— Ты прав насчет того, насколько важным будет речное сообщение, — признал Майк, проводя тупым кончиком пальца по рисунку. — Но эта штука была бы невероятной тратой ресурсов.
— Я знаю это, — признал Эдди. — Вот почему предлагаю построить только три таких. Видит бог, мы могли бы использовать столько, сколько смогли бы достать, но я знал, что, приступая к работе, вы ни за что не откажетесь от достаточного количества рельсов, чтобы построить больше.
— Ни за что на свете, — согласился Майк с ухмылкой, в которой было очень мало юмора. — Квентин завопил бы, что его убивают, если бы я дал тебе достаточно рельсов для одной из этих штук, не говоря уже о трех! И он был бы не одинок. У нас уйдут годы на то, чтобы развить металлургическую промышленность, способную производить сталь такого качества. Но с этим я бы справился... если бы был уверен, что в конце концов сможем построить эти чертовы штуковины.
— Послушайте, — сказал Эдди, — признаю, что большая часть этого плана основана на лучших предположениях, которые я смог почерпнуть из своих справочников. В то же время, некоторые из этих книг чертовски хороши, Майк.
— Я потратил много времени на изучение этого периода, когда Джефф и Ларри решили, что мы просто обязаны создать игру "Броненосцы гражданской войны". — Он усмехнулся. — Я всегда был специалистом по военно-морскому флоту, когда дело касалось сочинения игры.
— Но это не важно. Важно то, что это отправная точка. Если можно найти кого-то другого, кого-то более квалифицированного, кто возьмет мои заметки и справочники и превратит их в то, что мы сможем создать, я с удовольствием передам их. Вы правы. Я не имею ни малейшего представления о том, как рассчитать водоизмещение или учесть требования к остойчивости, и знаю, что проектировщики сильно напортачили в расчетах водоизмещения многих настоящих броненосцев, построенных во время Гражданской войны. Был один класс мониторов, который сразу же пошел бы ко дну, если бы они когда-нибудь попытались установить свои турели! Так что, возможно, мой энтузиазм действительно обогнал меня. Но гораздо важнее, чтобы это было сделано и чтобы сработало, чем чтобы это было сделано по-моему.
Майк откинулся на спинку стула и стал рассматривать лицо человека, сидящего напротив него за столом. Это было то же самое лицо, что и всегда, и в то же время оно было другим. Возможно, оно изменилось не так сильно, как лицо Джеффа Хиггинса, но, как и любое другое лицо в Грантвилле, оно похудело за прошедшую зиму и ее иногда скудный, но всегда однообразный рацион. Эдди всегда был жилистым; теперь он сбросил все до последней унции лишнего веса, но благодаря тяжелому физическому труду его фигура оставалась мускулистой. Более того, возможно, это лицо уже не было таким юным, таким... невинным, как раньше, и Майк почувствовал острую боль из-за потери последних лет детства Эдди.
Но многие люди многое потеряли, напомнил он себе, и, похоже, когда Эдди ворвался в офис, он лучше приспособился к реальности, с которой столкнулся, чем предполагал Майк. Его гордость за концепцию, которую он разработал, была очевидна, но не менее очевидно было и то, что его предложение передать ее кому-то другому, кто, возможно, был бы более квалифицирован, чтобы заставить ее работать, было искренним. К сожалению, в Грантвилле не было никого, кто был бы более квалифицирован. Навыки, которые требовались для такого проекта, не были особенно востребованы в шахтерском городке Западной Вирджинии. Чтобы это сработало, им понадобился бы кто-то с реальным опытом в области машиностроения и тяжелого производства, не говоря уже о ведении сложных промышленных проектов. А еще лучше, кто-то, у кого есть реальный опыт работы с лодками и кораблями. А еще лучше, кто-то, кто имеет представление о том, как работает настоящий военно-морской флот.
Кто-то вроде...
Мысли Майка прервались из-за внезапной мысленной заминки, и он резко выпрямился.
— Что? — спросил Эдди, и Майк покачал головой, как когда-то на ринге, когда избавлялся от последствий особенно хорошего удара слева.
— Я все еще не уверен, что все это выполнимо, — медленно произнес он, разглядывая Эдди сквозь полуприкрытые веки. — Но если... если, повторяю, это так, то возможно, что прямо здесь, в городе, есть кто-то, кто идеально подошел бы... — Он замолчал и поморщился. — Позволь мне перефразировать это. Вполне возможно, что прямо здесь, в городе, есть кто-то, кто действительно мог бы заставить это работать.
— Есть? — Эдди выглядел озадаченным. — Кто?
— Единственный человек, у которого есть хоть какой-то опыт в такого рода строительных проектах, — ответил Майк и кисло усмехнулся, когда глаза Эдди расширились от зарождающегося недоверия.
— Совершенно верно, — сказал президент Соединенных Штатов тоном, который идеально соответствовал кислой усмешке. — Думаю, нам нужно проконсультироваться с уважаемым тестем моей сестры.
— Позвольте мне внести ясность. — Джон Чандлер Симпсон сидел по другую сторону слегка потрепанного стола на кухне в стиле Аппалачи и, прищурившись, рассматривал Майка. — Вы предлагаете мне работу.
— Думаю, можно сказать и так, — ответил Майк голосом, которым старался не выражать никаких эмоций. Его многолетний опыт участия в профсоюзных переговорах помог, но все равно это было сложно. Он редко испытывал к другому человеку такую сильную антипатию, какую Симпсон, по-видимому, без особых усилий вызывал у него.
Он откинулся на спинку стула и уставился на гравюры в рамках, украшавшие уютную кухню Джессики Уэнделл. Было очень мало мест, которые казались бы менее подходящими для встречи с бывшим президентом и исполнительным директором Промышленной группы Симпсона, но, по крайней мере, готовность Джессики превратить свою кухню в импровизированный конференц-зал позволила ему сохранить эту встречу в тайне от общественности.
Не то чтобы нынешняя конфиденциальность сильно помогла бы, если бы кабинет Майка узнал, что они обсуждали. Он содрогнулся при мысли о том, как, например, отреагировала бы Мелисса Мэйли, когда узнала, что ее президент вообще о чем-то договаривался с их заклятым врагом.
— Должен признаться, — сказал Симпсон через мгновение ядовито-сухим тоном, — что я нахожу в этом определенную долю иронии.
— Сомневаюсь, что находите это более ироничным, чем я, — спокойно ответил ему Майк.
— Может, и нет, но после того, как вы превратили меня в своего рода антихриста на выборах, я не могу не восхищаться вашей наглостью, с которой вы, должно быть, предложили что-то подобное.
— Наглость тут ни при чем, — парировал Майк, затем пожал своими широкими, мощными плечами. — Послушайте, Симпсон, вы мне не очень нравитесь. И, видит Бог, вы достаточно ясно дали понять, что я нравлюсь вам еще меньше. Но простой факт заключается в том, что в Грантвилле больше нет никого, кто хотя бы знал, с чего начать подобный проект.
— Что ж, это, безусловно, приятное признание. — Губы Симпсона дрогнули в том, что у другого человека можно было бы назвать подобием улыбки, но в его глазах было очень мало юмора. — Полагаю, я должен быть польщен тем, что вы готовы оценить мой опыт в любой области.
Майк почувствовал, что вот-вот выйдет из себя. По натуре он был страстным человеком, и научиться самодисциплине, необходимой для обуздания этих страстей — и своего характера — далось ему нелегко. Но это был урок, усвоенный им давным-давно, и хотя Симпсон усложнял его больше, чем кто-либо другой, он и сейчас не собирался забывать его.
— Если хотите, мы можем сидеть здесь и мочиться друг другу в суп весь день, — сказал он вместо этого, намеренно употребляя грубость в разгаре разговора. — Или можем обсудить причину, по которой я пришел. Что бы вы предпочли?
Что-то промелькнуло в глазах Симпсона. На мгновение Майк подумал, что это из-за вспыльчивости собеседника.
Затем он понял, что это было что-то другое. Возможно, это был момент... узнавания. Или, возможно, просто осознание того, что Майк не собирался отвечать на его насмешки и доставлять ему удовольствие, выходя из себя.
— Скажите мне точно, что вы имеете в виду, — попросил бывший генеральный директор после недолгой паузы.
— Это достаточно просто. — Майк наклонился вперед на своем стуле, положив руки на стол. — Ко мне с исходным предложением пришел Эдди Кантрелл. Он принес с собой целую стопку справочников, и оказалось, что у него есть целый запас других книг, о существовании которых мы и не подозревали. Мне следовало бы самому сходить туда и порыться в библиотеке четырех мушкетеров. Все в городе уже много лет знают, что эти четверо были абсолютными фанатами военной истории и военных игр.
Он покачал головой, и его взгляд на мгновение затуманился, когда он подумал о сокровищнице, которую они с Фрэнком Джексоном обнаружили на книжных полках Эдди и Ларри Уайлдов.
— В любом случае, — оживленно продолжил он, — Эдди решил, что Соединенным Штатам нам нужен военно-морской флот, и собрался в одиночку что-то с этим сделать. Вот как он пришел к этому.
Майк достал из кармана рубашки лист бумаги, развернул его и подвинул от себя через стол. Симпсон скользнул по нему небрежным, почти пренебрежительным взглядом. Затем взглянул попристальнее, разгладил складки на эскизе и нахмурился, глядя на него.
— Это сделал Кантрелл?
— Да. Пару лет назад он прослушал курс черчения в средней школе. Не то чтобы, — сухо добавил Майк, — это действительно подготовило его к карьере морского инженера.
— Я бы сказал, что это немного преуменьшение. — Внимание Симпсона было приковано к цифрам, перечисленным в блоке данных в верхнем левом углу рисунка Эдди, и он, казалось, на мгновение забыл о своей очевидной неприязни к человеку, сидевшему напротив него за столом. Он несколько секунд изучал цифры, затем фыркнул, что очень походило на развлечение.
— Его расчетное водоизмещение, должно быть, сильно занижено, — сказал он. — И даже если бы это было не так, он ни за что не остановился бы на осадке в шесть футов! — Он покачал головой. — Мне нужно было бы произвести некоторые расчеты объема, чтобы быть уверенным, но даже при его предполагаемом тоннаже эта штука будет опускаться минимум на десять-двенадцать футов, а это слишком глубоко для речных условий.
Майк усмехнулся, и Симпсон быстро оторвал взгляд от эскиза.
— Я сказал что-то смешное? — спросил он голосом, который внезапно вспомнил о своем холоде.
— Нет, не совсем. Но вы только что продемонстрировали, почему я сижу здесь сегодня утром. Вы действительно думаете, что кто-нибудь еще в Грантвилле — или где-либо еще в Европе семнадцатого века, если уж на то пошло! — смог бы повторить то, что вы только что сказали?
— Полагаю, что нет, — сказал Симпсон через минуту. — Конечно, вы понимаете, что прошло почти двадцать лет с тех пор, как я в последний раз работал с оборудованием.
— Может быть, и так, но, по крайней мере, когда-то вы это делали. И разве ваша компания не участвовала в кораблестроительной программе военно-морского флота?
— Не совсем. О, наш отдел электроники был одним из подрядчиков второго уровня по радиолокационным системам эсминцев класса "Арли Берк", — признал Симпсон. Казалось, он не задавался вопросом, как получилось, что Майк раздобыл именно эту информацию, и Майк был рад, что он этого не сделал. Разрыв между Джоном Симпсоном и его сыном Томом был глубоким и, по-видимому, необратимым, и Майк не собирался признаваться, что он довольно долго обсуждал это предложение со своим зятем, прежде чем обратиться к отцу Тома.
— Но на самом деле все это подразделение находилось вне периметра нашего основного нефтехимического бизнеса, — продолжил Симпсон-старший, — и мы не имели никакого отношения к корпусам или механизмам. И я чертовски уверен, что сам не занимался никакими инженерными разработками! Я не хочу, чтобы возникло какое-либо недопонимание по этому поводу.
— Перевод этого, — он легонько постучал по рисунку, — во что-либо, отдаленно напоминающее практический военный корабль, потребует навыков, которыми я не пользовался с тех пор, как ушел из военно-морского флота.
— В последнее время происходит много чего такого, — ответил Майк без тени улыбки, и Симпсон признал его правоту, недовольно хмыкнув. Он еще несколько мгновений смотрел на эскиз, поджав губы, затем снова перевел взгляд на лицо Майка.
— Какую власть и поддержку я получил бы? — спросил он.
— Столько, сколько могу вам дать. — Майк пожал плечами. — У меня будут проблемы с моими собственными людьми, если я решу настаивать на этом. С Квентином Андервудом случится три припадка, как только он услышит об этом, и некоторые другие не сильно от него отстанут. Особенно, когда узнают, сколько железнодорожных рельсов мы собираемся запросить! Но на самом деле это не самое худшее. Что на самом деле не даст им покоя, так это влияние, которое такое перераспределение усилий окажет на все другие наши проекты.
— Им лучше привыкнуть к этому, — сказал Симпсон, и его темные глаза заострились, словно желая пронзить Майка насквозь. — И вам тоже.
— Что это значит? — требовательно спросил Майк, не в силах сдержать раздражение.
— Может, у меня и нет такой библиотеки, как у вашего молодого мистера Кантрелла, "господин президент", но я сам в свое время изучал военную историю. — Улыбка Симпсона была холодной. — Вы знаете, что в конечном итоге привело к падению шведской империи?
— Убийство Густава Адольфа, — ответил Майк.
— Да, оно случилось. Но не это помешало шведам отстоять свою империю. Его генералы, и особенно Торстенссон, Банер и Оксенштерна, достаточно хорошо изучили свое дело, чтобы сменить его. Чего у них не было, так это экономики и населения, чтобы противостоять остальной Европе. Именно это по-настоящему опустошило Германию во время Тридцатилетней войны. Единственный способ набрать людей, в которых нуждались шведы, особенно когда против них ополчились французы, — это нанять кого-то вроде наемников. А потом им пришлось искать способ заплатить им.
Он покачал головой.
— Не поймите меня неправильно. Густав Адольф и Швеция, вероятно, в XVII веке продвинулись дальше, чем кто-либо другой, в рационализации своих людских ресурсов и создании постоянной армии из числа собственного населения. Но проблема заключалась в том, что Швеция просто не обладала достаточной плотностью этого населения, чтобы содержать армии необходимого размера. Точно так же, как у нее не было налоговой базы для получения доходов, которые требовались армии такого размера — будь то за счет собственного населения или за счет привлечения наемников.
Он пожал плечами.
— Таким образом, в конечном счете, единственным реальным вариантом, который видела Швеция, была попытка заставить войну окупиться за счет грабежа своих врагов и получения необходимых денег в виде "пожертвований" от населения оккупированной ею территории. К сожалению, оказалось, что крови в выросшей на всем этом репе было совсем немного... и этого оказалось недостаточно. Некоторые историки до сих пор утверждают, что шведская империя действительно рухнула только тогда, когда Карл XII окончательно проиграл Петру Великому, но факт остается фактом: в конечном счете она была неустойчивой просто потому, что у нее не было финансовой и демографической базы для ее поддержки, особенно в условиях неизбежных коалиций наций с большим населением и более глубокими карманами. И что бы еще мы ни изменили, приехав сюда, мы не изменили демографию Швеции.
