Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины

— А у тебя тут классно! — сказала Мергиона. — Ну, пошли!

Чем хороши верблюды? Когда им говорят "пошли", они молча встают с колен и идут. Мергионе было так удобно в ямке на уютной белой спине, что она некоторое время просто ехала, распевая веселую бедуинскую песню собственного сочинения:

Нас не догонят!

Даже на конях!

Рыжику песня пришлась по нраву. Он одобрительно дернул ухом и перешел на мягкую иноходь. Вскоре Мергиона переключилась на долгие и протяжные песни типа "Парней так много непростых на улицах Манчестера", начала клевать носом и, наконец, уснула, обняв мягкий белый горб.

Девочке снилось, что она получила Две Чаши в подарок на день рождения и пожелала, чтобы все-все люди превратились в магов. И в тот же миг сила возвращенного колдовства подняла ее в воздух и понесла неведомо куда.

— Куда? — закричала Мерги, пытаясь управлять полетом, и обнаружила, что несет ее никакая не сила колдовства, а желтый китайский дракон Шой-Гу.

Он повернулся к ней и строго сказал:

— Мерги, не балуйся!

И Мерги поняла, что это ее папа.

— Разве ты дракон? — удивилась она.

— Конечно. А как бы иначе я научился управлять драконами? Ты, кстати, тоже дракон.

Осмотревшись, девочка поняла, что она самая настоящая дракошка — то есть дракон с повадками кошки. Даже крылья у нее были мягкие и пушистые, словно хвост у Пуховика. Мерги попыталась лететь самостоятельно, но тут вышла незадача; только одно крыло Мергионы росло на спине, второе торчало поперек живота. Для того чтобы лететь, приходилось крепко сжимать его руками.

— А твое желание, — продолжал папа, — я выполнить не могу. В инструкции по эксплуатации Двух Чаш четко написано: "Загадывающий желание обязан находиться между Универсальным Исполнителем, быть в здравом уме и твердой памяти".

Мерги начала вертеть головой в поисках Чаш и на секунду выпустила переднее крыло из рук. Крыло вырвалось, больно ударив девочку-дракошку по носу. Мергиона схватила непослушную конечность, дернула ее на себя изо всех сил... и проснулась от обиженного рева.

Стояла тихая лунная ночь. Ну, во всяком случае, она была тихой, пока Мерги не приняла за свое переднее крыло передний горб Рыжика. И чуть его не оторвала.

— Маленький! Котик! — начала Мерги утешать бедное животное, которое продолжало идти мерной иноходью. — Давай я тебе подую! Фу, фу, фу. А хочешь чего-нибудь вкусненького? Да и мне поесть не мешало бы...

"А все припасы возле реки Тарим остались. Интересно, где мы?"

Рыжик остановился, Рука Помощи направила указательный пальчик вперед, и Мергиона увидела в неверном лунном свете фанерку, на которой неверной рукой было начертано:

Welcome to Tibet

"Офигеть!" — догадалась Мергиона.

Глава тридцать шестая

Мергиона узнает о Проблеме 2003

Хочешь похудеть? Посмотри на меня. Ну как?

Надпись на значке, приколотом к одному известному йогу.

Уже взошло солнце, а Мергиона Пейджер все не могла успокоиться.

Она стояла на придорожном валуне и твердо смотрела в глаза верблюду Рыжику.

— И как прикажешь тебя понимать? И где это мы тут сейчас? И как это мы оказались за тысячу километров от реки Тарим? Или ты хочешь сказать, что я проспала неделю пути?

Если Рыжик и хотел что-нибудь сказать, то тщательно это скрывал. Он, жмурясь от наслаждения, жевал свежую индийскую зелень. Зрелище было таким аппетитным, что Мерги невольно облизнулась и даже попробовала траву на зуб.

За спиной девочки кто-то громко и отчетливо проглотил слюну. Обернувшись, Мергиона обнаружила, что за ней наблюдает настоящий индийский йог — молодой, но уже основательно истощавший. Йог сидел в позе лотоса и смотрел большими печальными глазами.

— Зря ты пытаешься следовать не своим путем, дитя, — грустно произнес он. — Это несъедобно. К тому же плоть слаба, и для укрепления тела необходимо постоянно ограничивать его в пище.

— Кого его? — спросила Мерги.

— Тело.

— Зачем?

— Для его укрепления.

— Не вижу логики, — сказала Мерги.

— Почему? — удивился йог.

— Я ее вообще редко вижу. Напряженка у меня с логикой. У вас человеческая еда есть?

Человек наморщил лоб, отчего стал похож на собаку породы шарпей. Зато невдалеке подала голос корова.

— Ну, хоть так, — согласилась Мерги. — Меня вполне устроит небольшой свежезажаренный теленок. Пошли, Рыжик!

Йог опять погрустнел и покачал головой:

— Корова у нас — священное и, поверь моему опыту, хорошо охраняемое животное. Телята тоже.

Индус еще раз судорожно сглотнул.

— Что-то не похоже, — заметила Мерги, — что вы так уж хорошо умеете укреплять плоть.

— Думаешь, я родился йогом? По профессии я студент. Программист. Мы неплохо заработали на решении Проблемы 2000 года. Но почему-то никто не захотел финансировать Проблему 2001 и 2002 годов. А стоило нам заикнуться о Проблеме-2003, как нас начали бить. Пришлось экономить и — раз уж все равно экономить — пойти в йоги.

С каждой фразой программист-неудачник становился все печальнее и вскоре начал выражением лица напоминать священное индийское животное.

— Зато я умею на гвоздях спать! — внезапно оживился индус. — Могу показать. Двадцать баксов в час.

— Подумаешь! — парировала Мерги. — А я гвозди пятками забивать умею.

Йог ревниво покосился на девочку, затем напрягся, покряхтел и воспарил над землей прямо в позе лотоса.

— Пятьдесят долларов, — проскрипел он сквозь зубы (видимо, чтобы не утратить состояние просветления). — Не считая чаевых.

Мерги хмыкнула и совершила двойное сальто вперед с места с последующим запрыгом на спину верблюда.

— Бесплатно, — сказала она. — Сдачу можете оставить себе.

Йог-программист смиренно шлепнулся оземь. Мергиона уже решила, что арсенал фокусов исчерпан, но тут он снова подал голос:

— А еще я знаю много старинных мифов и преданий! И сокровенных знаний.

— Да ну их к покемонам, — вежливо ответила Мерги. — Свои девать некуда.

— Зря ты! — вздохнул индус. — Я ведь за дополнительную плату могу столько древних преданий сочинить... Слушай, а давай твоего верблюда съедим!

— Верблюда? — опешила девочка от столь резкого перехода. — Еще чего!

— А есть еще чего? Нет? Ну, тогда просто верблюда. Животное он не священное, но вполне съедобное. И упитанное.

Рыжик перестал жевать зелень и начал внимательно себя разглядывать. Потом, решив, что он действительно слишком упитан, повернул голову на 180 градусов и посмотрел на Мергиону.

— Нет, — сказала Мерги, — это друг. Разве можно есть друга?

— Ладно, — разрешил йог, — ты можешь не есть.

Объект гастрономического спора повернулся к находчивому студенту и улыбнулся. Индус сразу замолчал. Верблюжьи зубы оказались неожиданно большими, квадратными и очень убедительными. Не вызывало сомнений, что такими зубами можно перетирать не только колючки, а еще, к примеру, камни. Или, к примеру, йогов.

— С другой стороны, плоть слаба... — пошел на попятную йог.

"Все, больше здесь делать нечего", — подумала Мергиона. Видимо, Рыжик пришел к такому же мнению. Верблюд взбрыкнул и понесся резвым галопом. Мерги пришлось срочно вцепляться в его пушистые горбы, и поэтому она не увидела, как худосочный программист погрузился в себя и принялся распевать мантры.

— Ремемба харе центр, — голосил он, — объект идентифицирован хум. Идет в вашем направлении мамба рум.

Пропев эту странную мантру три раза, йог огляделся по сторонам и начал новую, не менее экзотическую:

— Ом гуру шаман бурят! Хотели информацию — гоните бабки падме хум.

Далее последовали аналогичные вокальные послания к шумерам, малайцам, зулусам и французам. В заключение предприимчивый студент исполнил лирическую мантру о трудной судьбе двойного агента, который непосильным трудом зарабатывает себе на кусок лепешки с жиром.

На пение потянулись богатые американские туристы.

— О! — радостно сказали они, увидав йога. — Факир!

Бегло оценив платежеспособность гостей, юноша не стал возражать и извлек откуда-то из-под себя пластмассовую дудочку с полустертой надписью "Made in Turkey"...

...А в это время белый верблюд Рыжик и его наездница, проскочив совершенно непроходимые на первый взгляд заросли, на полном скаку вломились в плетеную калитку, над которой значилось гордое:

Божественный постоялый двор

"У Панишады"

и по совместительству

Резиденция Верховных Индийских Богов

Глава тридцать седьмая

Мергиона попадает в пантеон

Терпимость, кротость, умение прощать — вот что я ценю в сопернике.

Б. Гаутама "Гадом Будду!"

— Эти английские ведьмы окончательно обнаглели! Что ты здесь делаешь, жалкая шаманка?! Как ты посмела приблизиться ко мне, царю богов?

Шестирукий гигант — единственный обитатель постоялого двора-резиденции "У Панишады" — громыхнул здоровенной палицей.

— Я не ведьма, — сказала Мерги, — и не шаманка. Я просто девочка.

Царь богов смешался.

— Что значит "просто девочка"? А как ты, "просто девочка", сюда попала?

— Я на Рыжике приехала. Это мой верблюд. Знакомьтесь. Это Рыжик. Рыжик, а это... а вы Панишада?

— Она меня не узнала, — пробормотал бог. — Плохо дело.

Он возвысил голос:

— Ну так знай, неразумное днтя, что перед тобой сам Индра-громовержец, главный бог индуистского пантеона!

— Рыжик, знакомься, это сам Индра, — сказала Мергиона. — А я думала, что главные здесь — Брахма, Вишну и Шива.

Услышав эти слова, громовержец всплеснул руками. Это произвело впечатление нестройных аплодисментов.

— Ну конечно! Брахма, Вишну и Шива! Выскочки, карьеристы и интриганы. Когда я победоносно низвергал демона засухи змея Вритру — в одиночку, заметь, все разбежались — никаких брахм и шив и близко не было! Вишну, правда, был, но кем? Второстепенным солнечным божком! Где моя сома?

Индра воздел четыре верхние руки, а двумя нижними вытащил внушительных размеров фляжку и надолго припал к ней.

— Индра, Сурья и Агни тогда были главными, — сказал он более спокойно, оторвавшись от божественного напитка, — а самым главным — я, царь и покровитель коров, жрецов и даже самих богов! Да про меня больше чем про всех остальных в Ведах написано! А теперь кто Индра? Низший бог, царь без поданных. А уж должность моя нынешняя и вовсе павлинам на смех. Выявлять человеческие слабости! Хочешь сомы глоточек? Нет? А знаешь, кто на самом деле мир создал?

— Индра, — угадала Мерги.

— Именно! Причем в состоянии сильного опьянения сомой! А кто потом это деяние себе приписал?

— Неужели Брахма? — произнес кто-то.

Индра побледнел.

В дверях верхом на гусе сидел четырехликий и четырехрукий красный бог в белом одеянии.

"А вот и Брахма", — подумала Мергиона.

— Что за шесть рук? — строго спросил Брахма.

Индра тут же убрал две пары конечностей.

— Никакого уважения к руководству, — проворчал Брахма. — И что это за выдумки? Написано же...

Новый главный бог отпустил гуся и уселся в позе лотоса в центре. Три его лица оказались напрогив Индры, Мерги и Рыжика соответственно, а четвертое, воровато оглянувшись, прикрыло глаза и негромко захрапело.

— Написано же, — повторил Брахма, — "Изначальное божественное начало сотворило земные воды, а в них поместило золотое зерно, которое росло, пока не превратилось в золотое яйцо. Из этого яйца появился Брахма. Приняв вид вепря, Брахма поднял из первозданных вод земную твердь, сотворив таким образом этот мир". И это общепринятый факт.

— В другом месте написано не так... — начал отставной покровитель богов.

— Миллионы индусов не могут ошибаться, — сказал Брахма. — Будешь возражать?

На теле Индры прорезались тысяча глаз, которые отставной царь богов быстро спрятал.

— Я двумя руками "за".

— Ну вот, — благосклонно продолжил Брахма. — Потом я принимал образы рыбы и черепахи...

— Да ну? — раздалось от дверей.

Синий бог в желтом одеянии, такой же четырехрукий, но с одной головой, насмешливо смотрел на Брахму.

— Рыбой и черепахой был я, — сказал он. — И, кстати, вепрем тоже. Ты что-то перепутал, Брахма. Все это аватары Вишну, мои воплощения.

— Ты их себе присвоил! — завопил Брахма, вскакивая. — Ты, хитрый жук! Ловко придумано, ничего не скажешь! Объявлять выдающиеся личности своими воплощениями! Только Кришна прославился, глядишь — он уже восьмая аватара Вишну! Только Будда засветился — нате вам, девятая аватара!

— Разве могут миллионы индусов ошибаться? — спросил Вишну. — Скажи спасибо, что они все еще считают тебя творцом мира. Но не забывай, что яйцо, из которого ты вылупился, появилось из лотоса, выросшего из моего пупка. И знаешь что, Брахма? — Синий бог тонко улыбнулся. — Что-то последнее время смотрю я на тебя и думаю: уж не я ли это? Мне как раз одной аватары до ровного счета не хватает.

Брахма заскрипел четырьмя парами челюстей:

— Ладно, синий, мы еще встретимся на узкой дорожке. И тогда посмотрим, кто чья аватара!

Коллеги недобро уставились друг на друга.

— Вот-вот, — тихо произнес Индра над ухом Мергионы, — видишь, что творится. Раньше-то у власти были специалисты. Я заведовал атмосферой, Сурья — небесной сферой, Агни — землей. Каждый занимался своим делом, претензий ни у кого не было. А потом пришли эти... универсалы. У них все отвечают за все, причем Брахма — создатель мира, Вишну — хранитель, а Шива, не к ночи будет помянут, — разрушитель. Еще бы они не цапались!

Внезапно Брахма и Вишну потеряли интерес друг к другу. Все четыре лица Брахмы обратили взор к потолку. Вишну принялся рассматривать верблюда Мергионы.

Дверной проем плавно раздался, и в помещение на огромном белом быке с черным хвостом въехал еще один четырехрукий, одетый в тигровую шкуру. Кожа у него была светлой, шея — синей, а во лбу торчал закрытый третий глаз.

— Шива-Разрушитель, — шепнул Индра Мергионе. — Ну все, сейчас начнется. Глоточек сомы напоследок?

— Так что, у вас Шива главный? — прошептала Мерги, отклоняя фляжку.

— Не вздумай говорить это при Вишну, — испугался громовержец. — Они — Тримурти, божественная триада, и по идее равны, но... Не знаешь, что ли, что у Брахмы раньше было пять голов? Так вот Шива ему пятую ногтем отколупнул.

— За что?!

— Да Брахма попросил Шиву, чтобы Шива от Брахмы родился как сын.

— Ого, — сказала Мергиона. — Мощно.

Шива глянул на Мергиону и нахмурился.

— Вишнуитка?

— Вот еще, — обиделась Мерги.

Шива удовлетворенно кивнул, зато теперь нахмурился Вишну.

— Шиваитка?

— Мергиона Пейджер! — вскинула голову девочка.

Повисла неприятная пауза.

— Потанцуем? — ни к кому не обращаясь, сказал Шива, обрастая еще четырьмя руками.

— Было у индусов три бога, — проворчал Вишну, — двое умных...

— Что-что? — бровь над третьим глазом Шивы угрожающе приподнялась.

— Что-то мы давно не медитировали, — нашелся Брахма.

Шива несколько раз щелкнул восемью большими и указательными пальцами, испытующе глядя на Брахму, потом засмеялся и проредил руки до их нормального количества — четырех.