— Привет! — воскликнула от двери вошедшая Гермиона. — А я Снежка ищу. Ой, вот же он, маленький любитель ласки! Ладно, пусть остаётся с тобой. Я принесла ему сосиску. Слышишь, чернохвостый. Как проголодаешься, заходи. Кстати, Джинни, ты не знаешь рецепта тыквенных кексов, что на праздничном ужине по поводу Хэллоуинна лежали на серебряном блюде? Я слышала, что твоя мама большая мастерица печь всякие вкусности.

— Тыквенные кексы? — задумалась младшая Уизли.

— Ну да. Ты же целых три штуки слопала подряд, — “напомнила” Грейнджер. А Гарри почувствовал растерянность рыжей, явно не готовой к подобным поворотам беседы. Вернее, она не поняла, что начался допрос, не насторожилась, а возмутилась по поводу начавшегося “наезда”:

— Не могла я ничего слопать! Меня вообще там не было. Я в спальне сидела — писала в дневнике.

Гермиона присела рядом с возмущённой девочкой и взглянула на тетрадку:

— А я полагала, будто волшебники только пергаментом пользуются, — в этот момент Снежок неосторожно потянулся и зацепил коготком за чёрную обложку. Дневник упал, и несколько страниц в нём перевернулось. — Ты что? Невидимыми чернилами в нём пишешь? — удивилась Гермиона. — Сплошные чистые страницы. А как потом читать? Расскажешь мне секрет проявителя этой тайнописи? Или, может быть… — она достала волшебную палочку, трижды ударила и прошептала: — Апарециум, — ничего не произошло. — Ну и ладно. Не хочешь говорить, и не надо. Отдавай моего Снежка. Покормлю его и схожу в библиотеку.

* * *

— Не может такого быть, чтобы ради писанины в заколдованной тетрадке первокурсница отказалась от празднования в компании товарищей по факультету, — недоумевал Гарри. — Даже, если этот дневник…

— …Ежедневник.

— Ежедневник. Даже если он полон сочувствия к её сердечным проблемам.

— Просто, ты слишком мало знаешь о девочках, — лукаво улыбнулась Гермиона. — Вот у меня есть ты, тот с кем я могу многим поделиться. Но, всё равно, бывают… моменты, которые необходимо с кем-то обсудить, но доверить их парню невозможно. Нужна подруга, мама или сестра. Волшебницы иногда разговаривают с зеркалами. Насколько я знаю, существует немало артефактов, с которыми, так или иначе, можно общаться. Ну, там, пряничные человечки, ожившие куклы. Мне кажется, что в сказках большого мира часто упоминают то, что подсмотрено в мире волшебников. Кстати, ты ведь наверняка прочитал о ком сохнет младшенькая Уизли.

— Обо мне, — не стал скрытничать Гарри.

— Взгляды её выдают, — спокойно согласилась Гермиона.

— То есть, мы не уверены, что Тайную Комнату открыла именно Джинни.

— Не уверены.

* * *

Вечером следующего дня ребята снова вернулись к вопросу об окаменении кошки Филча.

— Я просто не понимаю, как можно быть такими беспечными в то время, когда тебе угрожает столь серьёзная опасность. Братья Уизли, все четверо, подняли нас на смех, потому что уверены — это была просто злая шутка над завхозом, — произнося эти слова, Гарри чувствительно мял спину подруги, отчего та просто растеклась по нему, прижимаясь всем телом к тщедушной груди очкарика.

— У братьев Уизли нет нашей интуиции и привычки осторожничать. Мало их жизнь била. — “Ничего, ещё раз брякнет чего-нить не в том тоне — добавлю лично от себя.” — Пьюси, Монтегю и Блетчли тоже позволили себе некоторую иронию, по поводу озабоченности столь незначительным событием, как проблемы со здоровьем пожилой кошки. Но потом сжалились и припомнили, что в тот день за столом слизеринцы присутствовали в полном составе — у них существует некоторая расстановка по местам, поэтому легко заметить, если кого-то нет — образуется промежуток между сидящими. А их не было. Так что на подозрении четыре старших курса Райвенкло и наша Джинни. Кстати, Луна припомнила примерно треть старшаков, присутствовавших в Большом зале на том самом ужине. В списке подозреваемых осталось всего-то человек двадцать, — подвела итог Гермиона.

— Братья Уизли отказались следить за своей сестрёнкой, а, кроме неё, мы имеем в наличии ещё два десятка подозреваемых, — огорчённо констатировал Гарри. — Портреты Лонгботтомов категорически не желают висеть в туалете, отчего непонятно, каким образом наладить наблюдение за местом предполагаемого проникновения чудовища из Тайной Комнаты в коридоры школы. Попробуем придумать ещё что-нибудь.

— А чего придумывать, если у нас есть готовый консультант с огромным опытом? — улыбнулась умница. — Главное — правильно задать вопрос.

* * *

Флитвик с интересом посмотрел на послушно выпрыгнувших из волшебных палочек гриффиндорца и гриффиндорки серебристых оленя и выдру:

— Что же! Вот и ваши анимагические формы, если вы решите научиться превращаться в зверей, — подойдя к патронусам, маленький профессор потрогал их: — Надо же! Телесные, — констатировал он удовлетворённо.

— Прокатитесь? — улыбнулся Гарри, направляя оленя к учительскому столу.

— Это было бы интересно, — Флитвик весело вскарабкался на широкую спину позади ветвистых рогов и сделал пару кругов по классу. — Надо же! Полный контроль! Способности и силы у вас обоих намного опережают норму. Самое время разнообразить навыки и расширять кругозор. Осталось выяснить, какому разделу чар вам хотелось бы уделить внимание? Потому что теперь просто нет никаких ограничений в дальнейшем совершенствовании. Может быть, аппарация?

— Спасибо, но нет, — улыбнулась Гермиона. — Всё равно до определённого возраста лицензий нам не видать. Было бы интересно изучить защитные чары. Те, что наложены на Косой Переулок и другие места, которые волшебники стараются скрыть от посторонних. Те заклинания, что препятствуют аппарации, запирают камины, реагируют на чужаков или наказывают воришек.

— Да уж. Аппетиты у вас просто чудовищные, — усмехнулся мастер чар, глядя на разошедшуюся студентку.

— Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, — гордо ответила та.

— Эм! Профессор! Нам бы ещё хотелось научиться разбираться с разными зачарованными предметами, — спохватился Гарри, который всегда мыслил чуть более конкретными категориями, чем его подруга. — Ну, то есть с говорящими зеркалами, тетрадками, которые сами отвечают на сделанные в них записи, с сумками или мантиями, послушно следующими за хозяином.

— Помогите мне слезть с вашего Патронуса, мистер Поттер, — перебравшись на стол, преподаватель уселся на нём, свесив ноги. — Круг ваших интересов очень велик.

— А ещё сигнальные чары, следящие, наблюдающие, — продолжила развивать мысль Гермиона.

— Исключительно интересные темы, — кивнул маленький профессор. — Давайте-ка построим процесс их усвоения от библиотеки, потому что преподать столь изрядный объём в виде лекций мне попросту не удастся — этому обычно учатся после окончания школы у профильных специалистов. Формат обычный: от меня списки литературы, от вас — вопросы в виде самостоятельных работ. А там увидим, как лучше.

* * *

Единственным светлым пятнышком для самодеятельных следователей было письмо от Августы, рассказавшей о предыдущем открытии Тайной Комнаты около полувека тому назад в бытность её ещё школьницей. В тот раз в произошедшем обвинили Хагрида, за что исключили полувеликана из школы и сломали его волшебную палочку.

Разумеется, ребята немедленно бросились к лесничему с расспросами, но тот почему-то упёрся в том плане, что это не он и вообще его оклеветали. И если бы не вступился Дамблдор… Великий человек! Вот.

Так и оборвалась ниточка, едва за неё попытались потянуть

========== Глава 20. И снова квиддич ==========

Вечером пятницы после того, как все разошлись из гостиной по спальням, Невилл взял метлу, накинул на себя мантию-невидимку Поттера и проследовал давно знакомой дорогой на Астрономическую Башню — по плану ему сегодня ночевать у бабушки. Гарри с Гермионой перекинулись в кота и выдру, выбрались за изгородь Хогвартса, спрятались в группе деревьев неподалеку от дороги, ведущей в Хогсмид, и, свернувшись тесным общим на двоих клубочком, мирно уснули. Анимагическая форма девочки была длиннее и покрыта более плотной шерстью, поэтому она оказалась во внешнем кольце образовавшегося мехового кружочка, из которого вверх выставилась только голова Снежка с чуткими острыми ушками.

К утру субботы ребята отлично выспались, несмотря на то, что под открытым небом в ноябре достаточно холодно. Потом, вернув себе человеческий облик — оба были одеты тепло и по-маггловски — аппарировали в Лондон, в условленное место, где их уже поджидала Августа. Пешком дошли до улицы, имеющей пустынный и заброшенный вид, проникли сквозь забытую всеми витрину и оказались в магической больнице — клинике, в просторечии именуемой “Мунго”. Несколько слов, сказанных пожилой леди сидящей за стойкой привет-ведьме, решили все вопросы, после чего поднялись по лестнице и прошли в палату, где лежали родители Невилла.

Опрятно одетые в больничные халаты поверх чистых и не особо застиранных пижам, Фрэнк и Алиса произвели на детей удручающее впечатление своим безоблачным инфантилизмом и доброжелательной непосредственностью. Натуральные дебилы вместо родителей! — от этой мысли у Гарри остро защемило сердце. Как же ему повезло, что он угодил к Дурслям! Гадким, но адекватным в своей ненависти к нему.

Мальчугана просто зашатало — он непроизвольно ухватился за подошедшего к нему с цветастой обёрткой от конфеты отца своего школьного приятеля. Но на ногах не устоял, а стёк на пол, словно мешок, заодно уронив и Фрэнка, за которого рефлекторно схватился.

— Что происходит?! — внезапно вскрикнула Алиса. Безоблачно радостное выражение её лица сменилось на встревоженное. — Мама! Почему упал Фрэнк?! Где Невилл? Девочка! — обратилась она к Гермионе. — Почему ты падаешь?

Изумлённая Августа рухнула на кровать, проломив горизонтальную поверхность собственным весом — её сын выпутывался из неудачно обвивших ноги длинных пол халата и ругался очень нехорошими словами, в данный момент звучавшими чудесной песней.

— Мама! — наконец справился с трудностями сын. — Кто эти беспомощные дети? Алиса! — обратился он к супруге. — Ты что-нибудь понимаешь?

Гарри лежал на полу в неудобной наполовину скрюченной позе и чувствовал, что силы покинули его. “Видимо, лечение магических травм требует более серьёзных усилий,” — отстранённо обобщил наблюдения разум, в то время как части тела разноголосым нестройным хором жаловались на жизнь, судьбу и глупого хозяина. Тонким звоном надрывались уши, им басовито вторила гудящая голова, бурчал враз проголодавшийся желудок, тягуче и нудно ныли мышцы. Глаза в силу каких-то особенностей в общем концерте не участвовали, но в знак солидарности опустили “занавес”. Когда удалось наконец что-то разглядеть сквозь темноту в светящихся прожилках, накатившую вместе с дурнотой, он встретился глазами с виноватым взглядом Гермионы — она тоже выглядела переутомлённой до полной неподвижности. И блаженно обмяк. Вместо целенаправленного действия у него опять получился опустошающий стихийный выброс. И, кажется, у подруги тоже.

Первой из ступора вышла Августа:

— Фрэнк! Алиса! Поднимите детей и уложите их на кровать.

— Но, мама! Целой осталась только одна койка, а юноша и девушка в одной кровати… — возмутилась невестка, но вся энергия протеста пропала втуне.

— Делайте то, что я говорю. Не спорьте. И положите их не порознь, а в обнимочку. Ребята только что отдали все силы на ваше исцеление. Нев говорит, что они как-то подпитывают друг друга.

— Нев? — не понял Фрэнк, укладывая руку мальчишки на грудь девочки.

— Ваш сын. Их ровесник, между прочим. И не расспрашивайте меня пока ни о чём — у нас всё пошло не по плану. Гарри должен был сначала вылечить тебя, после чего Гермиона помогла бы ему восстановиться. А потом, по такому же сценарию, с твоей посильной помощью исцелить Алису. Но они не сдержались и сработали одновременно. Причем не в том месте, где им помогла бы сама природа, — объяснила матриарх семейства, продолжая сидеть на проваленной до самого пола кровати, наклонившиеся внутрь спинки которой слегка сжали даму с обеих сторон. — И ты неправ, Фрэнки. Через толстую куртку мальчишка ничего не нащупает.

— Мама! — возмущённо вскричала невестка. — Как ты можешь так цинично говорить о столь трепетных моментах.

— Хвала Мерлину! — закатила глаза пожилая леди. — Вы оба стали прежними. Но что нам делать с этими выложившимися до самого дна подростками?

Пока шёл разговор, Гарри скользнул рукой — раз уж удачно положили — между пуговицами на куртке подруги, потом пробрался под блузку и теперь с удовольствием осязал невысокий мягкий бугорок, увенчанный вполне различимой шишечкой, которая прямо под пальцами несколько окрепла и слегка заторчала.

— У тебя эрекция, моя маленькая, — чуть слышно шепнул мальчуган.

— У тебя тоже, — в тон ему прошелестела подруга, осязая явственную напряженность в штанах товарища — туда “совершенно случайно” угодила её ладошка.

— Так мы оклемались, или только слегка прочухались? — поинтересовался Поттер.

— Не поняла ещё. Я есть хочу.

— Ой! — спохватилась Августа. — Алиса! Подай сумку, что я оставила около двери. Там конфеты и разные вкусности. Нужно покормить ваших исцелителей.

Усадив девочку и мальчика, Лонгботтомы принялись потчевать их лакомствами, прихваченными бабушкой для сына и невестки. Было много шоколадного, поверх которого прекрасно легли и бананы, и апельсины — Грейнджер и Поттер неутомимо смолотили недельный запас деликатесов, полирнув его сверху банкой консервированной ветчины и поровну разломленным куском благородного сыра. Вдогонку, по совету светящейся от не до конца осознанного счастья и слегка суетливой бабушки, ушли два фиала с укрепляющим настоем — после обильной еды его эффективность существенно возрастала.

— Экспекто патронум, — выпустил Гарри серебристого посланца. — Скажи Невиллу, чтобы возвращался домой.

— А мы оставляем вас, — смущённо улыбнулась Гермиона, после чего незадачливые целители аппарировали из палаты в неизвестном направлении. Вообще-то сегодня они хотели немного посидеть в библиотеке, тем более, что после обеда у Гарри тренировка по квиддичу.

* * *

— Сильное, явно оформившееся желание — вот ключ к успеху в волшебстве, — сказала Гермиона, для виду погрузившись в чтение раскрытой на столе книги.

— Ну, да. Как бы так, — кивнул Гарри, направляясь к выходу из гостиной с метлой в руках — не хотел опаздывать на тренировку — до первой в этом сезоне встречи — матча с командой Слизерина оставалась ровно неделя.

Общая комната факультета Гриффиндор выглядела пустынной — большинство ребят в эту субботу отправилось в Хогсмид, а учащиеся двух первых курсов сейчас толпятся на стадионе, следя за подготовкой команды. Хотя, кто-то и просто гуляет, пользуясь погожим деньком. Осмотревшись, Гермиона увидела поодаль только одну рыжую голову — Джинни, устроившись в укромном уголке, строчит в столь любезной сердцу её черной тетрадке.