Ничто человеческое...

— Котёл делал то, чего ты от него хотел? — спросила Дафна.

— Да.

— Брось с такой же злостью шишку в то дерево, — показала рукой слизеринка.

— Я не злюсь на дерево, потому что оно не Снейп и ничего худого мне не сделало.

— Вот и причина, из-за которой маги не колдуют без палочек, — констатировала Дафна. — Для этого требуется дисциплина эмоций. Гермиона обуздала свои чувства, а вместе с ними и их внешние проявления в виде всплесков волшебства. Но способных на подобное очень мало. Да и те, наверное, преимущественно магглы.

Ладно. Проехали. Я про затею с лодкой. Гермиона, а ты можешь переместить что-нибудь на противоположный берег озера?

— Могу. Я в прошлую субботу инструменты из дома призывала, а потом вернула обратно.

— Тогда перебрось меня. Я дойду до "Трёх мётел", куплю пивка, а ты меня заберёшь обратно, когда я помашу тебе рукой, — предложила Дафна.

— Заманчиво. Но боязно. Я никогда ничего живого никуда не переносила. Вдруг это вредно?

— Можно проэкспериментировать, — заметил Невилл. — Например, забросить туда крысу Рона. Она старая и облезлая. Такую не жалко. Думаю, мистер Уизли уступит её за скромную плату.

В этот момент то дерево, в которое Дафна предлагала запустить шишку, вырвалось с корнями и улетело в озеро. А Гарри упал и потерял сознание. Гермиона пощупала у него пульс:

— Живой, хвала Всевышнему! Надо отнести его к мадам Помфри. Думаю, у него истощение.

Пухлик забросил очкарика к себе на плечо и зашагал к замку.

— Эти мальчишки! Они такие несдержанные, — воскликнула Дафна.

— А то я не видела, как ты его накрутила, змеища! — ответила Гермиона.

Но дальше развивать мысль не стала. В пятницу тринадцатого лучше ничего не начинать. Даже ссор.

Глава 20. Суббота, четырнадцатое

Перечитав корреспонденцию, накопившуюся за дни, проведённые им на больничной койке, Дамблдор с удивлением понял — в магическом мире произошло объединение: Светлые, Тёмные и Нейтралы нашли общую цель, ради достижения которой сплотились. Все в едином строю выступили за немедленное проведение расследования по делу Сириуса Блэка. И сломили сопротивление Фаджа, который свалил ответственность за "погрешность" в проведении следственных мероприятий на свою предшественницу — министра Багнолд.

Отношения с Избранным обещали осложниться уже в ближайшем будущем. Ведь крёстный непременно оклемается и пригласит крестника в свой дом на ближайшие рождественские каникулы. После этого вернуть Поттера к Дурслям на лето станет очень трудно — он пропитается духом неповиновения и проигнорирует советы мудрого старца.

И все эти сложности возникли по вине Тома, гнездящегося в затылке Квиринуса. Вот зачем этому бестелесному понадобилось проклинать метлу? Кого он хотел напугать? Если Поттера, то причём тут метла Лонгботтома? Трудно понять ход мыслей ненормального.

В результате произошла неразбериха, когда эту несчастную метлу тянули в разные стороны три силы, не подозревающие о существовании друг друга. Точнее, две не подозревающие и третья — всё знающая и контролирующая. В лице Великого Светлого Мага с Бузинной Палочкой, слегка не рассчитавшего свои силы.

Но ему пришлось действовать вслепую, в то время как Том наверняка использовал прямой зрительный контакт. Третий участник борьбы — Лонгботтом — вообще держал объект состязания в руках. И он мог бы справиться, если бы Том не продолжал усиливать нажим. Вот на противодействие этому нажиму директор и выложился без остатка.

Судя по всему, реципиент Тома после этого тоже недомогал — профессор Квирелл и утром пятницы выглядел болезненным. Зато Лонгботтому даже в больничное крыло не пришлось обращаться. Неужели он, Альбус Дамблдор промахнулся с определением Избранного? Не может быть! Ведь отбитие Поттером смертельного проклятия не было случайностью. Оно не только подтвердило пророчество Трелони, но и запустило его к исполнению.

Или Лили действительно успела наложить на сына защиту, как он втирал в своё время Минерве? То есть тогда он только предполагал это, но сейчас вообще засомневался. Если Избранный — Невилл, то Поттера защитила забота матери. А если Избранный Гарри, то откуда у Лонгботтома такая силища, словно он от рождения предназначен для великой миссии?

* * *

Покинув утром субботы владения мадам Помфри, Гарри заторопился в Большой зал — есть хотелось зверски, а время завтрака как раз наступило. Настроение было великолепное — вчера он отчебучил не по-детски. И подсказала ему этот приём Гринграсс, надоумившая разозлиться на ни в чём не повинное дерево. Пока друзья болтали про крысу, он про себя ругал дерево последними словами. Злость возникла при использовании слова "Урод", вызвавшего воспоминание о том, как частенько называл его дядя Вернон.

Всплеск ярости, вот что проделало с деревом то, что он хотел сделать с Дурслем.

— Дафна! Ты лучше всех! — сказал он, проходя мимо слизеринского стола.

— Я тебе это ещё припомню, Гарри, — ответила светловолосая слизеринская змея.

— Доброе утро, Миона, — обратился он к подруге.

— Доброе будет, когда ты перестанешь сокращать моё имя, — отрезала Грейнджер. — Не отвлекайся, ешь, пока Рон сюда не дотянулся.

Девочки явно на него дуются. Это ничего, ведь его ждёт любимая работа — насыщение. И Гарри сосредоточенно взялся за дело, без остановки действуя вилкой и помогая ножиком. Постарался он на славу, аж желудок надавил на глаза. Или это у него после вчерашнего? Без разницы — путь-то один — в спальню.

— Гарри! Ты не мог бы мне одолжить три галеона? — попросил Невилл, пришедший следом. — А то я нынче не при деньгах.

— Три галеона? Это столько Рон запросил за свою облезлую крысу? Совести у него нет. Вот, держи, — Гарри достал из сундука старый носок, в котором хранил остатки средств от покупки школьных принадлежностей, и отсчитал монеты. — И это не в долг, а для использования в научных целях. То есть не заём, а вклад. Безвозвратный.

Извини, что перекладываю хлопоты на тебя, но что-то я сегодня с самого утра словно всю ночь клумбы полол.

— Дык, после вчерашнего немудрено, — ответил Невилл в манере Хагрида. — Ить дерево выдрал с корнем, а не одуванчик.

* * *

На поиск в библиотеке списка священных двадцати восьми семей у Гермионы ушло совсем немного времени. Это оказался не отдельный листок, а вполне себе книжка, заполненная высокопарной дребеденью о достоинствах и заслугах этих благородных семейств, каждое из которых именовалось родом.

Читать пришлось внимательно, пытаясь установить критерии, по которым древний автор выделил именно эти семьи. Ничего внятного — Невилл правильно говорил. Значительно больше дал анализ языка изложения: в тексте встречались обороты и устойчивые выражения, характерные для её любимого Артура Конан Дойла. Самый конец девятнадцатого или начало двадцатого столетий.

Выходило, что это поделка достаточно близкого времени — ей не больше сотни лет. А предыдущего издания, скорее всего, попросту нет — она это проверила и по картотеке, и на полке, потому что искала первоисточник.

Подняла глаза и встретилась взглядом с Дафной, сумевшей незаметно устроиться напротив, пока она была погружена в чтение.

— Мы в ссоре, Грейнджер?

— Не дождёшься, Гринграсс. Тем более, что мне нужны сведения о священных двадцати восьми.

— Какие ещё сведения? У тебя в руках первоисточник, который ты на моих глазах пропахала от корки до корки.

— Книге, — Гермиона посмотрела на дату издания, — около трёх сотен лет. А мне надо знать, что сейчас представляют эти семьи? Ведь они в твоём круге общения!

— Попробую. Гонты и МакМилланы сошли с дистанции. Первые вымерли, вторых перебили в последней войне.

Брустверы, Лонгботтомы, Краучи, Уизли — за Светлых. Ещё Прюетты, но их, кажется, тоже уже того. Отправили в отвал. Да и Краучу недолго осталось — ни жены, ни детей, и сам уже не юноша.

За Тёмных: Малфои, Нотты, Паркинсоны, Розье, Эйвери. Ещё Лейстренджи в Азкабане все без исключения.

Нейтралы: Абботы, Булструды, Гринграссы, Олливандеры, Слагхорны и Флинты.

— А остальные? — приподняла брови Гермиона.

— Я не про всех знаю. Да ещё есть и такие, про которых всякое болтают. Про Селвинов, например. Или про Кэрроу. Даже с Блэками непонятно. От них остался один Сириус, которого десять лет считали прислужником Того-Кого-Нельзя-Называть, а потом в одночасье решили, что это неправда. До посадки его в Азкабан мы не были знакомы — я тогда под стол ползала.

— А ты не могла бы спросить у своего отца? Может быть, он лучше разбирается в этих раскладах?

— Конечно могла бы. Но будет лучше, если ты сама составишь вопросник и отправишь его письмом Марку Гринграссу. А то сова твоего Поттера вешается от безделья. Жалко её — очень умная птица.

— Но он же чистокровный! Может не совсем снисходительно отнестись к обращению магглорождённой, — споткнулась Гермиона.

— Не тупи, Грейнджер! Не только магглы знакомы с трудами монаха Менделя. А уж занятые в волшебном растениеводстве Лонгботтомы и Гринграссы и подавно. Правда, достижения маггловской генетики не убеждают тех, кому не выгодно признавать сделанные наукой выводы. Но мы-то, чьё благополучие зависит от результатов направленной селекции, не можем закрывать глаза на очевидное!

— То есть культ чистокровности... — начала Гермиона.

— Кому-то выгоден, — подхватила Дафна. — Но не будем о политике. Сегодня вполне сносная погода. И на обед пора. Только Поттера на нём не будет — дрыхнет без задних ног. Зато Невилл купил крысу, а я принесла омнинокль.

— Омни… чтокль? — нерешительно пошутила Гермиона.

— Не знаю, как это по-маггловски. Через него далеко видно.

* * *

Насчёт погоды Дафна была не вполне точна — ветерок бодрил, а солнце пряталось за тучами. Поэтому ребята вернулись под укрытие каменных стен замка. Наверно, так было и лучше — ведь им требовалось найти точку, с которой хорошо виден противоположный берег там, где они отчаливали на лодках. В других местах к воде подступали заросли, что являлось помехой для их планов. Или было чересчур далеко даже для волшебного омнинокля.

Невилл таскал за девочками клетку Хедвиг, в которую поместили Коросту, купленную у Рона.

— Вот! — воскликнула Гермиона. — Отсюда видна платформа, с которой нас увёл Хагрид. Если опереть омнинокль на переплёт рамы, то можно даже увеличения прибавить.

Она взглянула на крысу, и та пропала. Взгляд через окуляры — вместо крысы на платформе стоит незнакомец. Невысокий, жирненький и не слишком опрятный. Анимаг, что ли? Как Минерва МакГонагал? Пока медлила, человечек шустро отбежал к кустам и пропал из виду. Видимо, перекинулся обратно в крысу. Теперь его было не достать.

Да и господь с ним. Перемещение нисколько не повредило его здоровью, а это главное.

— Всё получилось, ребята, — повернулась Гермиона к друзьям. — Правда, крыса сбежала и оказалась анимагом, но осталась бодрой и фонтанировала энергией.

— Тогда я за пивом, — вызвалась Гринграсс.

— За сливочным, — уточнил Невилл. — На Поттера не бери, он после истощения.

Дафна звякнула монетами в кармане мантии и вытянулась, изображая готовность.

— Ноги напружинь, — потребовала Грейнджер и перебросила подругу на перрон. — Вот, держи, — отдала она омнинокль Невиллу. А сама присела на подоконник. — Скажешь, когда твоя появится, а я её обратно заберу.

Вообще-то одиннадцатилетняя девочка тяжелее учебника или сумки с инструментами. Сил на её переброс потребовалось изрядно. Не до истощения, конечно, но было разумно передохнуть. Манипуляции волшебной палочкой так не напрягали. "Правильное" колдовство воспринималось, как игра. Лёгкая и необременительная. А сейчас Гермиона чувствовала себя словно после тренировки в спортивном зале. Тренировки с утяжелением.

С другой стороны, утомление быстро проходит. Так что всё в порядке.

* * *

Дафна появилась на пустынной платформе примерно через час с четвертью. Гермиона тут же её забрала.

— У Аберфорта не было посуды на вынос, — пожаловалась слизеринка. — Пришлось мотнуться в "Зонко" за фляжками. Вот! — тряхнула она гроздью жестянок с навинчивающимися крышечками.

— Почему десять? — удивился Невилл?

— Чтобы два раза не бегать, — подмигнула Гринграсс. — Да ладно, шучу. Для Трейси и Маркуса. И соседкам по спальне. Поттеру тоже взяла. К ужину он обязательно оклемается. А нам стоит отметить успех, — ребята открыли три баклаги и сделали из них по глотку.

— Вкусно! — Гермиона с удовольствием присосалась к горлышку — второй перенос подруги потребовал не меньших сил, чем первый. А глоток дал понять — она ужасно хочет пить.

— Ну ты даёшь, Грейнджер! — восхитилась Дафна, поняв, что фляжка осушена до дна. — Что? Выложилась?

— Ещё на разок меня хватит. В одну сторону.

— Проверять не будем. А Флинт сегодня и без пива не пересохнет. Забирай вторую посудину, Грейнджер. Невилл! Не забудь клетку.

Сегодня во время ужина жрали как не в себя уже двое: Поттер и Грейнджер. Тыквенный сок они не пили — Невилл обещал им сливочного пива, которого Гарри никогда не пробовал, а Гермиона пробовала и хотела ещё.

Глава 21. Догадки

По субботам в начале учебного года в библиотеке немноголюдно. Отличное место, чтобы поговорить после ужина. И самое время перейти к вопросу о третьем легиллименте.

— А ко мне в голову сегодня директор прокрадывался, — доложила Дафна, едва Гермиона закончила свой рассказ. — Я не пожалела сил на "Протего". Дедуля вздрогнул. Вовремя меня Невилл обучил щит ставить.

— А как дела с наведением порядка в мыслях у мальчиков? — подправила вектор беседы Гермиона.

— Трудно оценить, — пожал плечами Невилл. — Кажется, что справляюсь, но не знаю, как проверить. Ни разу не почувствовал в голове ничего похожего на чужое присутствие.

— У меня то же самое, — подтвердил Гарри. — Но есть и отличие. В день приезда на праздничном пиру я посмотрел в сторону Снейпа, и у меня остро кольнул шрам. Понимаю, что он снаружи головы, а не внутри, но прошибло до самого затылка.

Потом Гермиона рассказала нам с Невом про защиту разума, и я немного позанимался очисткой сознания. И на уроке в этот вторник тоже возникало похожее ощущение. Но только было оно не острое, а смазанное. Не как укол, а словно давит что-то изнутри.

— Шрам! — удивилась Дафна. — Шрам, оставленный тебе Тёмным Лордом! Если следовать формальной логике, он должен реагировать как раз на этого самого Тёмного Лорда. Вот и третий легиллимент себя проявил. А на каком уроке это происходило? Ведь во вторник у нас не было зельеварения!

— У профессора Квиррелла.

— Бинго, — сардоническим шёпотом произнесла Гермиона. — Злодеем оказался самый жалкий из преподавателей. Тот, на кого никто даже не подумает. Смею предположить, что Квиррелл одержим Тем-Кого-Нельзя-Называть. Церковники не раз имели дело со случаями одержимости. Вроде даже как-то справлялись с ними.

— Экзорцизм и волшебники применяли, — пожала плечами Дафна. — Насколько я помню, это из ритуалистики. А среди магглов подобными техниками пользовалась Инквизиция. Хотя чаще святые отцы попросту сжигали подозреваемых на кострах. Им было невдомёк, что вселившийся в тело дух перед гибелью телесной оболочки попросту покидал её и начинал скитаться в поисках нового пристанища. Или жестоко мстил обидчикам, лишившим его захваченного тела — по всякому бывало.