Неужели начал и сам, как те краснобаи, прикрываться пышными и трескучими фразами? А хотя нет, скорее пытается осмыслить общую направленность, сформулировать кредо в новых, напрочь непохожих на прежние условиях.
— В любом случае, с прежним либерализмом и впрямь покончено, — вздохнула вернувшаяся медичка и дёрнула плечиком. — В принципе то же самое, разве что у этого кисти рук и ступни ног срослись в широкую роговую пластину наподобие совка или скребка, что ли. Синяков наставить может, а так, куда безобиднее Падальщика с его когтями.
На всё тот же вопрос, как и отчего такое с ними произошло, медичка ответить не смогла. Скорее всего, их подняло уже после смерти, на почти всех заметны следы старых повреждений из серии "несовместимых с жизнью".
— А, кажется я поняла подтекст. Вирус или какой клеточный яд, и могут ли эти заразить "зомбизмом" и нас... не знаю. Ставить же эксперименты на каких неудачниках вроде нас — однозначно вето! А то могу и бронебойным в голову.
Вот скажите, как эти девки могут? После подобных слов, от которых в ужасе и отвращении перекосо*бит любого, беззаботно вытереть лицо салфеткой и тут же напроситься на "сочный", как выражалась сама Сонька, поцелуй. Но изрядно попустило после того обоих, чего уж там...
Следующего, тоже Мусорщика, раздолбала уже она сама. Маньячка в лучших традициях своей кликухи, ага — трижды магией в корпус, пока от бедного зомби не остались разбросанные в разные стороны ошметья не пойми чего, потрошки, ручки-ножки и упрямо не хотевшая умирать голова. От этого зрелища Сашка и сам против воли почувствовал, как его легонько замутило.
— Вот тут у Системы, пожалуй, недоработка. Некро-организм полностью разрушен, нефункционален и ремонту полагаю не подлежит. Но поскольку все хиты шкалы здоровья ещё не сняты... ну, чего глазами крутишь? — она в брызги и сопли разнесла башку зомбяка и, вернувшись, пожала плечами. — Пошли дальше?
Блонда высыпала на обмен парню пузырёк-лечилку и несколько медяков. А, лут. Ну тогда пошли в самом деле, чего тут стоять.
Дорога постепенно нырнула в пологую долину меж двух насыпей, а потом и вовсе прошла под старым мостом чудной конструкции, слегка скрученным от удара, но всё же устоявшим. И только потом, когда шоссе стало выходить из лощины и чуть забирать вправо, в пределах видимости снова попался зомби. Поскольку уже совсем рассветало, насколько это можно считать при таком хмуром небе, издали было видно, что этот рвет на части труп то ли коровы, то ли чего-то в том духе.
— Падальщик, двойка. Лёха, твой. Нэн, присмотри за нашей условно-раненой.
— Да чё за ней смотреть, — ухмыльнулся тот. — Полбутылки Токайского я в неё залил, спит как младенец. Ну, ежели порядка ради... командир, я копьё испытаю? На что магия годится, мы вроде уже выяснили.
А чё, хорошая мысль... получив кивок, друган с хрустом где-то в косточках потянулся, расправил плечи и направился к Падальщику.
— Маньячка, прикрой его. Если там не один, понапрасну не рискуйте, лучше бегом к группе. А то плохо видно отсюда...
И как в воду глядел, не всё там так просто оказалось! Едва зомби заметил помеху своему увлекательному занятию, как поднял от туши окровавленную морду и глухо зарычал, моё мол, вали отсюда. Опаньки, а ведь он прямо на глазах поднял себе уровень до третьего! Ну, Лёха тоже оказался не пальцем делан, хоть и "пробирочный". Да и из предыдущих встреч сделал верные выводы. Раз-два, и после третьего удара Кинетикой этот обезножевший Падальщик завалился прямо на свою жратву.
Упрямый, сцуко, один чёрт ползёт к живым, уж явно предпочитает такую пищу падали. Только сейчас друган обзавёлся в руках копьём и в лучших традициях пацанвы сделал выпад, ещё один.
— А хорошо хиты сносит, хотя дырки с виду и несолидные. Кровяка не хлещет, кстати, не заляпаешься, — донёсся довольный голос приятеля.
Просаженный по здоровью почти в ноль зомби бестолково задёргался, словно в падучей, в другое время это выглядело бы даже забавно.
— Голову оставь целой, я потом гляну кой-чего, — вот же и вправду Маньячка!
Тут даже издали смотреть противно, не то что вблизи, а уж тем более ковыряться... бр-р-р!
— Извини приятель, ничего личного — сугубо в научных целях, — Лёха ещё пару раз отперфорировал зомбяка в корпус, и наконец тот замер. — А неплохо дали за тройку, у меня опыт сразу выше половины скакнул.
Спохватившись, он подобрал лут и кивнул недоверчиво озиравшейся Соньке.
— Смотри его, только быстро, а я пока прикрою...
Неплохо, неплохо. Дай им чуть набраться опыта — я имею схваток и около, а не того что в той полоске — да на них же потом никаких зомбяков не напасёшься! Изведут подчистую, ну вот чесслово.
— Лёх, сколько хитов было?
Оказалось, тридцать до, когда был вторым, и аж сто после, когда на дохлой корове нажрал себе третий уровень. То есть получается, те, первые, имели порядка десятки. Но если так, то у четвёрки будет уже две — три сотни, такому всей толпой заморишься хиты сносить.
— Это да, без отшибания ног, а то и рук будет не обойтись. Хотя и хэдшот может пройти, — согласилась внимательно прислушивавшаяся Ведьма. — О, вон кажется и твой чешет, командир. Не совсем в нашу сторону, но может и заметить.
Маньячка очень кстати закончила, вернулась, вытирая свой зловещий нож о лоскут, и в сопровождении старательно оглядывавшегося Лёхи. Но вместо рапорта лишь изобразила пальчиком — подожди мол, там подумать надо.
Зато этот следующий, пробиравшийся к компании со стороны видневшегося за жиденькой рощицей посёлка оказался как раз живым. Сашка незаметно маякнул Лёхе, спрячь мол копьё, чего народ пугать, и вообще скройся в тачке. Вон и Сонька сообразила, сунула оружие в инвентарь. По мере приближения мужичок именно им и оказался, годков этак слегка за полсотни, небритый и как бы не совсем тверёзый. В холщовых штанах, замызганном пиджаке и заляпанных по самые голенища навозом резинопластиковых сапогах.
"Митрофаныч-5, третий уровень, по двойке в Силе, Ловкости, Выносливости и Восприятии. Но как, когда успел?" — Сашка хотел было уже поприветствовать этого по его меркам деда, однако тот уже совсем приблизился и обозвался сам.
— Ага, попались! А ну стой, ходь сюды!
— Так стоять или ходить? — невинно захлопала глазками Сонька. Да тут блондинки из анекдотов просто отдыхают.
— Ступай сюдой! — ох и лютый дед попался.
Однако завидя, что какие-то низкоуровневые безоружные пацаны и сцыкушки смотрят на него без малейшего испуга, лишь удивляются, он ловко выдернул из воздуха самую настоящую бейсбольную биту, вдобавок истыканную на конце пробитыми и потом явно заточенными гвоздями-двухсотками.
— Видали, чё у мя есть?
"Шипастая булава мучителя. Урон 2..4. Шанс повесить кровотечение 1..2 хп в секунду 100%, может быть наложено несколько раз" — хренасе он учудил! Серьёзная колотушка.
— Дедушка, ты полегче махай там, а то порежешься ненароком, — осторожно предположила Ведьма.
Как оказалось, своего создателя и хозяина оружие не царапает. А вот всяким-разным, которые тут по округе шастают, надлежит проследовать за ним в посёлок, где ихний скарб в тележке конфискуют, а их самих определят на "опчественные" работы. В рабство, что ли?
— А ну вяжите друг дружку и спускайтесь с дороги сюдой! — совсем уже бешено заверещал дедок, потрясая битой, вон даже говнодавами своими затопал в гневе. — Ужо я вас!
Хм, ну тут понятно, очередной прыщ на ровном месте, смастрячивший в сарае оружие и оттого возомнивший, что какие-то низкоуровневые шкеты и мокрощелки обязаны ему вон те сапоги и вылизать. Возможно, даже подельники где есть, не один же он наводил шороху на деревенских баб и безобидных алкашей. Мля... неужели он на них и прокачался? На зомбяков-то Кровотечение не вешается. Да гореть тебе в аду, как только тебя мать родила! И зачем.
— Митрофаныч, а тебя давно на*уй не посылали? — деликатно осведомился шагнувший чуть ближе Сашка.
Зато сам за спиной изобразил своим тот самый жест, которым в кино на арене Колизея решали судьбу поверженных, но ещё живых гладиаторов. Как именно? Да большим пальцем вниз, конечно.
— Слушай, а может для виду согласиться? Вызнать что к чему, в деревню ту сходить, — ввинтился в левое ухо шёпот приблизившейся Соньки.
Вообще, толковая мысль. Не то чтобы группа нуждалась в чём, но вот вызнать новости "путём опроса местного населения" — вкрай желательно. Но тут дедок снова взъярился пуще прежнего.
— Ты хуле ему там нашёптываешь, мокрощелка? Да я тебя даже Семёну не уступлю, первым поставлю тя раком и топтать буду во все твои дырки. И чтоб подмахивала не хужее Матрёны! А ну ходь сюдой, шалава белобрысая!
Ага, как минимум один подельник обозначился, а что в деревне с женщинами делают, тоже не секрет уже.
— Энто хто тама у вас на тачке ногами колобродить?
Катька, змеюка, ты чё всю тактику нам со стратегией портишь? На объяснение вниз мол хворая, мертвяк слегка подрал, дед с презрением сплюнул. Да и хрен с ней, выкинули б сразу обузу. К ночи один чёрт помрёт.
— А хотя нет, скидавайте сюдой, я её добью. А как мертвячкой подымется наутро, ещё раз — два опыта за неё получу. Скидавайте её вниз, щас я по-бырому ей заправлю за щеку, потом уж и по кумполу.
Сонька правда съязвила с верхотуры дороги, что чей-то стручок наверняка давно усох до такой степени, что им разве что мышь заинтересуется, и то в рассуждении сожрать.
Как старого пердуна от такого неуважения не хватил удар, одной только Системе известно. Затрясся весь, побелел, слюнями забрызгал. И как-то по особенному топнув ногой, послал сюда что-то непонятное.
Выглядело это как... ну вспомните, если в жару присесть на дороге и посмотреть вдаль, заметны будут дрожащие переливы воздуха. Вот нечто такое и скользнуло сюда со стороны торжествующего деда. Не знаю, что оно было, да только скоростью куда как уступало Кинетическому Удару — Сонька гибко и проворно уклонилась влево, слегка охреневший от такой наглости Сашка вправо.
И к негодованию разом переменившегося харей Митрофаныча, это улетело мимо них куда-то назад-вверх.
— Ну, сам напросился... Сонь, прикрой, — парень сиганул прямо с полотна дороги в этот широкий кювет, едва не по щиколотку утонув в перемешанном с пылью и хлопьями гари непонятно чём.
Надеюсь каждый догадывается, что воспитанники домов-интернатов всякой фигнёй вроде альтруизма или филантропии не страдают? Нет, слова те им известны, смысл примерно тоже, но — не страдают... в каких-то блеклых, словно выцветших глазах этого упыря только-только начало разгораться опасение — а чёрное копьё всего на миг появилось в изобразивших укол руках, с тугим хрустом войдя точно в переносицу. Кстати, зачем тужиться, выдёргивать? Спрятал в инвентарь тут же, и всех делов.
Как и предположила Ведьма, такой дырки в башке Митрофаныч не перенёс. Ага, первый умерший от сквозняка, в голову через дыру надуло... выронив дубину, разом словно сдувшийся дед завалился навзничь, лишь пару раз ещё дёрнув своими говнодавами.
Ох, мать-перемать! Парня едва не вывернуло отчего-то, и всё же он каким-то чудом себя пересилил. Ну да, верно кто-то из писателей заметил, что по первости многих штырит и колбасит, да и дядька Руди как-то разок о том весьма мрачно обмолвился.
— За этого тоже дали опыт, и кажется даже больше, чем за мертвяков — я уже третий уровень, — сообщил своим напружинившийся в ожидании непоняток Сашка. — Кстати, системное оружие можно не чистить и не выдёргивать, в инвентарь-обратно и всё.
Ну вот, и успокоился... в душе ничего кажется даже не шевельнулось, уж слишком явно этот старый хрен покушался и на Сашку, и на выглядывавшую из-за его плеча Соньку — а этого думается вполне хватало на вышку. В смысле, исключительную меру наказания. Тем более что судя по вон тем засохшим бурым пятнам на бите, да и по сноровке этого Митофаныча, брать грех на душу ему явно не впервой.
— Лут проверь, Саш. И быстрей, вон там кто-то шевелится, — Ведьма указала куда-то вправо, почти вдоль дороги.
— Знаете, мертвяков мне даже было чуть жаль, всё ж не по своей воле пострадали, — признался Сашка, проворно присев возле безмолвно застывшего трупа с проломленным изнутри затылком и кое-как пересиливая тошноту.
— Умгу, а этот добровольно прогнил душой, и похоже что не сегодня-вчера. Сань, проверь на груди, наколки зоновские случайно не наличествуют? — уж что-что, а голосок Катьки это было последнее, что он ожидал или хотел сейчас услышать.
Но говорит она дело, тут не поспоришь. Хренасе, какой богатый лут! Брезгливо перевернув начавшее уже дубеть тело на спину, он кончиком копья проворно разрезал замызганный в дерьме поджачишко и какую-то цветастую поддёвку под ним. Ага, есть что-то, хотя в столь специфической наскальной живописи он и не разбирался. Да и старые, вон уже поблекли кое-где.
— Купола есть?
Аж два... ах, это две ходки? Смотрю, иные традиции живучи и неизменны даже на Омикроне-5. Не сыскав больше в луте и карманах ничего интересного кроме всякой мелкой дряни, Сашка кое-как выбрался по волглому подъёму наверх.
— Нэн, это тебе, трофей с того душегуба. Наследство, так сказать, — он протянул Ведьме уже слегка знакомого вида учебный свиток заклинания Улыбка Харона.
— *уясе названиьце, внушает почтение. Выходит, это оно и было? Вы в стороны, а меж вас та *ерня летит. Я пригнулся, Катюху *ля собой накрыл, но по правде говоря, чуть не обосрался!
Лё-о-ох, дружище... мои уши конечно всё стерпят, но в присутствии своей невесты постеснялся бы. Да и к другим девушкам тоже не стоило бы уж так явно неуважение проявлять.
— Это не приказ, а личная просьба, — убедительно закончил парень.
Побледневший и даже чуть вспотевший друган (вон как над губой бисеринки выступили) сразу не нашёлся и что сказать, попытался даже перекреститься. Правда не в ту сторону, за что смачно получил по руке от Ведьмы.
— Я беру его на поруки, командир, — буднично заверила Катюха на тачке. Но с таким видом, что Лёхе следовало как бы и посочувствовать. Тоже мне... невеста, из кислого теста!
— Ладно... там справа у дороги мертвяк на какую-то трубу нанизался, а слезть не может. Нэн, Лёха, Соня — кто в охранении, а кто опыт и лут берёт, сами разберётесь.
Ишь как чесанули, тому зомбику стоило и посочувствовать! Однако Сашка обернулся к болтающей на тачке ногами Катюхе и теперь выжидательно смотрел на неё.
— Так и знала, что на самом деле хочешь наедине остаться... а я вот ничего не скажу. Сначала-то да, много хотелось сказать, вернее в лицо крикнуть. А сейчас, как наклюкалась и чуть проспалась — ничего не скажу.
А, тут понятно. Терзайся мол и мучайся недосказанностью да угрызениями совести? У женщин в их доставшемся ещё от Евы арсенале и такое оружие есть. Но только, совесть Сашку ничуть не грызла, да и сказать Катюхе по большому счёту было нечего. Извиняться не за что, сделала она всё хоть под нажимом, но чётко. А вот завиноватить стоящего сейчас перед нею парня — в жопе у неё не кругло!
— Зараза ты, Крыс, и морда у тебя наглая, — пьяно хохотнувшая Катюха ткнула его в плечо кулачком и вновь принялась поудобнее умащиваться на тележке. — Какое те дело, кругло или нет...
