А потом началась подготовка к обеду, и Нина, слегка смущённая тем, что не знает, как помочь всем, кто накрывал на стол, принялась бегать на подхвате: то возьмёт ведро с грязной водой, чтобы вылить её в указанном месте, то ещё что... И та странная женщина схватила её за руку и жёстко заставила остановиться и сесть рядом.

— Не делай этого, — строго сказала женщина. — Сядь и сиди. Это мужская работа — тягать тяжести. И пусть тягают. А ты сиди себе барыней! Руки у тебя должны быть нежными, а сама не выглядеть, как после трёхдневного, без продыху сенокоса.

— Но... — попробовала она возразить.

Но женщина покачала головой.

— Они придумали шашлыки — пусть и стараются. Ты — гостья. Так что сиди. И запомни: никогда не выполняй за мужиков мужскую работу. Они не оценят.

— Но...

— Девочка, запомни: что бы тебе мужик ни предложил приятного — никогда не отказывайся, а принимай с удовольствием, чтобы он это видел. Но его работу оставь ему.

Нина ещё тогда подумала: наверное, гостья сама жёстко следует этому правилу.

Поэтому мужчины и не замечают её физических недостатков.

...Она положила последнюю, высушенную после мытья тарелку в шкаф и подумала: "Если учесть, что Николаю, кажется, нравится его собственная идея с нашей поездкой в ТЦ... Почему же я должна возражать, если и мне она нравится?"

Потом пришлось разбираться с одеждой для детей и для себя. Ведь поездка в ТЦ — это праздник на фоне последних будней! А значит, и одеться надо подобающе.

Топот в общем коридоре и звенящие детские голоса возвестили о том, что короткий день в группе няни Галюшки закончен. Нина выглянула из комнаты и позвала своих, которые прыгали с другими малышами, не в силах расстаться с ними.

— Ма-ам, можно мы ещё побегаем около дома? — заныл Санька, кидаясь к своему Тишке. — Другие пошли гулять, им можно-о!

Таинственно улыбаясь, Нина подняла вверх руки с отглаженной одеждой.

— Дамы и господа, — вполголоса сказала она, когда дети замерли, удивлённо глядя на охапки одежды. — Мы сейчас на машине дяди Коли поедем в торговый центр за книжками!

— Ух ты... — аж осип от невероятной новости Санька, а Анютка радостно пискнула, подпрыгнув и напугав свою Плюшку.

Дети на скорости переоделись, накормили котят, а после стука в дверь (Николай пришёл сообщить, что ждёт всех), ринулись в коридор.

Пока суд да дело, Нина вышла на улицу, зовя своих за собой. И услышала краткий, но впечатляющий диалог возле машины.

— Куда ты меня... — шипела на сына Марья Егоровна. — Поезжай с ней да с детьми!.. Тебе ж это нужно, ну и не бери меня, остолоп! Зачем я тебе сейчас...

— Мам, ну она согласилась, что ты с нами поедешь...

— Мало ли что она согласилась, дурень... Не поеду я, понял? Всё, ушла!

— Мама!

Нина нерешительно подошла к машине, собираясь окликнуть Марью Егоровну и тем самым указать на собственное присутствие здесь.

— Ниночка! — сладко запела управдомша, подходя к ней. — Ты уж там пригляди за моим, чтобы не потерялся в торговом-то центре! И пригляди, чтоб не скупился — денег у него куры не клюют после недавнего ремонта!

Последние слова она произнесла вроде как шутливо, но, полностью обернувшись к смущённому Николаю, погрозила ему кулаком, пытаясь сделать это незаметно.

Дети плевать хотели на подводные течения того, что делали взрослые: предвкушая настоящее путешествие, они немедленно полезли на заднее сиденье машины, пока Нина и Николай одинаково растерянно смотрели вслед уходящей управдомше, чьё ворчание затихало с каждым её шагом... Потом они переглянулись, и Нина мягко сказала:

— Если она сейчас не хочет, может — в следующий раз?

Николай с облегчением воспринял её слова и помог сесть рядом с детьми.

Когда все были устроены и машина, притормаживая, начала спускаться с холма к дороге, Николай спросил:

— Дети-то голодные. Начнём с верхнего этажа?

— Начнём, — согласилась она. — Я так поняла, что и ты голоден? А ты знаешь, в каком из кафе лучше кормят?

Так, болтая о не самом интересном для детей, они и ехали, пока Санечка с Анютой жадно глазели в окна. Тоже устали от привычных глазу мест возле барака.

Погода благоприятствовала: к обеду тучи и облака разбежались, и солнце светило так свободно, словно и впрямь вырвалось из плена.

В ТЦ поели не только плотно, но и вкусно, потому что Николай заказал блюда не на каждый день. А когда съели всё, он же сказал, что пока хватит, а сладкое будет позже, после прогулки по книжному магазину И дети начали смотреть на него, как на Деда Мороза — в ожидании новых чудес.

Книжный занимал чуть ли не весь цокольный этаж, как и обещал Николай. Но всё же не весь, потому как в паре углов обнаружились киоски с игрушками.

Строго проинструктировав детей, как обращаться с книгами, Нина и сама принялась за поиск интересных для них книг, но решила, что лучше отдать на откуп это дело своим, а сама просто приглядывала, чтобы они аккуратно держали в руках печатные издания. Николай некоторое время наблюдал за детьми, а потом просто, как будто им не впервой, как будто они давняя супружеская пара, предложил Нине руку. Она посомневалась, но приняла.

Сначала, повинуясь движениям его руки, она шла рядом, пока Николай обходил детский зал, затем напомнила:

— Ты хотел книгу для племянницы.

— Приметил уже парочку.

— Но ты не сказал, сколько ей лет.

— Как твоему старшему — ему ведь седьмой год?

— Да. Как ты догадался?

— Я не Шерлок Холмс, — хмыкнул он, тем не менее польщённый. — Мама сказала, что твоему в этом году в школу. Куда ты хочешь его определять?

— В здешнюю, — пожала она плечами. — Больше пока некуда.

— Нина, а что случилось у тебя с мужем? — осторожно спросил он.

Она помешкала, а потом ответила — тоже стараясь быть и осторожной, и объективной:

— Не знаю. Он всегда старался для семьи, для дома, а потом вдруг... будто превратился в другого человека. Я терпела, пока эти изменения касались только меня. Но, когда он начал мучить детей... Мы ушли.

Она искоса взглянула на Николая, стараясь понять, какое впечатление произвёл на него её ответ. Он неспешно шагал по залу, глубоко задумавшись, пока не хмыкнул:

— Слышал о таком выражении, как кризис среднего возраста. Может, с ним это и произошло?

— Для меня этот его кризис оказался слишком агрессивным, — вздохнула Нина, чувствуя, как он легонько прижал её ладонь сгибом локтя. Утешая? Успокаивая?

Усевшись на кожаный диван, Саня и Анютка сосредоточенно листали выбранную книгу. Судя по всему, она им нравилась. Глядя, как дети тычут в улёгшиеся страницы пальцами, тихонько перебрасываясь впечатлениями, Нина отметила:

— Кажется, они нашли книгу по вкусу. Посмотрим?

Сели по обеим сторонам от детей, и те начали восторженно рассказывать взрослым, насколько книга интересна, а значит её без промедления надо бы забрать...

Пакет с книгами, на которые дети положили глаз, и с парой игрушек Николай забрал, несмотря на "ну-у!" Саньки (тот хотел носить детские сокровища сам!), и напомнил, что пора бы угоститься десертом, после которого побродить по второму этажу, если кому-то нужны одёжные мелочи, а под конец собраться домой. В уставших детях эти лакомые перспективы вызвали буквально взрыв энергии.

Пока на втором этаже Саня и Анюта обсуждали яркие футболки, Нина не выдержала и негромко спросила у своего спутника:

— Прости моё любопытство, но ты у меня спрашивал... Хочу спросить и я.

Николай недовольно насупился, видимо решив, что она спросит о его семейном положении. Но Нина огляделась и спросила:

— А ты? Тебя уводили из барака? Ну, после полуночи?

Он хмыкнул.

— Я в то время был слишком взрослым, и мимо меня это прошло безболезненно. А вот мама — да. Было такое у неё.

— Вот как... — удивлённо сказала Нина.

— Тоже думаешь — нечистая сила играет? — насторожился Николай.

— А как ещё думать? — риторически вздохнула она. — Никто ведь ничего не знает.

Больше о тайнах барака не говорили, тем более дети устали и подошли, чтобы схватиться за руки взрослых.

Изредка поглядывая на Николая, Нина видела, как он бережно ведёт за собой уставшую Анюту, улыбаясь её утомлённому личику... В машине дети уснули, едва только прильнули к Нине. Она сама после многих впечатлений с трудом удерживалась от дремоты и то и дело ловила взгляд Николая на них троих, пока он вёл машину...

Приехали назад, когда солнце сонно опускалось слева от женского монастыря. Нина, вышедшая из машины, даже глазам не поверила: они были в ТЦ так долго?!

Николай довёл их до комнаты, хотя дети оживились уже в общем коридоре барака.

Когда солнце зашло и Нина включила свет в комнате, они разобрали пакет с книгами и игрушками, и Николай ушёл, договорившись, что завтра с утра они опять куда-нибудь поедут, благо выходной. Дети, вцепившиеся в привезённые сокровища, не заметили его ухода, но Нина долго стояла у закрытой двери, раздумывая: "Я-то думала — моя личная жизнь закончена... И не верила в будущее, но..." И засмеялась.

А вечером к ней постучали и вернули на грешную землю.

Пришли Денис и Лена.

Пока Саня и Анюта показывали ребятам покупки, гости, естественно, помалкивали. А потом малышня занялась котятами, которым тоже взяли кое-что из кошачьих игрушек, и подростки сели за стол, чтобы поговорить с Ниной.

— Мы попробовали узнать, что ещё любила бабушка Матрёна, — сказала Лена. — Но многие о ней уже начали забывать. Никто ничего не сказал.

Нина только руками развела. Что делать дальше — она не знала.

Помолчав, Денис спросил:

— Вы говорите, она почти всегда рядом с вашим окном. Сейчас на улице темно. Если посмотрите — увидите? Здесь она или нет?

Она оглянулась на окно, занавешенное покрывалами. Очень не хотелось, но Нина встала и, постояв у окна, отогнула край покрывала.

— Здесь, — тихо сообщила она.

Денис уже стоял рядом.

— Она смотрит на вас?

— Да.

— Я хочу посмотреть. А вдруг увижу? Тени-то я видел. А вы говорите, что бабушка Матрёна виднеется отчётливо.

— Вставай сюда, — предложила Нина. — На моё место. Держи краешек.

Он осторожно прибрал край покрывала и встал на освободившееся место.

Всё-таки двенадцать лет. Не слишком высокий. Стоявшая к нему близко, Нина сразу увидела, как отшатнулась от окна Матрёна, когда на месте Нины увидела мальчишку. А потом и вовсе пропала.

— Успел заметить? — встревоженно спросила Нина. — Она ушла.

— Неясное что-то видел, — вздохнул мальчишка и опустил край покрывала. — Больше ничего. А вы видите...

Нина про себя усмехнулась: надо же. Дениса больше волнует, что она, Нина, видит, а он — нет... Но вопрос Лены перебил все посторонние мысли. Девочка решительно сказала:

— Надо выяснить, как умерла бабушка Матрёна. Тогда никто не будет уходить из барака.

Помолчав, Нина покачала головой. Отрицательно.

— Вам скажут, что она умерла от инфаркта и больше ничего. Обычная смерть для пожилой женщины. Да ещё начнут ругать, что спрашиваете о неприятном прошлом...

"Мы все виноваты..."

Лена упрямо набычилась, но потом вздохнула. Выждав немного, Нина попросила:

— Денис, Лена... Пожалуйста... Если вы всё же решитесь спрашивать, не говорите никому, что всё пошло от меня.

— Почему? — спросил Денис, следивший, как малышня играет с котятами.

— Никто не видит, — напомнила Нина. — И не поверят, что я вижу. Как минимум, мне будет обидно и неловко, если начнут коситься.

— Но ведь вы... — начал Денис и задумался. Тоже вспомнил что-то неприятное, чего не мог доказать даже маме?

— Мы пойдём тогда, — поднялась со стула Лена. — Спокойной ночи, тётя Нина.

— Спокойной... — задумчиво отозвалась она.

После ухода подростков она взялась готовить своих ко сну. Пока побегала туда-сюда, уложила обоих и оставила при них котят, вспомнила, что не набрала воды на завтрашний день. Взяла бидон и положила ладонь на дверную ручку. И затаила дыхание.

...— Я за тобой. Только не...

— Но ведь догоняли, — убеждённо ответил явно Лене Денис. — И ничего не...

— Но мы же только попробуем! — тоже убеждала его девочка. — Теперь-то мы знаем, что это...

Голоса удалились от двери в её комнату и затихли.

Что они придумали? Только бы не какую-нибудь проказу, связанную с призраками.

Нина ещё немного постояла у двери, а потом вышла в общий коридор. Пусто. Нина подошла к общему крану и набрала воды. Вокруг обычные приглушённые звуки голосов, гудения электроприборов... Вернулась к себе, выключила верхний свет и включила ночник. Поколебавшись, приникла к окну. За ним — тоже пусто. Вздохнула и пошла к своему дивану... Посидела, старательно вспоминая всё, что случилось в торговом центре. На некоторые мелкие события невольно улыбалась. А потом откинула одеяло, чтобы лечь, и попросила неизвестно кого, когда легла головой на подушку: "Пусть мне приснится Николай! Пожалуйста! Пусть это будет Николай!" И закрыла глаза.

Глава четырнадцатая

Неизвестно, что именно повлияло: то ли не слишком уверенная просьба, чтобы приснился сон с Николаем; то ли подспудное любопытство, увидит ли она тот невообразимо странный сон прошлой ночи. Но сон повторился.

Правда, Нина не сразу поняла, что это повтор, потому что начался он не с активного действия, как в прошлый раз. Поняла только, оглядев себя во сне и обнаружив, что вновь одета достаточно... фривольно.

А так... Она стояла на улице, перед бараком, близко к чьему-то тёмному окну. И, оглядываясь по сторонам — в боязни, как бы её не застукали здесь, осторожно клацала наращенными ногтями по стеклу. Дробь, которую она выбивала на окне, была негромкой, но чёткой — ногти... хм... налакированные когти на пальцах были жёсткими. Удивляясь самой себе во сне, Нина, тем не менее, с любопытством ожидала, кто же откликнется на её призывный стук.

Могла бы и сразу догадаться...

Изнутри, из комнатного мрака, выдвинулось лицо — чёрно-белая маска, оставленная сегодняшней ночью от гадостно-выразительных черт лица Савелия. Маска похлопала тёмными провалами там, где у людей глаза, на Нину, которая немедленно послала Савелию воздушный поцелуй. А потом он махнул рукой — как-то так, что сразу легко прочиталось: жди, мол — ща буду!

В ответ на мах его руки Нина кокетливо захихикала и, чуть ли не приплясывая, последовала к входной двери барака.

И тут случилось два события.

Нина полностью узнала сон: дальше предполагалось, что она, маня Савелия за собой, начнёт заигрывать с ним, едва он выйдет из барака.

Однако Она-во-сне внезапно остановилась. Нет, входная дверь барака открылась — и Савелий было перешагнул порог. Но не перешагнул. Алкаш только поднял ногу — и застыл как истукан. Застыла и Нина.