В неверном свете набирающего мощь пожара Торстен разглядел и новую опасность: спасаясь от огня, на людей бросился еще один сийяри. Он ловко прыгал по уже занимающимся веткам от дерева к дереву, а оказавшись внизу, низко припадал к земле, почти сливаясь с растительностью. Его злобное шипение пророчило мучительную гибель двуногим, губящим джунгли, а налитые кровью глаза светились яростью. За спинами гвардейцев на земле скорчилась Тайми, из последних сил сдерживавшая магию сийяри.
Опрокинув уже мертвого пехотинца, первая ящерица бросилась к волшебнице, но путь ей загородил Кель. Впрочем, Торстену было не до наблюдения за их противостоянием — на него прыгнул второй хамелеон. Меч норда встретил тварь в полете, с хряском врубившись ей в бок, но все четыре увенчанные когтями лапы обрушились на шлем гвардейца.
На несколько мгновений Торстен отключился, а стоило ему очнуться, как голова взорвалась вспышкой боли. Сквозь красную пелену перед глазами он равнодушно наблюдал, как изогнутые когти ящерицы приближаются к его забралу. Но хамелеон не успел добить гвардейца — ему в бок вонзился меч Тарна, а тяжелый подкованный сапог октата впечатался в оскаленную пасть.
Еще толком не придя в себя и ничего не соображая, Торстен попытался встать. Голова и шея отозвались вспышками боли, и он скорчился на четвереньках, выворачивая желудок. Смятый шлем перекосило, глаза заливала кровь, и гвардеец с трудом разглядел происходящее.
Едва не убившая норда ящерица опрокинула Тарна и азартно рвала когтями кольчугу октата, пытаясь добраться до беззащитной плоти. В теле твари торчали сразу два меча, а к ней, подволакивая ногу и оставляя кровавый след, с трудом хромал Ритал, сжимавший в руках кинжал.
Еще одна ящерица, кружилась вокруг Келя, отчаянно пластующего воздух клинком и не подпускавшего к себе рептилию. Залитый кровью хамелеон теперь был хорошо заметен даже в освещаемом пожаром тумане. Рядом в предсмертной агонии бился гвардеец. Шлема на бойце Сплава больше не было, а из разорванного горла хлестала кровь. В широко распахнутых глазах еще теплилась ярость, но горячка боя быстро уступала место боли и отчаянию.
Атаковавший Келя хамелеон не столько стремился расправиться с ним, сколько пытался обойти солдата и добраться до волшебницы. Гвардеец пока держался, но было очевидно, что этот противник для него слишком быстр и живуч. В груди ящерицы торчал арбалетный болт, а на теле виднелось несколько глубоких ран, но не было похоже, чтобы ее это сильно беспокоило.
Торстен понял, что они уже проиграли бой и зарычал от ярости. Норд попытался встать на ноги, но земля качнулась перед глазами, и гвардеец беспомощно растянулся на залитой кровью и рвотой траве. Торстен застонал от боли и отчаяния, не сразу сообразив, что упал он не только из-за слабости.
Нападавшая на Келя тварь провалилась в расступившуюся землю и теперь извивалась, пытаясь вырваться из быстро смыкающейся ямы. А в ящерицу, всеми четырьмя лапами рвавшую Тарна, вонзилась молния. Обугленного хамелеона отбросило в сторону, он задергался и попытался встать, но могучий порыв ветра вдавил извивающееся тело в землю, а невидимое лезвие рассекло его пополам.
Еще не до конца веря в происходящее, Торстен смотрел, как на залитую кровью траву опускаются две фигуры. Первый маг сразу деловито направился к раненым, хотя на целителя он совсем не походил. Норд готов был биться об заклад, что это боевой маг земли. А вот второго адепта, служителя воздуха, гвардеец узнал сразу.
— Тош! — Торстен улыбнулся толстяку и вновь потерял сознание.
Глава 7.
В дверь осторожно постучали. Ирси широко зевнул, потер красные от недосыпа глаза и отложил в сторону фолиант с записями о проводимых над ним и другими пленниками экспериментах. Массивный дубовый стол весь был завален книгами и свитками. Труды виднейших магов перемежались с дневниками безумных ученых, переписанные сотни раз учебники лежали рядом с существовавшими в единственном экземпляре уникальными трактатами.
Из этой кучи выглядывало и несколько тетрадей, испещренных уже собственным мелким и корявым почерком Ирси. Чернильница и гусиные перья предусмотрительно были задвинуты в дальний угол стола, подальше от ценнейших рукописей и манускриптов. Там же притулилось и бронзовое блюдо с обглоданными костями цыпленка, а вот бутылка разбавленного вина, напротив, стояла на деревянном полу прямо рядом с массивным креслом.
Несмотря на то, что сейчас был день, все ставни в комнате были закрыты, и ее освещали только развешенные вдоль стен свечи и масляные лампы. От прогорклого запаха гари немного першило в горле, но ульду лучше всего работалось именно в такой обстановке.
Ирси задумчиво провел пальцем по потертому кожаному переплету дневника Зэала — мага, чья мечта о создании новой расы навсегда перевернула жизнь юноши. В дверь опять постучали, на этот раз уже настойчивее. Ульд откинулся на мягкие, набитые пухом и обтянутые бархатом подушки и с наслаждением потянулся.
— Кого там нелегкая принесла? — недовольно спросил Ирси.
— Это я, — раздался из-за двери робкий голос Юлианы.
— Ну так входи, чего стучишься, будто замыслила что недоброе, — искренне рассмеялся ульд. Каждый визит этой девушки доставлял ему море удовольствия.
Ирси не знал почему, но Юлиана влюбилась в него по уши. Ульд привык к человеческим женщинам и раньше он не преминул бы сполна воспользоваться ее чувствами, но не теперь. Сама девушка ему нравилась — не слишком большого роста (хотя и чуть выше ульда), темноволосая, с правильными чертами лица и красивой улыбкой. Оправившись от истощения, она немного утратила стройность, но назвать ее полной не поворачивался язык. Еще одним приятным достоинством была пара внушительных полушарий, призывно покачивавшихся в такт каждому движению девушки.
Но теперь Ирси сначала думал, а потом делал. Ульд ясно отдавал себе отчет, что вдоволь покувыркавшись с девушкой, он отправится в объятия следующей сговорчивой красотки. Никаких чувств к Юлиане маг не испытывал, а значит расставание было неизбежно. Предсказать реакцию самой девушки и ее брата ульд не взялся бы, а рисковать их расположением не хотелось.
Сначала Ирси решил честно признаться Юлиане, что ничего к ней не испытывает и убедить, что вместе им не быть, но по здравому размышлению передумал. Чувства девушки были хороши крючком, обеспечивающим полную лояльность, и он просто делал вид, что не замечает ее страданий. Открыто признаться в любви она не решалась, на многочисленных других пассий ульда смотрела волком, но не кидалась, так что юношу все устраивало. Он даже находил определенное удовольствие, то заигрывая с Юлианой, а то, наоборот, воздвигая между ними ледяную стену отчуждения.
С того дня, когда жалкая горстка выживших жертв магических экспериментов покинула Темную пустошь, прошло уже почти два года. Никто из беглецов не решился оспаривать лидерство Ирси, а предложение податься наемники казалось единственным выходом.
Ульд долго размышлял над тем, куда им отправиться, но, в конце концов, прислушался к опытному Сиалу и выбрал королевство Зиран. В отличие от многих стран в нем отряды вольных наемников не преследовали, а, наоборот, ценили. Так повелось еще со времен зарождения государства.
Когда дышащая на ладан старая империя окончательно развалилась, Зиран был одной из ее центральных провинций, поспешившей объявить независимость, едва до нее дошли вести об уничтоженной в схватке могущественных магов столице. До этого в междоусобице, окончательно погубившей империю, наместник Зирана участия не принимал, на словах поддерживая все стороны, но на деле не помогая никому.
Несколько соседних провинций, напротив, были разорены, а власть в них переходила из рук в руки. Наместник Зирана, провозгласивший себя королем, быстро смекнул, что более удобного случая может и не представиться и решил их присоединить. Но к его разочарованию численность его войск была удручающе мала, да и состояли они в основном из бывшей городской стражи и ополчения.
Зато в провинции располагалось сразу несколько крупных военных лагерей, где раньше были расквартированы императорские легионы. Часть из них уцелела в охватившей агонизирующую страну междоусобице, где одновременно густо переплелась борьба за власть двух сыновей императора, противостояние магических орденов, война традиционного пантеона против набиравшей силу религии Вечного Круга Великих Сил. Когда столица погибла, а отдавать приказы стало некому, остатки этих войск отступили к своим лагерям в Зиране.
Новоиспеченный король попытался взять потрепанные легионы под свою руку, но их командиры не спешили подчиняться бывшему наместнику, а солдаты им повиновались беспрекословно. И тогда владыка Зирана нашел выход — изрядно опустошив казну, он нанял их в качестве наемников. Последовавшая за этим военная компания была долгой и кровавой, но увенчалась полным успехом: молодое королевство вдвое увеличило свою территорию.
Осуществив задуманное, повелитель Зирана собрался было окончательно подмять изрядно уменьшившиеся в численности вольные легионы, но над страной нависла новая угроза. Набирающая мощь Гирская империя также задумалась о расширении собственных границ и ее войска обрушились на соседа. Для того чтобы вновь оплатить услуги наемников, король выжал из собственных поданных все что только можно и не прогадал. Поклонявшиеся стихиям язычники были остановлены, а за остатками когда-то могучих вольных легионов окончательно закрепился статус свободных отрядов.
Правители Зирана быстро смекнули, что наемники обходятся дешевле регулярной армии и на голову превосходят любое ополчение. Их верность легко было купить, в отличие вассальных дворян, которые постоянно интриговали и плели заговоры. В результате мощь армии современного Зирана зиждилась сразу на трех столпах. Ядро ее составляли королевские войска, удерживавшие на троне правящую династию и гасившие любые междоусобицы.
В случае войны с соседями под знамена владыки Зирана всегда были готовы встать многочисленные дворяне и их дружины, в остальное время с удовольствием пускавшие друг другу кровь. И естественно, ни одна серьезная заварушка не обходилась без наемников.
Еще во времена зарождения королевства вольным отрядам была дарована земля на месте крупного приграничного военного лагеря, и он вырос в полноценный город, который стали называть Ланкер — по имени одного из самых выдающихся их лидеров, когда-то командовавшего легионом, а потом сумевшего добиться независимости от королевской власти.
Со временем у наемников сложились свои жесткие правила. Заправлял всем совет капитанов крупнейших отрядов. Формально независимый, он, тем не менее, постоянно был вынужден лавировать между различными силами внутри страны, не давая ни королевской династии, ни ее противникам втянуть вольные роты в серьезную междоусобицу.
Услуги ланкерских наемников ценились далеко за пределами Зирана. На нужды города и совета отчислялось до десятой доли всей платы за найм, но зато эта вольница не превращалась в скопище разбойников, и им действительно доверяли. Круг капитанов внимательно следил за тем, чтобы отряды выполняли обещанное, и их нельзя было перекупить. Каждый наниматель знал, что ему ожидать от наемников, и это делало их желанными гостями не только везде, где дело пахло большой кровью, но и среди охраны караванов или в качестве телохранителей.
Размеры отрядов варьировались от дюжины до нескольких сотен бойцов, но все они назывались ротами. Чтобы получить заветный ланкерский патент и стать капитаном, командиру нужно было выполнить три условия. Во-первых, иметь под своей рукой не меньше десятка бойцов. Во-вторых, внести в казну совета пятьдесят зарнийских золотых новой чеканки. В-третьих, за него должны были поручиться двое ланкерских капитанов.
Выжившим все это рассказал Сиал, долгое время скитавшийся по вольным ротам. Ирси показалось, что наемник и сам был бы не прочь попробовать себя в качестве капитана, но бросить вызов ульду он не решился, и отряд возглавил маг.
В последнее время вес и содержание золота в кругляшах с профилем правителей зирана упали настолько, что пятьдесят королевских монет равнялись лишь двум сотням полновесных гирских серебряных или двадцати императорским золотым, но это по-прежнему были большие деньги. К счастью, беглецы хорошо порылись в замке, где над ними проводились эксперименты, и проблем со звонкой монетой у них не было.
Благодаря связям Сиала, Ирси нанял дюжину опытных рубак, а вот помочь с рекомендациями от капитанов наемник уже не мог. Но ульд не привык отступать перед трудностями. При помощи наглого вранья и тонкого ментального внушения маг быстро заручился расположением нескольких командиров, и уже вскоре он на собственном мече и крови поклялся чтить и соблюдать законы ланкерской вольницы, после чего получил вожделенный патент.
Ирси долго думал над тем, как назвать отряд, но, в конце концов, ему пришлась по душе мрачная шутка Сиала, и в мире появилась пока еще никому не известная рота наемников "Оборотни". На охрану караванов и другие подобные мелочи ульд не разменивался, но проблем с поиском достойного дела не было. При помощи ментального внушения маг легко добивался интересного ему найма и на самых выгодных условиях.
Не забывал Ирси и об осторожности. Кроме соратников никто не знал о его способностях. Ментальное внушение он применял аккуратно, просто располагая и втираясь в доверие, и то, лишь убедившись, что жертва не имеет магических навыков или защитных амулетов. Втайне держались и способности других беглецов. Неестественная бледность их кожи уже почти прошла, а странности глаз Сиала списали на последствия особо зловредного заклинания.
Труднее всего было скрывать уникальность Вервальда. Поначалу оборотень плохо себя контролировал, и Ирси не пускал его в бой, опасаясь, что он сорвется и превратится в монстра. Но ульд тратил уйму времени, тренируя юношу, и постепенно это принесло свои плоды. Приступы ярости стали все реже, и сейчас Вервальд уже не только мог оборачиваться когда захочет, но и полностью контролировать себя в форме хищника.
Между собой беглецы называли друг друга измененными. Им было нелегко примириться с тем, что они уже не просто люди, но имелись в этом и очевидные плюсы. Увеличившаяся сила и скорость, повышенная реакция и регенерация, обострившиеся зрение, обоняние, слух... Экспериментировавшие над ними маги явно надеялись создать идеальных бойцов, и нельзя сказать, чтобы их усилия были совсем напрасными.
Но если Сиал, Юлин и Юлиана лишь немного превосходили обычных людей, то Вервальд превратился в настоящую машину смерти. Даже в человеческом обличии он был в несколько раз сильнее, а уж обернувшись стремительным хищником, и вовсе стоил целого отряда. Впрочем, использовалась эта его способность редко, ведь приходилось убивать всякого, кто видел жуткого монстра, иначе слухи быстро погубили бы отряд.
Быстрее всех со случившимся смирился Ирси. Тело ульда не претерпело серьезных изменений, но зато внутренне преображение было разительным, и эти перемены приводили юношу в восторг. Он полностью избавился от портивших ему жизнь страхов и сомнений, а на смену им пришли ярость и бесконечная уверенность в собственной избранности. Ирси осознал свое предназначение и больше не знал колебаний.
