Мир перевернутый.

Меня переполнила такая благодарность к парню, что я, не задумываясь практически, бросилась ему на шею, крепко обняв.

— Спасибо, спасибо...

— Скажи, а у тебя еще курсовые есть? — спросил парень каким-то странным, немного напряженным голосом.

— Нет, — засмеялась я. — Только рефератов куча.

— Жаль... — удрученно протянул он.

— Почему? — удивлено переспросила я и, чуть помедлив, все же отстранилась от парня.

Ник осторожно придержал меня за руку.

— Мне понравилась твоя благодарность, — мягко произнес он.

От его слов у меня перехватило дыхание. Ник смотрел чуть насмешливо, но в тоже время взгляд зеленых глаз, словно мягким шлейфом, окружил меня безграничной нежностью.

Ирина, очнись!

— Ты... не надо...

Интересно, это я сейчас о чем?

— Что не надо? — спросил парень.

И, не дожидаясь ответа, мягко, но настойчиво притянул к себе. Медленно, словно дразня, наклонил голову и нежно прошелся губами по шее, оставляя пылающую дорожку на коже и вспыхнувшее желание внутри. — Может, я тоже хочу тебя поблагодарить... — шепнул он.

— Ник, пожалуйста... — Я и сама не поняла, что хотела сказать или, может наоборот, попросить. Меня словно разрывало на две половины: сердце трепетало в желании продолжить, а разум тихо, но настойчиво твердил, что это все надо прекратить.

Его руки тут же исчезли с моей талии, и он сделал шаг назад. А я подавила в себе стон разочарования.

Но чувство безопасности ко мне так и не заглянуло. Смотря на его улыбку, на хитро пощуренные глаза, даже на то, как он небрежным жестом откинул со лба волосы, я осознала, что пропала окончательно и бесповоротно. Все недавние выводы и анализы, так ловко проведенные и доказанные самой себе, сейчас превратились лишь в пыль холодных рассуждений. Как просто было рассуждать о собственных чувствах, строить догадки и опровержения, не видя его. А сейчас, словно дождавшись, когда перед глазами предстанет причина столь отчаянных боев, сердце с легкостью отмело все доводы.

И Ник прекрасно понимал, что стоит мне еще раз попасть в его сети, и я не смогу остановиться, потому что уже не вижу причин для этого.

— Ты меня.. скотра... кмпра...скомпрати... черт! Как же это слово произносится?! — я запустила руку в волосы, стараясь привести мысли в порядок и замерла.

Ник легонько коснулся моего запястья, отвел в сторону, затем откинул черные пряди назад. Взгляд из ироничного стал жестким. Когда его прохладные пальцы осторожно коснулись виска, почти невесомо дотронулись до щеки, в голове у меня стало удивительно пусто, а ноги подогнулись. Такое вроде невинное прикосновение было подобно взрыву. Почему я должна терзаться сомнениями и обдумывать каждый свой шаг? К чему все это, если сейчас мне хочется только ощущать вкус его поцелуев, нежность его объятий, чувствовать себя защищено и просто любить.

— Болит? — тихо спросил он.

— Нет, — покачала я головой. — Просто синяк пока не прошел.

Я смотрела в его глаза, боясь пошевелиться. Стоит мне только чуть ниже опустить взгляд... не знаю, что именно произойдет, но лучше этого не делать. Сердце как бешенное билось в груди, дыхание участилось, я нервно облизнула губы.

— Ник... — прошептала я, не в силах разорвать зрительный контакт.

Он еще с минуту смотрел на меня, а затем его губы искривила печальная полуулыбка.

— Ты хотела сказать — скомпрометирую? — насмешливо поинтересовался он.

— Чего? — удивленно моргнув, переспросила я.

— Ирина, мне кажется тут нечего компрометировать... Потому что я в тот фарс не поверил.

ХА! Или лучше — Ой!

— Какой фарс? — стараясь выглядеть как можно увереннее, спросила я, изображая при этом крайнее удивление и верхнюю степень непонятливости.

— Ты... Марк... это все ложь. Не так ли? — Ник чуть улыбнулся, подходя ко мне ближе.

Опасная тема, лучше бы он продолжил приставать. Под его взглядом хотелось просто кивнуть головой в знак согласия, но на краю сознания плавала мысль, что это вроде неправильная реакция.

— Нет, не так, — в итоге пролепетала я, вспомнив, что лучшая защита — это нападение. Интонация только подвела.

— А почему ты тогда раньше мне этого не говорила? — вкрадчиво спросил он, сделав еще один шаг по направлению ко мне.

— А с чего я должна была тебе это говорить? — недовольно буркнула я, отступая на шаг назад, и врезалась в стену.

Ник, подойдя ближе, уперся двумя руками о стену, и я оказалась в своеобразном плену.

— Ну, потому что получается, что я тебя скомпрометировал еще две недели назад, и мне это понравилось, — хмыкнул самодовольно парень, окинув меня взглядом, от которого во мне поднялась горячая волна.

Ему понравилось!

Дура, очнись!

— Это... это было не то... — выдохнула я, уже особо и не вникая в смысл нашего разговора и из последних сил борясь с желанием, чтобы первой его не поцеловать.

Ник улыбнулся, давая понять, что мои жалкие попытки оправдаться провалились с оглушительным треском. Затем медленно нагнулся, щеку обдала теплая волна воздуха от его дыхания.

— И выходит, что ты обманщица, — прошептал он мне на ухо.

Ууууууу. Я так больше не могу.

Резко присев, я нырнула под его рукой и со всех ног бросилась вон из библиотеки, вдогонку мне послышался тихий смех.

Выходные прошли для меня в полной нервотрепке. Ник прислал сообщение, что курсовой проект вместе с вещами, забытыми в библиотеке ввиду моего стремительного бегства, находятся у Марка. И это была пока единственная хорошая новость.

Промучившись два дня, я все-таки собралась с духом и решила больше не тянуть и пойти признаться Толоку, что потеряла ведомости. В любом случае, пришлось бы рассказывать и откладывать этот момент не имеет смысла.

Следующим пунктом моих размышлений был Ник Эрденко. Поломав пару извилин, я в конец расстроилась и как итог разозлилась: расстроилась из-за слома извилин, разозлилась, очередной раз, на Ника. Да сколько можно мне трепать нервы?! И в понедельник решила доказать ему, что я могу спокойно существовать и без него. Тем более, когда Ника не было рядом, моя соображалка наконец-то переставала отлынивать от своих прямых обязанностей, и я вдруг резко вспомнила и про подслушанный разговор, и про то, что они хотят отомстить Марианне за унижение Эрденко, и свои выводы, которые я успела сделать по планируемой мести и моей роли в ней. Надо твердо и решительно дать ему отпор. Если он думает, что сможет отомстить Марианне по средствам меня, то он круто ошибается. Я его до сих пор ни в чем не обвиняю и в причинах, повлекших за собой такие печальные последствия для него, мягко сказать, неуверенна, но сейчас это не имело значения. Был факт того, что один унизил другого и сейчас жаждет ответных действий. Докопаюсь я до истины или нет — уже ничего не изменит. Делу, как говорится, дан ход, и обратного пути уже нет.

Утро понедельника прошло для меня в чрезвычайно взволнованном состоянии. Толока пока в Институте не было, и объяснения пришлось отложить, что не придало мне спокойствия, я просто сама себя накручивала, из-за чего начинала нервничать еще больше.

К обеду Толок так и не появился.

Небо, словно предвещая скорую беду, медленно затягивалось тяжелыми серыми тучами, что являлось явным признаком начала сезона дождей или по-другому — зимы. Где-то вот снег идет, а нас три месяца заливает непрекращающимися ливнями. Тусклое солнце, еще не полностью скрывшись за серой пеленой, старалось напоследок подарить хоть немного тепла и света.

Я сидела на парапете, бессмысленным взглядом обводя толпу студентов. Погреться под солнышком вышла как минимум половина Института.

Марианна о чем-то увлеченно спорила с Кирой. Ульяна как обычно зависала в интернете, не обращая внимания на окружающих и периодически мыча что-то нечленораздельное на вопросы подруг.

Я встрепенулась, заметив входящего в здание Института Толока. Ну все пора... Мысленно перекрестившись, я встала и тут же была поднята на руки.

— Марк! — запищала я.

Горьев засмеялся, опуская меня на землю.

— Ты что-то грустная сегодня, — улыбнулся парень.

— Настроения нет, — отмахнулась я.

— Ну так сейчас будем тебе его поднимать, — хитро улыбнувшись, Горьев схватил меня и принялся щекотать.

Я против воли засмеялась, пытаясь увернуться. Девчонки покатывались со смеху, смотря на нас. Мои попытки ответить Марку тем же не увенчались успехом. Поймав рукав куртки, я постаралась его остановить, но он как-то хитро выкрутился, оставив в моих руках предмет верхней одежды.

— Холодно, — обиженно пожаловался парень, и мы опять засмеялись.

Я подошла и торжественно вручила ему куртку. Затем повернулась, чтобы взять сумку, и тут заметила стоявшего возле своей машины Ника. Парень каверзно, но в тоже время обаятельно улыбнулся. Словно говоря, что у нас есть общая тайна, и он очень хорошо о ней помнит.

И что это значит? Иезуиты в городе? Сейчас я тебе отвечу, комбинатор недоделанный. Поймешь, что не один ты достойный продолжатель дела Макиавелли. И не всегда в интригах у тебя первая скрипка.

План, как это обычно у меня бывает, возник на пустом месте. И, не успев его еще обдумать и просчитать возможные последствия, я резко отвернулась от Ника и весело улыбнулась Горьеву. Марк удивленно посмотрел на меня, а потом его взгляд на секунду метнулся чуть повыше моей головы. Затем понимающе подмигнул мне, обнял за талию, круто развернул и наклонил, практически нависнув надо мной. Я невольно охнула, оказавшись в шатком состоянии. Фактически от падения меня удерживала только рука Марка.

— Ты чего? — удивилась я.

— Да так, — неопределенно хмыкнул он и наклонился ближе. От всех меня закрывала спина друга, а с другой стороны стеной стояли пихты. И тут я поняла его замысел. Игриво улыбнувшись, я прошептала:

— Поверят?

— А то! — И резко вернул меня в исходное положение — то бишь в вертикальную плоскость.

Я нежно улыбнулась ему. В то, что мы целовались, поверили все. А судя по тому, как на нас смотрел Ник, а затем стремительно пересек парковку, то и он тоже.

Я развернулась к подругам. Кьяра и Ульяна понимающе переглянулись, а вот Марианна смотрела отнюдь не на нас. Она, подозрительно прищурившись, не отрывала взгляда от Ника, пока тот не зашел в здание, при этом лицо подруги выражало недоверие вперемешку с удивлением. Затем, словно очнувшись, она с укором посмотрела на меня.

Знаю, знаю — срок годности у моего романа почти закончился!

К нам подошли Марун, Антон и Димка. Стоило только Ярославу обнять Ульяну, как она тут же закрыла телефон и полностью переключилась на своего парня. Единственного, кого не было — это Зорана.

Марианна, почти дружелюбно поздоровавшись, легко поднялась и подошла к своей "свите".

Я постояла еще пару минут, слушая разговор друзей, а затем тоже тихонько ушла. У меня есть дело, которое надо быстрее решить, иначе я сама себя доведу до ручки двери, ведущей в комнату с мягкими белыми стенами.

Пока я шла к кабинету Толока, передумала кучу ужасов, начиная от простого выговора и заканчивая отчислением. Притом последнее расписывалось мне во всех подробностях и красках: вот меня с позором выгоняют, вот я стою перед тетей и сообщаю, что меня отчислили, и в ее глазах появляется разочарование и пропасть неоправданных надежд.

Нерешительно остановившись возле двери, я уже собиралась постучаться, как хозяин кабинета сам вышел мне на встречу.

— Ирина, — кивнул он в приветствии.

— Юрий Анатольевич... понимаете... тут такое дело...

— Давай потом, — бросил он и стремительным шагом направился в сторону ректората.

Вот черт!

Постояв у закрытой двери, я поплелась в сторону кафедры. Надежды конечно мало, но вдруг найду папку. Идея бредовая, но больше ничего мне в голову не приходило. Кстати, еще надо Зорана найти, может, уговорю его снова взяться за мой курсовик. Больше наедине с Ником Эрденко я не останусь ни за какие коврижки, лепешки и круассаны.

Я выудила из сумки телефон, намереваясь позвонить Полоцкому.

— Ирина, на пару слов, — произнес сердитый голос надо мной.

И не успела я возразить, как Ник, пинком открыв какую-то дверь, втянул меня за собой

Туалет... мужской — определила я помещение, в котором оказалась.

— Ты чего? — удивилась я, смотря на Ника.

— Ничего не хочешь сказать? — зло процедил парень.

— Нет, — помотала я в разные стороны головой и от греха подальше сделала пару шагов назад.

Чет нервный какой-то...

— А ты подумай, — едко проговорил он и подошел ближе.

— Эрденко, что тебе от меня нужно? — устало спросила я.

— А ты не понимаешь? — опасно тихим голосом отозвался парень.

Я правда не понимала. Меня сейчас волновала только одна вещь: несостоявшийся разговор с Толоком.

— Слушай, хватит намеков, или говори, или я ухожу. У меня дела, — раздраженно ответила я.

Ник продолжал смотреть на меня чуть потемневшими от гнева глазами, в которых плескалась еле сдерживаемая ярость. Мне стало откровенно не по себе, и, нервно передернув плечами, я решила обойти парня и прекратить этот разговор ни о чем.

Ник грубо схватив меня за руку и, почти не разжимая губ, процедил:

— И куда это ты так спешишь?

Да что происходит?! Что случилось в наших палестинах за несчастные полчаса?! Поломав над этой загадкой голову, я решила сказать, как есть, только без уточнений. Еще обидится. Хотя куда уж больше, и так вон руку сжал с такой силой, что и синяк может появиться.

— Ищу Зорана, — как можно дружелюбнее ответила я.

— Значит, Зорана? — переспросил он обманчиво-вкрадчивым голосом и, дождавшись моего ответного кивка, продолжил, — решила все-таки с ним переспать?

— Что?! — опешила я от такого заявления и выдернула руку из захвата.

— Ну как же? — издевательски усмехнулся парень. — Горьева ты обманываешь со мной, а меня ты грозилась променять на Зорана. Только учти, Полоцкий обычно не помнит имя девушки на утро. Для него вы все на одно лицо, — пренебрежительно бросил он.

Убью!

— Да как ты... — заорала я в бешенстве. Во мне поднялась такая волна возмущения вперемешку с обидой и приправленная хорошей порцией праведного гнева, что ответных слов я просто не смогла найти.

— Что ты от меня хочешь?! — прошипела я, наконец-то вернув — в моем случае достаточно опасный — дар речи. — Ты мне никто! — выпалила я ему в лицо. — И не твое дело, с кем я встречаюсь, а с кем сплю! И твои претензии, существование которых верх идиотизма, меня мало волнуют. Ты сам вроде говорил, что мы — друзья!

Ник сжал кулаки и сделал шаг в моем направлении. В голове мелькнула мысль, что меня сейчас ударят. Но я была в таком взвинченном состоянии, что мне было откровенно плевать.

— Да, я и сейчас так считаю, — серьезно ответил парень и на секунду закрыл глаза, а когда открыл, во взгляде промелькнуло сожаление... или мне это просто показалось. — Я пытаюсь... оградить тебя...

Все! Прощай — разумное, привет — безумное.

— Да неужели?! — вскричала я. — От кого, можно спросить?! Кто же такой жуткий возле меня ходит, что надо так надо мной измываться?! Или нет... Ну, конечно, — издевательски усмехнулась я, — ты тоже решил, что мне надо держаться от тебя подальше? А?! Уже целый кружок можно организовывать по моей защите! Только миссию по спасению девицы ты вечно проваливаешь!