Надо было заниматься срочными делами, которых всегда было невпроворот, но пока на это у него не было сил. Внезапно по селектору раздался голос секретарши:
— Игорь Теодорович, вас просит срочно принять себя военком Юрий Иванович Пилипейко.
Из всех людей на земле Каракозов менее всего хотел видеть именно его.
— Приглашайте, — сказал он.
Вошел военком. Каракозов с отвращением посмотрел на его ужасно некрасивое лицо. Неужели эту образину могут любить женщины, внезапно пришла к нему мысль.
— Что случилось, Юрий Иванович? — стараясь казаться спокойным, спросил Каракозов.
Пилипейко сел, не спрашивая разрешение.
— Все очень плохо, Игорь Теодорович, — отозвался военком.
Каракозов не сомневался, что он имеет в виду сообщение о массовой гибели мобилизованных.
— Да, это действительно ужасно, — согласился Каракозов .
— Вы правильно охарактеризовали ситуацию. Надо срочно ее исправлять.
Каракозов недоуменно посмотрел на собеседника.
— Вы сейчас о чем, Юрий Иванович?
— Как о чем? — От возмущения Пилипейко даже взмахнул руками. — У нас с вами срывается мобилизация. Пока план выполнен всего на десять процентов. Это полнейший провал.
— Вы об этом, — понял Каракозов. — Я не знал, что мобилизация срывается. По какой причине?
— А вы не догадываетесь? — пристально посмотрел Пилипейко на губернатора.
— Люди не желают идти воевать.
— Конечно, не желают при такой рекламе призыва.
— Мы все делаем в соответствии с утвержденным планом, — пожал плечами Каракозов.
— Вы в этом уверенны? — вдруг едко проговорил военком. — Вчера я полдня специально катался по городу. Насчитал всего двенадцать билбордов. И это на город с более чем миллионным населением. Уже несколько дней ни по областному телевидению, ни по областному радию нет ни одной передачи о патриотическом долге наших жителей. Я начинаю думать, что это саботаж.
Некоторое время в кабинете царило напряженное молчание. Каракозов с большим трудом сдерживался, чтобы не прогнать Пилипейко. Но он понимал, что не может себе позволить такую роскошь, этого человека придется терпеть.
Первым не выдержал паузу Пилипейко.
— Игорь Теодорович, я требую немедленно принять меры. В первую очередь резко увеличить число билбордов. И каждый день, слышите, каждый день, чтобы была передача, посвященная призыву. Я сам готов принимать в них участие. Иначе мы сорвем призывную кампанию. Вы представляете последствия этого события?
Каракозов кивнул головой, последствия он представлял.
— Дайте нам пару дней — и мы все изменим, — пообещал он. — Вы же понимаете, сразу все сделать нереально. Чтобы установить дополнительно несколько десятков билбордов, понадобится время. Для начала их надо изготовить.
— У вас было время, но почему вы ничего не делали. Как вы это объясните?
Каракозов подумал, что если бы этот человек жил в средние века, то непременно заделался бы инквизитором. Впрочем, он не так уж и недалеко от него ушел.
Внезапно Каракозов решился. Ну, не может же он без конца вилять хвостом перед этим уродом, бояться возразить ему даже одним словом.
— Юрий Иванович, вам должно быть известно об одновременной гибели большого числа жителей нашего региона на фронте.
Пилипейко недовольно посмотрел на Каракозова.
— Разумеется. Мне доложили об этом сразу же, как это стало известно.
— Вам не кажется, что это вопиющее событие?
— Не вижу ничего вопиющего. Это война, на ней, как известно, гибнут люди.
— Да, конечно. Но здесь одним залпом отправили на тот свет сразу столько людей. Они даже повоевать не успели. Привезли на передовую, закрыли в помещении. И пока они в нем спали, прилетели ракеты — и их убило. Такое ощущение, что этих парней просто отправили на убой.
Пилипейко зло сжал губы.
— Да, это очень неприятная история, но я могу только повторить — это война, а на войне убивают. Причем, самыми разными способами. — Внезапно военком резко наклонился в сторону губернатору. — И не вздумайте, Игорь Теодорович, объявлять траур. Это крайне негативно отразится на настроении населения. И тогда уж точно мы с вами не выполним план по мобилизации. К сожалению, мне надо идти по срочным делам. Надеюсь, мы поняли друг друга?
— Поняли, Юрий Иванович, — заверил его Каракозов.
— Очень прошу, не теряйте ни минуты. — Пилипейко встал и быстро направился к двери. Пожалуй, такой ненависти Каракозов давно не питал ни к кому.
Незадолго до конца рабочего дня в кабинет Каракозова зашел Несмеянов. Весь день его не было, Каракозов даже не знал, чем занимался его помощник. Пару раз он хотел его набрать, но так и не сделал этого. Срочных заданий для него не было, а отвлекать по пустякам решил, что не стоит. Пусть занимается своими делами.
Вид у Несмеянова был немного таинственным. Каракозов вопросительно посмотрел на него.
— Все готово, — немного даже торжественно объявил Несмеянов.
— Что готово? — не понял Каракозов .
— К встрече с вами. Я всех оповестил и все согласны прийти. Можно ехать уже через час, вас там будут ждать.
У Каракозова вдруг возник импульс отменить мероприятие. Утренняя встреча с Пилипейко так сильно испортило настроение, что осадок продолжал неприятно саднить где-то внутри. И еще эта ужасная массовая гибель жителей области. Сегодня поистине кошмарный день.
— Слышал о случившимся? — спросил Каракозов.
— Вы о гибели наших ребят? — сразу догадался Несмеянов.
— Да. Что ты об этом думаешь?
— Это преступление, — тихо, но решительно произнес Несмеянов. — Вся война — это одно сплошное преступление.
Несколько секунд они молча смотрели глаза друг другу. Затем Каракозов отвел свой взгляд.
— Толя, принеси мне воды, — попросил он.
Несмеянов из бара достал бутылку минеральной воды, налил в стакан и подал Каракозову.
— У меня там друг погиб, — вдруг тихо произнес Несмеянов. — Вместе учились в институте.
— Он пошел добровольцем?
— Да, — подтвердил Несмеянов. — Я долго отговаривал его, но бесполезно. Он твердил одно: это его патриотический долг, он не может от него уклониться.
Каракозов выпил воды и поставил стакан на стол.
— Как его звали?
— Николай Дроздов. Ему было, как и мне, двадцать семь лет.
— Он был женат?
— Да, у него остался сын, ему два годика. Хотите, покажу фото Коли?
Каракозов кивнул головой. На фото широко улыбался совсем еще молодой парень, у него было приятное лицо мыслящего человека.
— Судя по фото, он не был идиотом, — оценил Каракозов .
— Он был весьма разумным человеком. Мы много с ним разговаривали на самые разные темы. И почти всегда сходились во мнении. А потом с ним что-то произошло, он мог говорить только о войне. Причем, в самом агрессивном аспекте. Он почти брызгал слюной от ненависти, как он считал, к нашим врагам. А если я возражал, то просто уходил. С какого-то момента я перестал с ним общаться.
— Откуда же ты узнал, что он записался в армию?
— Позвонила Лариса, его жена. Она была в ужасе и просила меня как-то повлиять на мужа. Но Коля даже не пожелал со мной встретиться. Все это было чуть более месяца назад.
— Правительство области похоронит их за свой счет и окажет материальную помощь всем семьям погибших, — сказал Каракозов и тут же пожалел о своих словах. Он поймал брошенный на него изумленный взгляд своего помощника.
— Да, конечно, — пробормотал Несмеянов. — Помощь оказать необходимо. А уж похоронить за счет государства сам бог велел.
Каракозов вдруг резко встал, прошел к окну и стал смотреть на улицу. Уже начинало темнеть, и потом машин и людей почти сливался в одно серую массу.
— Ехать не пора? — не оборачиваясь к помощнику, поинтересовался Каракозов.
— Можем ехать, Игорь Теодорович.
— Спускайся вниз, а я пока свяжусь со своей охраной.
Они приехали на самую окраину городу, в типично спальный микрорайон, из земли которого вылезали одинаковые, словно вылупленные из одного яйца, дома. Вместе с Несмеяновым они вошли в стандартную трехкомнатную квартиру. Их уже ждало четверо юношей и одна девушка.
Внимание Каракозова в первую очередь привлекала девушка. Ее трудно было назвать красавицей, но она была очень миловидной. Причем, эта миловидность была особенной, она отражала работу живого ума. Каракозов вдруг подумал о том, что однажды он уже был знаком с похожей на нее молодой женщиной.
Эта девушка и есть, скорее всего, невеста его помощника, мысленно отметил Каракозов. Если это так, то надо отдать ему должное, он сделал достойный выбор.
Все расположились на стульях в не очень большой комнате, только главному гостю предложили кресло. Впрочем, как почувствовал быстро Каракозов, довольно жесткое и далеко не самое удобное.
— Игорь Теодорович, вот это и есть наш кружок: "Акрополь", — сообщил Несмеянов. — Я вам всех сейчас представлю: Геннадий, Владимир, Сережа, Паша и Ирина.
Теперь Каракозов обратил внимание на мужскую часть присутствующих. Всем им было лет примерно по двадцать пять — двадцать семь, у всех приятные, интеллигентные лица. Он так же заметил, что в его присутствии они чувствуют себя немного скованно. Поэтому он решил взять инициативу в свои руки.
— Друзья! Вы не против, если я вас так буду называть. На мой взгляд, это одновременно и по-дружески и неформально.
— Мы будем только рады, — за всех ответил Несмеянов.
— Замечательно. Сразу скажу, что наша беседа будет не долгой, немногим больше часа. К сожалению, времени на большее у меня нет. Оговорюсь с самого начала, о политической ситуации в стране, об ее руководстве говорить мы не будем. Иначе я встану и уйду. Если вы согласны, то начинаем.
— Мы согласны, — сказал молодой человек. Насколько помнил Каракозов, звали его Владимир.
— Прекрасно. Кто первый?
— Это правда, что вы когда-то занимались Плотином? спросил все тот же Владимир. — Меня он тоже интересует.
— Правда, — подтвердил Каракозов. — Разумеется, я занимался, прежде всего, его философией, но не только.
— А чем же еще? — поинтересовалась Ирина.
— Попробую объяснить. Моим научным руководителем был профессор Елагин. К сожалению, его уже много лет нет в живых, но может быть, кто-нибудь из вас читал его книги или публикации?
— Я читала, правда, немного, — заявила Ирина. — Я смотрела его библиографию, у него не очень много книг и статей.
— Да, это так, — согласился Каракозов. — Он не успевал много писать, так как очень много времени уделял своим ученикам. При этом он подходил к Плотину весьма своеобразно, Елагина волновала не только и даже не столько его философия, его интересовал другой аспект. — Каракозов замолчал, уже не в первый раз за последние дни, он вспоминал лекции и разговоры со своим учителем. — Понимаете, в чем дело, Елагин больше всего интересовал вопрос человека. Он хотел понять, насколько тот может быть не таким, каким мы привыкли его видеть. И как на это влияет стремление к философским размышлениям. В Плотине он видел именно такую, одну из самых ярких фигур, их тех, которые нам известны. В конце концов, что такое философия? Способ познания мира. Но познание мира без того, если не меняется сам человек, имеет сомнительное значение. Так, по крайней мере, считал мой учитель. Он хотел отыскать связь между философией и трансформацией личности. Елагин полагал, что человек настолько не совершенное создание, что представляет угрозу и для самого себя, и для всей нашей цивилизации. Он хотел определить возможности нашего преобразования в иное существо. Плотин был для него путеводной звездой; наличие такой личности внушало оптимизм. По крайней мере, об этом заявлял мой учитель в своих лекциях в университете.
— Мы тоже обеспокоены этим вопросом, — произнесла Ирина. — То, что мы видим вокруг, вызывает у нас ужас и оторопь. Мы тут часто обсуждаем, что представляет собой человек. И можно ли как-то его хотя бы немного улучшить. А вы как думаете, Игорь Теодорович?
— Я честно вам скажу, что я, как руководитель области, практически каждый день сталкиваюсь с людьми, которые вызывают у меня стойкое отторжение. — Каракозов невольно вспомнил о Пилипейко. — Я бы с огромным удовольствием выгнал бы их из администрации.
— Почему же не выгоняете? — поинтересовался Владимир.
— По двум причинам. Некоторых я просто не могу уволить, нет для этого формальных причин. И второе — а кем их заменить? Придут на их место точно такие же. Я пытаюсь выбирать лучших, но в большинстве случаев их просто нет. Зато есть нескончаемая вереница очень похожих друг на друга личностей.
— Мы согласны с вашими словами, а потому ставим целью изменить общество и человека, — произнес Несмеянов.
Каракозов грустно покачал головой.
— Вы, конечно, можете ставить перед собой любые цели — это ваше право, но еще никому не удалось решить эту задачу. Если хотите моего совета, решайте более реальные вопросы. Вам всем уже не так мало лет, пора избавляться от иллюзий, друзья.
— Что же вы предлагаете в таком случае? — спросила Ирина.
— Ничего.
— Как ничего! — воскликнула девушка. В ее голосе послышалось возмущение.
— А что я вам должен предложить? Никто это не сумел сделать, включая Плотина. Это сугубо индивидуальная задача каждого человека. Плотин призывает двигаться вверх, по ступенькам эволюции сознания, пока оно не достигнет высшей точки. Никто не знает, возможно ли это, и есть ли она эта высшая точка? Ведь сказать можно все, что угодно, а вот с реализацией часто возникают непреодолимые трудности. — Каракозов взглянул на часы. — К сожалению, наше время истекло, мне надо уезжать. Было очень приятно с вами провести этот час.
36
Плотин вернулся в Рим, если не другим человеком, то в значительной степени изменившимся. Он видел битвы, видел кровь, сам был несколько раз недалек от гибели. Это изменило его мироощущение, оно стало более тревожным. Деградация человеческой души оказалось сильней, чем он предполагал, отделившись от Единого, материя превращается в свою противоположность, само низводит себя до своих низших порядков — последних, самых несовершенных явлений, оказываясь, таким образом, источником всего темного, что есть на земле.
Эти мысли будоражили Плотина, не давая покоя. Он чувствовал, что должен делиться ими с учениками. От покойного императора Гордиана у него оставались деньги. На эти средства он снял небольшой дом и стал искать слушателей.
Он решил, что не станет ограничивать круг учеников; кто хочет, тот пусть и приходит. Никто не может заранее знать, кто из кого получится. Но при этом он внимательно наблюдал за теми, кто появлялся у него. Многих приводило всего лишь любопытство, им хотелось посмотреть на известного философа, с которым не гнушался общаться бывший император. Но их надолго не хватало, вскоре они, как правило, исчезали, как тени после заката солнца.
Но были и те, кто оставались надолго. Особенно привлек Плотина внимание Амелий, как своим старанием и внимательностью, так и стремлением постичь учение учителя. Когда он впервые появился в школе Плотина, оба не ведали, что их сотрудничество продлится двадцать четыре года.
