В поисках себя или фантом трупа лича)

Я дернулась, а магистр жестко заметил:

— Я предупреждал тебя, смерть не терпит слабаков. За любой свой шаг ты несешь отвественность. Выбор есть всегда.

— Я помню. Но если не получится, лучше упокой.

Терштай и девушка замерли от жутких слов. Магистр лишь кивнул:

— Договорились.

— Нет, — возмутился Ятсан.

— Парень, не лезь, — отрезал некромант, — ошибки я не нашел. Идем за филактерией и не будем откладывать ритуал в долгий ящик. Зарайя, будешь ассистировать. Пошли.

— Я могу поговорить с Кьязой? — тяжело вздохнул Ятсан.

Магистр внимательно посмотрел на него и поманил Зарайю:

— Идем, я объясню что надо сделать. У вас пятнадцать минут.

— Мне хватит.

Когда мы остались наедине, я подошла к нему и положила руки на плечи:

— Ятсан, пойми, я не могу так больше существовать. Особенно теперь, когда все вспомнила. Я действительно устала и постоянно балансирую на грани. Пойми, нечисть остается нечистью, даже будучи высшей. Лучше магистр, он сделает все быстро и безболезненно, чем на меня откроют охоту фанатики.

— Найти тебя и потерять вновь? Это жестоко, милая, — он притянул и обнял.

— Это если не получится. В этом случае лучше было и не находить.

— Прости, Кьяза, это я виноват, что с тобой случилось.

Интуитивно я поняла, что это не просто слова. Отклонившись, заглянула в голубые глаза и потребовала:

— Говори.

Ятсан притянул меня к себе и тихо шепнул:

— Я лучше покажу. Идем.

Он, не отпуская моей руки, потянул в узкий проход в глубине пещеры, ведя по темному лазу, терштай ни разу не споткнулся, словно шел по яркому коридору. Наконец мы вышли в огромную пещеру. Все ее стены были исписаны рунами, которые в чем-то повторяли те, что снаружи, а где то в них скрывались заклятья стазиса и стабилизации, подавление темной энергии разрушения. А посреди на широком камне лежала, укрытая до груди одеялом девушка. Штайна с неестественно белой кожей, пестрыми крыльями и черными косами с белыми прядками, что соскользнув с изголовья, безвольно свисали, едва касаясь земли. Казалось что она спала.

Я нервно сглотнула, переведя испуганный взгляд на Ятсана. То с нежностью посмотрел на девушку и тихо сказал:

— Я не смог вырезать твое сердце. Помнишь, что книга одно время хранилась у меня дома? Тогда я ее читал, пытаясь понять, что тебя привлекло. Мой взгляд упал на главу о фантомах. Ритуал их временного воззвания из живых врезался в память дословно. Он идентичен личевому, только если у лича надо вырезать сердце, то там вполне достаточно погрузить тело источника духа в стазис. И для него не надо было некромантом. Твое сердце в тебе. Ты сама себе филактерия.

Я перевела еще раз взгляд на себя, потом на него. И рассмеялась. Ятсан изумленно смотрел на меня, что мне добавляло веселья. За спиной вторил подошедший Санфео, на которого испуганно взирала Зарайя. А мы с магистром не могли остановиться, потешаясь над ними и ситуацией в целом. Наконец, Ятсан рассердился:

— Может объясните, что тут смешного?

— Мой друг, — вытирая выступившие слезы, магистр приблизился ко мне, сидевшей прямо на земле, — ты даже не представляешь, насколько твоя дрогнувшая рука облегчила нам жизнь. Возврат в тело фантома процедура быстрая и безболезненная. Подумать только, как все просто. Кьяза, ты представляешь уровень?

— То есть она изначально была фантомом? — спросила Зарайя

— Именно, — Санфео рассматривал меня с нежностью биолога, открывшего новый вид бабочек, — воспоминания о времени лича были выдуманы.

— Не выдуманы, а фантазия подменила реальность, то есть моя душа была твердо уверена, что сначала была личом, потом ее убили и она стала фантомом, — я поднялась и осмотрела издали свое тело, — только маленький нюанс, учитель. Время играет против нас. Для временного фантома я слишком долго была вне тела.

— Готова вернуться? — посерьезнел магистр, но вновь расплылся в ехидной улыбке, — однако есть шанс, что опять все забудешь.

— Мне не привыкать. Память-то девичья, — фыркнула и повернулась к терштаю

Тот стоял подавленный, заметив мой взгляд, лишь хмуро кивнул:

— Я рад, что все обратимо.

— Почему ты сразу не сказал? Ты мог меня сам вернуть в тот же день, даже ту же минуту.

Ятсан нахмурился и нехотя выдал:

— У тебя и при жизни характер был не подарок, а после... Я попытался с тобой договориться и объяснить, что произошло, однако ты сказала, что я уникален, поскольку убил лича, превратив его в фантом и что надо воспользоваться предоставившимися возможностями, чтобы найти ответы на некоторые вопросы.

— Но руны должны были не дать мне уйти, — я все оглядывалась на саму себя, пытаясь восстановить картинку.

— Они и не выпустили сначала, — усмехнулся терштай, — но ты рассердилась, материализовалась и бросила банку с краской в одну из стенок. Очевидно, когда одну руну перекрыла клякса, защита нарушилась, дав тебе возможность исчезнуть.

Я проследила за его рукой и увидела то самое пятно. Злиться на Ятсана не было смысла. Из нас двоих я должна была предусмотреть все мелочи. А он не смог никому ничего сказать. Тем более моему отцу или Дюлу, поскольку те и так его недолюбливали. Ятсан ушел искать меня в надежде уговорить вернуться и провести обратный ритуал. Он один знал правду и тяготился ею, не сумев никому довериться. Даже Санфео. Сначала из-за юношеского максимализма, а потом... Иногда правда может убивать. Вот он и по прошествию времени не был готов ворошить старое и убить остальных правдой. И сам упорно продолжал верить в лучшее. Я подошла и обняла терштая:

— Спасибо, что верил и искал. И что помог мне найти себя.

— Только боюсь, я тебя как раз потерял.

— Молодежь, время играет против нас, — напомнил Санфео, — Зарайя, забирай терштая и идите на выход.

Ятсан пытался возразить, но я лишь покачала головой и попросила его:

— Не спорь. Я действительно могу опять все забыть, да и нестабильна буду. Могу вообразить невесть что и прибить ненароком. Как Дюла при первых встречах в образе фантома. Дай мне время.

— Зарайя, встретишь спасотряд,— тем временем наставлял магистр ученицу, — никого сюда не впускай. Мы сами выйдем, когда все закончится. Если что, можешь бить на поражение, только без смертельных исходов, пожалуйста.

Некромантка посерьезнела и, молча уцепившись в терштая, потащила его за собой, не прилагая видимых усилий. Растерянный Ятсан даже не сопротивлялся.

Санфео подошел к телу и присел на краешек плиты, изучая внимательно лежавшую перед ним девушку. Я настороженно следила за ним, затем решилась спросить:

— Почему, когда вы меня уже нашли, Ятсан тебе ничего не сказал?

Магистр усмехнулся и помахал мне своими записями, тем самым некромантским гримуаром:

— Здесь написано, что максимальный срок обратимости ритуала временного вызова фантома составляет пять лет. После этого связь тело— душа рвется безвозвратно. Тебя нашли по прошествии семи лет. Он оставил нам надежду, сам знаю что все кончено.

— Все кончено? — словно эхо повторила я, холодея от осознания беды.

— Это он так думал. Дорогая, я не любитель разыгрывать спектакли, а уж тем более дарить ложные надежды. На момент написания именно так все и обстояло со сроками. Однако позже мне удалось узнать, что кроме времени свою роль в прочности связи играет физическое состояние тела. Тебе повезло, что Ятсан доктор. Состояние физической оболочки идеальное. Ты как всегда великолепна.

Он нежно провел рукой по лицу лежавшего тела, а я ощутила его теплые пальцы на щеке.

— Ты чувствуешь, маленькая штайна? — тихо спросил он.

— Да.

— Иди сюда. Будет больно и страшно, но ты должна дойти сама. Смотри мне в глаза и иди.

Магистр гипнотизировал меня взглядом, протянув руку:

— Иди, милая, пора возвращаться.

Я чувствовала, как он оплетает меня нитями смерти, не давая сбежать. Паника нарастала и я попыталась сделать шаг назад, однако тело вдруг опалило огнем

— Нет, малышка, вперед. Теперь только вперед. Верь мне и иди.

Я не отрывая взгляда от черных глаз, сделала шаг вперед. Больно, но терпимо. Словно босиком идешь по стеклу. Еще один и еще. Каждый шаг дается с огромным трудом, дыхание сбивается.

— Умница моя, иди.

Я знала, как обманчиво его внешнее спокойствие. Сейчас магистр плел сложное заклятье, где цена ошибки — жизнь. Его и моя. А значит, я должна продолжать идти, как бы больно и страшно не было. С каждым шагом материальное воплощение фантома в обратном порядке теряло то что успела обрести. Волосы, кожа, мышцы, глаза. До магистра добрался лишь скелет и тот без плесени.

— Последний шаг, малышка, — за напускным ироничным тоном скрывалось сильное напряжение. Лоб магистра покрывали мелкие капли пота. Он держал руку с перстнем над моим ртом, ожидая того самого последнего шага.

— Верь мне, милая.

Верю, учитель. Шаг. Взрыв. Меня бросает вверх, разрывая на мелкие кусочки, и тут же меняется угол зрения. Я лежала на камне смотря в потолок. Во рту привкус крови, тело трясло от холода. И жуткая слабость. Непроизвольно облизываю губы. Тут же их касаются теплые пальцы и знакомый голос словно издали шепчет:

— С возвращением, маленькая штайна.

Я попыталась повернуть голову, но не получилось. Тело меня не слушалось. Впрочем, лицо магистр тут же возникло в поле зрения:

— Ты семь лет провела без движения. Придется потерпеть. Что ты помнишь?

— Все.

Он покачал головой, развивая бурную деятельность. Сначала раздел меня полностью, игнорируя мычание и иные проявления сопротивления. Растер каждую мышцу какой то вонючей мазью, приговаривая, что сейчас не время для ложной скромности. Затем укутал в толстые одеяла. Как заботливый папаша, подстриг ногти на руках и ногах, вычистил уши и расчесал волосы, заплетя их в косы. Я была готова провалиться от стыда сквозь землю, а он лишь шутил. А через некоторое время мне стало не до обиженной добродетели. Затекшие от многолетнего лежания мышцы решили дать о себе знать. Через час от боли я сорвала горло и продолжала лишь сипеть. А через два часа полегчало. Санфео тут же вымыл и переодел меня. Сопротивляться и стесняться сил не было.

Спустя пятнадцать минут я сидела, прислонившись к нему спиной, а магистр с ложечки поил меня бульоном. Голос постепенно возвращался и я не удержалась от вопросов:

— Ведь все прошло как и должно было?

— Да, ешь давай. Ная тряслась над этим бульоном, завораживая его.

— А почему мы не уходим отсюда?

— Потерпи. Я жду пока связь закрепиться окончательно. Еще пару часов здесь посидим. Помолчи, пожалей голосовые связки.

Но я должна была узнать, как бы глупой не казалась первоначальная причина, но ведь ради этого все и затевалось.

— Учитель, а крыло?

Он замолчал, отставив в сторону чашку, затем аккуратно сказал:

— Давай дождемся осмотра врача. Сейчас ты жива, необратимых изменений нет. Все остальное скажет доктор.

Я молча кивнула, сделав вид, что поверила словам. Санфео вздохнул:

— Мне жаль. Прости.

— Все хорошо. Это маленькая цена за возможность жить. Санфео, можно попросить об одолжении?

— Каком? — насторожился он.

— Тебе в Гильдии штайна-некромант не нужна? В горах я не смогу жить.

— А как же твой... — начал он, но я его перебила.

— А он ничего и не узнает. Я никогда ему не скажу, что была не права.

— Это неправильно.

— После всего он запретит заниматься некромантией, и я подчинюсь, потому что несмотря на его ошибки, он будет прав. И что тогда инвалиду делать еще? Я больше ничего не умею и не хочу. Нет, лучше так. А он еще найдет свое счастье.

— А как же ваши пары, Кьяза? — напомнил Санфео.

— У отца парой была мама. Сейчас он счастлив с твоей сестрой. Мы выбираем, нас выбирают. Речи о предназначении свыше не идет. А наладить взаимовыгодные отношения можно с любым, если есть мозги. Что же насчет любви...

— Он искал тебя семь лет.

— Хорошо, перед уходом я скажу ему, что не люблю. Санфео, ты Нику отпустил!

— Потому что в моем сердце другая. Как и Ника любит другого. И мы тоже в свое время за них решили, что уйти будет лучше, а в итоге потеряли время.

Я удивленно покосилась на него:

— Другая?

— Другая. И вряд ли меня простит. Я же гордый, обиделся, что она за мной в Уэльсию не пошла. И ушел без нее. Идиот, — мрачно подытожил Санфео, — потом еще раз с ней пересекся, уже когда с Никой встречались. И даже ночь провели вместе. А утром я сбежал, решив, что неплохо отомстил.

— И? — я не знала как реагировать на откровения учителя.

— Что и? Сын вон жениться собрался. Не повторяй наших ошибок, Кьяза.

— Редж? Он твой сын? Но он же дракомант? Да даже по генетике.

— Вот по генетике все хорошо. Не забывай, некроманты меняют внешность при инициации. Полукровки возможны.

Я молча переваривала сказанное. То есть Вае и Санфео? И Редж их сын? И как мне дальше с ними общаться? Со всеми тремя? Я не готова отказываться от кого— либо из друзей. Магистр словно почувствовал мою растерянность и поспешно добавил:

— Не переживай, наши разногласия с княгиней тебя не коснуться. Обещаю, мы разберемся. Ты со своим сердцем договорись.

Следующие полчаса прошли в молчании. Наконец магистр решительно встал:

— Пора, Кьяза. Нас уже ждут.

Увы, идти я не смогла, ноги не держали. А еще сонливость накатила, которую я не могла побороть, лишь испуганно вскрикнула:

— Учитель, я отключаюсь.

— Все хорошо, малышка. Организм запустил собственные механизмы восстановления. Ближайшую неделю ты будешь спать постоянно. Я донесу тебя.

Глава 13 Мы выбираем, нас выбирают.

Все прошло, как и обещал Санфео. Я проспала почти неделю, прерываясь на еду. Однако даже сквозь сон я чувствовала постоянно присутствие магистра. Уйти в мир мертвых во сне легче всего, и он сторожил меня, предотвращая все попытки смерти забрать меня. Периодически остальные приходили навестить. Я слышала как перешептывается Гал с Дюлом, чувствовала руки Ятсана, который осторожно проверял пульс, иногда ноги немели, поскольку Цнип устраивался на них спать, да не один а вместе с противно хихикающей Пуськой. Таленка периодически пыталась переплести косы, но ее тут же уводили. Редж приходил в паре с некроманткой. Пока они сидели рядом, магистр имел возможность отлучиться перекусить или хоть немного передохнуть, доверяя ученице следить за мной. Иногда моего лба касалась Наядна, подпитывая светом, снимая боль. Вае и Ника взяли на себя обязанность по процедурам, вдвоем ворочая мое обмякшее сонное тело. На периферии сознания изредка слышала голос Сакаллы, но столь неясно, что его присутствие казалось нереальным. Наконец однажды проснулась окончательно, полная сил. За окном светило солнце, день был в разгаре. Я обвела взглядом комнату, наслаждаясь яркость красок. Даже пастельные тона казались сочными и живыми. В одном из кресел дремал Гал.

— Пап, — тихо позвала я, усаживаясь в постели.

Он вздрогнул, открыл глаза и тут же подскочил ко мне:

— Тише, не спеши, что-то болит? Я сейчас позову Санфео или Ятсана.