Лесная ведьма

Пока он молчал, погружённый в мысли, Глеб внезапно оглянулся, а потом внимательно осмотрел всех участников поспешного бегства, а также землю, на которой они замерли. И негромко удивился:

— А Злюка где? Я его с самого начала пути не видел!

Несмотря на приглушённый голос школяра, кажется, Олег услышал его, потому что тут же обернулся. Вовремя. Лежавший на полёглых травах Макс вздёрнул бровки:

"Кошак сказал — он обещал Янису дождаться его, чтобы узнать, куда повезли Мирну. Злюка сказал, что будет ждать ястреба в избушке".

— Мы совсем забыли об этом... — растерянно проговорил Мстислав. — А ведь Злюка сразу сказал нам...

— Возвращаемся, — хмуро сказал Олег. — Всё узнанное складывается в картину, в которой мы должны быть там, куда нас привела Мирна.

Вздрогнули все, резко обернувшись.

Грузный шелест и треск раздались с момента, как только маг замолк. И вся поредевшая команда с недоверием наблюдала, как вихрем разлетаются в стороны сосновые и другие сучья и поднимаются древесные стволы, чтобы освободить им дорогу назад, к избушке. И никто даже мысли не допустил, что тот самый ствол может заново свалиться, пока они проходят под ним. Разве что старшие маги переглянулись. А потом Мстислав снова взвалил себе на плечо Юрия и первым зашагал назад по очищенному от препятствий пути.

...Все разбежались. И в доме, и вокруг него, и в сеннике — тихо и пустынно.

Кошак посидел на полке, которая пахла Мирной, её травами, а ещё чуть-чуть — тем нелюдем, которого она исцелила себе на голову... Потом обошёл избушку и попытался найти мышиное гнездо, о котором говорил Янис. Но то было слишком глубоко. Причём Злюка подозревал, что мышиная дырка в насыпи при доме была лишь ходом, а настоящее гнездо пряталось в подполе избушки.

Страшно хотелось есть. Болели лапы от долгого бега. Особенно задние, заживавшие неохотно. Болел затылок, на котором оставались кровавые проколы от когтей Яниса. Вроде ястреб и спас его от змеищ, но всё равно больно... Злюка зашёл в дом, нашёл ведро, с которым Матвей ходил за водой, полакал из него. Но пустая вода без еды — этого мало, чтобы кошак его породы быстро пришёл в себя... Он полежал на пороге — и кошачья душа не выдержала: Злюка просто метнулся в лес, вожделея зайца, который так заманчиво парил перед внутренним взглядом.

Добычу он сожрал, буквально налетев на неё. А налетел, потому что кошаку в какой-то миг вдруг почудилось, что зайца он на месте не найдёт: а ежели его с памятного пня здешние волки стащили?

Но волки добраться до его личной добычи не успели, и кошак, торопливо дожрав всё, чем можно было набить желудок, свалился у пня подремать. Не прошло и получаса, как он, ощутимо окрепший, поднялся и, счастливо оглянувшись на кости и шкурку с внутренностями, к которым он благоразумно не притронулся, неспешно зашагал назад. Маленького кошака никто обычно не воспринимал как отличного охотника, так что, чуток не доходя до избушки, Злюка снова поохотился и поволок "домой" ещё одного поднятого с лёжки зайца.

Добыча выпала из его пасти, когда изумлённый Злюка понял, что сбежавшие было люди вернулись. Но кошак героически взялся дотащить зайца, когда при виде него Матвей всплеснул руками от радости. А положительные эмоции, направленные на него, Злюка любил, пополняя ими личные силы...

Освободившись от тяжкой добычи, кошак уселся на брус — старенькое брёвнышко, поддерживавшее дряхлую калитку. Здесь он намеревался выжидать прилёта Яниса с сообщением о ведьме. Какое-то время спустя к брусу подошёл Макс и свалился внизу. Ни словом не перемолвившись, лишь переглянувшись, фамильяры замерли в ожидании...

...Первым порывом Айаса было присоединиться к своему племени. К отряду, в котором оставался младший брат. Но, пока ездовые змеи добирались до крепости, шаман просчитал многое: для своих он мёртв, и Саман наверняка уже занял его место — старшего шамана. Чтобы вернуть это место в глазах вождя, надо будет пройти поединок. Физически брат сильнее. Именно сейчас, когда у Айаса всё ещё болит спина, а сам он еле отходит от вынужденной неподвижности. Так-то подраться можно было бы...

И был ещё один важный аргумент не возвращаться в отряд — Мирна. Среди воинов она будет считаться всего лишь дополнительной добычей, и на его слова о том, что она обладает поразительной силой, не обратят внимания. И тогда...

Он заставил ездовых змей далеко кругом обойти отряд своих и так же, стороной, мчаться в родное поселение. Когда ездовой змей под ним показал первые же признаки усталости — такие незаметные, что только он, чувствительный, мог услышать их, Айас остановил обоих и пристегнул женщину ко второму — так, чтобы она не могла и рукой шевельнуть. И послал змей на той же скорости далее...

Небольшой птицы отчётливо хищного силуэта, летевшей следом, он не видел, потому что ни разу не догадался посмотреть не только назад, но и в небо...

...Теперь, когда они вернулись, Мстислав яростно принялся за дела с артефактами, которыми они собирались остановить нелюдей, если только те осмелятся поджечь лес. Лесной хозяин, так неожиданно вернувший их в избу лесничего, ранее казавшийся лишь сказочным героем и внезапно ставший соучастником, произвёл на всех на них сильное впечатление. Пусть он невидим, но намёками и прямым указанием, что делать, а чего не делать, он жёстко себя проявил.

Так что маги, совместно со школярами, быстро вынули из плащей всё необходимое, осмотрели и подвели итоги: ещё несколько артефактов — и можно крадучись идти к опушке и расставлять их, чтобы устроить заграду огню.

— Берём с собой Макса, Злюку, — начал перечислять Олег.

— Почему фамильяров? — возмутился Глеб. — А мы?

— Дара слишком травмирована тем, как погибали вокруг неё люди, — объяснил Мстислав, искоса взглянувший на девушку-мага, которая сидела на нарах возле печи. — С нами идёт также Матвей. Вы с Юрием остаётесь в доме.

Поморщившись на его "вы с Юрием", школяр насупился и задумался.

— А почему не я?

— Ты всего лишь практикант, — отозвался Олег. — Мы не имеем права требовать от тебя принимать участие в боевых выходах.

— А если я буду настаивать? — буркнул Глеб. — Ведь вам всего лишь надо расставить артефакты по краю леса.

— В темноте, — заметил Олег и вздохнул. — Жаль, что езженая дорога сюда обходит лес. Может, наши бы приехали раньше. Тогда бы мы действовали несколько иначе. Всё? Закончили? Собираемся.

Глеб немедленно встал и без слов принялся помогать старшим магам.

В единственный плащ, который до сих пор был заменой обыкновенному мешку, маги снова положили всё необходимое для защиты леса. За это время Матвей не только успел растопить печь, но и сварить бульон из зайца.

Фамильяры побежали впереди магов. В их задачу входило разведать путь впереди. Три мага и один дозорный спешили следом... Мстислав бежал вместе со всеми, и сердце тяжело билось в груди, едва он вспоминал ведьму. Что теперь с нею будет...

...Две ездовые змеи скользнули в песчаный дворик при доме Айаса и, выдохнув, распластались на нём. Он, покачиваясь от напряжения (в таком состоянии — с больной спиной, сидеть даже в удобном седле трудновато), спустился со своего и подошёл к змею, на котором лежала Мирна. Только расстегнул на ней ремни, которые удерживали её на змее, как она медленно поднялась и недоверчиво огляделась.

— На, — велел ей Айас, протянув руку помочь спуститься с ездовой.

Растерянно оглядываясь вокруг, Мирна приняла руку шамана и чуть не съехала со змея, хлопая глазами на увиденное. Она пришла в себя ещё в дороге и теперь пыталась понять, зачем Айас её похитил.

Дом нелюдя оказался на отшибе от основных домов поселения. В отличие от них, землянка с насыпью (не нора — как говорили!) пестрела различными, трепетавшими на сухом ветру тряпками и шерстяными то ли лентами, то ли просто шкурками. Приношения шаману от страждущих?

Когда Мирна поняла, что он привёз её не к своему отряду, а именно домой, приняла положение, при котором — им обоим повезло, что его дом довольно далеко от других. Судя по всему, Айас не хотел, чтобы знали о его возвращении, и ведьма, честно говоря, приветствовала это его нежелание.

Когда она укрепилась на ногах, застывших от непривычной поездки на неудобном для неё "транспорте", и с опаской отступила от ездового змея, спросила:

— Зачем ты меня сюда привёз?

И тут она слегка удивилась. Ей почудилось, что шаман, как ни странно, понял её от первого до последнего слова. Но не ответил, а лишь стукнул в спину — не больно, а толкнул, показывая, что она должна войти в его дом. Она подчинилась. Пока что ничего страшного она не чувствовала... До двери оставалось несколько шагов, когда она чуть не вздрогнула, услышав сверху краткий клёкот и свист стремительно пролетевшей птицы.

Головы поднимать не стала. Только погладила ноющий от недавнего удара затылок — и догадалась, каким образом она потеряла сознание.

Янис умный. Сам сообразит, что она поняла — он здесь.

Перед дверью замешкалась — вроде не знает, открывать как. Дверь тонкая, из неплохо обработанных досок. Здесь, наверное, всегда тепло?

Айас, стоявший близко за спиной, торопливо (боялся, что соплеменники увидят их?) рванул дверь на себя и втолкнул ведьму в дом. Она чуть не упала — шаман забыл или не удосужился предупредить, что внизу довольно высокий порог. Успела вцепиться в косяк двери и выпрямиться.

— Айас? — спросил удивлённый женский голос. — Ты привёл добычу?

Мирна ахнула: невидимая из-за темноты женщина говорила на обычном языке, разве что несколько растягивая некоторые звуки. Шаман и здесь обманул!

— Я привёл целительницу, — объявил нелюдь и, взяв Мирну за руку, подвёл её к дальнему углу небольшого помещения.

Всмотревшись, ведьма нахмурилась: женщина сидела на краю топчана с двумя детскими фигурками, лежавшими на нём.

— Айас, — строго сказала ведьма, — я сейчас сотворю свет — посмотреть, что тут.

Женщина, которую она не могла разглядеть, немедленно подняла руку к глазам — закрыть от внезапного света. Но ничего не сделала, чтобы уберечь глаза детей. Мирна начала подозревать, что дело как раз в зрении. Если дети не спят.

Когда на её пальцах вспыхнул огонёк, она молча принялась разглядывать детишек лет пяти-шести — мальчиков, которые лежали так замерев, словно затаились от врага. Потом, глядя на женщину, ведьма сказала:

— Меня зовут Мирна. Встань. Я сяду на твоё место, чтобы разглядеть получше.

Шаман кивнул женщине, и та послушно встала. Не успела Мирна присесть, как услышала слабый вскрик женщины:

— Айас! Твои глаза!

Ведьма только усмехнулась, оглянувшись на обнявшуюся пару, и с огнём в руках склонилась над детьми.

Глаза обоих открыты — и у обоих же серели гнилые бельма без малейшего напоминания, что они когда-то были зрячими...

— Айас, как давно они ослепли?

— Наше племя недавно переехало в эти края — поближе к той силе, которую мы используем для войны. Как только мы здесь оказались, многие стали жаловаться, что чаще стали болеть. А некоторые беспокоились, что зрение уходит.

— Но ведь ты-то с рождения был?.. — недоговаривая, напомнила ведьма — и поняла, в чём дело.

Всё правильно: к источнику здешней силы сначала ходили только шаманы, а теперь сюда, на место погибели, переехало целое племя — и постепенно умирает. И никакими чистыми пленниками им не помочь.

— Ты можешь их исцелить? — жёстко потребовал ответа шаман.

— Нет! — так же жёстко ответила ведьма. — Вам нельзя было переезжать сюда. Сила, которой вы поклоняетесь, уничтожает вас. Пока вы живёте на этом месте, моё исцеление будет напрасным. Сколько бы сил я ни вкладывала — им никогда не стать зрячими.

— Но мне ты помогла! — отчаянно проговорил шаман. — Помоги и моим сыновьям!

Она встала и заглянула ему в глаза. Оба сияли голубым небом даже в темноте этого странного для неё жилища.

— Я помогла тебе в лесу. А лес — чистое место... Там, на дворе, две ездовые змеи, — негромко сказала она. — Собери своё семейство — и отвези нас назад, в лес. Только там, среди чистой силы, с помощью чистой силы я сумею помочь твоим сыновьям. Иначе — никак, Айас.

— Ты хочешь послушать эту женщину и увезти нас в то страшное место?! — ужаснулась жена (насколько поняла Мирна) шамана.

Айас неподвижно стоял между двумя женщинами и молчал.

— Решай быстрее, — велела Мирна. — Нам надо бы успеть до приезда наших солдат. Ты слышал о них — должен помнить. Если вернёмся быстро, нас не обвинят в том, что ты хотел сбежать, как недруг. Мы можем представить дело так, будто ты уговорил меня поехать за своей семьёй. Я готова подтвердить твои слова.

— Не поддавайся этой женщине... — запричитала жена, бросаясь к топчану с детьми. — Она уговорит тебя, а потом тебя и нас всех убьют!..

Шаман пошевельнулся. Под плач и причитания жены он вынул из кармана своего плаща горсть деревянных игрушек, подошёл к топчану и всунул в руки мальчиков медведей и птицу. Его жена замолчала, удивлённо уставившись на игрушки, которые мальчики безмолвно, но заинтересованно ощупывали.

— Что это, Айас?

— Там был солдат, который умеет вырезать из дерева. Он вырезАл миски. Но, когда я сказал ему, что у меня есть дети, он начал вырезать эти игрушки... Собирай детей, Айя. И вещи. Мы берём всё самое необходимое и уходим из поселения.

Мальчиков за руки взяла Мирна, которая едва заметно дрожала от страха: так отчётливо трепетало впечатление, что за закрытой дверью Айасова жилища их уже дожидаются вооружённые нелюди. Шаман и Айя, прижимая к себе наспех сложенные тюки, первыми выскользнули из землянки...

Пока они привьючивали груз и детей к ездовым змеям, Мирна едва не затряслась от нервного смеха, представив, какие глаза будут у Яниса, когда он решит, что она нашла себе ещё фамильяров — двух громадных змеев! И успокоилась насчёт будущего — своего и своих похитителей. Если они успеют ускользнуть незамеченными из поселения, все они будут спасены. Разно по жизни, но спасены.

Глава четырнадцатая

Два ездовых змея летели вперёд — голова к голове. Неизвестно, как управлял ими Айас: на "своего" змея Мирна не видела ни одного взгляда с его стороны, ни одного жеста; не видела, чтобы он держал в руках что-то вроде узды, но подчинялись они ему беспрекословно. Внутренне ведьма понимала: он командует ими, как шаман. И даже сейчас, когда весь путь впереди — неизвестность, а все последствия пути — то же самое, она то и дело ловила себя на любопытстве: как он это делает? Магию своих магов она уже чуть-чуть понимала. Теперь же хотелось хоть капельку понять шаманство...

Октябрьские сумерки призрачными тенями потянулись по всем кочкам и кустикам степи, скупой на отдельные приметы. И мчались за змеями чуть сбоку.

Едва "выехали" с шаманского двора, Мирна вспомнила путь сюда и предположила, что до пограничной реки они доберутся только к вечеру. И ладно, если к раннему...

Странно Айас расположил их всех пассажирами. Мирне он поручил своих сыновей, а сам с женой ехал в раздвижном седле. Почему именно так — ведьма удивлялась чуть ли не всю дорогу, но послушных из-за слепоты детишек прижимала к себе крепко, несмотря на то что оба они отцом были жёстко пристёгнуты ремнями к седлу. И, лишь когда змеи приблизились к кривой трещине впереди, а поближе та трещина оказалась обрывистыми краями приграничной реки, ведьма сообразила, почему Айас доверил ей своих детишек. Нет, дело не в доверии. В вере. Кажется, шаман решил, что ведьма может лечить слепых мальчиков уже в пути — хотя бы тем, что они ближе к ней, целительнице...