Радужные крылья (общий файл)

— Ага, драпать... Может, ты и сможешь, а у нас Пашка с Олежей битые, и Зая с тётей Аней не ясно в каком состоянии. Аллочка, опять же... Раз ещё не бьётся в истерике, значит всё ещё в отключке. Значит и ей прилетело неслабо. И как, скажи, с этим лазаретом срываться в бега?

— Если не сможете развязаться, это всё окажется чисто академическим спором.

— Это да.

Слегка повернувшись, пытаясь улечься хоть чуточку удобней, я вздохнула. Хорошо хоть руки связаны спереди, а то бы вообще мученье было. Видать эти всерьёз уверены в своих райсах, раз не побоялись руки так оставить. Я покарябала запястье, ну натурально вообще не чувствуются. Перспективы рисовались хреновые. По всему выходило, что наше дело — табак.

А надо сказать, лежала я с краю нашей компании, лицом к кустам. Не так чтоб впритык, а слегка наискосок. И вот, устав страдать, я бездумно лежала, глядя на все эти веточки-листочки. Потом взгляд соскользнул дальше, и я увидела...

Принц. Оказывается, он лежал совсем рядом, с той стороны кустов. Лежал недвижимой тушей, так же скованный невидимыми путами.

И смотрел на меня.

Едва поймав его взгляд, я словно провалилась под воду. Головная боль, что так и давила, мягко рассеялась, оставив лишь далёкое эхо. И я благодарно улыбнулась своему другу. Почему-то я знала — это он. Это его помощь.

Чёрные глаза на мгновение вспыхнули. Я видела их так чётко, что могла разглядеть каждую чешуйку на его веках, каждую искру в их густой тьме.

Я видела, как лёгкая дрожь коснулась его век, как вытянулся узкой щелью его зрачок. Принц моргнул. Я моргнула вместе с ним. И это казалось таким правильным, таким естественным.

Время потянулось медовой каплей. Окружающий мир смазался, вновь и вновь на короткое мгновение теряясь во тьме. А я видела лишь его глаза.

Мы моргали. Абсолютно синхронно. Где-то в глубине души я отмечала странность этой забавы, но прекращать её даже не собиралась. Наоборот, было важно не потерять это странное чувство.

Свет. Тьма. Свет. Тьма. Свет...

А потом Принц моргнул третьим веком.

Не знаю, чем моргнула я, но эффект был обалденным. Приглушённые сумерками краски мира внезапно расцветили яркие линии. Словно наведённый фокус прояснил изображение, и мир предстал в своём великолепии. Полностью завершённый. Полностью открытый к познанию.

Я впитывала его, дивясь совершенству. Торопясь впитать как можно больше. Буквально спинным мозгом чувствуя, насколько важно то, что мне открылось.

А потом я почувствовала, что именно меня связывает. Я увидела их.

Синие линии, что так надёжно сковывали мои руки. Простой спиралькой они обвивали мои запястья, причём самый кончик нити был просто подсунут под очередной виток и ничем более не закреплен. Хм...

Пальцами было не достать, но не пальцами едиными... Аккуратно коснувшись языком загадочной нити, я почувствовала лёгкую шероховатость и чуждый привкус. Занятно, а до этого они никак не ощущались. Следующий пару минут я всячески изгибалась, зубами и языком старательно цепляя нить. И едва удержала ликующий вопль, когда у меня получилось.

Захлёбываясь восторгом, я разглядывала синий кончик, свободно свисающий с моих запястий.

Получилось!

Теперь оставалась сущая ерунда.

Осталось просто сбежать.

______________________________

*КРС — крупно рогатый скот

** — Сие речь героя, и автор категорически ни причём))

Глава 16. Небо

Я, конечно, девушка романтиШная и по жизни доверчивая, но мне и близко в голову не прилетало, в какое дерьмо мы рухнем с этим побегом. Я думала, самое сложное — избавиться от невидимых пут? Это я конкретно ошиблась.

Нет, поначалу-то всё было путём. Я споро развязывалась, руки-ноги там, все дела. Попутно вспомнила, где ещё такие нити видела. Уже в этом мире кстати. Поудивлялась маленько. Но это всё фоном, для серьёзных размышлений времени не было.

Олежа пыхтел над ухом, ожидая своей очереди и матеря меня вполголоса за криворукость. Судя по его репликам, мистические ништяки были мне дадены явно по ошибке высших сил, и сам бы он справился не в пример быстрее и качественнее. Нет, всё же козлистость его неистребима.

Однако я и сама торопилась. Я прямо вот позвоночником чуяла — времени осталось совсем немного. Буквально ещё чуть и встречи с благородным ар-Оджо нам не избежать. А суета в лагере лишь подтверждала мои мысли. Аборигены бодрой рысью собирали моё, в смысле наше барахло, упаковывали его и шатёр в тюки, грузили их на Зелёную. В общем, зачищали стоянку, едва ли не под веник. Я так поняла, Летяга с задачей справился, окно в местные европы пробил, и группа товарищей собиралась валить с этого места к родным пенатам.

Ну и валили бы, я вот совсем не против, но без нас. Хотя на это они вряд ли согласятся. Их рогатый не поймёт, а его мнением они явно дорожат.

Жаль, но рассмотреть аборигенов мне опять не удалось. Странное зрение, что позволяло видеть эти... эти... блин, как хоть правильно обозвать эти нитки? Линии? В общем, при всей полезности новой возможности картинка реального мира начинала немного подвисать, смазываясь в мешанину цвета по углам обзора. Так что всё, что я видела вдалеке — это мутные абрисы вполне себе человеческих фигур.

Мелкая, но гадость. Надеюсь, на побеге это никак не скажется. В крайнем случае, глаза закрою, а Пашка меня вытянет.

Всё это крутилось у меня в голове, а сама я тем временем под прикрытием кустов и сумерек, ползала гусеницей, снимая путы с товарищей. Понятия не имею, как при всей этой возне мы не запалились. Видать, опять повезло.

Ну вот, развязать-то я их развязала, а как эти болезные побегут — в принципе не представляю. Пашка и Олег — битые, тётя Аня и Зая — обморочные, Алка, сучка крашенная, в тихой истерике, сама я в ногах путаюсь, даже когда ползу. Один Змей нормальный, но полагаю, всех он не унесёт. Прогадала Алла с кавалером, надо ей было Лёху окучивать, глядишь, сейчас было бы больше шансов удрать.

Лёха в процессе освобождения каждому на ухо нашипел курс побега. Если в двух словах: в кусты и вниз по старому руслу ручья, как по тропе, чем дальше, тем лучше. Тётя Аня кивала, тихо причитала, чтоб на неё не обращали внимания, даже если отстанет (а она отстанет, зуб даю, у неё нога с прошлого раза ещё не прошла). Ну типа, что Бог даст, если суждено спастись от нехристей поганых, то... Ну и далее по тексту всё в таком духе.

Алка давилась слезами, но тоже тихо, сквозь зубы, при этом умудряясь говорить гадости. Из серии "это ты во всём виновата". Ну не дура ли? Кто ж такое под руку говорит спасателю? Я, пока её развязывала, думала, прибью. Ну или лишних райсов навяжу, благо под рукой были, вернее на пальцах кольцами намотаны.

Ну а что? Где их ещё держать-то? Да и мало ли, вдруг в них встроена функция "атас! сняли и удирают"? А так всё норм. Намотаны? Намотаны. На живом теле? На живом. А то, что они этому телу никак жить не мешают, это уже лирика.

Затаившись, мы поджидали удачного момента. И судя по тому, как аборигены стягивались к Летяге, что по-прежнему шаманил на пригорке, этот самый момент был не за горами.

Я лежала, давя внутреннюю дрожь, и до рези в глазах вглядывалась в путы Принца. Я никак, ну вот просто никак не могла до него добраться. Несколько метров открытого пространства между нами и постоянно снующие туда-сюда вражеские элементы душили на корню все мои планы по его освобождению. Я бесилась, одёргивала себя, строила новые планы, попутно слушала шипение Оле-ежи и снова исходила на нервы.

Оставить Принца здесь было немыслимо, но и добраться до него при таком раскладе я не могла. Так что, затихнув в кустах, мне оставалось лишь разглядывать его путы и прикидывать наши перспективы.

Перспективы эти прямо скажем, озадачивали, зато его путы я разглядела хорошо. Я-то думала, это Пашка — куколка шелкопряда, так густо его обвязали райсами те солдаты. Я буквально забодалась их снимать, всё моё правое запястье было обмотано только его нитками. Попутно я ещё аккуратно отцепила сигналку. Ну я так думаю, что это была она. По крайней мере, она тянулась от него туда, к аборигенам. И цвет другой, розовенький такой. В общем, я её аккуратненько так к кустам примотала, типа всё в порядке, все на месте и никто никуда ни одной ногой даже не дёргается.

Но тот моток, что стягивал ноги Принца, был не в пример круче. Мало того, что оборотов до фига, ещё и сама нить была толстая, прям целая верёвка. И как я поняла, эта нить была одна. Она стягивала мощную челюсть Принца, овивала его шею, спускалась по бронированному брюху вниз и плотно стягивала ноги. Бедолага при такой увязке мог только дышать, да и то через раз.

Ко всему прочему, кончик его нити был не подоткнут, как у нас, а завязан бантиком. Вот честно — милый такой бантик, две петельки и хвостик. И вот на этот самый хвостик у меня были серьёзные планы.

Ну в общем, лежали мы, напряжённые до звона, и ждали отмашки. А в голове крутилось без остановки: в кусты и вниз по старому руслу, в кусты и вниз по старому руслу.

Смеркалось.

Я это к чему веду. Вот при словах "старое русло ручья" мне одной виделась сухая тропа? Нет? Короче, Змей — скотина.

Когда по Лёхиному свистку мы ломанулись в кусты, ориентируясь на его когда-то очень давно жёлтую майку, мы мало смотрели под ноги. Было как-то не до того. Ибо после нашего броска за спиной разверзлись врата малого филиала ада. Там что-то взрывалось, слышался ор, грохот, дикий рёв адского пламени, от запаха серы нечем было дышать, а горячим пеплом засыпало всё вокруг и впереди нас тоже. А вместе с пеплом мимо со свистом проносились ядовито-алые лучи и крупные камни. И вот ей-ей, судя по мятущимся в сумерках теням, там, поливая огнём всё вокруг, разворачивал крылья настоящий дракон. Рёв был такой, что закладывало уши и тянуло присесть, а лучше лечь и закопаться.

В общем, мы неслись вперёд, сквозь кусты и прочую флору ослепшие, оглохшие и напрочь охреневшие от ужаса. Так что в ту навозную жижу (а судя по ароматам, это было оно), мы влетели на всех парах. Старое русло ручья было конечно руслом, но скорее небольшой реки, и старым оно стало явно недавно. Так как тот ил, что когда-то покрывал дно, ещё не успел просохнуть. Да, его было немного, всего пять-десять сантиметров в глубину. Но нам хватило.

Оскальзываясь и матерясь, мы пытались бежать, ибо остановиться, видя кровавые всполохи в небе над нашей бывшей стоянкой и слыша за спиной приближающийся рёв, было поистине невозможно. Поэтому, мы бежали, пытаясь разглядеть в сгущающихся тенях хоть какой-то обходной путь. Ну и по ходу дела стараясь дотянуться до Лёхи и оторвать ему хоть что-то.

Потом нас догнала тётя Аня. Я всю дорогу пыталась высмотреть её эпичный сарафан, но она действительно отстала. И вот наконец-то выпала из соседних кустов. Красная, тяжело пыхтящая, она радовала меня своим появлением безумно.

Но недолго.

Уж эти её злоебучие шлёпки!

Споткнувшись об корни, она запуталась в кустах и ласточкой, в смысле бегемотом рухнула всё в то же старое русло.

С матами и визгом она летела по жиже, как болид, сбивая нас с ног и увлекая за собой. И теперь мы, так же с ором и визгом, заляпанные илом по самые глаза (хотя и глаза местами тоже были заляпаны), одуревшие от адреналина, всей толпой неслись вниз по волшебной реке. В смысле по старому руслу ручья.

Не видя ни хрена.

Ну и как результат, не вписавшись в поворот, вылетели из этого блядского русла в обрыв.

* * *

— Су-ука... Есть кто живой?..

— Не уверен...

— Блядь... Где хоть мы?..

В горле всё ещё бился адреналин, дыхание рвалось хрипами, небо пьяно качалось или это я сама качалась?.. Стоны и приглушённые матюги, какая-то возня рядом, какой-то хруст...

— Нет, натурально, в какую жопу мы опять рухнули?

Сумерки приглушили яркий ультрамарин неба, что в своём величии раскинулось прямо надо мной, но не сделали его менее прекрасным. Я, как рухнула с высоты, так и лежала — на спине, растеряв конечности, судорожно дыша, пытаясь уловить — есть ли погоня? И будучи просто ни в силах оторвать от него взгляд. Чистое небо. Ни облачка, ни тучки. Бескрайнее небо...

С усилием собрав в кучу руки-ноги, я напрягла отбитую спину, со стоном усаживаясь на такую же отбитую задницу. Подо мной тоже что-то захрустело, словно я валялась на куче валежника. Рядом копошилась тётя Аня, пытаясь перевернуться, чуть дальше кашляла Зая. Я огляделась. Погони было не слышно, не видно. Вокруг было лишь чистое небо, без всяких признаков недавнего кошмара: взрывов, огня и пепла.

Прекрасное небо. Да. Бескрайнее. Напоенное густой синевой, что по краям уже начинала темнеть. Его не заслоняли ни ветви деревьев, ни каких-то пошлых кустиков. Просто потому, что ничего подобного рядом не было.

Только небо.

И плетёная из веток стена.

* * *

Примерно через час-полтора, когда стихли вопли, крики и истерики, солнце наполовину опустилось за горизонт. А мы смогли подвести итоги.

Да, это был не глюк, мы реально упали в гнездо. И судя по размерам, жили здесь отнюдь не чайки. Метров пять в поперечнике, оно было свито из толстых веток, а местами и цельных стволов небольших деревьев.

В принципе, мы даже догадывались, чьё оно было. Уж больно размеры специфические, да и содержимое вполне себе так красноречивое. Всё дно гнезда было усыпано толстым слоем костей, причём не только животных. Даже не копаясь, мы с ходу обнаружили несколько черепов характерных пропорций, пусть и с некоторыми анатомическими отличиями.

Пашка, как человек близко знакомый с этой самой анатомией в виду собственных увлечений и подработок, чётко сказал, что может оно и не хомо, но определённо сапиенс. И небольшие отклонения в стоматологии совершенно не портят картину.

Нет, конечно, нам повезло. Тут я не спорю и почти не ехидничаю. Получатся, мы, как летели кубарем, так и упали внутрь компактной кучкой. И это хорошо, потому что гнездо наше стояло на высокой скале, метрах в десяти от материка, правда, гораздо ниже края обрыва. Промахнись мы на полметра, и приземление вышло бы более жёстким. Я бы даже сказала, фатально.

Сама скала ровным столбом возвышалась над землёй, что терялась где-то там, в туманной зеленоватой дымке. Так что, чисто технически, в долину мы попали. И само по себе, в качестве места посадки, гнездо оказалось удачей. Вопрос был в другом: как теперь это самое гнездо покинуть?

Дельных предложений не было ни у кого. Не считать же за хорошую идею скормить руухам меня, как откуп? Олежа, собака, хоть и уверял потом, что пошутил, но берцовую кость в лоб словил всерьёз. И, что удивительно, его обшипела Зая.

Вытянувшись во весь свой небольшой рост, она так отчехвостила засранца, что просто любо-дорого. Потом правда, опять плакала, жалась ко мне, тычась холодным носом в плечо. Но сам факт! Кажется, даже Олежа проникся — оставил свои дурацкие шуточки и занялся делом.

Решил проверить скалу, на которой умостилось гнездо. Сил его останавливать не было ни у кого, так что лез он на свой страх и риск. Впрочем, как выяснилось, дурь — штука заразная. Он так усердно матерился, едва ли не вываливаясь наружу, что любопытство одолело всех, и буквально десять минут спустя, мы с подступающей тошнотой поглядывали вниз. Все, кроме Аллы. Та, как сидела, сжавшись в комок, так и продолжала сидеть.