Сильнейший

— Кеничи, ты какой-то грустный... Что-то случилось? — обратилась к нему Саори.

— Немного... время быстро летит... — озвучил он свои мысли и улыбнулся, взъерошив волосы Хоноки, которая забравшись на его спину, в данный момент щупала его мышцы и восхищенно что-то вещала.

— Это да... — тоже грустно улыбнувшись, сказала мать Кеничи, отвлекаясь от мытья посуды и бросив взгляд на радостную Хоноку. В это время отец семейства был в гостевой. И как обычно с ним бывает, когда у него бодрое и оптимистичное настроение: чистил и созерцал свои охотничьи ружья, к которым он относился, насколько знал Баки, как к одушевленным существам. И его интересовала ни сколько стрельба по дичи, а именно вот такое состояние единения с, можно сказать, предметами роскоши. Это было его хобби.

* * *

Возвратившись в свою каморку... был уже поздний вечер, около половины одиннадцатого... Баки немного поработал в ресторане, обменялся словами со стариком Кайто — да и лег пораньше спать.

"Чтобы пораньше встать..." — проскользнула у Баки мысль — перед тем как он забылся во сне.

* * *

Следующие две недели выдались однообразными. Пожалуй, стоит отметить то, что за эти дни Баки удалось повысить свой самоконтроль касаемо влечения к противоположному полу. Лучше опустить, сколько психических сил он за это время израсходовал... Да даже когда Баки всерьез брался за учебу такого истощения не было!

Так же за это время отношения с Миу настолько охладились, что он порой стал задумываться, что он сделал не так? А что для него 'так'? И кто для него Миу? И в тот момент, когда он только начинал ставить перед собой эти вопросы, еще особо не размышляя на данные темы — на передний план вырывались мысли в духе, 'зачем он вообще этим голову себе забивает?', 'у него что — много времени, чтобы тратить его на всякую 'ерунду', если можно тоже самое время конденсировать более сонорно его целям?'

Баки опять был не до конца откровенен с собой: его очень задевала та негативная перемена в отношениях с Миу... Да и отчасти — он сам виноват: пытаясь обуздать свою тягу к женщинам, он наоборот стал отдаляться от нее...

'Да что за хандра на него напала!' — думал Баки. — 'Неужели первопричина связано с Миу?' — он погрузился в размышления и спустя какое-то время ответил самому себе, что — нет. На самом деле, было более реальное основание его апатичного состояния: нормальных боев последние дни с гулькин нос! Схватки были, но их было мало! И против всякой шалупени!

Рагнарек, будто какой-то неведомый зверь — впал в спячку и позабыл о своем 'старом друге' в лице Баки.

Что очень опечалило его чувствительную натуру! Да и Ниидзима — его информатор — куда-то последнее время залег на дно...

А Ханма все больше и больше испытывал нечто сродни недостатку кислорода, в котором главным элементом были спарринги с сильными бойцами!

Баки даже подумывал действовать хитростью и искусственно улучшить отношения с Фуринзи, чтобы навестить мастеров в Редземпаку и провести спарринг хоть с кем-нибудь... Но тут же противился самой идее кого-либо использовать. Не в его это духе. Можно, конечно, было бы окольными путями туда попасть — не через Миу... Но вменяемые варианты ему в голову не приходили.

Но наконец — период двухнедельной анорексии подошел к концу. События закутились с новой силой.

* * *

— Ей, Сирахама! — окликнули Баки в одном из переулков близ школы. Он обернулся и увидел семерых парней. Условно можно выделить только троих из них — остальные были ничем не примечательны, точнее менее. Один был с ирокезом и с кольцом в ухе. Другой лысый, как шар для боулинга, и в однотонном спортивном костюме. А третий — патлатый, по-видимому, металлист — в безрукавке и ботинках с утолщенной подошвой. Объединяло их одно — арматурины на каждого бандюка. Другие четверо, так или иначе, были смесью: у кого-то была бандана с жилеткой, у кого школьная форма, а кто-то был вообще метис и того и другого — и одет как попало.

Баки почувствовал себя, как в одном анекдоте, в котором собрались разные неформальные группы... — он напряг извилины вспоминая концовку, при этом, уже заранее усмехнувшись и скривив уголок рта, что не ушло от взгляда окруживших его неформалов.

— Чо лыбишься? — дал петуха парень с ирокезом и в подтверждение или от волнения махнул арматуриной, разрезав воздух. — Если мы принесем твое тело, нас в один миг повысят в Рагнареке!

Тут на дворовую сцену вышла парочка новых действующих лиц, а именно: жующий соломку парень с лазурными волосами, стянутыми в хвост, а также амбалоподобный парень в черных очках.

'Знакомые рожи...' — мысленно прокомментировал их появление Баки.

Неформальная группка также их узнала. Раздались настороженные приветственные голоса:

— Это же Такеда-боксер!

— Укита-бычара?!

— Предатели! Вы ушли из Рагнарека!

— Что вы здесь забыли?!

Баки в это время навострил ушки для восприятия новой информации.

— Ая-яй, как быстро распространяются слухи... — произнес с улыбкой Такеда и в миг стал серьезным. — Если хотите схлестнуться с Кеничи, сначала одолейте нас! — и поднял обе руки на уровне груди. Укита последовал примеру своего друга и принял борцовско-бросковую стойку с чуть раскрытыми ладонями.

Баки удивило сразу несколько вещей: первое, с чего вдруг они формально перешли на его сторону? И не ловушка ли это? И второе: рука Такеды — неужели он нашел стоящего специалиста?

Неформалы как-то сразу заволновались, неуверенно поглядывая друг на друга: с одной стороны — бывшие, но одни из сильнейших рядовых бойцов из их сектора банды, которая была под предводительством Кисары. А с другой парень, который вот уже пару месяцев отправляет их товарищей в больницу. При этом те рассказывают страшные и былинные истории об его бойцовских навыках и невероятной мощи.

— Че-ерт, мы вас сегодня отпускаем! — взял на себя смелость произнести лысый в спортивном костюме, уже скрываясь в боковом тесном разветвлении между зданий. Остальные, поддакивая и кроя матом известно кого, последовали его примеру.

— Хахаха! — беззлобно рассмеялся Такеда им вслед. — Болтовня жалких неудачников!

И подошел к Баки, и дружелюбно к нему обратился:

— Ниидзима нам рассказал, что ты собираешь некое свое объединение...

Баки по инерции кивнул, а затем внутри него начал разгораться огонь непонимания. Стоит привести обрывки некоторых из его мыслей.

'Какого...?'

...

'Так вот что этот черт инопланетный на этот раз учудил, пропав куда-то надолго...'

...

'Ну, проходимец...' — последняя мысль была шокировано-восхищенных тонов.

— Тем более теперь... — продолжил Такеда, не заметив изменения во внутреннем состоянии Баки — и, подняв левую руку, ласково и заботливо ее оглядел — и сжал в кулак. — Благодаря твоим словам... и Коэцудзи-сенсею и его методике — в следующем месяце я уже снова смогу полноценно вернуться к боксу! — и его посетила улыбка до ушей.

Баки непроизвольно улыбнулся, не вербально подхватив бушующие радостные эмоции Икки. Впрочем, краем сознания зацепившись за знакомое имя...

*На следующий день. В коридоре одного из учебных корпусов школы*

Харуо Ниидзима спокойно прохаживал вдоль школьного коридора. Никого не трогал, погруженный в свои планы по локальному мировому господству и прочей инопланетной радости... Как неожиданно на повороте в сторону мужского туалета, его шею бесшумно обхватила чья-то рука, приподняв над поверхностью, а другая чужеродная рука — после нескольких болезненных точечных манипуляций с телом Ниидзимы — так же тихо зажала его рот. Причем у Харуо создалось ощущение, что кровь по всему телу будто застыла, а конечности утяжелились так, что он не мог пошевелить и пальцем. Он пребывал в состоянии похожим на окаменение и при всем желании не мог произнести и слова, даже когда с его рта посторонняя ладонь была убрана. При этом, что отметил с ужасом для себя Ниидзима, зрение затуманилось и перед глазами появились 'летающие мошки', а мысли потекли очень вяло.

Затем парня с заостренными ушами 'вежливо' отнесли в уборную, в последней кабинке поставив его на землю около писсуара, и развернули вокруг своей оси.

Харуо пока в тот момент не мог разглядеть в чей капкан он попал — и куда его несли. Были лишь заторможенные предположения.

И только когда ему снова последовательно точечно приложили пальцами в нескольких местах, он будто очнулся. И первое, что он увидел, это мускулистая рука, державшая его за плечо так, что при этом большой палец той руки как бы держался за ключицу Ниидзимы, причиняя тому легкий дискомфорт.

Он проследил взглядом вдоль чужой покрытой венозностью и мышцами руки и увидел сначала красную облегающую выделяющийся торс майку — потом столь же мускулистую шею...

А затем лицо хищника с, как показалось Ниидзиме, вертикальными странными зрачками.

Хищник поймал свою жертву.

Но внезапно лицо существа переменилось, поддавшись рябью, будто морок. И теперь перед Харуо предстало с виду добродушное лицо Сирахамы Кеничи.

Ниидзима проморгался, прогоняя посетившее его наваждение.

— Ну, здравствуй. Давно не виделись... — произнес Сирахама. — Что нового появилось? — и отпустил его плечо, неторопливо и с показной заботливостью поправив чуть помятую рубашку Харуо.

— Ага... — произнес Ниидзима, постепенно приходя в себя и беря ситуацию в свои руки. — Не поверишь, а я тебя как раз искал! — и не смело захихикал, нащупывая в кармане свой девайс, что придавало тому уверенности.

Кеничи поддержал шутку, хмыкнув. И его давление почти сразу сошло на нет.

И начался диалог.

* * *

Баки выходил с территории школы, куда он сегодня всего лишь забежал во время тренировки, стараясь не показываться на глаза всему и вся... А забежал, чтобы выловить одного скользкого типчика, который промышляет непонятными делишками за спиной у Баки...

Тот поведал ему много, даже слишком. Изрядно подгрузив размеренный ход мыслей Баки. Он в очередной раз убедился, что пользы от Ниидзимы во сто крат больше, чем вреда.

Итак, инопланетному информатору удалось узнать больше о Кисаре — той, которая и посылает по душу Баки всяких отморозков. Полное имя — Кисара Нандзе. Учится в этой же школе. На год старше Баки. Не смотря на то, что женщина — она отменно владеет тхэквандо и в боях завоевала определенный авторитет, получив прозвище — Валькирия.

Она быстро набирала силу и навыки и, в конце концов, стала одним из лидеров Рагнарека. И совсем недавно вошла в так называемую элиту сильнейших бойцов этой банды. Каждый боец из этой элиты при желании мог собрать свою маленькую армию, состоящую из различных хулиганов и неформальных лиц, а также бывших и действующих спортсменов. И остальных различных формирований не чурающихся уличных разборок.

То есть фактически, все дела в Рагнареке решались именно элитной семеркой бойцов. Теперь уже скорее восьмеркой.

Также Рагнарек, как любая нормальная банда, ведет войны за сферы влияния и людские ресурсы и формально ей принадлежит уже четверть Токио! И берут они за счет качественного боевого потенциала на человека, побеждая количественно превосходящие их силы. И часто принимают в свои ряды побежденных.

Как поведал по секрету Ниидзима, остальные три четверти города делят между собой другие банды, а также более серьезные преступные организации и, естественно, в этой солянке присутствуют и правоохранительные органы, которые пока что держатся особняком, но тоже — на обычную полицию мало похожи, так как вовсю занимаются и 'крышеванием', и отмывом лишних средств у серьезных дядек — ну и менее прибыльной охраной общественного порядка. Однако действуют они в основном на более высоком уровне и в 'уличные' дела мало лезут.

Это основное, что узнал Харуо, зачитывая некоторую информацию со своего девайса. Баки еще раз подумалось, что это и так слишком много! Для чего Ниидзиме, например, знать, в каких делах замешан мэр города и как он связан с якудзой? Не говоря уже о более приземленных вещах. Что и не замедлил тогда спросить. Ниидзима, в тот момент комично поглядев в окно, достал из кармана непонятную штуковину и прицепил к своему лаптопу — тот пошел рябью. И начал повествование с куда более серьезным и окрыленным лицом.

Во время их диалога Баки даже приходилось пару раз гонять взглядом и аурой заходивших в уборную облегчиться парней, бросав всего пару слов 'этажом ниже — этажом выше'.

Итак, оказывается, Харуо уже пару лет вынашивает определенные властолюбивые планы, собирая различную информацию о 'сильных мира' города. У него даже есть своя разведывательно-информационная сеть, а также некоторые финансы. И ему для осуществления задуманного не хватало одного — той силы, которая на равных будет бороться с другими. Под чужое крыло он идти считал ниже своего достоинства и хотел быть не просто информатором, но и не последним человеком в 'своей' организации, так сказать, 'теневым властителем'. И сейчас у него появилась такая возможность — все благодаря Баки. Дальше Ниидзима начал непрерывно льстить Ханме, за что получил легкий тычок в грудину с наказом продолжить по делу....

... А именно, если кратко, он хотел создать тоже своего рода банду и оторвать свой кусочек от пирога власти и влияния в городе.

Баки пробрало на долгий и искренний смех над всеми будущими планами школьника-инопланетянина, подтвердившего свою расу — под насупленный взгляд оного.

Но в результате, немного подумав и смахнув радостную слезу с глаза, сказал, чтобы тот делал то, что захочет. А Баки его поддержит, точнее — мешать не будет.

'Может чего у него и выйдет интересного...'

'Главное — схваток будет просто мо-о-ре. Бои будут плыть ему навстречу' — и Баки будет собирать прибрежные песчинки, подрастая в мастерстве. Он уже давно раздумывал над тем, что даже энергетическая протока наугад — уже исчерпывает себя. И нужны бои. Серьезные бои.

Чтобы расти как боец.

Стать сильнейшим.

И тем самым, в том диалоге Баки дал добро Ниидзиме и фактически развязал тому руки.

Единственное, что Ханма не преминул заметить в конце их разговора, что если Ниидзима как-то серьезно попытается навредить Баки — он без тени сожаления, даже с каким-то темным удовольствием уничтожит его и все его начинания.

На что Ниидзима клятвенно заверил, что такого никогда не будет, а будут лишь 'обходные маневры во благо нас и нашей Белой Гвардии'.

Баки, разумеется, ему не поверил.

'Надейся на лучшее — готовься к худшему!' — одна из мудростей, которую Ханма подчерпнул в ходе прожитых лет.

Глава 7.

В один из дней, когда солнце уже давно было в зените, прославляя городское копошение, Баки в одиночестве спокойно шествовал вдоль переулков в каждодневном направлении в сторону ресторана и своего места тренировок, своего жилья. Народу почти не было видно. Настроение — философское и флегматичное, в первую очередь из-за плотно набитого минутами ранее живота: мысли текли вяло и не выраженно. Организм переваривал не только еду. Баки, как обычно с ним бывает, задумался о нетипичных для него вещах.