Спасти Ссср ч7

— Что-то Ахмеда давно нет с веревкой — сказал боевик — пойду, гляну

Шаги в коридоре

— А вот и он...

Дверь открылась, внутрь влетел большой черный цилиндр, вспыхнувший нестерпимо ярким, выжигающим сетчатку светом. Тут же загрохотали автоматы...

Зрение вернулось не сразу. Перед глазами — были все звезды мира, нестерпимо болела голова. Звенело в ушах.

Через несколько секунд — так мало, потому что он смотрел в другую от двери сторону, взрыв произошел у него за спиной — Латып начал приходить в себя. Кто-то посветил в лицо фонарем, отчего стало только хуже

— Это Паломник! — резко сказал кто-то

По-русски.

— Целый?

— Похоже на то.

Его ощупали в поисках сырости и липкости от крови, потом ножом — быстро и умело перехватили веревки, освободили руки, потом и ноги. Рывком поставили на ноги, его повело. Он оказался в комнате, в которой было пятеро вооруженных людей, из оружия у них были Узи и МР5, к цевьям примотаны скотчем тяжелые фонари. Узи с постоянными прикладами из рыжего реактопластика — не оригиналы, китайские, недавно только большая партия пришла. МР5, наверное, турецкие, после переворота много их по всей Азии по рукам разошлось. Одеты как моджахеды, с бородами. Пулеметные ленты крест — накрест.

Вагнера...

Его снова повело. Он увидел как один из "моджахедов" стреляет в головы лежащим боевикам, а потом начинает обшаривать карманы, складывая все, что нашел в черный мешок.

— Слышишь меня? — требовательно спросил бородач — как твое имя?

Шумело в голове, в ушах...

— Шеф, надо валить — озабоченно сказал другой — мы прилично нашумели. Чует мой еврейский тухес, сейчас сюда бородатые сбегутся от самого Синцзяна. А мне к ним в плен нельзя...

— Закрой рот. И штаны ему надень...

— Чисто. Этот, похоже, Завахири.

Щелкнул вспышкой фотоаппарат. Еще раз. Напоследок — один из Вагнеров оттяпал у трупа пальцы с одной руки — чтобы проверить по отпечаткам. Без малейшей брезгливости.

— Всё, ноги!

Они вышли в коридор, двое тащили Латыпа. В коридоре лежал боевик, в руке зажата веревка, вся борода и рубашка пропитана кровью — горло перерезано. Один из вагнеров, проходя, выстрелил лежащему в голову — проконтролировал. Брызнуло мерзким...

Дворик — совсем маленький, высокие, выше человеческого роста бетонные стены. У приоткрытых ворот лежит боевик, коричневая мужская пуштунская рубашка и шаровары, на ногах шлепанцы с подошвой из автомобильной покрышки. На черную лужу под головой уже налетели мухи...

Один из Вагнеров нагнулся, подобрал трофейный АКМС и закинул себе на плечо. Второй грохнул в дверь — в ответ стукнули трижды.

Можно.

Улица. Утоптанная земля без малейших следов асфальта, две Тойоты стоят вплотную к двери. У Тойоты боевики, у одного из них РПК с приваренным вместо цевья куском руля от мотоцикла и укороченным до автоматного стволом — местные зовут подобное оружие Khyber Pass, наши — Саланг*. На улице никого, ставни единственной лавки наглухо закрыты. Все знают, что тут живут афганские беженцы, эти дома построены верхушкой Пакистанской семерки. Местные давно поняли, что лезть в дела таких людей не стоит — себе дороже.

— Давай его вперед. Ты в кузов к пулемету.

— Ему, похоже, хреново

— Сотряс. До медика доживет...

— Погодите... — Латып протолкнул слова через высохшие губы — подождите...

— Чего? Что он говорит?

— Ты чего? Говори, ну?

— Дайте ему хлебнуть...

Водка — обожгла губы, нутро. Мягко дала по голове

— Что ты хотел сказать бача. Говори?

— Пленка... я снял... надо забрать...

— Что? Какая пленка? Бача, тут далеко?

— Я... покажу.

— Так, давайте валить — принимает решение командир — в дороге разберемся...

* Хайберский проход — популярное среди моджахедов оружие, используемое для нападений на колонны. Его переняли и наши, так появился РПК "Саланг". По сути Саланг и Хайберский проход — это вход и выход в плодородные долины, на которых располагается Кабул и где ведется основная жизнь Афганистана. И там и там велись ожесточенные бои.

Пешавар. Улица. Близко к центру города...

Сам этот город — как раскаленный котел, жуткий человейник. Разваливающиеся, гниющие заживо, оставшиеся еще от англичан дома. Паутина проводов над крышами — удивительно, как тут все не сгорело еще дотла, каждый дом, каждая квартира решают проблему энергоснабжения самостоятельно. Как и отходов — вонючие, подтекающие трубы то тут то там. Людей столько что не пройти, не протолкнуться. Машины — проезжают со скоростью пешехода, постоянно сигналя, тут же ослы и лошади. На тротуаре — бреют цирюльники, рвут зубы зубодеры, мужчины обсуждают международную политику и шариат Аллаха с утра и до вечера. Большая их часть не работала, не работает, и работать не собирается — Аллах прокормит. Тем более что работы все равно нет — даже среди пакистанцев с паспортами уровень безработицы тридцать процентов.

На первых этажах некогда помпезных британских зданий центра — вперемешку лавки и кинотеатры. Последних тут полно — местные любят кино, одно из немногих доступных развлечений. Дают индийские целомудренные фильмы без поцелуев и хит этого года — Рэмбо III. Это про Афганистан, про то, как Рэмбо на танке (один вместо всего экипажа!) завалил вертолет. Местные не понаслышке знают, какой это бред — но смотрят...

Каждая такая улица — витрина жестокости. Котенка или кутенка или птицу — если смогут поймать, обязательно забьют и замучают. Баранов — режут тут же на глазах у детей, дети крутятся, выпрашивая что-нибудь: ухо, хвост, окровавленную кость. Никаких других игрушек тут нет. Привыкшие к крови, они не сомневаются, кем станут в будущем. Будут воинами Аллаха и пойдут резать неверных...

Один из вагнеров — порылся в сумке, стоящей под ногами и достал Инграм. Тридцать сантиметров упакованного огня, девятьсот в минуту, хит бандитских наркоразборок в Майами. Эту пушку они сняли с французского охранника миссии "врачи без границ", которую знающие люди называли "враги без границ".

— Короче, пятнадцать минут. Больше у вас нет — озвучил ситуацию старший группы — мы дадим кругаля и вернемся. Успейте!

Когда злодей замышляет преступление, он должен знать что в его дом неизбежно придёт зима...

Местная толпа — это как теплая, даже горячая вода. В нее входишь, в нее окунаешься. Плывешь по ней, тебя со всех сторон толкают. Людей здесь столько, сколько разве что в Ташкенте на базаре найдешь. Город перенаселен, это основная опорная база движения моджахежов, именно сюда сбежало большинство афганских беженцев по политическим или религиозным мотивам. Зия уль-Хак не дает им гражданства что автоматически не дает им права легально работать. Частично потому, что в стране и так безработица, социалистические реформы, которые планировал его предшественник — свернуты, самого предшественника повесили, его сын поклялся отомстить. Частично — для того чтобы безработные шли работать моджахедами.

Но так было в самом начале. Теперь, на восьмой год войны — кого тут только нет. Палестинские, египетские, сирийские, йеменские экстремисты. Братья — мусульмане, которым пока не удалось свергнуть правление военных и националистов ни в одной из стран присутствия — но они не теряют надежду. Преподаватели медресе из Саудовской Аравии — они, медресе, полностью на финансировании саудовского короля, а преподают здесь единственный вариант ислама, который знают сами саудиты — ваххабизм! Здесь же — полно агентуры ХАД, оставшихся без дела и находящихся при деле боевиков всех семи группировок, которые не вошли в процесс национального примирения, здесь же — местное племенное ополчение пуштунов, тихо ненавидящее власть. Здесь — куются кадры будущей глобальной войны, глобального джихада. И все это — в Пакистане, переполненной оружием, военными, перенаселенной страны.

Пакистан — интересная тема сама по себе. Некогда часть единого "Индостанского субконтинента" — при разделении, проведенном плохо и сумбурно ему досталась большая часть, самые боевспособные подразделения Британской индийской армии, расположенные на границе, у Зоны племен и готовые отражать и набеги горцев на обитаемые территории, и конные лавы казаков если таковые появятся. В каком то смысле они и сами казаки, а Пешавар — что российский Новочеркасск, столица казачества. При Протекторате — британцы для того чтобы сократить расходы (а тратить на армию они сильно не любили) — они "садили" полки на землю, договаривались с местными феодалами о частичных расходах, в полках существовали должности офицеров — хозяйственников которые добывали деньги на полк. Вот, в России клеймят аракчеевщину, военные поселения — но тут по факту было то же самое, развивались отсюда.

Самый интересный период в истории — мандатный, Интербеллум, период между мировыми войнами. Индия в то время выступала уже не как объект — скорее как младший партнер Великобритании. Великобритания вела активную политику по расселению жителей перенаселенной Индии на Ближнем Востоке и в Африке, в будущем это должны были быть кадры Империи, проверенные. Попадая в мусульманские страны, индийцы держались вместе, богатели, занимались торговлей. Многие были выше по образованию — потому становились врачами и учителями. И конечно военные — Пакистан занимался экспортом военных. Отдельными офицерами и целыми частями. Это тоже был бизнес, эти офицеры не хуже чем казаки умели сражаться с иррегулярными формированиями, спрос был велик. После разделения — Пакистан еще десять лет оставался под властью британской короны и прервал эти отношения скорее по инициативе Британии, нежели самого Пакистана. В отличие от Индии — здесь почти не боролись за независимость, было мало коммунистов и социалистов не читали и не переводили Ленина...

Мухаммед зия уль-Хак — был типичным офицером: он родился в офицерской семье, в офицерском городке отгороженным от остальной страны стеной, у него была британская няня и он закончил британское офицерское училище. Будучи расистом и нацистом, он ненавидел простых людей, считая что армия нужна для того чтобы подавлять выступления простого народа. Так как после отделения, практика экспорта офицеров продолжилась — он служил в Иордании, местному королю — и в этом качестве принял участие в событиях, ставших потом известными как Черный сентябрь. Будучи командиром танковой дивизии, он без колебаний выполнил приказ и бросил ее на уничтожение лагерей палестинских беженцев. Вернувшись в страну, он стал начальником Генерального штаба, и в этом качестве совершил переворот. Законно избранного главу государства он казнил, парламент распустил, новым главой государства он объявил самого себя. В этом качестве он и правил — будучи воплощением коллективной воли пакистанского офицерства.

У уль-Хака было очень много врагов. Сын казненного премьер-министра дал обет кровной мести за отца. СССР стал врагом после того как было жестоко подавлено восстание в лагере Бадабер. С Индией он враждовал, потому что Пакистан создал ядерное оружие. Пуштуны ненавидели его, потому что он приказал применить против племен африди и шинвари химическое оружие. Палестинцы тоже ненавидели его — в 1985 году он приказал казнить пятерых палестинцев, угонщиков самолета, посадивших его в Пакистане — после чего палестинцы приговорили его к смерти. Даже американцы смотрели на него со всё большим раздражением — военное правление, все более наглое попрание демократии, торговля наркотиками, воровство. Ему было предложено провести выборы. Он провел выборы, на первом же заседании Парламент единогласно избрал его президентом. Иного ожидать было сложно...

Но вернемся на пешаварскую улицу...

Улицы Пешавара — практически не имеют каких-то отличительных особенностей, здесь нет табличек с номерами домов и названием улиц, все одинаковое — лавки, плакаты, люди — потому ориентироваться сложно. Местные знают что где есть — а остальным ни к чему! Второе что надо знать — ты всегда под прицелом, на тебя всегда смотрят, оценивают. Любой неверный шаг — конец. Здесь не Америка, не Западная Европа, где до тебя никому нет дела — здесь нет полиции, здесь улица сама оценивает тебя и выносит приговор. Подлежащий немедленному исполнению.

И все же — дикий парадокс истории: если бы сюда попал какой-нибудь москвич, он бы не вылезал с этой улицы до ночи. Здесь, по бросовым ценам есть то, что в Москве уходит с рук влет. Почти настоящие американские джинсы — производство переносят сюда, так дешевле. Кожаные куртки и дубленки — страна один из мировых лидеров по овцеводству. Телевизоры, магнитофоны Сони и "типа Сони" сделанные руками безвестного дядюшки Ляо. Полно оружия — здесь ведь целый город Дарра Адам Хель его производит...

И для москвича — это будет важнее, чем нищета, чем отсутствие водопровода, газа, канализации, чем бандитизм на улицах. Вот воистину: СССР провел везде газ и замостил улицы — а банального мяса в магазинах — нет. Как так?

Латыпа мучил другой вопрос — где? Где он спрятал камеру? Здесь? Или там?

Изображение расплывалось. Стрекот мотоциклов, запах гари от кизяков и покрышек, которыми топили уличные жаровни — бил по голове, тошнило...

Ага, здесь. Вот, тот торговец, он его запомнил — похоже это сикх, они волосы не стригут. Надо быть очень смелым чтобы быть сикхом в Пешаваре. Хотя торговцев обычно не трогают — плати и все дела.

Под ногами — было какое-то гнилье. Крыса, которой наступили на хвост — протестующе запищала и бросилась бежать.

Да, здесь. Вон, коробка...

Есть.

Пальцы нащупали знакомо очертание камеры.

Есть. Теперь...

— Эй, вы!

...

— Что вы тут копаетесь. Ты что-то украл?

Крик "украли!" на базаре — повод к расправе, тут ненавидят воров...

Спас ситуацию "вагнеровец" — он достал членскую карточку "Фронта исламского сопротивления". Как и положено, по шариату — на ней не было фотографии. Изображать людей грешно.

Торгаш побелел и заткнулся...

То-то...

Латып бросил футляр с камерой на плечо

— Пошли к перекрестку — сказал "вагнеровец" — так быстрее

Но не успели они пройти и половины пути, как сзади их окликнули

— Эй, вы! Стойте!

Как и положено по пацанским законам, они не остановились — останавливаться на "эй" западло. Но эти не отставали

— Стойте! Стоять!

Начал оборачиваться народ — привлеченный как минимум бесплатным представлением

Их догоняли трое, все — с Калашниковыми. По виду — племенное ополчение, подрабатывающее рэкетом.

— Что ты сказал, брат? — у Латыпа болела голова, но он благоразумно взял коммуникацию на себя — я не расслышал.

Племенным сказанное не понравилось. Возможно не тот акцент, здесь десяток диалектов, сам черт ногу сломит

— Откуда вы? Что тут делаете...

Ситуация решилась внезапно... белый пикап за спинами боевиков... пистолет с глушителем, высовывающийся из приоткрытой двери. Несколько хлопков, почти неслышных в постоянном шуме и гаме улицы...