Выпученные глаза гёдара Юсупова, лихо заломленная, куда-то ближе к району затылка, правая бровь сенатора Шейко, отвисшая челюсть и ошалелый взгляд азнаквана Тонояна, и кислая, словно он питается исключительно недозревшими лимонами, физиономия нойона Денецкого (этот, похоже, чего-то в этом духе от меня все же ожидал) — прям картина Репина, "Вы нас не ждали, а мы приперлись".
— Всем здравия. — вежливо поприветствовал я участников конференции, и проследовал к единственному свободному, за круглым столом, креслу.
— Господа, счастлив всех познакомить с полномочным представителем Бизантия, синклитиком Андреем Киндяшковым. — представил меня окружающим, на правах хозяина, Денецкий.
А уж какое счастье у него при этом на морде было написано, ну прям несказанное!
— Все же зря собрались не на Роксане. — усмехнулся я. — Секретность, это хорошо, но у нас культурная программа просто замечательная.
Бросив на столешницу свой планшет я уселся, и подмигнул темнику.
— Верно, нойон?
Юсупов и Тоноян, между которыми я сидел, сделали явственно заметные попытки отодвинуть свои, насмерть прикрученные к полу кресла в сторону, а Костя ответил мне мрачным взглядом.
— Да и хозяин из меня хлебосольный. — невинным голосом закончил я.
— Никак не могу пожаловаться на ваше гостеприимство, синклитик. — через губу процедил Денецкий. — Однако мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать его.
— Да? Тогда, может быть, приступим к обсуждению темы нашей конференции? Какая она у нас, кстати?
— Дивуюча зухвалість бізантійська. — негромко хмыкнул Шейко.
— Вот как, сенатор? Наглость? — я мило улыбнулся в ответ. — А я-то полагал, что не менее потрясающая жадность четырех других государств нашего звездного скопления.
— И это в чем же она проявляется, уважаемый? — нахмурился Тоноян. — Помнится, это Бизантий влез в раздел Ахайи, хотя его никто туда не звал.
— Причем нагло, в ультимативной форме. — поддержал его Али.
— Так именно потому, что никто не позвал. — пожал плечами я. — И форма оттого именно такая. Думается, что мягкий дипломатический протест не отвечал бы интересам моей державы. И, положа руку на сердце, никак бы не повлиял на намерение Хурала, Сената, Азнавура и Логретты произвести раздел Ахайи. Или вы будете это оспаривать, господа?
Юсупов, которого до начала шоу я вообще и с щетиной-то не видел не разу, огладил свою аккуратную бородку (интересно, накладная, или местные кудесники отрастили?), намереваясь высказать что-то глубокомысленное, однако Хачик ринулся в наступление раньше:
— Я, уважаемый, никак не могу понять одного момента. — он чуть наклонился вперед, и добавил в голосе стали. — А почему мы вообще должны принимать во внимание чье-то мнение? Нет, если бы вы были ахайским архонтом, я бы понял вашу озабоченность...
— К тому же Бизантий и Ахайа не имели, до последних дней, никаких торговых и политических отношений. — заметил Шейко. — Поэтому ваши интересы тут никак не ущемляются.
— Теперь — ущемляются, сенатор. — ответил я, протягивая ему свой планшет, с выведенным на экран текстом договора "О дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи между республиками Бизантий и Ахайа". Без секретных протоколов, разумеется. — Ознакомьте коллег, пожалуйста. Что же касается вашего вопроса, азнакван, — теперь я обернулся к Тонояну, — то могу ответить, почему. По правилам общежития. Образно говоря, Ахайа живет с нами в соседней квартире, и мы считаем, что, раз уж она переведена в разряд имущества общего пользования, мы имеем право на свою долю квадратных метров при ее разделе.
— С тем же успехом Каракорум может претендовать на вашу жилплощадь. — сдержанно усмехнулся в ответ он.
— А Каракорум претендует, нойон? — я повернулся к Денецкому.
— Нет. — нехотя ответил он. — Но, в случае конфликта, обязательно будет.
— О, полагаю до конфликта не дойдет.
— Уверены? — хмыкнул Али, принимая мой планшет от Максима.
— Разумеется. — кивнул я. — Во-первых, наша стратегия ориентирована на ведение оборонительных действий в случае войны, так что победа над нами, даже если она и случится, достанется Каракоруму столь дорого, что война им просто не выгодна.
Недодёниц скептически усмехнулся, на что я ответил почти влюбленным взглядом в его адрес. Усмешку с его лица как кислотой смыло.
— Ну и кроме того, Синклит Бизантия имеет план мирного урегулирования имеющегося между нами спора. — я выдержал небольшую паузу. — И, поверете ли, господа, он даже предполагает формальное сохранение независимости Ахайи.
— Это-то еще зачем? — изумился Денецкий.
— Гранд политик, нойон. — усмехнулся Али. — Не будем выглядеть агрессорами и завоевателями ни в чужих глазах, ни в глазах своих граждан, не все из которых войну поддерживают. Я верно уловил вашу мысль, синклитик?
— Опять же, никаких жертв, разрушений, партизан и саботажа. — кивнул Шейко. — Интересное предложение, занятно будет послушать мирный план Бизантия.
— Всё верно, господа. — кивнул я. — Никакого вторжения, разрушений промышленных объектов, гибели наших и ваших солдат. Нам достаточно просто навязать кабальные экономические условия нашим соседям, такие, чтоб их экономика питала наши, ну и, самую малость, свою. При этом Ахайю даже размерами армии и флота можно не ограничивать — она, перестав быть державой, просто не сможет создать хоть сколь либо заметные для кого-то, кроме пиратов, военно-космические силы.
— Что ж не ограничить-то? — хмыкнул Тоноян. — Мало ли, потом решим, что существование Ахайи как независимого государства никому больше не нужно, а они сопротивляться вздумают.
— Нечем будет, не потянет их экономика создание армии и флота, если примут наши условия. Сопротивляться они будут даже меньше, чем Польша Германии. А вот унизительные условия договора, нечто вроде Версаля, как раз дают стимул реваншизму. Зачем нам это, азнакван? — задумчиво протянул Шейко, и, повернувшись ко мне, хитро прищурился. — Значит, предлагаете всем нам проводить политику колониализма, синклитик? Надеюсь, без Опиумных войн обойдемся?
— Ну, — я развел руками, — мы же не грабить будем, а эксплуатировать.
— Можно бы и пограбить. — протянул Денецкий. — Это даст реальный боевой опыт нашим частям.
— Нет, — покачал головой Тоноян. — Война, это чересчур дорогое удовольствие. Если можно получить желаемое без нее, стоит так и поступить.
— Согласен. — кивнул Юсупов. — Но нам придется ввести жесткий контроль за выполнением наших условий.
— Желательно, обойтись без оккупации, гёдар, и даже без её видимости. — покачал головой я. — Это будет все тем же унижением.
— И, опять же, дорого. — пожал плечами Хачик. — Полагаю, чиновники с широкими полномочиями и неограниченным доступом вполне справятся.
Я забрал у Али свой планшетник — он даже удержался от того, чтоб поморщится при соприкосновении рук, — и вывел на экран заранее подготовленный черновик плана.
— Итак, господа, экономику Ахайи можно разделить, условно, на три, примерно равные части. Сама Ахайа, во-первых. Во-вторых, Микены с Тифоном, в третьих — Лаконика, Сиракузы и Персей. На пятерых, разумеется, при оккупации это все поровну не делится. На четверых — тоже. Тут только на троих соображать можно. Однако несложный арифметический расчет показывает, что на шестерых делится вполне.
— Кто будет шестым? — задумчиво спросил этрурец, откинувшийся на спинку кресла и сосредоточенно разглядывающий носки своих калиг.
— Как, вы забыли, сенатор Шейко? — всплеснул я руками. — Я же предлагал некоторые ресурсы оставить для самой Ахайи. Чтоб не загнулась раньше времени.
— Это надо тщательно обсудить. — заявил нойон, из рук которого уплывала как слава флотоводца-победителя, так и заведомо более выигрышные, чем у других участников раздела (после его осуществления) позиции. — Мало ли, что они там себе строить надумают?
— Безусловно. — кивнул я.
А сам думал о том, каково сейчас Солодухиной приходится при ведении подобных же переговоров. На Ахайе.
— Так же, я должен напомнить нашим партнерам по Антиахайскому пакту, — продолжил Денецкий, — что изначальной договоренностью было предусмотрено разделение, соразмерно военному вкладу в наше общее предприятие.
— Что совершенно логично. — согласился с ним Тоноян. — Ведь именно партнеры, имеющие большее количество солдат и кораблей несут и большие расходы по их содержанию. Это разумная мера компенсации затрат.
— Однако, если вопрос будет решен дипломатическими мерами, то о весе вклада говорить не приходится. — мягко улыбнулся в ответ Али. — Он будет равноценен, не так ли?
Ну что ж, как и предполагалось, именно Каракорум и Кумаха по моему плану получаются "обиженными", а вот Аллезия и Этрурия, видимо, получают даже несколько большие мощности, нежели те, на какие они могли бы рассчитывать при разделе Ахайи. Разделяй и властвуй — классическая схема, ёптьль. Главное, чтоб сработала.
— Война, должен напомнить, лишь продолжение дипломатии иными методами. — улыбнулся гёдару Хачик. — А сама дипломатия, опять таки, это искусство возможного.
— А возможности не у всех одинаковы. — поддержал коллегу Константин.
— Действительно. — чуть усмехнулся сенатор, все еще не отрывая взгляда от своей обуви. — Возможности в подавлении планетарной обороны, в том числе.
Все трое представителей союзников ответили на эту реплику кислыми взглядами. Интересно, с чего бы это?
— Хм. — произнес, после небольшой заминки, Юсупов. — Возможно, нам удастся урегулировать этот спорный момент за счет той доли, что синклитик Киндяшков предлагает оставить для Ахайи?
— Если не удастся, то мы всегда можем вернуться к нашему первоначальному плану. — оскалился Денецкий.
Вот же ж... Козел неприятный!
— Я полагаю, торг всегда уместен. — последовал мой ответ.
* * *
Пять, Наташу вашу, часов! Без перерыва! Даже на покурить не отвлекались — только разок сходили оправиться! И это лишь первый раунд переговоров! Блин, сейчас сдохну...
Выйдя из шлюза яхты, я устало потянул за завязки балахона, и, с помощью стюарда выпутался из него.
— Капитан просил Ваше Высокопревосходительства его принять, как только Вы вернетесь. — сообщил мне он.
— Га? — я уставился на матроса, пытаясь понять, что он от меня хочет. — А, ну да, конечно. Я буду ждать его в своей каюте.
Интересно, что кэпу надо? Просить перевод с этого членовоза на боевой корабль чи шо? Не самый удачный момент — можно от замученного жизнью и конкурентами меня и на грубость нарваться. А больше, вроде бы, и не нужен я ему ни за чем... Ведь не нужен же? Или он каких ценных указаний от меня ждет? Нафиг. Ибо нефиг. Не хочу гадать, сам сейчас все скажет.
Михаил Антипатрид явился почти сразу же — я едва успел скинуть камзол и умыться, когда раздался мягкий звон коммутатора, и на экране у двери появилось его изображение.
— Заходите, кавторанг. — отозвался я слабым голосом и рухнул в кресло.
Дверь отъехала в стену, и командир "Метеора" вошел.
— Присаживайтесь. — я кивнул в сторону одного из кресел, мучаясь с завязками ворота рубахи. — Выпьете чего-нибудь?
— Благодарю, нет. Я на службе. — покачал головой он, устраиваясь на краешке сиденья.
— Как знаете. — вздохнул я и с тоской покосился на дверцу встроенного в переборку мини-холодильника, где меня дожидалось несколько бутылок пива. Тоскуют в разлуке-то, поди...
— Я осмелился распорядиться насчет обеда, едва мне сообщили о вашем прибытии, синклитик. — превратно понял меня Антипатрид. — Его доставят буквально через несколько минут.
— Спасибо, капитан. — совершенно искренне поблагодарил его я.
Желудок присоединился к благодарности, издав громкое урчание. Надо же, так вымотался, что не понял, насколько проголодался.
— До этого должен вам доложить, что через наше консульство получено закодированное сообщение, с пометкой "Пассажиру яхты "Метеор", лично". В соответствии с инструкцией, сообщение было записано связистами непосредственно на съемный носитель, который тут же механически был отключен от устройства связи и помещен в капитанский сейф. — кавторанг извлек из кармана флешку и положил её на стол. — Передаю вам, синклитик.
А я только-только губы раскатал на отдохнуть. Нет счастья в жизни, нету.
— Охо-хо. — вздохнул я, потянулся за своим планшетником, с мясом вырвал из него приемо-передающий блок, после чего воткнул флешку в соответствующий разъем. Сразу же активировалась программа дешифровки, и, пару мгновений спустя, на экране появилось несколько, идущих одно за другой после запятых, циферно-буквенных обозначений и, за ними, короткая фраза: "Получено из консульства Этрурии, нарочным".
— Это то, что я думаю? — поинтересовался я у кавторанга, демонстрируя ему экран.
Он немного помолчал, вглядываясь в написанное, и чуть склонив при этом голову на бок.
— Да, синклитик. — наконец произнес он. — Это динамические пространственные координаты точки рандеву, дата и время встречи, а также число встречающих — двое.
— Поглядите, где это. — кивнул я. — После чего уничтожьте планшет. Одежду...
— Сканеры в шлюзе разведывательных устройств не обнаружили.
— А внутрь планшета впихнуть могли — он сегодня по рукам походил не мало. — я вздохнул.
Кто его знает, может и паранойя это, но может и так быть, что кто-то из членов конференции, да и не один — Коперфильд доморощенный. А планшет, он экранированный, типа. А вот выйду я с ним за пределы яхты, где подавители прослушки и проглядки не действуют, а записанную инфу какой-нить жучок супостату и сольет шементом. Оно, спрашивается, мне зачем?
— Затем просчитайте время похода к указанным координатам, с поправкой на первоначальный лжекурс к Роксане. Завтра с утра второй раунд, часа за три, думаю, управимся.
— Разрешите исполнять, синклитик?
— Исполняйте, кавторанг.
Вновь раздался звон коммуникатора, и на экране появился корабельный кок, в обществе пары стюардов.
М-м-м-м-м, нямка? Эт хорошо!
* * *
Разделили Ахайю, в результате, разумеется, не поровну, а как в том анекдоте про два яблока разных размеров: "На, поделись со мной по-братски". Впрочем, задачи равного раздела передо мной и не стояло — Бизантию было главное, чтоб Каракорум получил поменьше, и тут я, в лице остальных сторон на конференции, получил вполне ожидаемую поддержку. А с учетом того, что мы уже получили от соседей, так еще и в выигрыше неслабом оказались. Тактическом, конечно, но все же...
Согласованный текст пакта быстренько отправили в свои державы, да затем участники конференции и сваливать начали.
Зато у меня была пренеприятная беседа с Денецким. Понятно, что отказаться от дележа ахайского пирога Каракорум никак не мог, но получал он миром совсем не то, чего ожидал. Пришлось напоминать ему о нашей договоренности.
