл продолжал войну в Марокко, выделяя на нее гораздо больше ресурсов, чем он когда-либо отправлял на Восток. В 1513 г. экспедиция из 18 000 человек во главе с герцогом Браганса захватила и укрепила Азамор, а в 1514 г. был также захвачен Мазаган, что дало Португалии контроль практически над всем марокканским побережьем к западу от Гибралтара. В том же году португальский рейдовый отряд под командованием Нуну Фернандеша достиг самого города Марракеш. Не сумев взять город, португальские фидалгуш написали мелом свои имена на стенах в знак вызова. Это оказалось высшей точкой успеха Португалии, поскольку в следующем году крупная португальская армия потерпела поражение при Маморе, и мечты о завоевании западного королевства Марракеш начали таять 60.
Албукерки понимал, что уничтожение мусульманской власти в Северной Африке было целью, близкой сердцу дона Мануэла, и что до тех пор, пока будет видно, что он вносит свой вклад в реализацию этой цели, он никогда не потеряет благосклонность своего монарха. Это было важным соображением, поскольку значительная часть португальцев на Востоке по-прежнему противостояла Албукерки, и в 1512 г. циркулировали слухи, очевидно активно распространяемые младшим братом Васко да Гамы, Айришем да Гамой, о том, что Албукерки должен быть заменен по окончании трехлетнего срока своих полномочий самим адмиралом 61. В длинных и на удивление доверительных письмах, которые он писал Мануэлу, Албукерки подчеркивал, что проводимая им политика в конечном итоге приведет к вторжению в Египет и освобождению святых мест, которые Египет угрожал уничтожить, если португальцы не снимут блокаду Красного моря 62. Он постоянно возвращался к теме переноса войны на Красное море и установления связей с Эфиопией, к чему он добавлял мессианское видение, близкое к собственному видению Мануэла, об отвоевании Иерусалима, первым шагом к которому должен был стать отвод русла Нила через канал в Красное море. Если можно быть вполне уверенным в том, что эти фантазии были придуманы для того, чтобы примирить дона Мануэла с амбициями его губернатора, они также помогают объяснить дипломатические инициативы, предпринятые Албукерки 63.
После захвата Гоа и Малакки Албукерки принял послов Персии, Эфиопии, Сиама и многочисленных индийских и индонезийских государств. Отсюда можно видеть, как начинает формироваться структура альянсов, скрепленная желанием предотвратить повторное возникновение союза Гуджарата, Египта и Каликута, который угрожал самому существованию португальского предприятия. Албукерки заручился дружбой раджи Виджаянагара, чтобы укрепить свои позиции против новой попытки султана Биджапура вернуть себе Гоа, а на уровне общинной политики он пытался заручиться поддержкой индуистов в Гоа и тамильской общины в Малакке 64. Дипломатия Албукерки распространилась даже на Мальдивские острова, важные источники кокосового волокна и раковин каури. Там он поддержал притязания короля Калу Мохаммеда против растущего влияния торговцев из Малабара 65. Обмен послами с Сиамом и Пегу, вероятно, был направлен в первую очередь на то, чтобы гарантировать, что Малакка продолжит снабжаться продовольствием и не будет зависеть от мусульманских государств Суматры 66. Вместе с персидским шахом Исмаилом он заключил союз для усиления Португалии и шиитского персидского режима против турецкой экспансии; в то время как Эфиопия, как надеялись, окажется союзником, который защитит подходы к Красному морю и Суэцу.
Албукерки прекрасно понимал, что политика, которую он начал, не может бесконечно поддерживаться за счет военных трофеев. Теперь он контролировал и управлял двумя наиболее важными торговыми городами Индийского океана, и необходимо было выработать политику, чтобы упорядочить жизнь этих сообществ и привлечь торговцев в города. В "Комментариях" описана грубая и настойчивая манера, с которой он пытался восстановить коммерческую жизнь Гоа.
