Глаза в глаза

На входе нас встретила пожилая женщина с доброй и приветливой улыбкой.

-Эми, Лаура, познакомьтесь, это наша Рона, она... — начала знакомство бабушка Альвита, должность Роны мой луксор перевел, как 'хозяюшка', но подозреваю, что это домоправительница или экономка.

— Очень приятно, — тепло поздоровались мы с Ларой.

— Проходите, пожалуйста, в гостиную, — пригласила Рона, — скоро подадут ужин.

— Девочки, вы, наверное, устали? — спросила нас бабушка,— Рона покажет ваши комнаты и вы немного отдохнете. Мы спорить не стали и поднялись вслед за Роной на второй этаж.

Комнаты нам выделили шикарные: моя была в фиалковых тонах, а Ларина — в нежно-голубых.

Радовала глаз роскошная кровать с резным подголовником и прикроватными тумбами, пара шкафчиков, комоды, множество различных безделушек на полках и большое панорамное окно с видом на парк и аллею. Я упала на постель и, любуясь своей комнатой, обвела взглядом стены, мебель, каждый приятный пустячок... как же мне здесь тепло, хорошо и уютно... . Но пора уже было собираться на ужин...

Я заставила себя встать, посетила ванную комнату, умылась, переплела косу и пошла к Ларе. Она, приведя себя в порядок, уже ждала меня, сидя на своей не менее шикарной кровати. Мы еще раз восхитились красотой и уютом наших комнат, и пошли искать лестницу, чтобы спуститься в гостиную...

Она произвела на нас приятное впечатление: достаточно большая комната с высокими светлыми потолками, в центре которой стояли два роскошных полукруглых дивана, а между ними — низкий, узкий столик со стеклянной столешницей и металлическими ножками. Напротив, занимая фактически всю стену, располагался визор с небольшими нишами по бокам, но самым большим украшением гостиной, был многоугольный прозрачный эркер, через который открывался великолепный вид на парк. Именно он придавал гостиной дополнительный уют и комфорт.

* * *

Все уже собрались и ждали только нас. В столовой был накрыт богатый стол, рассевшись вокруг которого, мы принялись за праздничный ужин... Я рассматривала и пробовала незнакомые блюда, иногда интересуясь ' что это' или 'из чего приготовлено'. Бабули, улыбаясь моему любопытству, подробно расписывали рецепт или состав заинтересовавшего меня кушанья.

Тем не менее, разговор все время сводился ко мне. Я старалась подробно и обстоятельно — в очередной раз — рассказать все о моей жизни: о спасательной капсуле, о капитане Розмане, о докторе Шейне, об учебе в пансионате... еще раз пришлось вспомнить ужасы похищения, но тут мне на помощь пришла Лаура, и мы вместе, в лицах, пересказали наши мытарства у пиратов.

После ужина деды очень корректно и сдержано поведали бабулям о трагической судьбе, много лет разыскиваемого ими корабля, не вдаваясь в подробности, и рассказали о героической гибели детей. Слезы и печаль, вызванные рассказом, постепенно стихли, и разговор вновь вернулся ко мне с Руаном.

В итоге было решено, весь следующий день посвятить покупке нашего с Ларой гардероба. Никаких отговорок бабушки не принимали, да и мы сами не особо отказывались, понимая, что наши 'три вещички' — это не серьезно, поэтому с удовольствием согласились... Тема финансирования так же была пресечена на корню: нам было сказано, что деньги-то есть, вот только тратить их было не на кого...

Вот такие мы с Ларой: сытые, ошарашенные, счастливые и довольные жизнью, тепло распрощались с родней и отправились по своим комнатам — спать и мечтать о нашем светлом будущем...

На следующий день, дождавшись приезда Руана, позавтракав всей семьей и оставив мужчин заниматься делами, мы чисто женским коллективом отправились по магазинам. Захватив денежный браслет, я вместе с Ларой присоединилась к ожидавшим нас бабулям, и, под их чутким руководством, нас доставили в центральный район, где на каждом шагу пестрели яркие рекламные вывески модных магазинов одежды. От такого разнообразия глаза разбежались, и мы решили скромно следовать за нашими провожатыми, явно лучше нас ориентирующихся на местности.

Бабули не подвели, они выбрали, действительно, достойные магазины, где нашему вниманию представили множество замечательных, интересных и, что самое главное, неярких моделей одежды. После извечного темно-зеленого комбинезона, который мы носили в пансионате, и черных корабельных, выбор предлагаемых вещей был грандиозен. Перед нами предстала во всем своем разнообразии индустрия моды Лурана: невероятное буйство красок, фасонов, моделей...

К обеду сил у нас уже не осталось, но счастливые улыбки украшали наши довольные лица, а в руках у каждой кое-как помещались с десяток пакетов, пакетиков, сумочек и коробок. Мой гардероб украсили четыре новых платья, два неброских брючных костюма, два ярких открытых сарафана и две длинные легкие юбки с очень красивым узором по краю. К ним я подобрала блузку с оголенными плечами и пару маечек на тонких бретельках. Из обувного я вышла владелицей двух пар легких ярких тапочек, сандалий с множеством ремешков и пары очень нарядных туфель на каблучке с разноцветными вставками под любую одежду.

Уставшие, мы погрузились в таксолет и отправились домой.

* * *

*

В этот день солнце через окна нашего флаера слепило глаза и вызывало безудержное желание зажмуриться или чихнуть, когда мы, наконец, подлетели к удивительному храмному сооружению, поразившему нас с первого взгляда. Мы с Ларой прильнули к окнам, во все глаза глядя на потрясающую красоту: причудливые формы напоминали открытый цветок с сердцевиной и шестью разноцветными лепестками. В центре цветка — белоснежный высокий храм был увенчан золоченым шатром куполообразной формы, многочисленные грани которого, отражая солнечные лучи, ярко переливаясь, блестели всеми цветами радуги. Храм произвел на меня впечатление чего-то сказочного и волшебного.

Все вокруг утопало в шикарной, благоухающей, роскошной природе Лурана. На небольшой площади перед храмом собрались луранцы, и среди них я разглядела деда Варкуса и нескольких ребят с нашего корабля. Ближе к входу нас ждали родители Руана, его братья, мои бабушки и дед Вегест — второй дед был с нами и управлял флаером.

Несмотря на предсвадебные волнения, беспокойную и почти бессонную ночь, настроение у меня было великолепным. Сегодня, в самый важный день в моей жизни, счастливая улыбка не сходила с моего лица. Во время полета я вспоминала свое первое впечатление от встречи с Руаном: красивый, огромный, сильный... До сих пор мне не верилось, что сегодня наша свадьба или, как говорят луранцы, 'ритуал единения'.

От волнения и нетерпения я вертелась на кресле флаера, сердце то приостанавливало свой бег, то выпрыгивало из груди, и я несколько раз откидывалась на спинку кресла, прикрывала глаза и приказывала себе успокоиться и взять себя в руки, но как только мысли возвращались, все снова повторялось...

Бросив бесполезные попытки взять себя в руки, я решила, что сегодня имею полное право волноваться.

Флаер приземлился, и, выбравшись из него, я сразу попала в руки своих заботливых бабуль. Они обняли меня, покрутили, любуясь внешним видом, поправили мое необычное свадебное платье и, судя по радостным улыбкам, остались вполне довольны.

— Замечательно, — кивнула одна бабушка.

— Великолепно, — погладила меня по щеке вторая.

— Как ты себя чувствуешь? Переживаешь? — с лукавой улыбкой поинтересовались они.

— Всю ночь не спала, — призналась я, в очередной раз, поправляя глубокий вырез своего свадебного платья, потом пробурчала, — почему платье настолько открытое?

— Время придет, узнаешь, — ответили бабули, игриво сверкнув глазами.

Вместо белого традиционного для Земли платья, по обычаям Лурана, на мне был длинный сарафан с очень пышной юбкой из тончайшей ткани с бирюзово-изумрудными разводами и абстрактными рисунками. Держался он на очень тоненьких бретельках и двух поперечных завязочках. Из-под нижнего слоя сарафана выглядывали носочки новых туфель и яркие вставки с сине-зеленые рисунком, как нельзя лучше гармонировали с цветом моего наряда.

Приглашенный бабушкой искусный мастер создал невероятно сложную и красивую прическу: половину длинных волос он заплел во множество мелких косичек, перевив их с ниткой зелено-голубых камней, приподнял наверх и уложил высокой короной, а остальные волосы распределил по прядям, завил в мягкие кудри и оставил свободной волной струиться по моим плечам.

— Девочка, ты выглядишь просто восхитительно, — подошли к нам деды.

— Спасибо, мы старались, — пошутила я, и улыбка снова расцвела на моем лице.

Родители Руана, присоединившись к нам, с одобрением похвалили мой вид, в то время, как я выглядывала любимого.

— А где Руан? — спросила я, волнуясь еще больше.

— Он уже в храме и ждет тебя,— ответил его отец.

Дедули взяли меня за руки и под всеобщее ликование толпы повели меня к храму. Оставив у входа, они расцеловали мои щеки, утирая невольные слезы, пожелали безграничного счастья и приоткрыли широкую дверь... В сам храм мне предстояло войти одной....

* * *

Сделав несколько шагов, я словно ослепла — после яркого солнечного света сумрак помещения казался темнотой, в которую я вглядывалась, пытаясь хоть что-то разглядеть.

Почувствовав неожиданное прикосновение к своей руке, я резко повернулась и увидела Руана, который тут же привлек меня к себе, обнял и нежно поцеловал.

— Привет, мое сокровище, я уже соскучился, — наклонившись ко мне, тихо сказал Руан, потом, чуть отстранившись, с восхищением оглядел меня и чуть хрипловатым голосом добавил, — Эми, какая ты у меня красивая! Я тебя очень люблю!

Его счастливые черно-голубые глаза, наполненные страстью и желанием, с любовью смотрели на меня.

— Спасибо, ты у меня тоже очень красивый, — прошептала я, ответив на поцелуй. От переполнявших меня чувств я стояла, уткнувшись носом в грудь Руана, и наслаждалась этими спокойными минутами.

Сегодня Руан облачился в традиционную для Лурана одежду: в черные кожаные брюки, в высокие черные сапоги и небесно-голубую сорочку с глубоким вырезом на шнуровке, с пышными рукавами и широкими манжетами. Волосы, ничем не удерживаемые, потоком спускались по спине, и только заплетенные на висках тоненькие косички, были убраны назад.

Вскоре мои глаза наконец-то привыкли к искусственному освещению, и я огляделась: на полу, потолке и стенах плясали, то появляясь, то исчезая, мелькали яркие отблески разноцветных световых лучей, но из-за широкой спины Руана я не увидела, что происходило дальше.

— Готова? — стараясь заглянуть в мои глаза и почувствовать настроение, спросил Руан.

— Готова, — твердо ответила я и еще крепче обняла его.

Руан подхватил меня на руки, прижал к себе и понес вглубь храма.

Сделав несколько шагов, он вступил на прозрачную сияющую лестницу. Пока Руан поднимался, я с любопытством ее разглядывала, стараясь получше рассмотреть. Каждая ступенька, как ограненный алмаз была вырезана из цельного куска хрусталя, сквозь который пробивался яркий свет, играя бесчисленным множеством, вырезанных в нем граней и, разбиваясь разноцветными лучами, отражался на стенах храма. Это было безумно красиво!!!

Когда лестница закончилась, перед нами предстал абсолютно белый гладкий постамент. На его темно-бордовом бархатном основании лежала огромная жемчужина в резной золотой оправе.

У пьедестала нас уже ждал местный священник. Руан опустил меня на ноги, и я с интересом рассмотрела сначала жемчужину, а потом перевела взгляд на священника: передо мной был высокий, очень пожилой луранец в длинных многослойных одеждах с разноцветной тиарой на голове. Он поприветствовал нас, и Руан поклонился. Я тут же последовала его примеру, чувствуя себя немного неловко.

— Ну что ж, дети мои, — начал глубоким сильным голосом священнослужитель, — я приветствую Вас в храме Великих Богов. Подойдите ко мне.

Когда мы приблизились, он взял наши руки и, приложив их к жемчужине, начал что-то читать на незнакомом певучем языке. Я подняла голову, вопросительно посмотрела на Руана, и в этом момент, едва наши взгляды встретились, почувствовала, что мои глаза стали нагреваться и гореть так же, как когда-то там на камбузе. Глаза любимого вспыхнули в ответ, и между нами, потянувшись друг к другу, замерцали сияющие световые потоки: мой синий тянулся к голубому Руана, а его черный — к моему зеленому.

Голос священника звучал все громче... и в тот момент, когда наши лучи соединились, жемчужина засияла всеми цветами радуги, стала раскручиваться и подниматься вверх, а вокруг нас образовалась ярко сверкающая оболочка, укутав нас словно в кокон.

В этот момент я почувствовала, как мое тело завибрировало, переполняясь эмоциями счастья, радости, любви и нежности к Руану. Голос священника вознесся к небывалым высотам.

А потом пришло понимание, что в этот миг наши жизни соединились в одну, и для меня, кроме Руана, никого больше не существует: он моя половинка, я — его, он мое сердце, я — его, он моя пара, а я — его!

И тут лепестки жемчужины стали открываться, и из нее во все стороны ударил такой слепящий, яркий свет, что мы вынуждены были зажмуриться.

Священник резко оборвал свое песнопение, а я все еще стояла, не решаясь открыть глаза. Чувствуя, что пауза затянулась, я осторожно их приоткрыла и огляделась. Жемчужина спокойно стояла на своем обычном постаменте, священник ошарашено смотрел, переводя взгляд с нас на сферу и обратно, а Руан стоял напротив и лукаво улыбался мне счастливой и радостной улыбкой.

Все еще не придя в себя от яркого взрыва жемчужины, я уставилась на него вопросительно:

— Что произошло? У меня до сих пор блики в глазах.

Руан, все еще улыбаясь, обошел сферу, подошел и крепко меня обнял.

— Маленькая моя, — поцеловал меня любимый, — это Великие Боги благословили наш союз.

— Что-то я не поняла, а как они его благословили?

— Этот шар называется 'Глаз Богов', — с веселой улыбкой пояснил он,— считается, что во время 'Ритуала Единения' Боги через него смотрят на мужчину и женщину, которые хотят стать парой и через 'Глаз Богов' дают им понять одобряют союз или нет.

— А наш они одобрили? — я уже начала нервничать. Был такой яркий взрыв... может им наша пара не понравилось, вот они и решили в такой манере высказать нам свое 'фи'?

— Одобрили, еще как одобрили, — засмеялся Руан, — ты на священника посмотри, 'Глаз Богов' так шарахнул, до сих пор в себя прийти не может!

Я оглянулась на служителя. Он уже успокоился, но с большим интересом поглядывал то на нас с Руаном, то на жемчужину.

— А, ну ладно, — успокоилась я, — а то кто его знает, что там у Богов на уме.

Как-то напрягать стали меня все эти традиции и верования Лурана. Ну, раз благословили, потерпим...

Мы поблагодарили священника, Руан снова взял меня на руки и понес вниз. Счастливо улыбаясь, мы вышли из храма, и тут же нас со всех сторон окружили родные, обрушивая на нас шквал поздравлений, объятий, поцелуев.

— Мы видели, какой силы было благословение, — сказали довольные бабули, — мы за Вас очень счастливы.

— Да, вспышка была отличной, — поддакнули им деды.