Жестко и быстро (попаданство, фэнтези, боев.иск.)

Да, это было довольно-таки впечатляюще. Стоит маг перед стальным щитом, изображающим мишень, вытягивает руку вперед — и к цели несется плотный сгусток воздуха, почти незаметный, если не считать легкого эффекта преломления света, возникающего при переходе между средами разной плотности. И этот сгусток разбивается о мишень с негромким, но резким хлопком. Меня метание огня, которое я испытывал на своей шкуре, и то не так сильно впечатляло: ну подумаешь, огонь. Так мне огнемет видать приходилось в прежней жизни, он и то покруче отжигал. Да, К'арлинд только третий уровень, да, он испускает струи пламени прямо из пальцев, без огнемета, да, это круто, спору нет, но... Но по зрелищности до ранцевого огнемета далеко.

А вот сгустки воздуха, стремительные и почти незаметные — это уже совсем другой разговор. Такое нельзя сделать никаким известным мне способом. Нацисты, помнится, пытались соорудить 'вихревую пушку', устройство, сбивающее самолеты при помощи торнадо или чего-то в том же духе — но у них, ясное дело, ничего не вышло. У них вообще со всеми идеями в плане супероружия вышел пшик, даже такая проверенная и эффективная концепция, как камикадзэ, в реализации немцев была полным провалом. Убедившись, что наши воины тэйсинтай наносят американцам колоссальный урон, несопоставимый с собственными потерями, они создали свое собственное подразделение летчиков-смертников, так называемую 'Эскадрилью Леонидаса'. Эта эскадрилья, несущая имя бессмертного спартанского архагета, предназначалась для уничтожения мостов, однако на деле эффективность ее оказалась практически нулевой.

Тем временем в центр зала вышла первая пара дуэлянтов, тренеры пододвинулись к ним поближе.

— Это тренировочный спарринг, — пояснил мне Мартин, — учителя контролируют состояние защиты обоих участников, и в случае, когда один может пробить защиту другого, закрывают проигравшего своими щитами.

Спарринг тоже выглядел весьма зрелищно: два бойца по очереди обменивались ударами, швыряя друг в друга вихревые сгустки и периодически пытаясь пошатнуть противника мощной струей воздуха. Каждый раз, когда 'снаряд' одного разбивался о щит другого, потоки воздуха с хлопком разлетались во все стороны, производя едва заметные, но весьма эффектные преломления света.

Впрочем, это был не совсем спарринг, скорее просто набивка ударов и отработка защиты. Зрелище немного приелось, и тут соперники сменились: в центр вышли незнакомый мне парень с обесцвеченными волосами и старая знакомая — Горди.

— Вот теперь будет, на что посмотреть, — сказал Мартин.

Он не обманул. Горди оказалась третьим уровнем с перспективой на сильный четвертый или слабый пятый и сильной предрасположенностью к огню, а ее соперник, Метью Кейн Шестой — четвертым уровнем, и огненные атаки отбивал шутя, хотя полыхало будь здоров.

— А почему у него имя — Кейн Шестой? — спросил я у Мартина. — Он принц или что?

— Он будущий наследник Дома Кейнов, это один из самых влиятельных Домов в Аквилонии. Его дед, граф Кейн, и отец — личные телохранители императора. А до них было еще три Кейна, каждый из которых был личным телохранителем своего императора. Их род — это род мастеров защитных техник. В частности, прямо сейчас Метью использует 'щит Кейна' — комбинированную технику воздушно-кинетического щита, который защищает от всего. От огня, воздуха, останавливает метательные снаряды, пули, защищает от холодного оружия отбивом и даже работает против касательных техник, отбивая в сторону руку противника. Техника очень сложная в освоении, и Метью уже мастерски ею пользуется. Три недели назад он сдал норматив на остановку пистолетных пуль, винтовочные — провалил, но это временно. Будь уверен, еще несколько лет, и Метью сменит своего деда при дворе. У него не ладится с атакующими техникам, он не сильнее тройки, но конек Кейнов — защитные техники, которые мало кто может пробить и очень немногие — повторить. Вот для Горди, например, Метью любимый противник, она может тренироваться на нем сколько влезет, совершенно не опасаясь пробить.

Я чуть подумал. Вроде бы Марк и Витус говорили, что щит не работает против живого снаряда, как же рука?..

С этим вопросом я обратился к Мартину.

— Магия вообще не может воздействовать на человека напрямую. Маг властен над неживым и неодушевленным, но не над живым существом, понимаешь? Например, маг может вихревым потоком сдуть своего противника, разгоняя воздух кинетицизмом, но чистый кинетицизм не способен воздействовать на врага сам по себе. Потому чистый кинетический щит легко останавливает пули и клинки, но не защищает от касания голой рукой. Так вот, маги используют касательные техники, которые обладают намного более высоким коэффициентом полезного действия, чем тот же огненный шар. Касанием легче пробивать щит противника. Противокасательный щит — стихийно-кинетический. Он реагирует на чужую руку и отбивает ее в сторону мощным и резким толчком воздуха. Ну ты сам понимаешь, что может остановить пулю — то и руку тем более.

— А как же ваши целительские колдунства?

— Мы тоже не воздействуем напрямую, в том и сложность. Как ты думаешь, почему любой, у кого есть хоть капля Дара, может зажечь как минимум свечу, а простой порез залечить даже из двоек способны единицы?

Полюбовавшись на сполохи пламени, срывающиеся с пальцев Горди, я перевел взгляд левее, где у стены сидели две девочки и передавали друг другу железную кружку с водой.

— Что они делают?

— Это Пэт и Барбара, мои постоянные пациентки. То, что ты видишь — и есть касательные техники. Пэт кипятит воду в кружке и передает Барбаре, а она замораживает. Очень удобно так тренироваться, но периодически то одна обожжется, то у другой кожа к кружке примерзнет. Ну а я уж тут как тут.

Я подошел к самому стеклу, чтобы посмотреть вблизи. На моих глазах Барбара взяла в руку кружку — и кипящая вода утихла, а затем превратилась в лед за десять секунд.

— Потрясающе, — сказал я, — так можно заваривать чай в мгновение ока, а потом студить!

Пэт повернула ко мне лицо и улыбнулась:

— А я его так и завариваю!

Я показал им большой палец и повернулся, чтобы вернуться на место, как вдруг услышал знакомый голос.

— О, наша героическая единичка! — громко, на весь зал воскликнула Горди. — Ты пришел показать нам свою таинственную могучую технику пустоты, которой ты сметаешь орды грабителей? А скажи, она чего-нибудь стоит против мага, хотя бы такого слабого, как я?

Вот заноза!

— Понятия не имею, — примирительно улыбнулся я, — никогда не использовал ее против магов.

— Так проверь! На мне! Разве тебе не хочется узнать, на что ты способен? Если, конечно, способен на деле, а не на словах.

Тут уже внимание присутствующих оказалось сосредоточено на нас.

— Второй раз ты пытаешься взять меня на слабо, — сказал я, — и вторая попытка тем более обречена на неудачу, поскольку я девочек не обижаю. Принцип.

Горди расхохоталась:

— Ну молодец, ты хотя бы умный. Отмазался, причем так, что я, как девочка, буквально не в силах что-то еще сказать... Мэтт, а ты?

Кейн Шестой не заставил себя ждать.

— Так меня обидь! — весело крикнул он. — Я не девочка, тут ты на принцип уже не съедешь, если только срочно не придумаешь себе новый.

Тут внезапно вмешался Аксель:

— Двое бездарей, чего вы к нему пристали? Мэтью, позадирай кого-то своего уровня, что ли!

— Ладно-ладно, — в притворном испуге сделал шаг назад Кейн, — папочка за героическую единичку заступился, что поделать! Скажи, Аксель, а когда единичка грабителей расшвыривала, тебя там рядом не было? Может, ты и есть его секретная техника?

— Да че вы несете? — сказал Мартин, — не было там никакого Акселя!

И тут у меня закончилось терпение. Задирать слабых недостойно воина, и если мне на Кейна по барабану, то он все равно найдет себе кого-то еще. Его лучше проучить пораньше, иначе он может вырасти одним из тех, кого перевоспитает только могила. Вроде Томаса.

— Ладно, — улыбаюсь я, — я покажу тебе свою технику.

— Реджи, а ты в курсе, что он четвертый уровень? — озабоченно спросил Аксель.

Я радостно киваю:

— Конечно!

— Во-о-от! Слова не мальчика, но мужа! — ухмыляется Мэтью, Горди хихикает.

Если мой расчет верен, им недолго осталось ухмыляться и хихикать.

Оба инструктора задали мне тот же вопрос: отдаю ли я себе отчет, что собираюсь спарринговать с четвертым уровнем. Я киваю, мне читают правила поединка. Запрет на длинный список высокоуровневых техник, которыми ни он, ни я не владеем, прекратить бой по команде, не атаковать противника со сбитым щитом и так далее. Слушаю вполуха: играть я буду по своим правилам. План есть, расчет есть — осталось только победить.

Идею мне подали Мартин и учебник физики. Если Мэтью уже останавливает своим щитом пистолетную пулю, а винтовочную пока не может — я пробью его щит без труда. Главный вопрос в том, как эта магия работает: если просто гасит кинетический импульс — Кейн Шестой в заднице. Если как-то иначе — тогда в заднице я.

Есть одна вещь, связанная с пулями, совершенно очевидная, но ее, как ни парадоксально, почти никто не знает. Люди, которые не в теме, смотрят боевики по телевизору и думают, что пуля в состоянии отбросить человека на шаг или даже буквально отшвырнуть, если калибр пистолета большой. Чушь собачья. Импульс любого движущегося предмета равен произведению массы на скорость, и в случае с девятиграммовой пулей, летящей со скоростью триста метров в секунду, ее импульс будет равен двум целым и семи десятым килограмма на метр в секунду, этого недостаточно даже для того, чтобы столкнуть человека с места. В то же время рука, скажем, боксера, выброшенная вперед в мощном ударе, имеет вес условной 'метательной части' в два-три килограмма и скорость движения от пяти метров в секунду и выше, что дает минимум десять-пятнадцать килограммов на метр в секунду.

То есть, в четыре-шесть раз больше, чем у пули.

Самый знаменитый пример — дюймовый удар Брюса Ли. Каков был импульс удара, от которого доброволец отлетал на несколько шагов и садился в приготовленное кресло? Этого уже не узнать. Каков был импульс моего удара, которым я прошлой жизни убивал свиней? Да без понятия, я никогда не задумывался о замерах. Но если у деревянного молота случались 'осечки', то у моего кулака — нет.

Конечно, пуля более смертоносна, у нее есть дополнительные поражающие факторы, такие, как раневой канал и временная полость. Однако при этом бывали случаи, когда люди выживали от попадания даже в мозг. Мой великий соотечественник, императорский летчик Сабуро Сакаи, однажды получил ранение в голову. Пуля задела мозг и парализовала левую сторону его тела, но он все равно сумел пролететь на изрешеченном 'Зеро' тысячу километров, сел и после этого еще пытался идти докладывать вышестоящему командиру, так что в госпиталь его пришлось везти силой.

А что будет, если по мозгу нанести удар кулаком? Смерть без вариантов. Опять же, бывали задокументированные случаи, когда бойцы продолжали сражаться, получив в грудь полную обойму сорок пятого калибра и успокаивались только после удара кулаком или пустым пистолетом.

Так что в случае со щитом все дело в механике его работы. Если он гасит импульс пули — я его пробью. Если он отбивает ладонь противника — я все равно его пробью, потому что сила моего удара даже в нынешнем теле значительно выше, чем надо для отбивания ладони в сторону.

Ну, а если я где-то ошибся — летать мне по всему залу, как нашкодившему в тапки коту.

Мы стоим друг напротив друга, Мэтью снисходительно улыбается, я спокоен и сосредоточен. Начинается отсчет: три, два, один...

— Бой!

Я срываюсь с места и бегу к нему, творя щит, мой противник начинает сгущать вокруг своих ладоней воздух. Я бросаюсь влево, вправо и качаю маятник. Меня обдает струей воздуха, но он промахнулся.

Шесть метров.

Несусь прямо на него, не уклоняясь, он готовится к новой атаке... Удар!! Мой щит просто испаряется, я получаю в грудь ощутимый удар, значительную часть силы которого 'съедена' щитом.

— Стоп!

Черта с два. Я краешком сознания творю пустотный щит заново. Остается два метра, полтора, метр — и я выбрасываю кулак в простом и бесхитростном сэйкэн-цуки.

Чувство такое, словно кулак продирается сквозь натянутую ткань, и тут одновременно пропадает мой щит, исчезает чувство удара сквозь ткань — и хруст.

Глаза Мэтью расширяются, воздух выходит из легких — а затем импульс моего удара отбрасывает его назад, он падает на пол зала в двух шагах от меня. Готов.

Оборачиваюсь к залу:

— Он хотел увидеть мою технику — он увидел.

Ой, что тут началось! К поверженному и хрипящему противнику бросились оба тренера и сидевший в углу целитель, после короткой возни откуда-то прибежала пара санитаров с носилками.

Горди подбежала к Мэтью, но ее отогнал целитель:

— Не мешайте! Без больницы не обойдется, перелом ребер, минимум трех!

Когда пострадавшего унесли, все вспомнили про меня. Зал по-прежнему шокирован, но тренеры — мрачнее ночи.

— Вы нарушили правила поединка, сэр, — сказал один из них.

Я выдержал его взгляд и пренебрежительно улыбнулся:

— В бою не бывает правил.

— Это спортивное состязание, а не... — начал было второй.

Так, с меня хватит. Публичная порка Кейна свершилась, настало время и этих двоих выпороть. Кто вообще ставит на такие должности людей, не умеющих работать с детьми и не имеющих никакого понятия о спорте?!!

— А теперь оба рты закройте и слушайте, что я вам скажу! — ровно, но достаточно громко сказал я. — Во-первых, принцип спорта подразумевает равенство соперников. Первый уровень против четвертого — уже не спорт. Во-вторых, меня вызвали на дуэль таким образом, что я не мог отказаться без ущерба своему престижу. Вопрос стоял просто: либо моя репутация, либо его ребра. С моей точки зрения, выбор очевиден. Вы это видели, на ваших глазах четвертый уровень провоцировал и издевался над первым — и вы не вмешались. О каком спорте речь, если вы не сумели привить своим подопечным элементарный кодекс чести? Все, что случилось — ваша вина. Полностью.

Зал молчал, как тогда, когда я 'проехался' по деду. Затем старший из тренеров, сохранив, впрочем, самообладание, ответил:

— Как бы там ни было, но правила вы нарушили. А ваше поведение, боюсь, станет дополнительной причиной вашего исключения.

Тут подскочил Аксель:

— А я не согласен! Реджи абсолютно прав, его спровоцировали при вашем попустительстве, и если будет любое дознание — я под присягой покажу, что у него не было иного выхода, кроме как отправить Мэтью в больницу, даже и с нарушением правил!

После его слов не выдержала Горди:

— Аксель, ты совсем охренел?!! У Мэтью ребра сломаны, а ты защищаешь этого... этого...

— Уж ты бы лучше помолчала бы, Гордана! — огрызнулся Берг. — Скажи спасибо, что не твои ребра, господь свидетель, ты заслужила этого не меньше, чем Мэтью, а то и больше!

— Спокойно, все под контролем, — успокоил я Акселя, — за поддержку спасибо, но я в ней не нуждаюсь. Мне ничего не будет, даже если я сейчас этих двоих в реанимацию отправлю. Вообще ничего. Даже проще: один телефонный звонок — и их тут не станет.