| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Проповедник фразу не закончил, ведь был грубо перебит всё тем же Командующим:
— Да плевать!
А потом уже мне:
— Я с тобой.
Хотел сказать ему спасибо, да он и так знал, что я ему благодарен.
Даже если бы он в одиночку не был способен противостоять армии, я всё равно был бы благодарен ему за то, что он пошёл со мной.
Одному оно всегда тяжелее и страшнее это я понял уже давно хотя когда-то когда-то было иначе
Гул-Вейт. Год 2187 после Падения Небес.
Бежим. Самым банальным образом. Ногами.
Командующий ругается сквозь стиснутые зубы. В основном на себя, идиота великовозрастного, не сообразившего за столетия нашего путешествия сварганить хоть какое-никакое средство передвижения. Немного на меня, пыль дорожную, за тоже самое. Немного на Проповедника, за то, что оказались мы в километрах десяти от цели. Немного на строителей местных дорог, руки у которых росли явно не из того места, из которого положено расти рукам у тех, кто делает дороги, по которым должны будут передвигаться люди.
— Проповедник, гад. в очередной раз выдохнул Командующий.
Гад, он, гад, только и так сделал всё, что мог: без подготовки пробил нам дорогу из Межреальности в этот мир, а теперь занят тем, что сшивает материю реальности, не позволяя образоваться полноценному прорыву Пустоты.
Бежим к деревне, что объята пламенем.
— Сатана, чёрт тебя дери! ору я, понимая, что мы опаздываем, а, возможно, уже опоздали.
— Сразу надо было ко мне обращаться, а не строить из себя героев. Сатана появился в метрах ста впереди и, спрятав книгу в одном из карманов халата, вновь исчез.
Командующий, буркнув в ответ что-то невнятное, но явно неодобрительное, начал ускоряться, отрываясь от меня с каждым ударом сердца всё сильнее.
Да, не мне, Человеку, тягаться с тем, кто, пройдя бесчисленное множество модификаций, голыми руками сворачивал шеи ангелам.
Гул-Вейт. Год 2187 после Падения Небес.
Горький дым выедает глаза, заставляя слёзы течь по щекам, душит кашлем.
Огонь, дым и запах горелой плоти как тогда наверное, я тоже молил о тогда помощи. Я хотел быть спасённым, но никто не ответил мне, а может быть ответил, да ответ оказался совсем не тот, что ожидал я. Всё может быть. Я практически не помню, что же тогда случилось, а то немногое, что помню, скорее всего, сам и придумал но огонь и дым были дым и огонь, и трупы, множество чудовищно обгоревших тел.
— Ты мой должник. тыча пальцем мне в лицо, проходит мимо Сатана.
Не любит он суеты. Но не Семипечатника же звать было? Тот больше по убийствам. Спасать не его. Не любит он это дело.
— Шутка в том, что спасение одних, обычно, подразумевает гибель других. А что же это за спасение, если умирает не одни, а другие? логика Семипечатника проста и понятна.
И я всегда соглашаюсь с ним. С Семипечатником невозможно спорить даже не потому, что он прав, а и потому, что чужое мнение его мало интересует.
Его вообще мало что интересует, кроме убийств, конечно.
— из-за какой-то псины — доносится обрывок фразы раздосадованного Сатаны, — ... сами тащите...
Какая ещё псина? О чём это он?
— Вот ни всё ли равно тебе, кто это был? — послышался ответ Командующего, который мог бы и притвориться, что не слышал слов Сатаны.
Слёзы, из-за этого проклятого дыма, так и текут.
С трудом прикинув, откуда слышался голос Командующего, поворачиваю туда.
— Ну ты-то куда прёшься? — появившись из дыма, хватает меня за руку Командующий и развернув, тащит прочь.
И правда: куда это я? Командующий сам не справится что ли? Да и с чем там справляться после Сатаны-то?
— Работа истинных людей. Очищение огнём. Помнишь ведь это заклинание? — Командующему дым нипочём. — Как бы наш старый знакомец — отец Жиллиман — не оказался к этому причастен, а то Сатана просто пеной изойдёт, тыкая нас носом в то, что он-то предлагал избавиться того отряда.
Преувеличивает Командующий, конечно. Сатана, если прав окажется, от силы бросит фразу-другую, а то и вообще и слов удостаивать не станет.
Честно, говоря, лучше бы зудел о своей правоте без остановки.
— Да кто его знает — что оно лучше? — не согласился Командующий. — Вон Проповедника слушать — то ещё счастье, так что пусть уж лучше будет, как оно и было до того. Люблю я, знаешь, стабильность.
Командующий всё-таки вытащил меня из дыма горящей деревни, и дышать сразу стало легче.
— Хде? — выкашлял я из себя вопрос.
— Вот. — поворачивается ко мне левым боком Командующий показывая свою ношу.
Пес свисает бесчувственной тушей с его руки.
Простой дворовый пёс.
— Ках?
— Да кто ж его знает как? — опуская на землю свою ношу, развёл руками Командующий. — Да оно и не важно.
Да оно и не важно. Это он точно заметил. Совершенно не важно как персонажу под номером сорок удалось выжить там, где остальные умерли, или как мольба умирающего пса достигла ушей тех, кого прозывали Скрытыми. Важно лишь, что это произошло. Мы работаем лишь с последствиями — причины остались далеко позади, и если начать докапываться до них, то ещё не известно чем это может закончится. И для нас, и для пса, и для причин, конечно.
— Пригляди за псом, пока я за Проповедником смотаюсь. — Командующий уже был готов бежать к тому месту, где Проповедник латал прорыв.
— Не надо ни за кем бежать. — остановил его Семипечатник. — Ты, Командующий, вытащил его из деревни, и, почитай, теперь за отца, а я, раз так дела обстоят, за дядьку сойду. Неужель, для племянника кровь пожалею?
Улыбается Семипечатник. Не припомню, чтобы видел такую улыбку на его лице. Светлую и немного грустную. Не было у него таких улыбок раньше. И где нашёл-то такую только?
Несколько веков спустя благодаря таланту Вёльвы, никем давно уже не прозываемого Летописцем, молва людская да и не только людская будет врать, что волк Фенрир был рождён Гулльвейг от хитроумного Локи.
И, наверное, где это и могло быть правдой.
Тогда же был только пёс, который отказался умирать следом за своими хозяевами.
Простой пёс.
Межреальность. Год 1251 после Падения Небес.
То, что когда-то могло изменить почти всё.
Теперь не меняло почти ничего.
Это почти было сущей мелочью нужда в убийстве Бога Сотворённого пропадала, ведь Сын только что узнал, что Он и являлся Богом Сотворённым.
Являлся до того, как Его существо было смешано с существом грязного, с Человеком.
Идеальный, чистый сосуд, что должен был Сам наполнить Себя смыслом и даровать обитателям Небес ответ, а Миру спасение оказался не только разбит, но и наполнен гнилью.
— Ты продолжишь искать Бродягу, чтобы убить? нарушая молчание, которое длилось и длилось, спросила Его Безымянка.
— Я и не искал уже его для этого теперь есть Смертные Грехи, что ведут вперед ветви истинных людей или просто сами по себе охотятся за ним. Я убиваю богов бродяг убивает голод, холод, но чаще их убивают другие люди. ответил Сын, которого совсем скоро начнут прозывать Тринитасом.
Межреальность. Бордель мадам Жоржет. 3017 год после Падения Небес.
Записки о грядущем я раз за разом возвращаюсь к ним.
Картина Мира, к которому стремился Тринитас, обличённая в изрезанную строками текста плоть страниц.
Будущее, которому уже не наступить.
Единственная возможность, оставшаяся у меня для того, чтобы пообщаться с Тринитасом, послушать что же Он тогда, в Городе, так и не сказал.
Фронтир. Коло Радо. 3073 год после Падения Небес.
Гараж в пригороде Нового Джерси. Подобных ему тут хватает.
Друзья детства Бернар Шус и Томм Ган, везде и всюду сопровождаемый псом Тофи, вместо того, чтобы готовиться к завтрашней поездке, уже некоторое время разговаривали с незнакомцем, который хоть и не выглядел бродягой, но находился буквально в одном шаге от этого.
Скажи им, что этот незнакомец на пересечении Ист-Лэйк Стрит и Лис Авеню был девушкой, одной из почти мифических дочерей мадам Жоржет, красивейших из живущих и живших когда-либо в Лоскутном Мире представительниц слабого пола, благосклонность которых ещё и можно купить за презренный метал очень много презренного металла скажи это друзьям, они бы точно рассмеялись вам в лицо и, между прочим, очень зря.
— Край мира, говорите? Бернар, ещё не решив для себя потерял ли он всякий интерес к незнакомцу, у которого, похоже, были какие-то проблемы с психикой, или всё же капля-другая интереса всё ж осталась.
— Я ж о вас забочусь, вот свалитесь вы с Края-то. Кому легче-то станет? протянул незнакомец.
Голова его при это немного поддергивалась, будто бы у марионетки в руках неопытного кукловода.
— Это мы-то свалимся? Томм, находивший в самых, казалось бы обыденны вещах, причину для шуток, не мог отказать себе в удовольствии скопировать странную манеру незнакомца формулировать свои мысли. — Нет никакого края-то. Планета-то круглая-то, что тот мяч. Это ещё Галей Эо доказал, за то и был сожжён-то.
— Не Галея, а Джона Руно сожгли, бестолочь! поправил друга Бернар, уже решивший, что вывод плоскоземельщика на признание его, плоскоземельных, заблуждений несостоятельными, неплохо так скрасит вечер.
— Не важно!.. тут же забыв о только что начавшейся игре в передразнивание манеры речи незнакомца, парировал Томм, планета наша шар, это тебе любой школьник скажет. Да и чего мы свалимся? Никто не сваливался, а мы возьми и свались. Так не бывает.
— Седобровый Стовибор, что создаёт порталы, переправляя всех, подошедших к Краю Мира на другую сторону плоскости, завтра отвлечётся, вот и рухнете вы вниз, с Края. незнакомец с чего-то тоже позабыл о своей странной манере речи да и голова его наконец перестала дергаться.
Голова перестала, но задёргались пальцы левой руки, будто бы она решила, не предупредив своего хозяина, сыграть на невидимом пианино.
— Стовибор порталы — Бернар пробовал на вкус слова, прикидывая, что разговор может выйти куда веселее, чем предполагалось.
Вкус был странный, не совсем такой, каким тот ожидал его ощутить, но, как говорится, аппетит приходит во время еды.
— Ладно, предположим, что я поверил
— Берни, ну что ты такое несёшь? Какое поверил? возмущению глупостью друга не было предела.
— Не лезь, Томм, я сказал предположим предположим, что я поверил в край мира и порталы, но откуда вам известно, что должно произойти завтра? Вы что будущее предсказывать умеете?
— Чёрт с тобой, развлекайся, а я за пивом. демонстративно махнув рукой, Томм встал с продавленного дивана, сосланного в гараж ещё Ганом-старшим, отцом Томма, слишком давно чтобы кто-то ещё помнил причину этого.
— Я?.. будущее предсказывать? Вы так не шутите. Ваше, да и не только ваше будущее, просчитано богом Тринитасом. Его, правда, с недавних пор зовут Вычислителем... так себе имечко, если вы спросите меня, впрочем, и Тринитас не сказать чтобы гениальное...
— Богом, блин с издёвкой усмехнулся Томм, чуть ли не с целиком залезая в холодильник, чтобы достать баночку пива.
Местному пиву, Ган-младший предпочитал кислятину Донна Джонна мерзкий вкус которого напоминал о самой большой глупости в жизни его жизни пяти годах службы в корпусе мира, в голубых касках.
— Если известно, что портал не будет создан, то почему бы не сделать так, чтобы завтра портал всё же был создан, вместо того, чтобы начинать этот разговор? продолжил прощупывать незнакомца Бернар.
— Проще, но в таком случае у меня пропала бы отличная причина завязать разговор с вами.
— И зачем вам, мой дорогой безымянный незнакомец, отличная причина для разговора с двумя простыми синоптиками?
— Ну не такими уж и простых, если честно согласно прогнозу Тринитаса, через семьдесят семь лет после вашего падения с Края Мира, в наш Мир явятся боги Равновесия, неизбежность прихода которых была доказана Николой Умпером богов тех будут звать: Шёпот, — незнакомец широким жестом указывает на Бернара, — и Рокот, — в этот раз рука его указывает на Томма.
Подёргивание пальцев у незнакомца пропало, при этом стало казаться, что он немного прибавил росту. Или это одежда усохла?
— Зашибись, а Тофи тоже богом станет? едва не поперхнувшись пивом, съязвил Томм.
Пёс размерами походивший на доброго пони, уже сейчас во многих местах Мира мог быть принят за собачьего бога, оторвал морду от миски с кашей и, убедившись, что добавки никто ему давать не собирается, продолжил трапезу.
— Томм!
— А чего такого? Вот провалиться мне Тофи тоже хочет стать богом.
— Жрать он у тебя хочет. Постоянно.
По виду Тофи было понятно, что становление богом его действительно волновало куда меньше содержимого миски.
— Жаль разочаровывать вас относительно всех этих богов, о которых мне разумнее было вовсе и упоминаться, чтобы не вносить в эту беседу ещё больше сумбура, но вы двое, как, впрочем, и ваш замечательный пёс, интересны мне в своём нынешнем, смертном воплощении, иначе подобная встреча состоялась бы минимум на семьдесят семь лет позднее. Тринитасу же вы интересны в той же степени, в которой интересны математику отброшенные в процессе округления разряды числа, о которых тот не мог не упомянуть просто потому, что его душа требует от него обязательно упомянуть, что в общем-то что-то было отброшено, но это что-то ни на что не влияло, поэтому, для упрощения расчётов, это несущественное что-то и было отброшено.
— Тринитасу мы не интересны, но вам мы интересны, причём мы, а не боги, которыми, согласно прогнозу, должны стать. Так в чём причина этого интереса, если мы, как вы выразились, отброшенные при округлении разряды?
— Про разряды это я так первое, что пришло на ум скорее переменные, значение которых ни на что не влияет точнее функции множества переменных — незнакомец начал было путаться, но быстро взял себя в руки, — ладно, пока замнём и вернёмся к ответу на заданный ранее вопрос. А ответ прост я рассчитываю с вашей, да и не только вашей, помощью внести в реальность достаточные изменения для того, чтобы Тринитасу пришлось корректировать Свои расчёты, или вовсе начинать заново, вводя в них факторы, оценённые Им как несущественные.
— Замечу, хоть вы и ответили на вопрос, ответ ваш ничего не прояснил.
— Берни, да он просто за наш счёт хочешь подгадить этому своему Тринитасу. Томм всегда отличался от друга крайне нужно в жизни способностью он сразу видел к чему идёт то или иное дело, особенно, в тех случаях, когда дело грозило неприятностями ему или его другу.
— Подгадить прискорбно слышать подобную оценку наших действий нет, мы не хотим подгадить Тринитасу мы хотим выиграть для Мира время. Выиграть столько, сколько смогу.
— Звучит так, будто бы миру угрожает гибель, а этот ваш Тринитас с его прогнозами как-то к той гибели причастны. продолжал наступление Бернар, собирая факт, которыми можно было бы в будущем воспользоваться для того, чтобы уличить незнакомца либо во лжи, либо в логических нестыковках.
— Гибели?.. нет всё вновь не совсем так, как прозвучало Тринитас, Он хочет контролировать в этом Мире всё
Окончить мысль незнакомцу не суждено было: свет лампочки, которого недавно вполне хватало, чтобы освещать всё нехитрое нутро гаража, начал растерянно мигать и угасать, отдавая теням на откуп всё большее.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
