В глазах костёр

— Я, кажется, сказал, что мне не нужен психотерапевт, — буквально прошипел Обито и сверкнул шаринганом из-под маски, исчезая в воронке. Микото покачала головой. Пространственно-временные техники всегда считались одним из сложнейших пластов искусства шиноби. И то, что парень имеет в своём арсенале, похоже, собственноручно придуманную, говорило о многом.

В любом случае, она была почти уверена, что Обито, никому кроме неё, похоже, не открывшийся, придёт ещё раз, хотя бы за нормальным разговором. И тогда она сможет доказать ему, что все его поступки — не более чем метания и сомнения ребёнка, который так и не вырос, что среди шиноби случалось довольно часто. Одно событие, один переломный момент — и ты перескакиваешь во "взрослую жизнь", забирая совсем детские проблемы и реакции с собой.

И было даже понятно, почему так поздно — похоже, парень просто перегорел, сорвался. Из-за чего — не так важно, Микото не хотела бы залезать в чужие проблемы настолько глубоко, ей хватало и такого. Оставалось только хвалить предыдущий мир, где было прочитано довольно много книжек по психологии и, что важнее, подругу-психолога.

"Настоящих психологов и психотерапевтов бы сюда, и побольше, побольше", — печально выдохнула Микото, печально смотря в окно. Она отлично осознавала, что это неосуществимо хотя бы потому, что шиноби — люди скрытные. Это её Обито по какой-то мифической (ну, в Конохе это было бы просто слишком глупо, вокруг — деревня ниндзя) причине не убивает, а вот другого кого-нибудь... В общем, по части психологических проблем этот мир был безнадёжен.

Спустя несколько дней она стояла рядом с собственной измученной командой, а Митараши Анко — ну, раз Хокаге нет, то можно и организатора попросить выступить — разъясняла детям, что будет в третьем этапе. Микото быстрым взглядом обвела всех присутствующих. Её команда, команда Асумы, троица из Суны и команда Гая.

"Двенадцать человек, — подумала Учиха, задумчиво щурясь. — Странно, что не устроили отборочные поединки. Или бояться, что шесть человек в третьем этапе — слишком мало? Ну так команда на команду — тоже неплохой вариант". В любом случае, никаких отборочных поединков так и не произошло, то ли не было нужды, то ли все были слишком сильно ошарашены тем, что Третьего скинули с его должности.

— Я горжусь вами, — улыбнувшись, сказала Микото. Хината устало улыбнулась, Киба просиял, Акамару приоткрыл один глаз и сонно заворчал, лежа на голове у хозяина; Шино как всегда остался безучастен, но почти незаметно кивнул, и куноичи приняла это за благодарность. — А теперь идите отдыхайте. И весь следующий месяц я не буду вас беспокоить: поверьте, ваши клановые техники куда сильнее, чем то, чему я могу вас научить.

Генины кивнули и разошли по своим клановым кварталам, Микото же пошла домой. Саске должен был тренироваться — она дала ему задание, и вряд ли он выполнил его за такой короткий срок. И, кажется, Саске был даже рад начать вновь с ней тренироваться, раньше он занимался лишь с Какаши и командой, может, раз в несколько дней с матерью. Но теперь, когда у неё вагон и маленькая тележка свободного времени... теперь Саске будет обучаться не только премудростям шарингана и некоторых специфических дзюцу Учиха типа отличного управления леской и кланового тайдзюцу.

На полигоне никого не было, и Микото нахмурилась. Это было странным. Саске всегда казался ей — и был — тем человеком, которые дела на полпути не бросают, а идут до конца, что уж о тренировке говорить. Но Саске не было, и в душу закрадывалось плохое предчувствие. Оправдавшееся плохое предчувствие.

Дома истуканчиками сидели Саске и, что неожиданно, Обито — без маски, с покореженным с одной стороны лицом. Что самое странное — глаза у него были и там, и там. "Где он себе второй-то нашёл? — подумала Микото, а потом её осенило. — Ну конечно, клан-то вырезали. Что ему мешало подобрать один бесхозный глазик?".

— Итак, о чём болтаем, мальчики? — спросила куноичи, даже не пытаясь сделать свой голос сколько-нибудь весёлым. Саске криво ухмыльнулся, кивнул ей и вновь начал прожигать дырку в Обито, Микото же присела рядом с сыном и внимательно посмотрела на неожиданного гостя. Выглядел он... обычно. Тёмная одежда, тёмные глаза, растрёпанные тёмные волосы; словом, не уродливый бы шрам, был бы писаным красавцем и самым обычным Учихой.

Только вот теперь Учих официально всего трое, так что появление четвёртого очень... проблематично. Особенно учитывая то, что Обито давно мёртв. Опять же, официально.

— Мне нельзя прийти просто так? — выгнул бровь он, и Микото отрицательно покачала головой. Нет, нельзя. Такие люди просто так не приходят. — Мне понравился сеанс психоанализа. Повторим, ммм? — кривовато усмехнулся он, и шрам некрасиво дёрнулся. Куноичи подумала, что за лечение таких увечий ирьёнинам нужно заплатить кругленькую сумму — наверное, только чуть меньшую, чем за шрамы Ибики.

— Он рассказал мне про Акацуки, — поджал губы Саске. Было видно, что ему не терпится высказаться, и Микото заинтересованно покосилась на него. — Я сказал ему, что это бред. И что убивать людей ради такого — тоже бред. Как все будут есть, пить? Мы же умрём за три дня в этом Вечном Цукиёми, все разом отправимся к Шинигами. Но кого-то это не волнует, — саркастично добавил он. Обито разом стал выглядеть как-то пришибленно; видимо, такой "жестокой" критики его план ещё не выдерживал.

— А Вечное Цукиёми — это... — с намёком произнесла ничего не понимающая куноичи, и Обито поспешил объяснить, вновь выглядя уверенно и даже увлеченно. "По-видимому, парень действительно недалеко ушёл от собственного детства", — немного даже с жалостью подумала Микото.

План тоже казался ей бредом, хотя противные кошки всё же и скребли на душе. Там, в этом чёртовом "Глазе Луны", с ней будет Фугаку; а ещё Итачи — также близко, как и Саске, просто потому что это её мечты. Там будет править Четвёртый Хокаге, Наруто будет весело носиться по деревне, но уже по другим причинам, а Кушина — Кушина будет захаживать в квартал Учиха в гости, просто чтобы попить чаю. И Саске — обязательно — будет от неё в восторге, особенно когда узнает о детском прозвище женщины, которое связано с его горячо любимыми помидорами...

— Прости, Обито, но я согласна с Саске. Это глупые мечты слабого человека, ты же всегда казался мне сильным, по крайней мере, когда я тебя знала, — с сожалением покачала головой Микото, сочуствующе глядя на мужчину. Тот медленно начал сжимать кулаки и прищуривать глаза. — Сильные люди сами строят свою судьбу, а не слабовольно складывают всё на иллюзию. Будь сильным, Обито. Оправься, наконец, и сделай всё возможное для своей реальности. И, да... знаешь, сильные любят благородство, хотя бы относительное. Решать за всех — это не благородно, — Микото опять покачала головой и обеспокоенно поджала губы.

— Я могу оживить твоего мужа, — неожиданно кинул Обито... и попал в точку. Микото застыла, но потом недовольно дёрнула плечом и ответила куда более резко:

— Нет, Обито. Если я буду тебя поддерживать — даже с живым мужем — жить нам всем останется недолго. Я же не настолько эгоистична. Только зачем тебе это? Наруто пасут и не дают просто схватить и сбежать? — любопытно поинтересовалась она.

Обито кинул на неё сердитый взгляд загнанного зверя и опять исчез. Зато теперь Учиха смогла разглядеть Мангёке шаринган в его глазах, и ей оставалось только вздохнуть. Редкое оно явление, как же. Хотя, стоит признать, и судьба у её родственника совсем не завидная — врагу не пожелаешь. Только вот главный вопрос дня — откуда он узнал о Вечном Цукиёми вообще? Раз он связан с шаринганом, то сказать мог только Учиха, но обычный член клана знать о таком не мог — сама Микото не знала.

Наверное, она задумалась слишком сильно и надолго, скользя напряжённым взглядом по стене, потому что Саске чуть потряс её за плечо. Микото моргнула, непонимающе глядя на сына, а тот вздохнул: то ли устало, то ли недовольно.

— Да-да, мне очень интересен наш совершенно незнакомый мне родственник, которого ты знаешь довольно хорошо, как я погляжу, продолжай о нём рассказывать, пожалуйста, — покивал он, и Микото, закатив глаза, только хмыкнула. За такой тон следовало бы влепить лаской подзатыльник, но она только покорно начала рассказывать об Обито всё, что знала, не затрагивая только мотивы его действий. Это слишком надумано и недостоверно, чтобы быть правдой, так что лучше Саске и не знать её домыслов; может, сам что придумает, ведь её сыновья — гении.

Саске ничего не придумал, только вслух удивился такому странному поведению, через как-то время признавая, что, если у Обито крышу снесло ото всех событий, то его действия выглядят уже более оправдано. Но всё время он опускал взгляд, и Микото отлично понимала, почему. Ей и самой хотелось убежать в спальню, где давным-давно кроме неё жил ещё и Фугаку. Потому что слова Обито, такие правдивые в своей внезапности, не хотели вылезать из головы.

— Знаешь, — облизнув губы, куноичи посмотрела на Саске. Тот поднял голову. — У меня есть безумная идея пойти и порыться в наследии предков. Вдруг они что-то знают?.. Не просто же так Обито предложил эту штуку. Может, если для этого нужен только Мангёке...

Саске всё понял сам. Если для оживления нужен только Мангёке шаринган — у них есть Итачи, который им обладает. Если же нет... Микото предпочитала не задумывать о том, что будет с ней, если появившаяся было надежда затухнет.

— Ни-че-го, — нараспев произнесла она, устало прислоняясь плечом к стене. Грудную клетку будто разрывали от боли. Так плохой ей не было уже очень давно. Примерно с того момента, как клан вырезали. И теперь вдруг появившуюся было надежду, проклюнувшийся шанс растоптала суровая реальность. Поэтому Микото было плохо. Очень плохо.

Саске упрямо перебирал какие-то свитки, а лицо его было похоже на восковую маску — или это из-за факелов-освещения? Микото следила за ним, почему-то не находя в себе моральных сил присоединиться, только стояла, будто слившись с этой чёртовой стеной минут десять. А потом Саске неожиданно дрогнул, и это послужило спусковым крючком для неожиданно открывшегося второго дыхания, так что Микото преодолела разделявшее их расстояние буквально в два шага.

Иероглифы в свитке были полустёршиеся, пыльные, почти не читабельные, да и факела не добавляли тексту разборчивости, но общий смысл они уловили, после чего куноичи аккуратно свернула свиток и положила его на какую-то полку, тут же забыв, какую. Осознание было шокирующим, и где-то в груди вторым сердцем опять билась надежда, перебиваемая, впрочем, страхом.

Для оживления людей нужен был не Мангёке шаринган, а ринненган, а Обито в своём предложении не врал, потому что ложь чувствовать Микото умела. Это значит, что у парня есть почти божественная сила. Вот это — это страшно.

Глава тринадцатая

Тебя целовать —

Под пеплом звёзды считать.

Сказать честно, Микото и не предполагала, что целый месяц до третьего этапа пройдёт так быстро. Её команда тренировалась в своих клановых "угодьях", и с ребятами куноичи почти не встречалась. Так, пересеклась пару раз в деревне, но совсем не намеренно. Зато успела узнать, как генины воспринимают своих противников и что думают по поводу собственной победы. Хината, например, отчаянно трусила перед Неджи, но была полна решимости доказать собственному брату твою силу; Шино нисколько не беспокоился о том, сможет ли он победить Ино, и Микото понимала, почему — вряд ли на Абураме действуют техники клана Яманака; Киба был полон решимости победить Тентен.

Где-то в середине этого месяца Учиха нашла у своего дома серьёзно настроенную Хинату. Девочка смотрела с таким неприкрытым счастьем во взгляде, что Микото сначала даже растерялась: а за что ей такое отношение? Но в дом всё равно пригласила, предложила чай. Как только Хьюга открыла рот, негромко благодаря за "идею, что вы дали отцу", всё встало на свои места. И благодарность девочки, над которой больше вроде бы не нависала дамокловым мечом опасность, и то, что она говорила это сейчас, придя в чужой дом, а не когда-нибудь потом, — за такое благодарят сразу.

Хиаши, как думала Микото, тоже большой молодец — не скрыл, что идея поступила именно от неё, не стал мешать дочери в этом благодарном порыве... довольно показательно, ведь прямо ни о чём её не просили. В общем, всё складывалось как нельзя лучше. Взгляд самой Хинаты тоже не оставлял сомнений: она знала, что Микото знает о её любви к джинчурики и за осуществление такой мечты также бесконечно благодарна.

— А Наруто-то уже в курсе? — поинтересовалась Микото, и только миролюбиво хмыкнула, когда Хината, залившись краской, отрицательно помотала головой. Удивлена женщина не была: пока Хиаши успокоит всех в своём клане, пока старейшины наворчатся... Экзамен уже давно успеет пройти. "И всё же, не представляю, как Хината будет об этом говорить", — с внутренним смешком подумала Микото, стараясь, чтобы эти мысли никак не отобразились на её лице. Пугать и смущать Хинату ещё сильнее не хотелось.

Попрощавшись с Хинатой, женщина тут же пошла в сторону полигона, посмотреть, как там успехи с чакрой Молнии у Саске. Успехи были неплохими, особенно для тринадцатилетнего пацана со второй стихией. Но Микото давно уже поняла, что гениальны у неё оба сына. Как-то помочь с Молнией она не могла, так как сама всё ещё билась над стихией — но уже третьей — Водой.

И если она сама теперь чувствовала, как кровь бежит по венам (всего лишь побочный эффект того, что она постоянно пыталась почувствовать воду), то Саске мог похвастаться холодными, просто ледяными руками: кровь в венах явно не радовалась соседству с чакрой. Зато смотреть, как по ним пробегали язычки молний, тут же слетая с пальцев, было очень завораживающим. Микото пока могла похвастаться только ленивым движением воды под её взглядом, но оно и понятно: третью стихию учить всегда сложнее, чем вторую. Зато потом накопированные техники воспроизводить легко, хватило бы контроля над стихией и чакры.

— И всё же... — устало выдохнул Саске, потирая руки. Микото была уверена, что, только придя домой, он нальёт себе чаю. Не столько чтобы пить, скорее — чтобы согреться. — Чего-то Обито слишком долго нет. И даже маску у нас не спёр. Он ведь так легко везде проникает. Почему?

Микото пожала плечами. Она подозревала, что у техники были ограничения. Да хотя бы по времени, иначе как объяснить, что все джинчурики ещё не у него? За такими людьми, как Наруто, наблюдают очень пристально, и бросить кунай в чужака, который внезапно появился рядом с ядерным чемоданчиком деревни, — это наверняка почти инстинкт у тех, кто защищает Узумаки.

С другой стороны, куноичи была даже рада, что Обито нет. Видеть парня не хотелось совершенно, слушать его — тоже, доказывать, что тот просто поехавший крышей, и помочь ему могут только хороший разговор, хорошая трёпка или славная смерть — тем более. Особенно после того, как вскрылись его планы, достойные самого тяжелобольного в психиатрическом отделении.